Гештальт
Охотник проснулся непривычно рано — в начале седьмого. Причина, конечно же, заключалась в том, что засыпал он не на родном диване, а в комнате Вспышки рядом с пойманными пауками. Энергетический заряд в клетках давно иссяк, и фиолетовое свечение погасло. Однако добыча была надежно связана, сталкер позаботился об этом, прежде чем завалиться спать. Шестнадцать наполненных ненавистью глаз пристально наблюдали за тем, как Гештальт, лениво потягиваясь, встал с кровати, оделся и отправился на кухню кормить Баюна. Хранитель не спал всю ночь, приглядывая за «гостями», и за это ему полагалась особая награда. Как ни странно, любимым лакомством котяры был сыр. Более прочих Баюн уважал пармезан, так что в холодильнике всегда лежал кусочек деликатеса, который кроме кота никто терпеть не мог. Оставив довольного хранителя уплетать лакомство, Гештальт заглянул в зал. Вспышка еще спала, откинув одеяло в сторону. Под тонкой ночной сорочкой угадывались радующие глаз округлости женского тела. Благодаря хорошему питанию девушка быстро восстанавливала вес и больше не напоминала ходячую вешалку. Наметанный глаз сталкера позволил предположить, что Вспышка еще не набрала свою лучшую форму. А ведь размер груди у нее будет побольше, чем у Иглы. Гештальт усмехнулся. Лишь бы у колдуньи не разыгрались комплексы на этой почве.
Взяв спортивную одежду, сталкер переоделся в комнате Вспышки и вышел на утреннюю пробежку. Он старался бегать каждое утро, давно выработав пятикилометровый маршрут по своему району. В отличие от чародеев и колдунов, полагающихся на паранормальные техники и возможности собственного разума, Гештальт должен был поддерживать себя в тонусе. Его якорные техники были исключением, а отнюдь не правилом для охотников такого типа. К тому же, как бы не были сильны якоря, сталкер не мог использовать большое число техник или поддерживать их долгое время. Усталость, ранения, болезнь, стресс или сильные эмоции так же серьезно снижали эффективность техник охотника. К счастью, болел Гештальт крайне редко, а навыки самоконтроля позволяли сохранять самообладание в любой ситуации. Правда, имелась здесь одна заковыка. Для создания новых техник или укрепления старых сталкеру требовались якоря, а точнее воспоминания, насыщенные яркими эмоциями. Именно поэтому Гештальт время от времени сбрасывал свою невозмутимость и полностью отдавался тому или иному чувству, охватившему его.
Легкий ветерок приятно обдувал лицо, ноги размеренно двигались, пожирая расстояние. На середине длинной эстакады охотник остановился. Ему нравился вид, открывавшийся с моста на бульвар внизу и аллею каштанов, уходящую к городскому парку, пустынному в эти утренние часы. Гештальт всякий раз останавливался здесь, чтобы полюбоваться городом, свободным от суетящихся по своим мелочным делам людишек. Были в маршруте охотника и рабочие места. Несколько канализационных люков и решеток, старый заброшенный дом, отведенный на слом, да пара подвалов. Все эти точки были лазами, через которые обитатели катакомб могли выбраться на поверхность в поисках добычи. К счастью, данные проходы слишком малы для людей, иначе уже давно какая-нибудь группа любителей подземелий бесследно сгинула бы в катакомбах.
Завершив пробежку, охотник зашел в булочную рядом с домом и, купив большой пакет свежих пончиков, отправился к турнику в своем дворе. Обычно сталкер делал не меньше трех подходов, чтобы дать достаточную нагрузку на мышцы. Физические упражнения не только укрепляли тело, но и очищали сознание Гештальта, подготавливая его к новому дню и смывая вчерашние сожаления, будто ржавчину. Наконец, утренняя разминка закончилась, и охотник поднялся в квартиру, первым делом отправившись в душ. Вопреки сетованиям Иглы он принимал его достаточно часто. По крайней мере для того, чтобы не чувствовать себя грязным. Сбегающие по телу струи воды уносили остатки психологического напряжения и усталости, завершая своеобразный ритуал очищения.
Бодрящий аромат кофе выманил из постели заспавшуюся Вспышку, а аппетитные пончики подняли настроение, прогнав остатки сна. Поглощая их один за другим, девушка умудрялась одновременно рассказывать Гештальту о своих впечатлениях и переживаниях во время вчерашней вылазки, замолкая разве что для того, чтобы сделать глоток кофе. Вот только охотник фактически не слушал ее, рассматривая легкие облачка, бегущие по небу. На душе его было легко и звонко, а в голове пусто и безмятежно. Казалось, он мог бы вечно просидеть вот так на кухне с кофе и пончиками под беззаботную трескотню Вспышки. Но никакое наслаждение не способно длиться вечно. Вот и сознание сталкера резанул вопрос девушки, словно лопнувшая во время концерта струна:
— Интересно, где сейчас Игла? Наверное, скоро должна вернуться?
Гештальт бросил взгляд на кухонные часы. Была уже половина одиннадцатого.
— Пожалуй, ты права. Приползет и сразу до подушки. До самого ужина не увидим.
— О как, — удивилась Вспышка. — Значит, она частенько так гуляет?
— Ну, не то чтобы частенько, но бывает, — поморщился Гештальт, и тут же задал вопрос, предвосхищая дальнейшее любопытство девушки. — Хочешь полезным делом заняться?
— А что делать надо? — сразу насторожилась пленница.
— Сущие пустяки: покормить нашу добычу. В счет твоей доли в будущей награде, — обезоруживающе улыбнулся сталкер.
На лице Вспышке отразилась внутренняя борьба между страхом, брезгливостью и отвращением с одной стороны и жадностью вкупе с решительностью с другой.
— И как же мне их кормить? — нехотя уточнила она.
Охотник поднялся со своего места и полез по шкафам. Из одного он выудил держатель — длинную палку с металлическим кольцом на конце — и несколько воздушных шариков. В другом отыскал упаковку с универсальными сухими смесями для прикормки живой добычи, поставляемые Организацией. Помимо питательных веществ смеси содержали так же и затормаживающие, что заметно облегчало содержание пленников.
— Все просто — разводишь в пол-литровой банке, заливаешь в шарик с помощью воронки, затем закрепляешь его в держалке и суешь к смертоносу в клетку через прутья. Главное, правильно подсунуть, чтобы паук смог высосать содержимое. Но ничего, потренируешься, и все получится. Главное, работай в перчатках и постели под клетки что-нибудь легко моющееся.
— А… — девушка явно хотела задать вопрос, но Гештальт отмахнулся:
— Баюн тебе поможет, он весьма опытен в этом деле, — напутствовал сталкер, покидая кухню. — И без лишней нужды меня не беспокоить!
