После того как вальс закончился, некоторое время ушло на обсуждение условий дуэли. Ефим Суворов, отец Алексея и Филиппа и дядя Александры, уточнил, не вела ли последняя дневник с записями порядка кавалеров, пригласивших ее на танец. Поскольку порядок в этом вопросе является острой темой для дворян, некоторые дамы действительно ведут записи, чтобы во время бала не произошло ссоры между кем-то из вспыльчивых аристократов.
Александра подобных записей не вела и была сбита с толку тем, как обычный прием привел к дуэли, последствием которой легко может оказаться смерть. Какое-то время она говорила с Алексеем наедине, иногда бросая испуганные взгляды на Святослава, однако пути назад ни для кого из участников не было.
Георгий, старший брат Святослава, так и не появился. Михаил просто не смог его найти в парадном зале, поэтому старшим представителем Львовых оставался сам Свят. Секундантом Святослава естественно стал Михаил Трубецкой. Секундантом Филиппа, к удивлению Свята, стал Олег Румянцев, с которым они обсуждали осаду Кольберга после того, как Святослав вальсировал с Екатериной. Олег еще раз уточнил, возможно ли уладить конфликт мирным путем, однако в этот раз возможность извинений даже не была поднята и обе стороны однозначно ответили «нет».
Станислав Витальевич Татищев, являющийся главой рода Татищевых и формальным хозяином сегодняшнего приема, организованного его женой, предложил провести дуэль на подходящем участке в глубине земель, где несколько магов воздуха поставят защитный купол, в котором и будут сражаться дуэлянты. Оружием по согласию участников была выбрана магия.
С каждой стороны допускалось по секунданту в качестве свидетелей, кроме того по одному члену рода для наблюдения за ходом дуэли совместно с самим графом Татищевым, дабы условия были равными, а права каждого дуэлянта не были нарушены. Кроме того, Станислав Витальевич предложил допустить к наблюдению за дуэлью мага-целителя и всех участников конфликта, включая, кроме Святослава и Алексея, Филиппа и Александру Суворовых и Михаила Трубецкого.
Таким образом, хозяин поместья попытался избежать ненужных помех со стороны всех дворян, присутствующих на приеме, чье внимание уже привлекла будущая дуэль.
Дуэли между дворянами не были редкостью, однако нечасто кто-либо бросал вызов членам рода Суворовых, а еще реже это делал молодой аристократ, даже не прошедший обучения в магическом университете. Так или иначе, но обе стороны согласились на условия графа Татищева, а поскольку к тому времени найти Георгия так и не получилось, третьим наблюдателем был призван отец Михаила, Сергей Павлович Трубецкой.
Так, все вовлеченные в будущий поединок лица переместились из парадного зала дворца сначала на задний двор, а затем, преодолев несколько длинных аллей, окруженных декоративными живыми изгородями и редкими античными статуями, вышли на небольшую лужайку у старого, но все еще могучего дуба. Именно здесь должна была состояться дуэль между Святославом и Алексеем.
Оба противника сейчас стояли напротив друг друга вместе со своими секундантами, ожидая завершения защитного купола, после чего секунданты покинут дуэлянтов и присоединятся к остальным наблюдателям.
— Ладно, Свят, — сказал заметно взволнованный Михаил, когда купол над их головами был почти готов и до начала поединка оставались считанные минуты, — постарайся сейчас максимально собраться и мы в заключительный раз пробежимся по вводным.
Трубецкой держал в руках пиджак друга цвета маренго и галстук, который он безбожно мял от волнения. Оба предмета одежды Свят отдал Михаилу, чтобы не ограничивать свободу движений. Для мага воздуха движение — жизнь. Он также заранее передал другу браслет и запонки из белого золота, которые надел на прием по настоянию отца. От греха подальше.
— Я максимально собран, Миш, — взволнованным голосом ответил Святослав, которого все-таки заметно потряхивало от перспективы сойтись в бою с пусть молодым, но сильным магом огня.
— Знаю, о чем ты думаешь, — продолжал наставлять друга Трубецкой, положив тому руку на плечо и крепко сжав ладонь. — Ты думаешь, что он чертовски сильный маг. Что между вами разница не просто в целый ранг — третий против четвертого — но и в несколько лет магического обучения, как университетского, так и родового. Что Суворовы научили его какому-нибудь редкому заклинанию или он, как и Александра, скрывает свою силу и не проходит экзамен.
— Если ты хотел меня успокоить, — меланхолично отреагировал Святослав, — То у тебя получается плохо.
— Нет, Львов, — усмехнулся Трубецкой и убрал руку с плеча Святослава, — я не пытаюсь тебя успокоить. Я говорю правду. Да, он знает больше тебя. Да, он учился дольше тебя. Да, магия огня сильнее воздуха.
