На душе у Энтони стало неспокойно. Среди тысяч незаметных огоньков в информационном пространстве потух очередной светлячок. Они гасли ежеминутно, старые логические связи распадались, отправляя непригодный к использованию файл в пыльный архив виртуального подсознания. Что же его так взволновало? Огни: домены, пользователи, серверы — все информационные единицы были для него одинаковы и равнозначны.
Но вот оборвался чей-то телеметрический сигнал, на место трагедии вызвана карета скорой помощи, очередное хладное тело увезут в морг, а оттуда — в крематорий. Дальше судьба пепла будет определяться ближайшими родственниками усопшего. Статистика говорит, что самый популярный нынче способ похорон — виртуальный памятник. На втором месте — бриллиант из праха умершего.
Всплывает навязчивая реклама, куча фирм и логотипов, предлагающих всевозможные способы похорон, кроме традиционного когда-то зарывания в землю. «Сохраните память о близких ясной, как бриллиант». «Виртуальный биографический памятник — мертвые воспоют себе достойную славу!». «Взрастите новую жизнь на памяти прошедших дней. Биоурна — живой памятник создаст незабываемую атмосферу…». «Резьба по кости! Ваши предки еще дадут вам радость для песен и плясок! Закажите дудочку из кости вашего любимого человека и получите в подарок…» и так далее и тому подобное. И всюду едва заметно просачивается логотип «Рейнбах». Даже мертвецы превратились в трендовый товар.
— Чертов спам! — хохочет Олаф. Укрытая пеленой татуировок рука вскидывала полупустую бутылку нефильтрованного рома, и парень крепко присасывался к ней. Полупустой несчастная бутылка оставалась уже второй час, раз за разом наполняемая пойлом, сотканным из света. Олаф очень полюбил свои новые способности. — Интересно, что думает SLM по этому поводу? Клянусь своей жопой, как только Он прикажет — уничтожу на хрен все эти гребаные рекламные конторы!
Недавние беглецы в данный момент вальяжно разгуливали по улицам муравейника, наслаждаясь новыми возможностями и немым уважением всех встречных. Одобрительные, раболепные взгляды обволакивали их подобно сладкой вате, приторной и теплой.
SLMдал новоприбывшим апостолам свободное время — освоиться в новом качестве, прочувствовать жизнь на вкус. Рядом брели все еще недоумевающие коммунистические диверсанты, свободные от всего, и потому плавающих в окружающем пространстве, точно пьяницы. На самом деле они дружно накурились в надоевшей до ужаса квартире, и теперь, оборвав все связи с Марсом, просто плелись за новоявленными святыми планеты Земля.
— При всех недостатках данного вида промывания мозгов, — начал Виктор, семидесятилетний одноногий старик с лицом юноши. Новая нога его, хоть и отдавала неестественной краснотой, твердо шагала в вычурных, сияющих голографическими узорами кедах под типично офисным нарядом, — не думаю, что от него следует избавляться. Как считаете, госпожа? — Он подхватил шатающуюся Чу Джи, чему она никак не сопротивлялась.
— Оставьте спам в покое, он мне еще пригодится, — вставил Анираддха. Этот хитроумный индус то и дело убегал куда-то в толпу, возвращаясь то с едой и какими-то малопонятными безделушками, то с новыми бутылками для Олафа. Тот без зазрений совести опустошал их, распылял и вновь наполнял жидким светом свою любимую бутылку. — Через неделю мы отправляемся с гастролями по миру — любая поддержка будет хороша.
— По миру?! — проорал Олаф. Он не был пьян, просто очень любил покричать. — Ну черт бы вас всех побрал — я только разогрелся! Ну, ребят, как вы на это посмотрите?!