Плотно прикрыв дверь в зал, охотник уселся посреди ковра по-турецки и сосредоточился на дыхании. Ему требовалось успокоиться и очистить сознание, чтобы переработать вчерашние эмоции в якоря для техник. Посторонние при этом процессе только мешали, потому-то он и дал Вспышке не опасное, но весьма трудоемкое занятие. Гештальт смотрел прямо перед собой, словно уставившись в одну точку и в тоже время пронзая ее. Его взгляд не задерживался на небольшой нэцкэ, стоявшей на подоконнике, а словно проходил сквозь в нее, в космос собственного подсознания. Вдох. Выдох. Небольшая пауза. Его дыхание не было чересчур глубоким или медленным, просто спокойным. И вслед за этим спокойствием расслаблялось все тело, утомившееся после пробежки и разум, уже начавший полниться тревогами предстоящего дня.
Достигнув правильного состояния, охотник начал потихонечку отматывать события вчерашнего дня в обратном порядке, отыскивая в полотне своей памяти спутанные клубочки эмоций. Первым попался боевой азарт, охвативший его в сражении с пауками, когда сталкер увлеченно давил их и разрывал на части. Гештальт медленно нащупал пальцами правой руки нужную точку на локте левой. И вновь отдавшись этому чувству, полностью погрузившись в воспоминание, надавил на точку фиксации якоря. На этой эмоции у охотника была завязана техника усиления его физических возможностей. Проработав якорь и очистив сознание от остатков эмоции, Гештальт отправился дальше в путешествие по собственной памяти. Следующим на очереди был гнев, который он испытал, разгадав тайну неработающих ловушек на крысоеда. С этим якорем у сталкера была связана рассекающая техника одиночного лезвия, завязанная на щелчке пальцев.
Наконец охотник добрался до самого начала вечера, когда они разошлись с Иглой на перекрестке. Спокойствие слетело со сталкера, словно шелуха. Ладони сами собой сжались в кулаки. Гештальт аж заскрипел зубами от раздражения. Впрочем, нет, это определение нельзя было назвать вполне верным. Он не хотел отпускать Иглу и в тоже время досадовал на собственное бессилие как-либо повлиять на ее решение. И какого черта ее понесло в клуб? Охотник этого не понимал. Впрочем, сейчас перед ним стояла совсем другая задача — следовало «запаковать» эмоцию в якорь. Но стоило погрузиться в нее, как сталкера начинало аж трясти от раздражения. Промучившись минут пять, он сдался и начал нарезать круги по комнате, выпуская остатки эмоций. Между делом взгляд Гештальта упал на часы. Была уже половина двенадцатого. А колдунья до сих пор не появилась. Конечно, она могла позволить себе прийти и позже, но Гештальта начало охватывать невнятное беспокойство. Отыскав телефон, он принялся названивать девушке, но кроме гудков ничего не дождался. Беспокойство начало нарастать, словно снежный ком. Чтобы хоть как-то отвлечься, сталкер решил проверить, как дела у Вспышки.
Как ни странно, пленница успешно справилась с заданием, о чем свидетельствовали умиротворенные и осовелые глаза пауков, а также брызги корма на полу. Девушка затирала их тряпкой, а кот помогал ей, усердно закапывая гадость воображаемым песком и время от времени брезгливо подергивая лапой.
— Смотрю, управилась без проблем?
— Ну в общем-то да, — чуть улыбнулась Вспышка, но тут же сморщилась. — Однако, как же противно за ними наблюдать. Просто гадость!
— А никто не говорил, что будет приятно, — ухмыльнулся сталкер. — Будь они безобидны, кто бы стал платить за их отлов и уничтожение?
— Что верно, то верно, — вздохнула девушка и посмотрела на часы. — А Игла все не возвращается. С ней точно все нормально?
— Да что ей сделается, — раздражение вновь вернулось к охотнику, и тот резко развернувшись, вышел из комнаты, хлопнув дверью. В зале сталкер продолжил нарезать круги, пытаясь взять себя в руки. Самое дурацкое в данной ситуации заключалось в том, что у Гештальта и правда были причины для беспокойства. Если Игла попробовала наркотики, то следовало срываться с места и спасать непутевую колдунью. С другой стороны, она может просто задержаться у друзей на полдня, потакая своим эгоистическим мотивам. И как тогда он будет выглядеть, прилетев за ней? Словно глупый юнец, у которого разыгрался приступ ревности, не иначе. А именно этого Игла и добивается. Женщина, что с нее взять. Однако попытки успокоиться успеха не имели. Беспокойство разрослось до катастрофических масштабов. В конце концов, сталкер решил плюнуть на все и поехать. Не так уж и важно, как он будет выглядеть, главное убедиться, что с напарницей все в порядке.
Выйдя из зала, Гештальт налетел на Вспышку, которая собиралась зайти к нему.
— Я за Иглой. Завтрак приготовь, — бросил он на ходу. Пленница лишь молча повернулась следом за ним, всем видом выражая полное непонимание происходящего.
— Попробуешь сбежать, найду и убью, — напоследок пошутил сталкер, закрывая дверь. Судя по тому, как побелело лицо девушки, шутки она не поняла. Впрочем, так даже лучше. Он впервые оставляет Вспышку дома одну и не на цепи. На ночь не стал сажать, так как цепь не доходит до дивана, а сейчас не до того. Баюн, конечно, силен, но возможности хранителя не безграничны. А так пленница побоится и в окно выглянуть. Одной головной болью меньше.
Скатившись вниз по лестнице, Гештальт легкой трусцой пересек двор и уже через пять минут был у гаража. Разыскивать колдунью по всему городу на своих двоих парень не собирался. В худшем случае придется Игле списать ему часть долга. В гараже у Гештальта висел запасной комплект мотоциклетной формы. Немного поколебавшись, сталкер переоделся. Все-таки рассекать по городу в майке и трениках слишком, даже для него. Прежде чем завести мотор, охотник еще раз набрал напарнице. Никакого эффекта.
Из всех многочисленных друзей и знакомых колдуньи Гештальт знал адрес лишь одной, самой близкой подруги, у которой Игла обычно останавливалась на ночь. К ней он и отправился. Денек выдался отличный, по небу плыли легкие облачка, солнце жарило, но в меру. Легкий ветерок приятно холодил лица прохожих. Большинство горожан выбрались за город на природу, чтобы не пропустить такой выходной. Так что улицы были относительно свободны. Лавируя между машин, сталкер быстро добрался до нужного дома. К счастью, дверь подъезда оказалась открытой, кто-то несмотря на отличную погоду возился с ремонтом или переездом. Этаж и дверь Гештальт помнил, а вот номер квартиры выветривался из его головы всякий раз с фантастической скоростью, так что домофон мог стать серьезным препятствием.
Взбежав на четвертый этаж, охотник сделал пару глубоких вздохов, успокаивая дыхание, да пригладил ежик рукой. После чего требовательно позвонил в дверь. Держать звонок пришлось долго. Наконец, ему открыл незнакомый ровесник с явными следами похмелья на лице:
— Че надо?
— Инга здесь? — спросил Гештальт, использовав «мирское» имя колдуньи.
— Не знаю таких, — парень попытался закрыть дверь, но сталкер не дал.
