Ночь, улица, фонарь, аптека напротив моего дома. Аптека, правда, уже закрыта. Ну или скоро откроется. Это зависит от точки зрения. А вот ветхость моего жилища — вполне себе объективное явление. Дом был построен в 1960-е и с тех пор ремонтировали его лишь однажды, но ремонт, судя по всему, был косметическим. Трехэтажка раньше была общежитием для рабочих соседней фабрики, но предприятие закрыли задолго до моего переезда сюда.
Снимать комнату намного дешевле квартиры, да и преимуществом этого жилья был район, а не планировка. В любое время дня и ночи отсюда или сюда можно свободно и, главное, безопасно добраться. Это, а также небольшой парк и «зелень» района в целом, склонили меня к съёму однушки именно здесь. Ну и монорельс недалеко, так что опоздания на работу бояться не приходится, даже учитывая пересадку перед Верхним городом. Пропускную систему никто не отменял.
Открыв железную дверь ключом, тихо произнёс: — Тадайма. — Да, я считал своим домом всё старенькое здание от крыши до подвала, ведь на крыше стоит громоотвод, а в подвале душ.
Ответила мне, как ни странно, не тишина, которая должна бы стоять в доме ранним утром субботы, а диссонанс звуков. Где-то за дверью, ведущей на первый этаж, слышался крик двух, нет, кажется, трёх жильцов. Слова не разобрать, что к лучшему. Со второго же я отдаленно слышал электрогитару. Твою ж, мне же на второй. Хоть бы будущий Маврин [5] играл не с моей стороны коридора, иначе мне не уснуть.
Поднимаясь по лестнице, заметил, что звук становится громче, а надежда окрыляет. Открыл дверь, вышел в коридор, и да, я везунчик. Ну, насколько может везти человеку с отказавшими почками. Но эта битва за мной, я всё-таки живу в дальнем конце коридора, в крайней комнате, так что, аккуратно пробираясь мимо выставленного в проходе хлама наподобие коробок, пакетов и тапочек, я чувствовал радость. Отосплюсь. Однако перед дверью свернул налево, прошёл мимо кухни к умывальнику. Помыл руки и привёл себя в порядок. Возвращаясь в коридор, неожиданно услышал женский голос:
— Доброе утро, Миша.
Ну не заметил я свою соседку, с кем не бывает.
Я повернулся на голос и увидел молодую девушку на стуле с сигаретой в руках. Вообще, по правилам, на кухне не курят, но курят здесь постоянно. Вот такой парадокс. Анна выглядит уставшей, что неудивительно. Она преподаёт иностранные языки в той же школе, где я раньше работал. Я помог ей с рекомендациями, когда освободилась должность. Стаж преподавания у неё был небольшой, но местных детей она натаскала так, что вместо «привет» я чаще слышу «bonjour», «hello» или «hola». Анна знает шесть или семь языков, хотя я могу ошибаться, никогда не считал. Так что в школе она прижилась без проблем, всё же закрыть одним учителем вакансии для нескольких специалистов может не каждая администрация.
Тёмно-русые волосы свободно спадают на плечи, на худой фигуре опрятно сидит пижама кигуруми, лицо бледное, как, впрочем, и у меня. Выглядит мило и по-домашнему, а в живых серо-голубых глазах, поймавших мой взгляд, теплится игривый лазурный огонек.
— Утро, Анна, — наконец, опомнился я.
Засмотрелся, с кем не бывает. К тому же, я и так всегда витаю в облаках. Это было особенно заметно в мою бытность учителем, когда синие шторы и скрывающиеся за ними смыслы магическим образом приводили к подробному рассказу об интересных фактах о том или ином произведении или нюансах биографии автора. За этим обычно следовал школьный звонок… ладно, что-то я опять углубился в собственные мысли.
— Тебе там вечером почта пришла, — улыбкой Аня растопила холод моих дум. — Я не достучалась и положила у порога.
— Спасибо, — кивнул я ей с благодарностью.