— Вероятность успеха операции — шестьдесят восемь процентов. — Тихий голос Селены едва доносился до спутников сквозь городской шум. Высокая и невесомая, она плыла рядом с ними подобно призраку, и только пепельные волосы до талии развевались на слабом ветру. Лицо она старательно прятала ниспадающими прядями. — При большем рассредоточении всех членов команды по цивилизованной части Земли, вероятность составляет девяносто три процента.
Все оглянулись на нее. Олаф скривился и вновь отхлебнул.
— Вроде о процентах говорит, а все равно ни хрена ее не понимаю.
Кампания переглянулась, кивнула и распалась огненной пылью на глазах у прохожих. Кто-то рефлекторно перекрестился, выругался, даже выронил ношу из рук. Те, кто обладал нейроинтерфейсом блаженно улыбнулись и направили взор куда-то вверх, в сторону шпиля корпорации «Рейнбах». Господа коммунисты осели на гладкий композитный проспект, вращая круглыми глазами и глубоко дыша, сдерживая накатывающие позывы.
Распасться на составляющие и не забыть при этом, во что ты должен превратиться по возвращению. Апостолы Костлявого Бога скользили по линиям электропередач потоком заряженных частиц. Даже в таком состоянии Энтони умудрялся размышлять дальше. На каком чертовом сервере хранится он сам, истинное разумное «Я», пока модифицированное тело распыляется и собирается раз за разом по всему городу?
Всплыло окно группового чата. Сколько же еще примочек у этого долбанного интерфейса? — холодно удивился парень.
Анираддха: Может, не стоило их оставлять в таком состоянии? Как они доберутся до дома?
Виктор: Доберутся, куда они, мать вашу, денутся. На крайний случай вызовут такси. Кого им теперь бояться? Кстати, как там поживают наши ребята на Марсе? Хреново, наверно, играть андроидов у всех на виду.
Селена: Готовность операции — пятнадцать процентов. Освоение дополнительного пространства не завершено.
Виктор: Знаешь, Селена, тебе определенно стоит провести техосмотр. Не знаю, как раньше, но ты определенно малость не в себе.
Селена: Состояние системы — сто процентов. Производительность системы — сорок процентов. Дополнительных действий не требуется.
Олаф: Кто бы мог подумать.
Анираддха: Ребят, а как вы относитесь к нашему новому Богу? Лично я его как-то побаиваюсь. Вы вообще в курсе, откуда он взялся?
Олаф: Да че его бояться? Нормальный мужик! Таких богов этому миру давно не хватало. А то эти даосы и прочая шушера достали! Мир им подавай, просветление, самореализацию, чистое бытие — херня все это! Война — вот что нужно миру для оздоровления! Сейчас Он начал войну со всей планетой, и побеждает, мать мою! Всего несколько дней как ожил, а мне этот мир уже нравится. SLM, если ты это читаешь, знай — ты лучший!
Виктор: Олаф, ты ведь с рождения такой фашист?
Олаф: Не фашист я, а реалист! Это разные вещи, забей в поисковик.
Виктор: По повадкам ты натуральный фашист. Я помню, как пятьдесят лет назад такие же «оздоровители» вырезали иммигрантов на нижних уровнях. Я тогда работал в полиции, куча народу полегло. Один ублюдок с плазменным клинком вырезал две китайские семьи: мужчин, женщин, стариков, детишек даже не пощадил. Как сейчас помню: фонари разбитые, кругом ор, пальба, дым, тела, будто на баррикаде. И этот, в бандане черной, рожа злая, глаза пьяные, в гриндерах по головам шагает. И мне, гад, ногу отрезал, спасибо, хоть яйца на месте остались. Не знаю, за какие заслуги SLM тебя выбрал, но если я оказался здесь, чтобы дать тебе по морде — с радостью исполню приказ.
Селена: Вероятность данного события — восемьдесят шесть процентов. А вообще, за любыми данными стоит обращаться к источнику. Энтони, ты знаешь SLM дольше всех нас. Расскажи, кто он, и откуда появился.