— А Настя дома?
— Дома. А ты ваще кто такой? Я тебя не знаю.
— Я тебя тоже, — ответил охотник и сильно толкнул дверь, от чего парень потерял равновесие и повалился в коридор. Впрочем, Гештальта он больше не интересовал. Иглы здесь не было, а значит, единственный, кто сможет ему хоть чуточку помочь — это Настя, хозяйка квартиры и подруга колдуньи. Девушку он нашел в кровати еще не вполне проснувшуюся и из одежды имевшую разве что одеяло. Увидев Гештальта, она испуганно прижала его к груди:
— Ой, Валек. Привет. Что-то случилось? — спросила она, но через секунду сама догадалась. — Ингу ищешь?
— Привет. Все верно, ищу. Она у тебя ночевала? — уточнил сталкер, уже подозревая ответ. Игла представляла его своим друзьям как Валентина, что неизменно бесило охотника.
— Нет, мы в клубе рассталась. Я ее звала, но она с какими-то парнями осталась, не захотела уезжать.
— Ясно, — Гештальт мрачнел с каждой секундой, из-за чего Настя уже поглядывала на него с опаской. Среди друзей колдуньи у сталкера была дурная слава. — Скажи, она курила, ширялась, нюхала?
— Я не помню, — начала было отнекиваться девушка, но под тяжелым взглядом охотника раскололась. — Да мы курнули немного. Совсем чуть-чуть…
Похоже, девушка собиралась начать оправдываться, но это было уже не важно. Гештальт резко развернулся и наткнулся на открывшего ему дверь парня. От встречи с линолеумом тот немного протрезвел.
— Отойди, ты мешаешь.
— Ты нарываешься что ли? — начал было кидать понты кутила, но Настя резко его осадила.
— Не мешай человеку, не видишь, уходит уже? — взвизгнула она, и парень немного удивленно посторонился. Уже покидая квартиру, Гештальт уловил, как хозяйка сердито нашептывала случайному ухажеру:
— Ты что, с ума сошел что ли? Ты на кого попер? Да он бандит! А если бы он тебя здесь порешил, дурья башка? Хочешь сдохнуть, иди лучше с моста спрыгни, ясно тебе?
Оставив незадачливых любовников разбираться между собой, сталкер сбежал вниз по лестнице и вновь оседлал мотоцикл. Выехав со двора, он принялся кружить по городу, сворачивая с одной улицы на другую. Игла накурилась, а потому звонить ей было бесполезно. Единственная возможность отыскать колдунью заключалась в скромном латунном колечке, которое Гештальт вручил ей вскоре после прибытия девушки в регион. Естественно, это было не украшение, а якорь, позволявший Игле послать сигнал «СОС» в случае опасности. Так же охотник мог и сам почувствовать его, но в отличие от якоря-сережки, доставшегося Вспышке, заряд в колечке был слабеньким. Оставалось надеяться, что рано или поздно он окажется в том же районе где и напарница. И что она не потеряла колечко за время бурной ночи.
Гештальт представления не имел, где ему искать девушку. Кем были те неведомые парни, которые ее подцепили, и куда могли увезти. Он просто мчался по улицам, лавируя между машинами, распределив свое внимание между вождением и поиском пятьдесят на пятьдесят. Это было опасная игра, но времени на сомнения не было. Главное, чтобы Иглу не госпитализировали. А в случае аварии пострадает лишь байк, самому сталкеру никакие столкновения не страшны. Куда хуже при таком раскладе будет риск демаскировки.
Будь Гештальт чародеем, он проклял бы Иглу на веки вечные, но сталкер мог лишь искать ее, пытаясь не попасть в ДТП. Однако удача сегодня была на стороне охотника. Через полчаса бесцельного кружения он уловил слабый отклик. С трудом удерживаясь от нарушений, сталкер свернул с центральных улиц и углубился в лабиринт тупичков и переулков. Сигнал усиливался, подкрепляя правильность выбранного пути. Наконец, Гештальт установил мотоцикл у заброшенного корпуса областной больницы. Всего в паре сотен метров от этого места кипела режимная жизнь лечебного заведения. А здесь, на самых задворках обширной территории областной, случайного прохожего можно было принять за приведение. И не зря. Нет, в заброшенном корпусе не было лаза в катакомбы. По крайней мере, сталкер о нем не знал. Зато знал, что здесь постоянно тусуются и отлеживаются торчки.
Проникнув в здание через дверной провал, охотник в неуверенности остановился. Сигнал был слишком силен, и он не мог определить направление. А мотоциклетный шлем, который сталкер решил не снимать, ограничивал обзор, приглушал слух и обоняние. Гештальт раздумывал о том, куда стоит направиться в первую очередь, как из-за угла вырулил местный. Потрепанный и словно высохший мужчина лет тридцати пяти, заросший, в грязной и поношенной одежде, он выглядел на удивление вменяемым и трезвым.
— Что надо, человек хороший? — спросил мужчина с легкой усмешкой.
— Ищу тут кое-кого. Игла. Знаешь такую? — еще не остыв после гонки, сталкер, не подумав, выдал настоящее имя колдуньи. Рот незнакомца искривился в каркающем смехе, обнажив черные зубы:
— Игла? Кто ж тут иглу-то не знает? Она тут королева, она здесь везде!
— Я не о том, — покачал головой Гештальт, осознав свою ошибку. — Девушка, черные волосы, невысокого роста. Привезли сегодня ночью — утром.
— Именно привезли? — прищурился мужичек. — Сама не могла прийти, что ли?
— Сама нет. Не в том состоянии была, что б самой ходить.
— А, — незнакомец активно затряс головой. — Я понял, о ком ты. Пойдем, покажу.
Гештальт двинулся следом за провожатым сквозь череду захламленных всяким мусором комнат. Где-то они шли по коридору, где-то сквозь проломы в перегородках. На лестничной клетке, перед дощатыми мостками, перекинутыми через разбитый пролет, проводник остановился.
— Смотри не поскользнись, — заботливо предупредил он. — Отсюда высоко падать, прямиком в подвал. Тебе, кстати, эта штука не мешает? — мужичек постучал пальцем себе по черепу.
— Нисколько. Далеко еще?
— Да нет. Пара комнат направо по коридору. Только зря ты приехал. Девчонка, того гляди, кони двинет. Если уже не того.
— Не двинет, — уверенно ответил охотник.
Проводник с удивлением оглянулся:
— Сколько уверенности. Я знаешь, в гробу людей краше видел, чем ее сейчас.