— Не за что, — девушка сцепила руки в замок на коленях. — Ты совсем в последнее время заработался. Я тебя, кажется, почти месяц не видела, а мы живём рядышком.
Ладно, чего я мнусь, мне же двадцать шесть, а не шестнадцать. Действительно засиделся в кабинете, а билеты в театр залежались в тумбочке. Как-то быстро я решился. Видимо, Граф с его «жизнь не переиграть» на меня так влияет.
— Ты любишь театр? Мне знакомый два билета подарил, хочу сходить с тобой.
Пауза, сердце, кажется, пропустило пару ударов. Фух, согласится. Аня на мгновение задумалась, но слегка покрасневшие щеки выдали мне ответ ещё до того, как она его озвучила:
— Театр? — моя собеседница отвела взгляд в сторону, — Давай… но мне нужно посмотреть расписание. И заранее проверить тетрадки. И, то есть, это в выходной? И…
— Отставить панику, рядовой! — прервал я поток мыслей девушки и слегка ухмыльнулся. — Да, в выходной. С тетрадками я помогу. А в остальном, даже если ты будешь в пижаме, то я просто подберу себе подходящие к ней мягкие тапочки. А сейчас — докурить сигарету и идти спать. Детали обсудим позже. Это приказ.
— Есть, то есть да, — согласилась Анна и широко мне улыбнулась, от чего на ее щеках проступили милые ямочки. — Спокойной ночи, Миш.
— Спокойной, — облегченно выдохнул я и проследовал к двери своей каморки.
Теперь осталось глянуть, что там пришло, и можно закончить этот день. Моё тощее тело и полная мыслей голова требуют сна, желательно до обеда. Так… оплата счетов, газета и письмо. От сестры. Ну наконец-то, вот теперь этот день стал лучшим за последние месяцы. И начинающий Хендрикс [6] со своей гитарой успокоился. Аллилуйя.
Моя комната совсем небольшая и является одновременно прихожей, спальной и гостиной. Напротив входа под окном стоит диван, справа у стены шкаф, а слева кухня с холодильником, парой стульев и столом, который одновременно обеденный и рабочий. На нём же и стоит чудо инженерной мысли прошлого века — микроволновка. Почему на столе? Он большой, ему видней. Монохромные обои тёмно-синего цвета слегка обшарпаны и в некоторых местах отклеиваются от стены. Перед окнами на серебристом карнизе висят старые потрепанные шторы. Покупать вместо них тюль или занавески я не стал, так как предпочитаю приватность.
Я снял лёгкую куртку, кроссовки, положил письма на стол и начал искать футболку в шкафу. Ага, вот эта вроде чистая. Корреспонденцию оставлю на завтра, то есть на сегодня. Хотя, я же ещё не спал, значит, не считается, и всё-таки на завтра. Если бы у сестры возникли проблемы, то она бы связалась со мной по Сети. Так быстрее и надёжнее.
Общение письмами — давняя и теплая традиция, которую не смогли прервать ни расстояние, ни смерть родителей, ни моя болезнь, ни куча других трудностей жизни. Мы пишем друг другу, рассказываем о последних новостях, делимся радостью и печалью, а отправленные письма всегда будут напоминать друг о друге, даже когда одного из нас не станет. Не буду показывать пальцем — кого.
Подойдя к холодильнику, не глядя достал контейнер с едой и поставил его в микроволновку. Готовить я почти перестал год назад, как сменил работу. Времени мало даже на сон, да и доставка домашней еды на три дня вперед кажется мне отличной альтернативой времени на кухне. По крайней мере, могу удивляться тому, что мне приготовили в этот раз, или взять контейнер с обедом на работу. По-другому три раза в день я есть не успею и придется доедать «лишние» порции в выходные. Готовить я могу тоже только в субботу-воскресенье, а именно в это время на общей кухне не продохнуть. Ладно, пора приниматься за еду.
— Итадакима… — мой маленький ритуал прервал протяжный стон сверху. — …су… какого?!
