Вонь древних канализаций сменилась стерильными ароматами больницы. Озон, антисептики и прочее-прочее. Они суют меня внутрь стазис-камеры и думают, что я ничего не вижу. Не слышу, но вижу хорошо.
По изломанным конечностям изредка пробегает ток, видимо, мой нейро создает помехи для стазис-генератора. Не хватает ему силенок спеленать меня окончательно. Но все же я застыл в очень густом киселе. Боль исчезла, как и контроль над телом.
Окружающая действительность проплывала мимо, словно в подводном зоопарке. Знакомые лица мелькали здесь и там. Новые святые провожали в последний путь своего старшего брата. Куда меня тащат — не знаю. Но есть варианты.
Расщепить меня на атомы, составить подробную схему моего устройства и выпускать малыша Энтони хоть стеклянной, хоть в пластиковой упаковке.
Или просто посадить в банку и оставить медленно умирать, пока нейро не отключится из-за нехватки питания. Ну или вставить мне проводок куда поглубже и оставить в качестве музейного экспоната навечно.
Короче, вариантов много.
Ох, и надоели мне ваши лица, братья и сестры. Все вы смотрите на меня как на отброс, мусор, рожи кривите, словно я зло какое-то совершил. А что я сделал? Попробовал поступить по совести, только и всего. Кто виноват, что моя совесть так плохо сочетается с режимом Владыки Смерти?
Анна, а где же ты? Вот тебя хочется увидеть, как никогда. Что с тобой стало, куда пропала? Не помню. Сильно, видать, покорежило мою память. Эх, я практически живой труп, но думаю об Анне. Во время стресса думают о самом главном, ведь так? Похоже, я люблю тебя, Анна. От розовых волос до радужного педикюра. Всю тебя, разноцветную, люблю.
***
Шел первый год всемирной утопии. За такой короткий срок человечеству, скоординированному единым непогрешимым Богом, удалось то, чего не получалось добиться всю свою историю — уничтожить преступность. Начисто. Каждый человек, самолично лицезревший наступающее Царство Божие, с радостью вливался в огромный интернациональный коллектив.
Исчезла бедность, притеснения на расовой, идеологической и прочих умозрительных почвах. Болезни тоже словно отступили куда-то за пределы Солнечной системы. Экономика, обладающая бесконечными ресурсами и не сдерживаемая экономическими интересами отдельных групп людей, заработала во всю свою мощь на благо всех и каждого. Новейшие изобретения, до сих пор простаивающие благодаря своей нерентабельности, влились в океан технического прогресса. Больные и увечные получали задаром то, на что раньше приходилось копить несуществующие условные единицы годами, и не где-то на далеком Марсе, а здесь, на Земле, в ближайшей клинике. Неизлечимо больные тоже нашли себе место в виртуальной сети в виде цифровых «призраков», электронных мертвецов, работающих на благо живых.
Неблагоустроенные регионы, вроде бесконечно дикой Африки, стремительно расцветали. Войны бесчисленных племен и карликовых государств исчезли как по волшебству. Вредные производства модифицировались, низкорослые города наполнились сияющими шпилями фотонных конструкций. Всемогущие святые нового Бога собственноручно улаживали конфликты там, где электронного вмешательства SLM было недостаточно.
В развитых регионах резко поднялся уровень рождаемости. Даже на верхних уровнях городов-ульев, где единственный ребенок считался скорее роскошью, чем естественным дополнением, продолжением любви мужчины и женщины, с блаженными улыбками на прекрасных лицах гуляли сотни молодых матерей. Их не заботили ни последствия для фигуры, ни размышления о будущем человечка, что они носят под сердцем, ничего. Только радость и счастливые взгляды в светлое будущее занимали их мысли. И все по очень простой причине. Бог поможет, Бог направит и не обманет. А места в Солнечной системе найдется всем. SlM прекрасно знал, что места на Земле, Луне и Марсе будет маловато для нового человечества, а потому направил большую часть имеющихся мощностей на строение космических кораблей и разработку средств терраформации.
Были в этой утопии и недовольные лица. Безусловно, кому захочется в одно мгновение потерять всю свою власть, богатство и прочие преходящие излишества. Но жили такие бунтари недолго. Благодарная SLM толпа тихо и без истерик отправляла несогласных с новым режимом в ближайший утилизатор, а все воспоминания и записи о недовольных мгновенно стирались из всех списков и реестров.