Наконец, они завернули в очередной пролом, и сталкер увидел колдунью. Девушка лежала на куче грязного тряпья и мелко подрагивала. Выглядела она и правда ужасно. Волосы, еще вчера тщательно вымытые и уложенные, стали похожи на паклю с налипшими кусочками грязи. Остатки топика превратились в грязное тряпье, обнажив грудь колдуньи, вздрагивающую в такт неровному дыханию. От нижнего белья не осталось и следа, чудом уцелевшая юбка сползла на живот, впрочем, сейчас она напоминала скорее половую тряпку. Все тело девушки было покрыто синяками и ссадинами, значит, ее не только насиловали, но и били. Внезапно тело Иглы скрутила судорога, девушка захрипела, выгнулась, на губах выступила пена, а в широко распахнутых глазах не тлела и искра разума. Гештальт горестно покачал головой. Ему было не в первой откачивать колдунью после шмали, но настолько плохи дела еще не были. Склонившись над девушкой, он не заметил, как проводник куда-то исчез, а на его месте нарисовались два парня.
— А это еще кто? — спросил один из них удивленно.
— Наверное, друг ее. Помнишь, вчера хвасталась, пока совсем память не отшибло.
Гештальт повернул голову и осмотрел незнакомцев. Крепкие, в меру накаченные парни с волевыми лицами, в стильной одежде, с холодными бесчувственными глазами. Они совершенно не походили на здешних обитателей. Однако считали это место удобным для своих не самых законных делишек.
— Слышь, мотоциклист, давай разойдемся по-хорошему? Отдай долг и можешь забирать девчонку. Пока она еще дышит, — с улыбочкой предложил блондин.
— Только, надеюсь, у тебя есть богатый родственничек или дорогая машина в придачу к байку. Ибо твоя подружка задолжала нам не кислую сумму. Настолько, что за всю вчерашнюю ночь и пяти процентов не отработала, — осклабился брюнет.
— По-хорошему, значит? — медленно проговорил сталкер, с трудом удерживаясь, чтобы не зарычать. Кровь стучала в висках, кровью наливались глаза, но он еще контролировал себя:
— Валите-ка отсюда по-хорошему, пока целы. И не попадайтесь мне на глаза.
— Ты глянь, он нам одолжение делает? — расхохотался брюнет. — Героем себя возомнил?
— Угрожать нам плохая идея, дружок, — нехорошо улыбнулся блондин, доставая заточку. — Но ты еще можешь передумать, только быстро.
Однако передумывать охотник точно не собирался. Гнев улегся, в разум Гештальта пришло спокойствие. Ледяное спокойствие. И желание убивать. В конце концов, люди или монстры — какая разница? Если он убивает одних ради денег, то почему нельзя убить других ради товарища? Сталкер не видел причин сдерживаться. Тем временем его противники смекнули, что по-хорошему разойтись не выйдет. Брюнет вытащил нож-бабочку. Без колебаний и сомнений они медленно приближались к охотнику, явно не для того, чтобы обрить его налысо. Когда расстояние между Гештальтом и насильниками сократилось до трех шагов, они одновременно атаковали. Точнее, собирались сделать это одновременно. Но блондин был все-таки быстрее своего напарника. Ну а для сталкера, привыкшего охотится на монстров, значительно превосходящих людей и в силе, и в скорости, оба двигались, словно сонные мухи. Перехватив руку брюнета с ножом, он резко дернул его на себя, заставляя парня сбить с ног подельника, не ожидавшего такого поворота. Затем Гештальт резко дернул руку назад, выворачивая ее из плеча, а после и вовсе ломая. Как только нож выпал из ослабевших пальцев, сталкер оттолкнул от себя орущее тело, а сам пинком отправил на пол начавшего было подниматься блондина. Не дав белобрысому опомниться, охотник насел на него, нанося чудовищные удары по голове и по грудной клетке.
Через пару ударов сталкер с удовлетворением услышал, как хрустнули, ломаясь, ребра, а блондин отхаркнул кровью, видимо, кость пробила легкое. Бой был закончен, противники более не представляли для сталкера даже малейшей опасности. Он оглянулся на брюнета — тот все еще сидел на полу, прижимая к телу изувеченную конечность. Однако оцепенение вскоре пройдет. И тогда ублюдок кинется на утек, а отлежавшись, наверняка заявится в полицию. Про сталкера они ничего не знают, а вот Игла… Кто знает, как много девушка успела рассказать им под действием наркотиков? Нет, оставлять в живых недоносков нельзя. Благо, место для собственной смерти они выбрали самое что ни на есть глухое и удачное. Эти размышления пронеслись в голове охотника словно вихрь за долю секунды. Гештальт, усмехнувшись, взял руку блондина, все еще сжимающую заточку, и воткнул острое лезвие в череп через подбородок. Смерть наступила мгновенно. Брюнет, завидев участь напарника, в ужасе кинулся прочь. Охотник настиг его в два прыжка, не дав выбежать из комнаты. Сбитый с ног, он еще пытался уползти, но сталкер просто свернул насильнику шею. Поднявшись, Гештальт отряхнулся от пыли. Несколько капель крови сели на рукав костюма: похоже, придется покупать новый. Оглядевшись на дело рук своих, он выдохнул сквозь зубы:
— Мусор. Канализационный мусор в человеческом обличье.
Сталкер выглянул в коридор, но там никого не было. Его провожатого и след простыл. Гештальт взял Иглу на руки и спешно покинул здание. Во дворе он снял куртку и набросил ее на плечи девушки, да поправил юбку. Весь путь домой, пролегавший дворами и боковыми улочками, охотник не мог избавиться от гнилостного привкуса во рту. Это не было честным боем или охотой, это была расправа. Он расправился с подонками легко и без колебаний, как более сильный, точно так же, как они в свою очередь расправлялись с более слабыми. Вот только мысль о том, что поступив так, сталкер поставил себя на одну ступеньку с этими тварями, не нравилась Гештальту. Он давно привык к тому, что работники организации считают его нелюдью, монстром. Однако монстры живут согласно своей природе и убивают также — согласно ей. А эти ублюдки убивали и насиловали из-за собственной прихоти. Избавиться от них было логично и правильно, но Гештальту не нравились итоги его собственного решения. Впрочем, моральные терзания занимали сталкера ровно до того момента, как он поставил мотоцикл в гараж. Теперь у него появилась более приоритетная задача — Иглу нужно было еще откачать.
Игла
Девушка лениво перевернулась на живот и уставилась в окно. На улице, словно потакая ее настроению, моросил мелкий надоедливый дождик. Пошел уже четвертый день с той «веселой ночки», а колдунья до сих пор ощущала последствия от приема наркотиков. Свесив руку с края кровати, она нащупала костяной стилус и вощеную дощечку. Расположив дощечку перед собой, Игла накарябала человечка-огуречка, заключила его в прямоугольник, а сверху нарисовала три вертикальных линии. Но ничего не случилось. Колдунья вдруг почувствовала во рту гадостный привкус дыма, и стилус задрожал в ее пальцах. Девушка взяла себя в руки и, недовольно ворча, принялась заново прорисовывать изображение, с силой надавливая на костяную палочку. Она не пятнадцатилетняя девочка, чтобы раскисать по пустякам. Пусть даже и не пустякам, а реальным проблемам. Пусть даже она по собственной дурости вляпалась в эту мерзость. Это не повод для того, чтобы лежать на постели и плакать в подушку. Закончив чертить, колдунья с силой ударила в дощечку стилусом. И в тот же миг ее тело стало удивительно легким, Игла, оторвавшись, взлетела над кроватью. Пальца на два. А после рухнула вниз, совершенно неожиданно для себя. Руки вновь задрожали, девушка выронила стилус, а на глаза навернулись слезы. Перевернувшись на спину, колдунья обратилась к самой себе:
— Ну, подруга ты ведь знала, что так и будет. В ближайший месяц, ты и котенка не заколдуешь, — это было сущей правдой. Однажды Игла уже встречалась с наркотиками. В учебке перед квалификационными экзаменами несколько колдунов из ее потока поймали девушку и вкололи дозу. Она всегда была способной, и эти ублюдки опасались конкуренции. Правда, в тот раз ее не насиловали. То ли не захотели, то ли спугнул их кто, колдунья тогда понять не смогла, а после не разбиралась.