Сейчас пол пятого утра, а эти кролики решили устроить марафон? Но моё почти немое возмущение никак не повлияло на игривое настроение соседей сверху. Более того, создалось стойкое впечатление, что кого-то начали с остервенением вбивать в стену. Я постарался быстро доесть ранний завтрак — или поздний ночной перекус — и решил, что нужно действовать. Такое неуважение к своей избушке на курьих ножках я простить не смог, и с огнём в глазах, горя возмущением и праведным гневом… пошёл чистить зубы. Ну а что? Судя по звукам сверху, там сейчас пробьют дыру в другой мир. Хоть бы Инферно, тогда их кригане [7] сожрут, и дело сделано. А я спокойно посплю.
Но главный сюрприз ждал меня, когда я почистил зубы и вернулся в комнату. Нет, Ксенофекс [8] не явился в наш мир, потому что шанс того, что после прихода демонов будет гробовая тишина, равен, дайте посчитать, примерно нулю. Но факт налицо: марафон оказался забегом на сто метров. Четыре с половиной минуты, а я засекал, и мир и покой вновь воцарились в моей обители. Всё, теперь точно спать. Будильник ставить не стану, посплю подольше.
Как только моя голова коснулась подушки на диване, я тут же отключился. Ничто не сможет испортить этот день.
Сначала был звук. Далекий звон, который никак не прерывался. С каждой секундой он становился громче и начинал бить мне в уши и резать мой мозг. Затем пришёл вкус. Неожиданно и неотвратимо. Я смог уловить металлический привкус во рту. Третьим пришло осознание. Не чувствую правую руку. Не могу ей пошевелить. Не двигается. Четвертым всадником стала боль. Голова трещит и грозит расколоться на тысячи осколков. После проснулось обоняние. Странно. Пахнет едой. Картофель и рыба. Веки не слушаются. Никак не открыть. Трудно. Получилось. Потолок чем-то похож на мой. Последним было слово:
— Утро, — с трудом простонал я и попытался дотянуться до будильника.
Почему он никак не заткнется? Бесит. Стоп. Я же его не заводил. Это входящий, вдруг понял я и тут же ответил на звонок:
— Слушаю.
— Михаил Андреевич, доброе утро, простите, что разбудил. — Голос профессора Сахарова подействовал как ведро холодной воды. — Уделите мне минутку вашего времени?
— Слушаю, — повторил я.
— Я постараюсь быть краток, Михаил. У нас случилась крайне неприятная ситуация, и необходима ваша помощь. Я понимаю, что суббота ваш законный выходной, но весь дискомфорт компания и я лично обязуемся возместить материально. Ничего сверхъестественного делать не придётся, но детали я смогу сказать только в лаборатории. Решение нужно принять сейчас и подъехать в самое скорое время.
— Собираюсь, профессор. Скоро буду, — я не стал медлить с ответом.
— Да-да, конечно. Спасибо, Михаил. Жду вас, — попрощался Сахаров.
Мой понедельник начинается в субботу, в семь утра. Но беспокоиться я начал вовсе не из-за внепланового рабочего дня, такое случалось и раньше, и не из-за звонка профессора, хотя это было очень необычно. Меня тревожили две вещи.
Во-первых, чрезвычайные происшествия случаются в научном отделе «Астрала» не так уж и часто, как может показаться на первый взгляд. Не вовремя сданный отчёт или проваленное испытание всё же таковыми не считаются, потому что неудача для учёных — тоже результат, который можно проанализировать, сделать выводы и, в конце концов, исправить. А за провал дедлайнов — просто наказать рублём или другим способом.
Однако чрезвычайные ситуации, с другой стороны, это уже исключительный случай. Сахаров всегда идеально подбирает слова и не бросает их на ветер. Если мне было сказано, что я могу помочь, значит, все варианты решения затруднительной задачи до меня были рассмотрены и отвергнуты. Или провалились. Я же являюсь следующим оптимальным решением либо его частью. Наверняка есть планы и не касающиеся моей скромной персоны, но надо — значит, надо.
Опаснее выглядит «во-вторых». Профессор опускает отчество крайне редко, а уж к своим сотрудникам всегда обращается как положено. Сахаров волнуется, а когда волнуется начальство, то задевает в основном подчинённых.