— Ты ведь лучше меня понимаешь, что это неправда, — сказал Свят, недоверчиво посмотрев на ухмыляющегося Михаила, — и любая стихия может победить абсолютно любую другую стихию, будь то огонь, воздух, вода или земля. Такую банальную прописную истину знает любой простолюдин.
— Именно, Святушка, — еще шире улыбнулся Трубецкой, похлопав Свята по плечу, — это магия разрушения, где каждая стихия равна другой по силе. Честно говоря, ты — самый печальный созидатель по жизни. Я иногда думаю, что тебя в детстве головой о пол частенько роняли.
— Мы все еще говорим о магии? — позволил себе неуверенно улыбнуться Святослав, тело которого перестало дрожать.
— Возможно, но ты дослушай меня конца, — уверенно продолжил Трубецкой. — Насколько ты несостоятельный созидатель, настолько же талантливый разрушитель. Магия или нет, но я не знаю ни одного человека, которого тянет к разрушению так, как тебя. Забудь о рангах. Забудь о том, что происходило сегодня в парадном зале. Помни о том, что огонь может победить воздух. Но не забывай, что и воздух может победить огонь.
После пламенной речи Михаила между друзьями повисло молчание. Святослав не знал, что сказать, поэтому несколько раз глубоко вздохнул и огляделся по сторонам. Олег Румянцев, секундант Алексея, уже покинул того и направился в сторону наблюдателей, расположившихся близко к кромке купола.
Граф Татищев выглядел обеспокоенно, что неудивительно: дуэли нередкое явление среди дворян, однако, как повелось издревле, поединки между дворянами гораздо чаще случались во время военной службы, когда аристократы решали сложившиеся разногласия как касательно личных обид, ведь ранг и родовитость не всегда означали уважение, так и касательно отношений между родами.
В мирное время, а тем более во время бала или приема, дуэли случались, но были нечасто. Гораздо больше Станислав Витальевич был обеспокоен не самим поединком, ведь несколько десятилетий назад они случались регулярно, (и он сам успел не раз сразиться со своими обидчиками или обидчиками своего рода) а здоровьем обоих участников. Именно об этом он негромко переговаривался с Ефимом Суворовым, отцом Алексея и Филиппа. Несколько страшных шрамов, скрытых богатым нарядом, напоминали графу о том, к чему может привести горячность и молодость.
Отец Михаила, Сергей Павлович Трубецкой, наблюдал за разговором сына со Святославом, прищурив глаза. Он держал спину прямо и источал уверенность как в силах Святослава, так и в умениях своего сына в качестве секунданта. Хотя, конечно, второе его заботило гораздо больше, чем первое. Тем не менее, Трубецкие и Львовы ближе сошлись за последние несколько лет именно благодаря дружбе между детьми, что указала их родителям на возможность сотрудничества на пользу как тех, так и других.
Святослав перевел взгляд на Александру и увидел, что та смотрит на него с едва скрываемым ужасом. Ее выразительные карие глаза были широко раскрыты и, кажется, она едва сдерживала слезы. Стоявший рядом с ней Филипп крепко держал ее за локоть, склонившись над ней, и о чем-то эмоционально шептал. Святослав хотел верить, что он понимал этот взгляд: она переживала за судьбу своего двоюродного брата, с которым Свят должен был столкнуться с минуты на минуту. Он бы поверил в это несколько мгновений назад: до того, как Трубецкой вернул его в реальность своими наставлениями. Сейчас он понял, что насколько девушка волновалась о нем, Святославе, настолько же она была уверена в победе Алексея.
— Ну что, насмотрелся на свою ненаглядную? — толкнул Свята в бок Михаил, вырывая того из собственных мыслей.
— В этот раз я сильно так напортачил, — повернулся к другу Святослав. — А? Миш?
Михаил ничего не ответил и бросил взгляд в сторону наблюдателей, после чего посмотрел Святу в глаза и протянул тому руку.
— Принятие — первый шаг на пути к исправлению, — сказал Трубецкой Святу, который крепко пожал его руку. — Но пока выбрось всю эту чушь из головы. И пообещай мне не умереть.
— Обещаю, — коротко ответил Свят. — Только пиджак не помни, он мне еще пригодится.
После этого Михаил, как и секундант Алексея, Румянцев, покинул завершенный защитный купол и расположился за его пределами рядом со своим отцом.
— Господа дуэлянты! — обратился к дуэлянтам граф Татищев. — Я спрошу у обеих сторон в последний раз, нет ли возможности уладить конфликт миром и обойтись без кровопролития.