— А на этот раз я даже морд гаденышей не запомнила. Извела бы со свету! Вот только ни к чему это теперь. Да так, наверное, и к лучшему, — Игла стерла слезинки с ресниц. — Хватит киснуть. Надо вставать. Надо начинать новый день.
Вот только легче ей от собственных слов не становилось. Знакомое бессилие и чувство собственной беспомощности и бесполезности, словно дежавю, возвращали ее в нерадостные воспоминания о сортировке, куда она попала после проваленного экзамена. Без шансов на место охотника в регионе и уж тем более на место ассистента в исследовательский центр. Обреченная стать лабораторным мясом. Большой белой мышью. Ее так тогда и звали, все, кому не лень. Если бы не Гештальт, так бы все оно и было. И вот она снова лежит на своей кровати в слезах и без сил. Как паранормальных, так и физических. Она вновь бессильна, даже от Вспышки, бестолковой пленницы с неведомой и неконтролируемой мутацией, и то сейчас больше пользы. Вновь Гештальт ее спас от верной смерти. Гребаный принц на белом коне. Хотя какой он, к чертям, принц? Настоящий монстр, хладнокровный убийца, но уж никак не благородный рыцарь. Убийца на черном мотоцикле. Сталкер и задрот. Который выводит ее из себя своей неспособностью додуматься до самых элементарных вещей. А своими ухмылочками может кого угодно довести до сердечного приступа. На которого в прежней жизни она даже и не посмотрела бы. Теперь же ее жизнь полностью в руках этого нечеловека.
Ведь, что может быть логичнее — списать надоедливую, проблемную и, по сути, бесполезную напарницу туда, где ей самое место — в лабораторную клетку. Для больших белых мышей. Особенно сейчас, когда случился рецидив, и она сама продемонстрировала всю свою беспомощность. Можно было ее вообще бросить подыхать в этом притоне. Все равно колдунья не успела бы прийти в себя, чтобы ужаснуться собственной участи. Но нет же, вместо этого безжалостный монстр срывается с места и вытягивает ее из передряги, прихлопывая по дороге ее обидчиков, словно надоедливых комаров. Половиной сердца Игла искренне ненавидела его за это. Равно как и за возню с ее «воскрешением» и за терпеливый уход эти четыре дня. За чувство собственного бессилия на его фоне, и в особенности за то, что без сталкера колдунья даже неспособна привести в порядок собственные чувства.
— Гештальт, — позвала она голосом умирающего лебедя. Но никто не откликнулся.
— Гештальт!! — уже несколько удивленно и с большей силой выкрикнула она. Последние дни он, казалось, не отходил от ее кровати, а тут не дозовешься. Да какого черта?
— Гештальт уехал. Сказал, нужно документы на мотоцикл переоформить, а потом еще и перекрасить, — вместо охотника на ее зов пришла Вспышка.
— Ясно, — как ни странно, мысль о том, что сталкера нет дома, принесла облегчение. — Будь добра, сделай кофе.
— Тебе принести?
— Нет, уж до кухни я как-нибудь доберусь, — раздраженно фыркнула Игла. Позволять этой девчонке видеть себя в столь разбитом состоянии, было выше гордости колдуньи. Стоило Вспышке скрыться за дверью, как охотница приняла сидячее положение и достала из-под подушки зеркальце. Критический осмотр собственного личика принес отличный заряд здорового негатива и устойчивое желание привести себя в порядок. Натянув футболку сталкера, экспроприированную в последний раз, колдунья отправилась в ванную. Водные процедуры вместе с косметическими освежили и придали бодрости. Так что на кухню Игла заявилась в уже вполне сносном настроении. Вспышка стояла возле плиты и внимательно следила за кофе, чтоб не закипел.
— В турке варишь? — несколько удивленно спросила колдунья.
— Да. Я вообще-то довольно давно научилась. Дело-то нехитрое, — немного обиженно ответила пленница.
— Ясно, — болтать и уж тем более придираться к Вспышке она не собиралась.
— Готово, — сообщила девушка, разливая кофе по чашечкам. В конфетнице нашлось немного печенья, а Вспышка достала из холодильника плитку шоколада, так что в актив колдуньи добавилось еще несколько эндорфинов.
— Ты, вообще, как?
— Как?! А как, по-твоему, я должна быть после всего? — неожиданно зло даже для себя Игла огрызнулась на невинный, в общем-то, вопрос пленницы, заставив последнюю вздрогнуть.
— Ты не подумай, я не злорадствую, правда. Я ведь тоже переживаю за тебя! — в голосе Вспышке явно сквозила обида.
— Да все со мной в порядке, — уже тихо и мягко ответила охотница. — Я ведь ничего не помню. Даже смутно, — откровенничать колдунье не хотелось, но и вымещать свое настроение на девчонке она не могла. Не хватало, чтобы та еще расплакалась у нее на глазах. Переживает она, понимаешь.
— Но все равно, — не унималась Вспышка. — Они ведь… Да и вообще, как такое могло случиться? До сих пор в голове не укладывается. Неужели ты не знала? Про наркотики?
— Уж знала, — горько усмехнулась Игла. — Более чем.
— Но почему?
— Сама ведь знаешь, как это бывает. Сначала один коктейль, потом другой, третий. А потом кто-то предлагает косячок. И не в одно лицо, а пустить по кругу, так, чтобы побаловаться, не более того. И ты думаешь: «Что мне с него будет? Всего лишь пара затяжек. Это же ни о чем». Вот только разум затуманивается слишком быстро. И после пары затяжек ты себя совершенно не контролируешь. И уже не можешь удержаться. Так и случилось, — внезапно задвинула монолог охотница.
— Да уж, — обхватила голову руками пленница. — Вот и стоило оно того? Чтобы потом уроды какие-то… да еще неизвестно где… Лицо вон до сих пор все в синяках.
— Ну не всем дана ускоренная регенерация, — хмыкнула колдунья. — А что касается тех парней. Случались со мной вещи и похуже. К тому же Ге один хрен их прикончил.
— Похуже?! — удивлению Вспышки не было предела. — Это же что может быть хуже то?