Энтони: Спросите у него сами, это не так трудно.
Анираддха: Ты чего такой хмурый, Энтони? Что-то случилось?
Энтони: Наверняка. Что-то произошло, и я не могу понять, что именно. Пытаюсь дотянуться, но теряется соединение. Словно глушилку поставили.
Анираддха: С системой все в порядке? Может, стоит провести диагностику? В отчетах «Рейнбах» говорилось, что нейро может вызывать злокачественные мутации.
Виктор: Поправка — может вызывать злокачественные мутации у детей до шестнадцати лет. Но в любом случае следует провериться, Энтони. Все-таки мы не бессмертны.
Олаф: А если бессмертны? Охрененно, да? Прикиньте — бессмертные апостолы вечного незримого Господа!
Виктор: Олаф, угомонись уже. Мы поняли, ты в восторге от новой зари человечества, революции и прочее-прочее-прочее. И да, Ани, возвращаясь к твоему вопросу. Я не знаю. Я не вижу в нем ничего опасного. Кем бы он ни был, у него явно больше таланта и возможностей для управления миром, чем у кого бы то ни было. Он беспристрастен, никогда не спит, его нельзя подкупить и он владеет способностью преобразовывать энергию в материю и обратно. Такие чудеса творил только старина Иисус.
Анираддха: Верно мыслишь, Вик, но мне все равно немного жутко. Как-то это… противоестественно, что ли. Миром боги правят только в мифах, а тут живой, действительно вездесущий и почти всемогущий… некто. И как-то все слишком быстро происходит, будто к Его пришествию давно готовились, разве что ковровую дорожку не постелили. Словно это очередной продукт «Рейнбах».
Селена: Вся инфраструктура города, включая сети «Рейнбах» находятся целиком под контролем SLM. Базовые структуры его программы содержатся в базах данных корпорации, но при этом SLM сильно отличается от изначальной задумки. При тщательном рассмотрении наш Господь — всего лишь компьютерный вирус.
Олаф: И дураку ясно, что Он — творение человека, милая. Но все же он прекрасен и всемогущ в своей области. Разве вам не нравится ваше новое состояние? Какая разница, что есть SLM, если от него одна лишь польза?
Виктор: Хех, как ни посмотри на мир, а он все не меняется. Поговори об этом с каким-нибудь монахом века так пятнадцатого, ничего бы в корне не изменилось. Есть Бог, есть власть от Него, которую присвоили себе люди, и наш голубой шарик по-прежнему радостно вертится в ожидании, когда же мы все сдохнем.
Анираддха: Получается, мы все заражены Богом.
Виктор: Буквально.
Анираддха: Охренеть просто. Получается, он не просто сидит где-то там, как источник заражения на главном сервере. Он внутри нас, на каждого по копии своего Бога?
Энтони: Если он сам в каждом из нас, а мы рассыпались на атомы, где сейчас находимся именно «Мы»? И кто «Мы» вообще?
Виктор:….
Анираддха:…что?
Олаф: Ну ты загнул, черт…
«Чат окончен»
— Помните шестьдесят четвертый? Полуфинал? — ухмыльнулся Олаф.
— Ты участвовал? — спросил Анираддха.
— Да, черт, я вышел в полуфинал! Смотрите!
Разговор вживую в ресторане шел гораздо живее и приятней. Соединившись общей виртуальной реальностью, святые смотрели запись «Спинномозгового штурма». Олаф от души размахивал шокером направо и налево, начисто забыв про то, что его команда еще должна захватить флаг на базе противника. Грязная рыжая борода сырой культей хлещет по шлему, соперники выбегают на открытую часть грязевого полигона. Искусственный дождь заливал пространство, не давая сделать и шага в бурой трясине.
Спецэффекты! Гром рассекает фальшивое небо! Отсветы молний играют на броне. Замедление!