— Нет, — тихо ответил Святослав.
— Нет! — громогласно провозгласил Алексей, после чего потер ладони и ухмыльнулся, словно в предвкушении скорого сражения.
— Да будет так! — сказал Станислав Витальевич. — Поскольку обе стороны, оскорбитель и оскорбленный, заявили о невозможности принесения или принятия извинений, дабы урегулировать конфликт, у нас не остается выхода, кроме дуэли.
Святослав вполуха слушал графа Татищева, обратив все свое внимание на противника. Тот не переставал ухмыляться и с вызовом смотрел на Свята, словно ожидая легкую победу над менее мастеровитым оппонентом. В какой-то момент Алексей даже поднял руки над головой и издевательски потянулся. Свят же не просто успокоил себя после разговора с Михаилом, но уже продумал свои первые действия после начала поединка.
Слова Трубецкого вкупе с насмешливым поведением Суворова не вывели Свята из себя, а, наоборот, заставили вспомнить долгие часы тренировок с отцом и наставниками. И пусть тогда он не всегда выкладывался на полную, в отличие от того же Георгия, вот только брата сейчас здесь не было, а на ровном зеленом газоне стоял он, Святослав. И это он должен был не просто сдержать обещание, но и хорошенько проучить Алексея. Если получится.
— Напоминаю, что оскорбленный дерется, чтобы получить удовлетворение; оскорбитель — чтобы дать удовлетворение, — продолжил Станислав Витальевич, поочередно посмотрев сначала на Святослава, затем на Алексея Суворова. — Удовлетворение не равняется смерти одного из дуэлянтов. В случае невозможности одной из сторон продолжать поединок по причине ранения или магического истощения, конфликт будет считаться разрешенным в пользу дуэлянта, способного продолжать поединок. Теперь попрошу каждого из вас подготовиться и дождаться моей команды к началу дуэли.
Несколько секунд прошли в абсолютной тишине: оба соперника смотрели друг другу в глаза, однако, в отличие от Святослава, Алексей не спешил принимать боевую стойку и просто засунул руки в карманы штанов, картинно зевнув. Святослав же поднял руки на уровень груди, на несколько секунд закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.
Незнакомые с магией люди полагали, что раз осады и сражения с участием магов длятся дни, недели и месяцы, то и поединок между двумя магами будет долгим. Но это не так. Каждого владеющего магией дворянина готовили в том числе и к поединкам один на один — как на поле боя, так и на дуэли. Андрей Ростиславович не раз говорил, что дуэль закончится на первой ошибке, и Свят не видел причин не верить отцу.
Защитных заклинаний не так много, а в ограниченном пространстве купола, чья площадь едва ли превышает площадь парадного зала в поместье Львовых, использовать расстояние между собой и противником будет нелегко. Но драться кулаками Свят не умел, а Алексей вполне мог использовать как возгорание, так и более продвинутые заклинания для того, чтобы просто сжечь Святослава на близкой дистанции. На расстоянии от мага огня можно было ожидать не меньше опасности, но скорость и манипуляции с воздухом, в теории, должны дать магу воздуха шанс.
— Дуэль началась, господа! — голос графа Татищева вырвал Святослава из размышления, — с Богом.
Святослав сосредоточился и использовал часть внутренней силы, чтобы наложить на себя заклинание ускорения. Он уже использовал его сегодня в поместье, во время инцидента с сестрой, однако уже успел пожалеть об этом, ведь тогда он использовал слишком много сил и переборщил со скоростью, так что сейчас он действовал аккуратнее.
Почувствовав, как воздух вокруг кожи знакомо похолодел, Святослав сделал рывок в правую сторону от себя, после чего поменял направление и оказался в центре купола, ровно между Алексеем и своей начальной позицией. Затем быстрым движением ладони указал на землю рядом с собой и оставил на зеленом газоне печать ветра — ловушку, которая взрывалась и отталкивала от себя вступившего в нее человека. Все это время Святослав по возможности сосредоточенно наблюдал за Суворовым боковым зрением, сконцентрировавшись на чувстве магии, доступном каждому человеку, одаренному возможностью колдовать. Однако он так и не ощутил, чтобы Алексей собирался бросать в него огонь. Затем Свят сделал еще один рывок, возвращаясь на исходную позицию, и наконец поднял глаза на Алексея.
Суворов улыбался и, судя по виду, не только не двинулся с места, но и руки из карманов так и не вынимал. Выглядел он не по-доброму, а словно прошедший не одну дуэль ветеран — как бы насмешливо интересовался, что же ему подготовит противник.
— И это все, господин Львов? — иронично поинтересовался Алексей у Святослава, когда последний вновь застыл напротив него, как и перед началом дуэли. — Вы же не думаете, что одна ловушка, которую вы поставили у меня перед носом, сможет меня остановить?