— Ну, превращение в нелюдя хотя бы, — веско отрезала колдунья, но увидев, как передернуло собеседницу, расхохоталась. — А вообще, в организации на сортировке было гораздо хуже. Когда на тебе стоит клеймо лабораторного мяса, каждая тварь считает своим долгом поизмываться над тобой. И насиловали тоже. Вот только без амнезии, к сожалению, — продолжила уже серьезным тоном Игла. Ее явно тянуло выговориться, выплеснуть переживания последних дней хоть перед этой пустышкой, которую еще ожидают все те муки, через которой колдунье пришлось пройти.
— Это ужасно… Но как так… Ты ведь сильная колдунья, как же ты могла им позволить так обращаться с тобой?
— Колдуны не созданы для сражений. Их роль — прикрывать товарищей, оставаясь за их спинами. Один на один, без подготовленных позиций, я не способна дать отпор. А в сортировке, даже если я и посмела бы огрызнуться, то месть была бы стократной. Убивать меня никто не стал бы — за подобное жестко карали, а вот все остальное, пожалуйста. Веселись, как хочешь, на что фантазии хватит.
— Но ведь ты оказалась здесь в регионе. Вопреки их ожиданиям. А значит, ты утерла нос всем своим обидчикам, ведь так?
— Это лишь благодаря Гештальту, — улыбнулась колдунья. — За неделю до последнего срока из более чем сотни кандидатов он выбрал именно меня. Почему, сама не знаю. Говорит, из-за способностей. Но в отличие от всех остальных я так и не смогла сдать квалификационные экзамены, из-за, гм, одного обстоятельства. Так что характеристика у меня была самая что ни на есть ужасная. Однако Ге вызвал меня, не смотря на сопротивление Бритвы — второго охотника в регионе.
— Ого, — в глазах Вспышки разгорелись искры любопытства, — так получается, он второй раз тебе жизнь спасает!
— Все верно. Как вспомню лица всех этих уродов, когда я залезала в транспортник, так до сих пор от злорадства удержаться не могу, — ухмыльнулась Игла. — Я уехала, а кто-то из них наверняка отправился в лабораторию в качестве мяса. Наверняка!
— Ясно… А ты никогда не хотела как-то отплатить Гештальту за его помощь? — пленница как трактор перла прямиком по интересующей ее теме.
— Отплатить? Я часто думаю об этом. Вот только как? Гештальт уже семь лет в регионе. Он опытен и силен, и не нуждается в чьей либо помощи. Помню, пару раз я пыталась ходить в рейд с ним вместе. Только под ногами путалась. В итоге закатила истерику и стала охотиться самостоятельно да артефакты клепать. Увы, но мне никогда не спасти ему жизнь. Если он сам себе помочь не сможет, то я уж тем более. Все, что я могу — оказывать ему мелкие услуги — помогать деньгами, с поиском подходящей добычи или с составлением планов охоты на новых монстров. Что я есть, что меня нет, Гештальту ни холодно, ни жарко.
— Вот как, — немного разочарованно протянула пленница, — а я думала у вас роман…
Игла от души расхохоталась, чуть было не пролив кофе:
— Роман?! Ну ты даешь. Я могу сколько угодно играть в капризную пассию, помыкать им по мелочам, воровать его вещи и пытаться вызвать чувство ревности, но все это ровным счетом ничего не значит. Ничего. Этот хладнокровный монстр всегда поступает так, как считает нужным. И если понадобится, он избавиться от меня с легким сердцем, пусть даже пару дней назад проколесил полгорода, чтобы меня спасти. Поверь, дорогая, сердце сталкера — просто мышца, которая качает кровь. Им управляет лишь разум. Холодный и расчетливый. Редкие приступы эмоциональности — лишь блажь. Даже если тебе кажется, что он дорожит тобой, не обольщайся. Это не спасет тебя, как… — Игла осеклась, недоговорив. Она говорит слишком много и совсем не тому, кому нужно. Пора заканчивать это разговор:
— Как бы тебе этого не хотелось.
— В смысле? — непонимающе переспросила Вспышка.
— Не важно, — резко отрезала колдунья. — Раз Гештальта нет дома, самое время навести порядок и хорошенько прибраться. Наверняка пока я в постели лежала, дом в свинарник превратился! Отвечай, ты хоть раз прибиралась?
Распекая Вспышку, словно злобная свекровь робкую невестку, и выслушивая ее жалкие оправдания, Игла полностью погрузилась в уборку и готовку. Бытовые мелочи — это единственное, чем она может выразить свою благодарность сталкеру за спасение.
Уже вечером с чувством исполненного долга колдунья отдыхала в своей комнате. Квартира была убрана и вычищена до блеска, ужин приготовлен, кот вымыт и высушен, Вспышка умучена до состояния не стояния. Домашние хлопоты, простые и незамысловатые, всегда успокаивали ее и возвращали душевное равновесие. Наверное, они напоминали ей о тех далеких временах, когда колдунья еще ничего не знала ни о потоке, ни об Организации, да и колдуньей собственно не была. Поддавшись ностальгии, Игла извлекла из глубин комода небольшую шкатулку. Такая есть у большинства девчонок в возрасте пятнадцати лет. Сокровищница с безделушками, наполненная драгоценными воспоминаниями. Иглу люди Организации забирали из больничного стационара, и шкатулка была единственной вещью, которую ей удалось взять с собой. Сохранить ее в адских условиях приемки, учебки и сортировки было и вовсе невыполнимой миссией, но каким-то чудом коробочка уцелела.
Перебирая фенечки, кулончики, открытки, засушенные цветы и ракушки с берега моря, колдунья наткнулась на несколько относительно свежих фотографий. Она вместе с Гештальтом в забавных костюмах и позах. Игла откровенно веселилась в тот вечер, а вот у сталкера даже на фото читается выражение явного недоумения по поводу происходящего. Эти фотографии сделал Бритва. Тот самый второй охотник в регионе, который был против прихода колдуньи и который погиб пару месяцев назад. Впрочем, Игла никогда не держала на него зла. Бритва был весьма приветливым и жизнерадостным парнем, честным и открытым, пожалуй, даже слишком. Он искренне считал, что истребляя монстров, выполняет важную миссию — оберегает человечество от встречи с этим кошмаром и был предан делу Организации. Что же касается колдуньи, то ее характеристика могла оттолкнуть кого угодно, а Бритве напарник для охоты был не нужен. Ведьмаки испокон веков предпочитали охотиться в одиночку. И все же однажды парень позвал вместе с собой в рейд Гештальта и не вернулся живым.