Ладно, будь что будет. Прибавка к зарплате никогда не повредит.
Пока мозг перебирал варианты и взывал к инстинкту самосохранения, тело на автопилоте приводило себя в порядок и собиралось. Так что через десять минут после звонка я был одет, обут и собран. Собран морально, а не физически, потому что два часа покоя являются нормой только для любителя особых извращений в форме полифазного сна, а я к последним не отношусь.
Я позвонил профессору за десять минут до прибытия, и Игорь Александрович ждал меня у входа в лабораторный комплекс, тот самый, что располагался в паре минут ходьбы от конференц-центра. И в отличии от переговорной, он был похож на мечту футуриста, а не грибника-садовода. Высотное здание из бетона и стекла, чем-то отдаленно напоминавшее по форме Эмпайр-стейт-билдинг в Нью-Йорке. Быть может, архитекторы вдохновлялись именно им, но всё-таки добавили небольшое касание современности. Больше стёкол, света и меньше этажей. Перед зданием расположена небольшая площадь, где всегда ветрено из-за высоты, потока машин и движения монорельса. Роскошь в виде свободного пространства прямо перед зданием показывала статус ничуть не хуже, чем шестьдесят этажей исследовательского центра и белый гриб-переросток по соседству.
Пропускной пункт представлял собой раздвижные двери с системой видеонаблюдения и сканером, который было необходимо пройти на входе и выходе из здания. Сканеры, кстати, располагались между небольшими будками для охраны. Половина из них в выходные пустует. Я уже упоминал любовь «Астрала» к живым сотрудникам, и лаборатория не являлась исключением.
В просторном холле за входом меня и поджидал Сахаров. Здесь было немноголюдно, в субботу у большинства учёных выходной. Нет, это не значит, что они не работают, просто делают это дома. Конечно, никакие разработки или ценные документы за пределы территории корпорации выносить не следует, но мелкую отчётность и написание научных работ или книг никто не отменял. А исследователи, как известно, самые дотошные графоманы. Чего только стоит запрос «Валорум, наука» в Сети. Тут же найдётся десяток сайтов с сотнями исследований по перспективам, причинам, потенциалу и прочим темам, уже изученным вдоль и поперёк.
— Доброе утро ещё раз, Михаил, — поприветствовал меня кивком Игорь Александрович. — Спасибо, что приехали так скоро. Давайте не будем терять времени и проследуем на этаж с прототипами, а в курс дела я введу вас на ходу.
— Конечно, профессор, — ответил я и мы вместе проследовали к лифту. По пути мне тут же начали давать инструкции и проводить ликбез.
— Михаил Андреевич, вы хорошо знаете, что вчера после конференции планировалась стандартная и несомненно необходимая проверка капсул и замена жидкого валорума в их энергосистеме, — затараторил Сахаров, заходя в лифт. — Инженеры, наши коллеги, провели всё согласно предписаниям и инструкциям, больше деталей я вам пока сказать не могу. Старые модели прошли проверки успешно, функционируют согласно прогнозам аналитического отдела даже с учетом минимальных отклонений в мощности. Тем не менее, возникли некоторые трудности с последними прототипами. Вы ещё не были на этом этаже, так как специфика вашей работы никак не связана непосредственно с капсулами. Вы ведь в основном работаете с документами и архивом.
— Ага, — подтвердил я безразлично.
Мы вышли на сорок третьем этаже и уткнулись в широкую дверь с гермозатвором. Профессор открыл её своим пропуском, а затем по нам обоим пробежала сетка сканера.
— Не переживайте, я дал вам доступ утром, — уточнил Сахаров, когда мы вошли и повернули направо. — Михаил Андреевич, что вы знаете о принципе работы наших капсул?
— Игры? — предположил я, пожимая плечами. — Грубо говоря, наш смоделированный разум переносится в виртуальное тело, в котором можно чувствовать и жить как в реальности?