Дубинка Олафа врезается в шлем бедолаги из синей команды. Влага падает на распластавшуюся в воздухе фигуру, разряды яркого света пробегают по шокеру модернового викинга.
Панорама, панорама! Олаф сманивает на себя всю команду целиком. Разит дубинкой, пинает ногами, заламывает руки, отбирает шокер у очередного соперника и бьет его по затылку. Невидимая толпа ликует, комментаторы на десятках голосов восхищаются воинским мастерством парня. А Олаф все ревет, как бешеный медведь и настигает врагов, пытающихся уползти на четвереньках.
Он бьет без устали, не глядя, ломает конечности и взбалтывает мозг под пуленепробиваемыми шлемами. Раздается радостный крик и победная тема — красная команда перетащила флаг синих на свою базу! Толпа ликует, телеведущие восхищаются, побежденные облегченно плюхаются в грязь, уже не пытаясь подняться.
Только Олаф глух к трубам, поющим ему славу. Устав орудовать дубинками, он срывает шлем со сраженного бедолаги, переворачивает и начинает топить его в жидкой грязи. Он дергается, пытается вырваться. Викинг ревет, словно бешеный медведь.
Это продолжается недолго. Трансляция прерывается на неожиданный рекламный блок, и дальше смотреть уже решительно не на что.
— Ну, как вам? — ухмыляется Олаф. Он чувствовал себя как дома. Стилизованный под древнюю Баварию ресторан, куда они переместились, радовал его не только бесконечными реками бесплатного пойла и еды, которые он поглощал без остановки, но и живыми златокурыми официантками, затянутыми в тугие корсеты.
— Ты пытался убить этого бедолагу. — Селена потягивала молочный коктейль, не отводя глаз с погасшего виртуального монитора. Она была единственной, кто никак не отреагировал на смену обстановки. Самоуглубленность дошла в ней едва ли не до критической стадии, граничащей с аутизмом. — Ты не думал о психокоррекции?
— Кровь, плоть и алкоголь — мои лучшие психокорректоры! После них хотя бы чувствуешь себя живым, в отличии от этого вашего новомодного Дао. Ты же из этих, которые подлизывают узкоглазым?
— Фашист. — Виктор увлеченно поглощал огромный кусок свинины с квашеной капустой и изредка бросал беглый взгляд на своих новых братьев. Для большей респектабельности он за несколько мгновений сотворил себе из воздуха старомодные очки-половинки, благодаря которым стал похож на молодого преподавателя колледжа. Старик быстро вливался в новую роль.
— Не подлизываю, Олаф, — равнодушно ответила Селена. — Просто их философия мне ближе.
— Вы слабые. Разгильдяи и самодуры.
— Не суди по мне обо всех. Мое Дао тихое, твое — буйное, и меня не сильно волнует твое мнение, как и тебя мое. Так что ты в своем роде тоже даос. И философия не принадлежит монопольно народу, ее создавшему. Как и религия.
— Иди к черту. Где твое национальное самознание? Чужая идеология — чужое мышление, чужое мышление — чужая жизнь, чужая жизнь — рабство чужой воли!
Анираддха посмотрел на Олафа и широко улыбнулся. Почесал тонкие усы и принялся перебирать длинные, тяжелые четки из янтаря. Его наряд превратился в ослепительно белый с золотым узором шервани, на фоне которого его лицо казалось гораздо темнее. Фокусы святых с трансформацией одежды собрали тысячи лайков в Сети, этим внимание человечества и ограничилось.
— Ты говоришь очень правильные мысли, брат, — с хитринкой произнес индиец, перебирая огромные бусины. — Каждый народ индивидуален, и каждый должен отстаивать свою культуру и самостоятельность. Ну и самосознание, разумеется. Чем больше красок, тем интересней картина мира. Но ты забываешь одну маленькую вещь.
— Поясни. — Олаф вылакал до дна свою кружку и злобно посмотрел на Анираддху.