Гибель опытного охотника от лап вилокоса не вызвала никаких вопросов у Организации, но колдунья просто не могла поверить в реальность произошедшего. Тогда она решилась на собственное расследование. Фотоаппарат, на который Ге отснял отчет о гибели напарника, принадлежал Бритве. Можно сказать, что тот увлекался фотографией и оставил после себя довольно большую коллекцию снимков. Однако в памяти фотоаппарата кроме отчета о гибели ведьмака, отснятого Ге, больше ничего не оказалось, что было достаточно странно. Игла тайно заменила флешку фотоаппарата на аналогичную и попросила знакомого восстановить файлы. Но к собственному разочарованию, а может облегчению, прямого ответа так и не получила. Среди восстановленных фото было несколько довольно странного содержания. На них Бритва запечатлел сталкера, садящегося в разнообразный общественный транспорт, а на последних входящим в какое-то здание. Последние фотографии восстановились не полностью, и понять, где именно ведьмак заснял Гештальта, было невозможно. Что примечательно, все фото были сделаны в одно утро. Игла давно заметила, что сталкер явно что-то скрывал от напарников, часто не договаривал и не слишком хорошо маскировался. Возможно, Бритва узнал какую-то его тайну, но оказался настолько наивен и прямолинеен, что решил обсудить это с Ге. И, вполне возможно, поплатился за это жизнью. Вот только прямых доказательств у колдуньи не было, лишь собственные домыслы. А даже если б и были, она не стала бы никому рассказывать. Причин любить Организацию у Иглы не было, а Гештальту она как-никак была обязана жизнью.
Однако фотография вызвала не только грустные воспоминания. Колдунье пришла в голову отличная идея. Времени до возвращения Гештальта оставалось все меньше, а потому, не откладывая в долгий ящик, Игла полезла в свой гардероб. В глубинах шкафа, за платьями и костюмами висели особые наряды. Преобразившись и нарисовав приличествующий макияж, колдунья отправилась в коридор: полюбоваться собой в ростовое зеркало. Рассматривая себя со всех сторон, корча смешные рожицы и принимая пафосные позы, охотница принялась мурлыкать под нос незамысловатый мотивчик, под стать своему озорному настроению. Вспышка, заставшая ее вертящейся перед зеркалом, просто потеряла дар речи.
— Что? — спросила у нее колдунья, приводя девушку в себя прикосновением волшебного жезла.
— С тобой все нормально? — спросила пленница с некоторым сомнением в голосе.
— Все просто отлично! Или хочешь сказать, мне не идет?
— Да нет, просто немного, эм, экстравагантно, что ли. Вечеринка вроде не намечалась…
— Ну, какая ты скучная, — рассмеялась Игла, — хочешь, и тебе наряд подберем? У меня их много!
— Нет, спасибо, — Вспышка протестующее замахала руками. — В твоих вещах я буду смотреться совсем по-дурацки!
— Как хочешь, конечно, но ты уверена, что знаешь, от чего отказываешься? — охотница заговорщески подмигнула пленнице, подкрепив высказывание парой решительных пассов жезлом.
— Уверена, что даже знать не хочу. И как только Гештальт на все это отреагирует…
— О, он будет громко смеяться. От души. Но только ровно до того момента, пока не узнает, что ждет его самого! — колдунья коварно расхохоталась.
— Пожалуй, я все-таки не буду вам мешать, — решила Вспышка, бочком протискиваясь в уборную.
Впрочем, колдунью такой поворот событий вполне устраивал. Оставив пленницу в замешательстве, она закрылась в зале, где обитал Гештальт. Игле предстояло провести последние приготовления до его прихода.
Сталкер вернулся голодным и уставшим, а потому сразу же отправился на кухню. Колдунья к столу не явилась, она вдоволь «напробовалась» во время готовки, а главное, не хотела портить сюрприз своим преждевременным появлением. Девушка уселась на подлокотник кресла и поигрывала парой кроличьих ушей в ожидании жертвы. Гештальт не слишком торопился, давая время для фантазирования все более изощренных способов мести за собственную медлительность. Главное, чтобы Вспышка не вздумала ее предать и не разболтала обо всем сталкеру. Основой ее атаки должна была стать неожиданность.
Наконец, Гештальт появился. Притворив за собой дверь, он буквально остолбенел, увидев колдунью.
— Ты чего это? — недоверчиво фыркнул охотник, явно почуяв подвох, но все еще не догадавшись, в чем он.
— Я не чего это, — передразнила сталкера Игла, продемонстрировав ему свой язычок для ясности. — Я великолепная светло-добрая волшебница, — произнеся эти слова, колдунья соскочила с кресла и оказалась возле жертвы. — А ты мой верный хранитель и помощник!
И прежде чем верный хранитель успел занять оборонительную позицию, девушка пять раз коснулась его разными лучами звезды, которой был увенчан ее волшебный жезл. На каждом из лучей таилась печать простенького заклинания. В результате Гештальт, лишившийся привычной одежды, оказался облачен в костюм кролика, состоявший из ушей, хвоста, панталон и перчаток.
— Превращение завершено! — резюмировала Игла, посылая охотнику воздушный поцелуй. — Теперь ты принял свою истинную форму.
— Что еще за форму? — закрутил головой Гештальт, пытаясь сообразить, что с ним произошло. Услужливо предоставленное охотницей зеркальце позволило оценить масштабы катастрофы. Реакция сталкера не заставила себя ждать. Схватив Иглу под подмышки он приподнял ее над полом, так что лицо девушки оказалось прям напротив его собственного:
— В гробу я видал эту форму, верни все, как было, ведьма!
— Я светлейшая и прекраснейшая волшебница, а не ведьма! Усвоил? — Игла не поддалась грозному тону «хранителя».
— К-хм, — Гештальт поморщился, но требование перефразировал. — Ужаснейшая и злобнейшая волшебница, верни, ешкин кот, все на место!
— Я великолепнейшая, дубина, — колдунья стукнула сталкера жезлом по голове. — И где волшебное слово?
Охотник сделал страдальческое лицо, но деваться ему было некуда:
— О светлейшая и добрейшая! Верни меня в мое изначальное состояние. Пожалуйста!
— Я бы с удовольствием, — усмехнулась Игла, — но мои волшебные силы иссякли, и я уже ничего не могу сделать. Кстати, можешь опустить меня на землю.
— Ты это серьезно? — уточнил сталкер, спуская девушку обратно на пол.
— Абсолютно, — обезоруживающе улыбнулась колдунья. — Но у тебя есть один шанс вернуть себе прежний облик!
— Даже страшно подумать, что ты там придумала, — пробормотал себе под нос Гештальт.
— И совсем не страшно, — ответила Игла, целуя звезду на жезле, а затем ударяя ей по носу кролику-переростку. — Тыц-тыц, мана мана!
Штора, загораживающая большую часть комнаты, рухнула вниз, открывая передвинутую на середину зала тумбочку с плазмой и приставкой, а также парой джойстиков.
— Сможешь одолеть меня в пяти играх, и мои кавайные заклинания развеются.
— Игры?! — Гештальт усмехнулся. — Не слишком ли простое испытание? Я начинаю верить, что ты и в правду добрейшая.
— Не обольщайся, я подготовилась, так что тебя ждет несколько сюрпризов!
— Вот как? Становится все интересней, — глаза охотника хитро заблестели.