— Не совсем точно, но близко, — похвалил меня профессор. — Ещё до открытия валорума учёные отмечали, что физические законы допускают создание человечеством электронно-вычислительных машин гораздо большей мощности, чем компьютеры, которые существовали на тот момент. Нужно уточнить, что эти аппараты были бы размером с целую звездную систему, но смогли бы, подчеркиваю, симулировать разум и ощущать себя, как мы.
Мой мозг с самого утра еле поспевал за ходом мысли профессора, спотыкаясь при каждой попытке сосредоточиться. Так что я просто позволил Игорю Александровичу говорить, не сбивая его неуместными вопросами и надеясь, что вся эта информация мне когда-нибудь пригодится.
— Большая часть вычислений и мышления могла бы происходить внутри подобного компьютера, — продолжил с интересом объяснять ученый, — Валорум позволил сконструировать ЭВМ колоссальной вычислительной мощности, и, хотя рано говорить о создании целой Вселенной, нам удалось задать исходные данные для создания мира в симулированной реальности с помощью взаимодействия понятных нам элементов, таких как фотоны, кварки и глюоны. Конечно, сейчас самым известным примером называют наши игровые миры, которые росли отдельно и под постоянным чутким контролем. Но это всего-навсего игрушки для бизнесменов и инвесторов. Но не для ученых.
Под нескончаемый инструктаж профессора мы прошли по коридору с белыми слегка светящимися стенами и оказались у ещё одной двери, но уже без гермозатвора. Дверь открылась перед Сахаровым сама, и он махнул рукой, показывая мне, чтобы я не задерживался и проходил. Странно, что других дверей, пока мы шли по коридору, мной замечено не было.
Моему взору открылось просторное серое невзрачное помещение. Вниз вела аккуратная лестница, а ещё одна находилась справа после спуска и поднималась к импровизированной комнате наблюдения, образуя второй ярус. В ней за стеклом можно было увидеть несколько сотрудников в форме корпорации. Нет, не в военной, а в специальной форме для различных полевых испытаний, с которой я был знаком только по снимкам в базе данных. Я вокруг себя поля не наблюдал, но зато видел непонятную аппаратуру у левой стены и капсулу по центру комнаты. Хотя она была больше похожа на челнок с картин Графа, а не на устройство для человека.
Во-первых, инженерное чудо было в три-четыре раза крупнее обычной капсулы. Во-вторых, из-за него выглядывали скрученные в спираль прозрачные трубки, светящиеся валорумом, то есть бирюзовым цветом. В-третьих, я передумал, и эта конструкция похожа не на шаттл, а на футуристичную железную деву, только с удобным сиденьем и шлемом внутри. С другой стороны, перед средством пыток не будет стоять интеллигентный лаборант в очках, ожидающий меня и профессора. Ну, не будем томить.
— Кстати, если способы переноса сознания в виртуальный, простите, симулированный мир уже существуют, то для чего нужны экспериментальные модели, вроде этой? — спросил я, спускаясь по лестнице. — Да и ваши коллеги со скепсисом относились к возможности капсул пробить путь за пределы нашей реальности.
— Мои коллеги, Михаил, действительно считают, что шанс встретить другую жизнь или попасть в иную Вселенную заключается в освоении космоса. Их интересует добыча валорума и бесконечная штамповка новых обновлений для игр, — начал рассуждать Сахаров, следуя за мной к капсуле. — Многие называют их виртуальными, не улавливая разницы с симуляцией. Теоретики, а не практики. Ладно, вы и так подписывали контракт о неразглашении, так что как-нибудь дам вам почитать отчёты по теме. Там, конечно, многое замазано, но будет полезно. Валорум толкнул вперёд науку сразу в нескольких областях, а Симулакрон-2, прошлая тестовая группа инженеров и ученых корпорации «Астрал», смогла найти способ загрузки сознания в подобную симулированную вселенную с помощью капсул. Поэтому нельзя отрицать возможность загрузки сознания в реальность, параллельную нашей.
— А что вообще случилось с той группой?