Суворов остался стоять в прежней позе, а Святослав вновь сосредоточился и решил проверить защиту противника не слишком сильным заклинанием. Он резко выпрямил руки перед собой, с них сорвался небольшой шар воздуха, едва различимый на фоне защитного купола, и полетел в казавшегося расслабленным Суворова. Однако тот среагировал быстро. Просто сделал перекат в сторону, все так же не вынимая руки из карманов, после чего поднялся на ноги с надменным выражением лица.
— Теперь все, господин Львов? — вновь начал разговор Алексей. — Может, вам ст…
Святослав не дал Суворову договорить и, сделав рубящее движение ладонью, словно разрезая воздух перед собой, отправил в соперника несколько воздушных клинков. На самом деле, многие проявления магии и заклинания называли знакомыми широкой публике словами, и, если понятие «огненный шар» довольно точно определяло, что летело в заклинателя по ту сторону баррикад, иногда бывали и исключения из правил. Клинки воздуха представляли собой не мечи, сотканные из магической энергии чародея, а скорее несколько острых сгустков магии из стихии, подвластной чародею, режущих все, что попадалось на их пути. Размер «клинков» и их пробивная сила напрямую зависели от мощи заклинателя и от количества вложенной магом силы.
Святослав отправил в полет три клинка, после чего сделал рывок в левую сторону от себя, ближе к краю купола, пропуская в нескольких сантиметрах заклинание Суворова: огненное копье. За эту секунду у Свята перед глазами буквально пронеслась жизнь, ведь обжигающий поток магии едва разминулся с его головой. И Суворов бил на упреждение. Остановившись, Святослав только и успел зачаровать себя еще одним ускорением, чтобы действие предыдущего не закончилось в самый неподходящий момент. Однако в него уже летело несколько огненных шаров. Уйти от всех он не успевал.
Юноша сделал рывок в сторону и за мгновение до столкновения с одним из подарков Алексея использовал вихрь. Это заклинание представляло собой волну воздуха, отбрасывающую от заклинателя людей и предметы. Чаще всего его использовали для того, чтобы держать противников на расстоянии, но, вложив достаточно силы, заклинание могло противостоять огню. В определенной степени. Вихрь не смог рассеять шар из бурлящего огня, однако ослабил его настолько, что Свят получил несколько ожогов с правой стороны шеи и плеча, а не сварился заживо за доли секунды.
Получив удар, Святослав увидел приближающегося к нему Суворова. Тот двигался быстро. И горел. Он был охвачен пламенем с головы до ног и заносил руку для следующего заклинания. Возгорание — одно из самых простых в освоении заклинаний для мага огня. Насколько оно просто, настолько же и опасно в ближнем бою. Аналогичными по сложности, но разными по применению для других стихийных магов были дождь, укрепление и, чрезвычайно полезное для Святослава, ускорение.
Святослав сделал рывок назад, чувствуя, как буквально трещат его кости от напряжения. А мимо его шеи пронеслась тонкая полоса огня. Очевидно, Алексей выигрывал время огненными шарами, успев зажечь себя и соткать плеть, чтобы поймать ею противника и буквально сжечь его собственными руками.
Ускорение позволяет быть быстрым, но требует много взамен. Силы таяли каждую секунду, а промедление могло значить не просто ранение, но и смерть. Свят оставил рядом с собой еще одну печать ветра, в пару к той, что ставил в начале дуэли. Он перестал чувствовать родной ему холод вокруг кожи. Шея и правое плечо адски горели, но не было ни времени проверить, насколько все плохо, ни желания сдаться. Толком не разобравшись, закончилось ли действие заклинания или это его одежда обуглилась, Свят вновь зачаровал себя ускорением. Судя по ощущениям — в заключительный раз.
Следующий рывок заставил молодого мага воздуха вскрикнуть от боли. Кажется, кости правой ноги не выдержали нагрузки. Свят упал на колено, но успел бросить цепную молнию в первую из поставленных ловушек. Сил повернуть голову не было, но маг смог уловить знакомый по долгим часам тренировок треск. Ему даже показалось, что он услышал его целых три раза, и Свят на секунду прикрыл глаза. Всего на мгновенье. Ему нужен был миг, чтобы перевести дух.
Святославу подумалось, что было бы забавно, если бы ускорения работали накопительно. После этого он ощутил нестерпимый жар и жесткий удар в бок, от которого его буквально впечатало в стену защитного купола, словно куклу. Он не почувствовал, как свалился на некогда зеленый газон. И не услышал команды графа Татищева закончить дуэль незамедлительно.