— Ну а для остроты ощущений предлагаю заключить пари. Если выиграешь ты — то я выполню одно любое твое желание. А если выиграю я… — Игла сделала многозначительную паузу, — то тебе придется побыть моим хранителем весь следующий день!
— Ставки высоки, — Гештальт для пробы потянул себя за кроличье ухо, удостоверяясь, что само собой оно не отвалится, — но я согласен.
Спорщики пожали друг другу руки.
— Я и не знал, что у тебя есть такой костюмчик, — улыбнулся Гештальт, скользя глазами по краю глубокого декольте, — а разве тебе самой ушки не полагаются?
— Нет, конечно, — воспользовавшись рассеянностью напарника, Игла дернула его за нос, — я ведь волшебница, а не кролик! И вообще, нефиг пялиться!
— Ну, знаешь, — обиженно протянул сталкер, а после бесцеремонно потрепал колдунью по голове, пользуясь преимуществом в росте, — надевая такой шикарный наряд, тебе следовало задуматься о последствиях! Так что возражения не принимаются!
— Для начала выиграй пари, а после бросайся столь категоричными фразами, — колдунья резко взмахнула волшебным жезлом, заставив охотника отшатнуться назад. — Будешь у меня завтра целый день капусту жевать, крольчонок!
— Если ты намерена посадить меня на овощную диету, то даже не пытайся выпросить для себя фору, — хмыкнул сталкер, похрустывая пальцами.
— А это отличная идея. Только морковь и капуста, и никакого мяса! — рассмеялась Игла. Похоже, Гештальт наконец-то втянулся и начал ей подыгрывать. Впрочем, неудивительно. Видеоигры — одно из его серьезных увлечений. — Начинаем первый раунд!
Конечно же, колдунья и не надеялась на победу. По крайней мере всерьез. Слишком уж велика разница в опыте и мастерстве между хардкорщиком и казуальным игроком. Но несколько новых игрушек заставили сталкера попотеть и даже ощутить горечь поражения в паре раундов. Увлекшись игрой, они засиделись далеко за полночь, и когда, наконец, бой был окончен, в квартире наступила неожиданная тишина. Прогулявшись на кухню за легким перекусом, Игла убедилась, что оставшиеся обитатели квартиры крепко спят в своей комнате. Соревнование взбудоражило ее, и от возбуждения девушка поднималась на носочки при ходьбе. Гештальта она застала разглядывающим себя с помощью зеркальца.
— И откуда только у тебя все это берётся?
— Что именно? — не поняла колдунья. — Идеи или костюмы?
— И то и другое, — рассмеялся охотник.
— Ну костюмчики я постоянно чуть по чуть подкупаю. А на идею натолкнула та наша вечеринка с переодеванием, помнишь, когда еще Бритва фотографировал нас во всяких нелепых позах.
— Да, помню, хорошо же мы тогда повеселились, — Гештальт с наслаждением растянулся на диване.
— А мне вот показалось, что тебе ни чуточки не понравилось, — Игла не преминула усесться сталкеру на живот, вызвав протестующий бульк. — Ты тогда весь вечер хмурился!
— Уффф, — охотник вздохнул с облегчением, когда девушка все-таки сдвинулась с живота поближе к коленям. — Нет, мне на самом деле понравилось. Просто я к такому не привык. Все было слишком уж неожиданно.
— Дикий, неотесанный сталкер, прям пещерный человек! — убежденно отметила колдунья, покачивая ногами. — Я правильно поступила, превратив тебя в кролика!
— Кстати о кроликах, я ведь победил. И где моя награда? Вертай все как было, — потребовал он.
— Увы, но мой энергетический лимит на сегодня исчерпан, — Игла легонько стукнула сталкера жезлом по носу. — Впрочем, уши и хвост сами вскоре отвалятся, а остальное я могу помочь тебе снять, если хочешь. Кстати, ты выиграл так же одно желание. Уже придумал, чего хочешь?
— Ну, — Гештальт задумался. Колдунья вцепилась зубами в ломтик дыни. Она успела съесть два кусочка, прежде чем ее терпение лопнуло:
— Ну, сколько можно тянуть, говори уже!
— Я не знаю, — растеряно улыбнулся сталкер, пытаясь стянуть с подноса что-нибудь съестное.
— Руки прочь, — Игла ловко убрала поднос. — Ничего не дам, пока не признаешься!
— Да не знаю я, блин! — фыркнул охотник. — Дай поесть!
— Тебе лишь бы поесть, — надулась девушка. — Вечно от вас, мужиков, никакого толку.
— Спасаешь, откачиваешь, а тебе потом заявляют, что от тебя нет толку, — осуждающе пробурчал сталкер, пережевывая пончик.
— А тебя кто-нибудь просил, а? — нагло поинтересовалась колдунья, убрав поднос на пол и завалившись на охотника сверху. — Сам спас, сам виноват!
— Хочешь сказать, нужно было бросить тебя подыхать от анафилактического шока?
— Да почему бы и нет? — Игла наклонила голову. Внезапно чувство жгучей обиды и собственного бессилия, охватившее ее утром, вернулось. Почему она вынуждена вечно оставаться в долгу у этого бесчувственного и самоуверенного негодяя? Зачем он вытянул ее из сортировки, зачем спас от собственной глупости:
— Я ведь сама этого заслужила. Пошла, вопреки твоим предостережениям. Напилась, а потом еще и накурилась по собственной глупости. Осталась с этими ублюдками из непонятного эгоизма. И кто знает, какие глупости совершила после этого, благо, ничего не помню. Так зачем было меня спасать?
— Своих не бросаю, — бесцветно ответил охотник.
— Ой, вот не надо, а? Ты думаешь, я не интересовалась тобой, старикан Ге, бессмертный сталкер? Думаешь, я не знаю, что из восьми охотников, отправленных в регион до меня, выжил только ты? — колдунья и сама не знала, что на нее нашло. Она подошла к опасной грани. Если она права, и Гештальт действительно причастен к гибели напарников, он может с легкостью свернуть ей шею прямо сейчас, благо, она так близко. И совершенно беззащитна. Но какое-то чувство внутри нее требовало пойти на этот риск, сунуть голову в пасть крокодилу, чтобы понять одну вещь:
— Кто я для тебя, Гештальт?
Вместо ответа охотник прикрыл глаза. Потянулись секунды ожидания. Страх, смешанный с надеждой, выжигали девушку изнутри, она боялась пошевелиться, боялась дышать, боялась ответа сталкера, и в тоже время ее охватывала паника при мысли, что тот уйдет от него. Она успела сотню раз проклясть свою затею с переодеванием и свой длинный язык и вообще тот день, когда она впервые встретила Гештальта, когда тот наконец открыл глаза. Ладонь охотника легла ей на затылок, и в тот же миг внутри колдуньи все оборвалось. Это конец. Слезы сами собой потекли из ее глаз. Но сталкер лишь приблизил лицо, стер слезинки свободной ладонью и сказал ей прямо в глаза:
— Ты величайшая светлая волшебница, а я твой кролик хранитель. Вот и все.