— Первые эксперименты с переносом сознания были провальными. Они привели к тому, что у человека в капсуле происходила постепенная замена нейронов. Если посмотреть глубже, то происходила деструктивная загрузка, личность и память человека стирались вследствие повреждений мозга. И, несмотря на пункт о неразглашении, информация о неудачах и жертвах утекла в СМИ. Все последующие проекты засекретили.
Видимо, мое лицо впервые за всё утро выразило хоть какие-то эмоции кроме вселенского безразличия и безграничной усталости, раз профессор поспешил рассеять беспокойство:
— Не переживайте так, у нас с вами будет самая обычная калибровка. Сейчас же процесс абсолютно стабилен, физическая структура мозга пользователя сканируется при первоначальной настройке капсулы, а затем в симулированной реальности создается имитация психического состояния пользователя, включая долговременную память и самосознание, в новой оболочке. Найти кого-то подходящего в рамках научного отдела «Астрала» довольно сложно, потому что экспериментальная капсула была настроена под определённые антропометрические данные и психологический портрет, а оба наших испытателя выбыли на неопределенный срок. Так что вы идеальный вариант. Вас подключат, а через час вернетесь в реальность. Воспринимайте себя как Чжуан Чжоу. Вы уснете, вам приснится порхающая бабочка, а потом снова проснетесь.
Успокоить меня у профессора не получилось. Это, справедливости ради, из-за того, что я и не волновался. Просто я знаю эту историю. Чжуан Чжоу увидел во сне, что он был бабочкой, беззаботно порхающей вокруг. Будучи бабочкой, он не осознавал, что он Чжуан Чжоу. Вдруг он проснулся и безошибочно ощутил себя в теле Чжуан Чжоу. Но он не знал, был ли он человеком, которому снилось, что он бабочка, или бабочкой, которой снится, что она человек. И я почему-то уверен, что профессор тоже знает эту историю. Нужно побыстрее закончить калибровку и поехать спать.
— Ладно, — я пожал плечами. — Запускайте ваш туннель под миром.
— Как скажете, Михаил, — Сахаров похлопал меня по плечу. — Тогда раздевайтесь, мы погрузим вас в капсулу и проведем несколько тестов. Вы в это время будете без сознания.
Я разделся догола и, бросив одежду на пол, подошёл к крышке капсулы. Мою одежду тут же подхватил лаборант в очках и отнес в соседнюю комнату, туда, где расположились наблюдатели. Профессор Сахаров тоже начал подниматься по ступеням. Лаборант вернулся вниз и помог мне забраться и лечь в капсулу, а затем негромко проинструктировал:
— Я сейчас закреплю вас. Вам нужно дышать ровно, не пытаться вставать и не дёргаться. Голову держите прямо, шлем автоматически опустится, и как только это случится, вы почувствуете несколько уколов в затылок и шею. Так происходит только при первичной настройке. Затем капсула начнёт заполняться раствором, а вы провалитесь в сон. Это кислородная маска. Теоретически, в растворе можно дышать, но профессор попросил именно маску. Что ещё? Вроде ничего не забыл. С Богом.
Он отошёл, а крышка капсулы медленно и неотвратимо начала закрываться. Я никогда не страдал клаустрофобией, так что пусть закрывается, мне-то что. Вот клоунов я боялся, правда, в детстве, и это как-то прошло само собой с годами. А если рассматривать другие страхи, то у меня есть панацея в виде русского фатализма и отсутствия двух почек. Первое помогает от танатофобии [9], а второе от апейрофобии [10]. Жить вечно я точно не буду. Мне кажется, или я пропустил уколы? Шлем вроде на мне, а иголки не чувствую. Ну и ладно, мне же лучше. Нужно ровно дышать, не дёргаться и… кажется, сознание действительно начало меня покидать…
[5] Сергей Маврин — талантливый российский гитарист из группы «Маврин».
[6] Тот, что Джими. Известный американский музыкант.
[7] Раса-антагонист во вселенной игры Мир меча и магии.
[8] Правитель криган из вселенной игры Мир меча и магии.
[9] Страх смерти.
[10] Боязнь вечной жизни.