— Тогда продолжаем писать: работы производятся в условиях сложного рельефа повышенной пятой категории сложности с интенсивно развитой системой глубоких речных потоков с очень быстрым течением, требующих обустройства сложных переправ и временных мостов.
По одному из них я вчера переходил вместе с Горюном.
— А если на этих удобных участках ранее выявлены только редкие и бедные геохимические и рудные проявления? — попытался я влить скудную критическую струю в мощный поток рационального мышления профессионала.
— Пишем, — он уставился на меня, словно нацелился, подождал, чтобы я внутренне подготовился, — выявленные здесь слабые комплексные геохимические аномалии и бедные рудные проявления свидетельствуют, — и сразил наповал, — о глубоком залегании богатых рудных тел.
Я даже вспотел от такого неожиданного и неоспоримого вывода: поди проверь, пока не выкопаешь, не пробуришь. Да, до чего я отстал в своём институтском образовании. Но не сдаюсь и чешу дальше, сломя дурную голову:
— А если нам не поверят?
Борис Григорьевич слегка помрачнел, но тоже не сдался, заранее, очевидно, заготовив сногсшибательный для неверующих Фом или Фомов, не знаю как правильно, довод:
— Пишем в заключение: исследования на участках производятся на основании решений XIX съезда КПСС, постановлений ЦК КПСС и Правительства СССР и приказов Министерства геологии СССР по планомерному — уяснил? — последовательному изучению территории Дальнего Востока, богатой природными ресурсами для народного хозяйства.
Против ЦК и Правительства даже круглому идиоту возразить было нечего, и потому мы эту тему на всякий случай закрыли.
— Как будем выбирать комплексы и виды исследований и работ? — спросил, экзаменуя, старший товарищ.
Я задумался, хотя и знал по институту, но не спешил с ответом, опасаясь опять вляпаться в общеобразовательную туфту.
— Нас учили, — мямлю, краснея, — что рациональный комплекс методов и видов работ должен соответствовать геологическим задачам и геофизическим условиям на участках.
— Забудь! — отрезал Трапер.
Впору было снова поступать на первый курс.
— А как? — спросил тупо.
— А никак, — спокойно ответила правая рука техрука. — Надо использовать все возможные методы.
- А если на все денег не хватит? — ещё сопротивлялся я.
— В этом всё и дело, — согласился Борис Григорьевич, — поэтому сначала выбираем самые дорогие и трудоёмкие, скажем, электропрофилирование и электрозондирование.
— И метод естественного поля, — подсказал старший техник.
— На нём и на дешёвенькие сигареты не заработаешь, — сморщился брезгливо старший инженер. — А вот рентабельную металлометрию включим обязательно.
— Но это не геофизический метод, — опять возразил я.
— Мы его делаем, значит наш, — логично опроверг возражение недотёпы Трапер.
— А магниторазведку?
— Её придётся включить — она обязательный вид. Но, формируя комплекс, постоянно надо помнить о самом главном виде геологических работ.
— Горных?
— Нет.
— Геологической съёмки, опробования?
— Мимо.
— Тогда не знаю, — разочарованно сдался я.
— О строительстве.
— ???
Трапер снисходительно улыбнулся.
— А как ты думал? Тебе жильё надо?
Я засмущался, тронутый неожиданной заботой.
— Да, в общем, не против.
— Вот, — подытожил сердобольный Борис Григорьевич, — и никто не против. Контору новую надо, в этой уже не помещаемся, даже Красного Уголка нет. Женишься, ещё одна камеральщица добавится.
Я был несказанно польщён тем, что для моей будущей жены построят новую камералку.
— Склад надо расширять — растём, конюшню необходимо новую, а то перед лошадьми стыдно, — пошутил хозяйственный руководитель камеральной группы, а я сейчас, на больничной койке, порадовался за Росинанта. — На участках тоже немало дел, — продолжал обоснование основного геофизического метода ответственный проектант. — О переправах и мостах мы уже говорили. Прибавь сюда пищеблоки, зимовья, склады с защитой от… — Знаешь, кто самый страшный зверь в тайге?
— Тигр, — не сомневаясь, ответил я.
— Правильно, — подтвердил Борис Григорьевич, — мышь. Эти маленькие серые тигры едят всё, даже банки с тушёнкой разгрызают, а если не смогут, то бесследно утаскивают, так что многое приходится списывать, — он покачал укоризненно головой, осуждая мышиный аппетит, и продолжил дальше по теме: — Нужны каркасы для палаток, палаточный красный уголок, крытые загоны для лошадей, бани, уборные на два очка…
— Можно и на одно, — предложил я сэкономить.
— А если двоих припрёт? — возразил предусмотрительный старший инженер.
И я окончательно сник, оглушённый объёмом крайне необходимого строительства, особенно на участках, чего на своём в этом году почему-то не заметил, в том числе и двухочкового удобства.
— Ладно, — остановился Трапер, — Шпацерман потом посмотрит и добавит недостающее. А мы подумаем о необходимой детальности работ, о рациональной сети наблюдений. Что можешь сказать по этому поводу?
Честно говоря, мне, оглядываясь назад, ничего не хотелось говорить. Но не мог же я, инженер в должности старшего техника, расписаться в собственном профессиональном бессилии?
— Оптимальные детальность и сеть наблюдений определяются предполагаемыми размерами искомых объектов в плане, а в целом — геологическим заданием.
— Примитив, — нелицеприятно оценил мои теоретические знания и по этой части практический проектант. — Кто знает эти размеры? Предположишь не те и пропустишь. Поэтому лучше подстраховаться и не экономить на детальности, насыщая площадь исследований максимумом точек наблюдений. Логично?
Ещё бы, я сразу догадался, что чем гуще, тем вернее.
— Надо вкладывать в проектный объём побольше детализации и дополнительных измерений, вдоль и поперёк, и не бояться переборщить — платят-то за каждую измеренную точку, чем больше точек, тем больше платят, за всё надо платить…