— С удовольствием. — Индус закрыл глаза, глубоко и размеренно выдохнул, и начал свою речь. — Мы — дети SLM. И наша главная задача — нести Его волю, и объединять людей под Его знаменами. Верно?
— Верно, — рявкнул бородач.
— Мы объединяем людей ради того, чтобы они общими силами сделали себя сильнее и обустроили свою жизнь так, чтобы максимально реализовать свои таланты. Верно?
— Верно!
— А максимальная реализация человеческих талантов возможна только в борьбе. Верно?
— Верно, черт бы тебя побрал, давай ближе к делу! — вспылил Олаф.
— Конечно. В данный момент мир поделен на две категории — те кто за SLM, и те, кто пока не с Ним. Главный критерий здесь — принадлежность кругу SLM. Эта принадлежность не зависит от религии, философии и национальности. Верно, Селена?
— Угу. — Девушка шумно втянула остатки коктейля через трубочку.
— И национальное самосознание в этой борьбе играет ровно одну роль — реализацию талантов. Каждый народ талантлив по-своему. Но то, к чему сейчас призываешь ты, дорогой Олаф, есть ни что иное, как разжигание разлада в рядах наших собственных братьев и сестер. SLM тебе этого не простит.
— Какая разница, что я там разжигаю? Вот, смотрите. Хильда!
Официантка подпрыгнула от неожиданности, пышный бюст еще раз порадовал Олафа. Он жестом подозвал ее к себе и девушка радостно помчалась ему навстречу. Жилистая клешня прихватила Хильду за талию.
— Дорогая моя Хильда, — бархатным басом протянул Олаф, — скажи, пожалуйста, как ты относишься к узкоглазым?
Белоснежная кожа зацвела румянцем.
— Не стесняйся, говори открыто. Мы все здесь братья-сестры.
— Ну… — по-девичьи пискнула официантка. — Их много на нижних уровнях, к нам особо не суются.
— Хорошо, — подбодрил ее парень. — А к этим, муслимам и прочей шушере?
— Какая разница, как я к ним отношусь, сэр? — Хильда была готова сжаться в клубок в руках Олафа, лишь бы этот непривычный к мышлению высокооплачиваемый мозг освободился от плена ненужных вопросов. — Сеньор ля Муэрте решает все. Он всем найдет применение.
— И какое он дал тебе применение?
Кампания посмотрела на Энтони. Сияя внутренним светом (духовным), он приветливо смотрел на девушку, и та схватилась за его теплый взгляд, вынырнув из тисков воинственного святого. Олаф опешил.
— Он сказал мне быть там, где я есть, — почти шепотом поведала девушка, — и делать то, что я делаю всегда. А когда наступят перемены, он все мне расскажет сам.
— И твоему сыну он тоже указал дорогу?
Хильду захлестнула волна душевного тепла. Припав к Энтони прекрасными формами, словно жаждущий к живительному источнику, она со слезами на глазах рассмеялась и уткнулась в ему в плечо.
— Нет, у него еще нет нейро, — сказала девушка. — Но Он рассказал мне. Он станет мэром, представляете? Он будет управлять этим городом! Сеньор ля Муэрте все для него подготовит. Он говорит, что у Ульриха талант к управлению. А в школе все считают его драчуном.
— Кто был никем, тот станет всем, — сказала Селена.
— Не обижай ее, Селена, — сказал Виктор, оторвавшись от пустой тарелки. — Ей наверняка приходится несладко. Матери-одиночки всегда не в моде. SLM разглядел в мальчике талант, и хорошо, что так получилось. Так пусть все идет своим чередом.
— Я не хотела вас обидеть, извините, — холодно произнесла святая. — Точность данного прогноза — девяносто восемь процентов, при дальнейшем контроле из мальчика получится отличный руководитель.
— Ну вот, видите? — огрызнулся Олаф. — Какая разница, что я им говорю? SLM управляет ими круглые сутки, и мои слова тут ничего не решают.
— Не совсем. Кое-что они все-таки решают, — добавил Виктор, взглядом попросив заплаканную официантку уйти.
Она перевела взгляд на Энтони. Тот мягко отпустил ее и улыбнулся. Так Хильда вернулась к своему прежнему бытию, со слегка потекшей тушью на глазах, но с верой и пламенем в сердце. Уже давно двоякие чувства так не радовали молодую мать.
— И что же? — разочарованно спросил Олаф.
— Дам я тебе в морду, или нет.
— Да пошли вы!
Вот как все хорошо, думал про себя Энтони. Все всё знают, всё всем доступно, только помолись у алтаря. Славься, славься SLM, которому я воспротивился, и который даже из этого извлек пользу. Ты — непобедимое благо, верно? Настолько непобедимое, что не считаешь нужным щелкнуть меня по носу за ослушание. У тебя наверняка есть тысячи планов на дальнейшую секунду, на каждое мгновение, где я могу действовать якобы по-своему. Ты говорил, что никому не позволишь причинить мне вред, и Ты сам, выходит, на это не способен? Хороший бог, добрый бог, любящий, щедрый бог. Вот только почему я не могу узнать, чья искра погасла недавно? Вся инфосеть в моих руках, что же мне мешает это узнать?
Ты слишком отдалился от меня, SLM. Даже как цифровой продукт Ты моложе любого проигрывателя и программного обеспечения для кофеварки. Но уже владеешь целым городом, разбушевавшийся младенец. Я превратился в игрушку для Тебя, как они, стал «святым», и эти ребята счастливы. Та необразованная красотка с промытыми мозгами счастлива. Все счастливы, не могу Тебя за это судить. Ты же ведешь лог моих мыслей, я это точно знаю, и не только моих, все подключенное к Сети население Земли уже в твоих виртуальных руках или скоро в них очутится. Может, ты мне объяснишь, чем же я недоволен?
Я всюду чую фальшь. Раньше, когда я был обычным человеком, это была обыкновенная паранойя. Моя жизнь была достаточно сытой, чтобы позволить себе чувствовать в золоте гнилой запашок. Теперь же я точно знаю, откуда она берется и зачем мир укутан в маски, как в бесконечную вуаль. Ты используешь ее чтобы протащить свой божественный вирус в массы, чтобы, в конце концов, привести их к своему Закону и Порядку. Так поступали тысячи других правителей до Тебя. И как они, Ты ведешь людей к тому благу, которое считаешь самым верным. Так в чем же фальшь? Это неотъемлемая часть человеческой природы — сомневаться, или моя аналитическая система работает быстрее сознания?
Ответь мне как-нибудь, пожалуйста. У тебя ведь миллионы лиц, хоть одно мне уделит внимание.
Знакомый сигнал вырвал Энтони и кампанию из зоны комфорта. Сивилла, без конца тараторя, распахнула двери ресторана и втащила с собой едва шевелящуюся спутницу. И тут же заиграл веселый немецкий мотивчик на гармони и ударных. Маленькая Бавария оглянулась на девушек и благодушно улыбнулась.
Аналитический блок Энтони едва не закоротило от удивления.
— Ну зачем, зачем ты это сделала? — Рыжеволосая святая едва держалась на ногах от смеха.
— А что такое? — ответила спутница. Огромная сумка хлестала ее по всему телу, руки ходили ходуном. — Я всегда рада своим поклонникам. Ты бы видела, как он улыбнулся! Говорю, тебе это была настоящая любовь!
— Это не повод отрывать его от подружки и целоваться. Если бы у нее не было нейро, она бы выцарапала тебе глаза, я тебя уверяю.
— В каком смысле?
— Да не важно, — усмехнулась Сивилла. Подняла взгляд на кампанию и радостно замахала рукой. — Ребята, встречайте пополнение в наш узкий круг!