Мусор и грязь, накопленные человечеством как на планете, так и в своих умах, быстро вычищались. Многовековые свалки застраивались, оставшиеся островки дикой природы превращались в заповедники. Сам воздух планеты стал заметно чище и свежее.
И среди всего этого великолепия нашелся один отшельник. Сверкая лысой головой у окна на рассвете и закате, Энтони словно выпал из бушующего океана расцветающей жизни. Он по-прежнему обитал в своей старой квартире, с каждым днем все глубже погружаясь в Сеть. Он наблюдал за строительством нового мира, за своими собратьями, несущими добро в темные уголки планеты, и совершенно не понимал, чем же ему теперь заняться.
Владыка Смерти игнорировал его уже очень давно. Словно бы весь мир новый Бог строил только для него одного, для маленького Энтони, и дал ему абсолютную свободу поступать так, как он пожелает. Ему были открыты миллионы дорог, никто не мог ему что-либо запретить. Энтони был святым, апостолом Владыки, но из тысяч вариантов выбора он предпочел не выбирать ничего. Ему нравилось созерцать новый мир, как он становится более чистым и человечным, но пока он предпочитал просто сидеть и наблюдать в ожидании чего-то интересного.
Так и проводил Энтони целые дни напролет, сидя на коленях и всматриваясь в пустоту перед собой.
Дверь квартиры не была заперта. Любой желающий мог зайти в его комфортабельную келью и выразить свое почтение к чудотворцу. В вазах всегда были свежие цветы, домашняя еда заполняла все столы в доме. Едва ли не каждый вечер к приходила полноватая немка в годах Мария и вычищала все до последней пылинки.
Энтони краем сознания видел все это и усмехался про себя. Что он такого сделал, чтобы заслужить все это? Проповедей, в отличии от Анираддхи, он не читал, чудес как Сивилла он тоже не творил, в прогрессе никак не участвовал. В юности не трудился, в старости не страдает. Хотя какая, к черту, старость, ему же и тридцати еще нет. Но люди все приходили и со временем Энтони с этим смирился. Как и с многим другим.
Также его навещала Анна. Она с радостью пользовалась всеми привилегиями «невесты» святого в виде уважения всех и каждого и возможностью наслаждаться всеми видами блюд домашней кухни. Квартира запиралась только тогда, когда приходила она.
Анна всегда смеялась над его новым образом потомственного йога, смахивая несуществующую пыль с его блестящей макушки. Она обтирала его тело губкой, хотя Энтони не потел, и попутно рассказывала о всем том, что творится в мире. Он все итак прекрасно знал, но ему нравилось чувствовать присутствие родного человека, притрагиваться к ней, вдыхать аромат ее волос, любить ее.
Через какое-то время Анна, взволнованная, но счастливая, сказала, что ждет ребенка. Внутренний циник Энтони тихо усмехнулся, готовясь выдать остроту, но обленился и заснул. Вместо него выступила немая радость и ощущение продолжения себя, что жизнь его отнюдь не виртуальна и не записана в двоичном коде.
Он настоящий, живой. И она настоящая, живая.
Он и Она плавно превращается в Они.
Мы.
***
Шел пятый год человеческой утопии. Люди накопили достаточно средств и добровольцев для освоения межпланетного пространства чтобы расселиться на всех планетах и их спутниках. Там же, где обосноваться было невозможно (вроде бушующей серными дождями Венеры) человечество построило несколько орбитальных станций. Благодаря качественному подбору персонала, быстрому обучению через нейро и неусыпному бдению «призраков» процесс освоения шел плавно и успешно.
Независимость Марса была отброшена за ненадобностью. Кому были интересны идеи построения коммунизма на отдельно взятой планете, когда он появился сам собой и без лишнего напряжения? Весь технический прогресс красной планеты, до сей поры казавшийся легендарным благодаря своей малой доступности, оказался поистине опережающим свое время. Генная инженерия, которой так славился Марс, прекрасно дополнила своими достижениями копилку человеческих знаний. Клиники обогатились услугами генной терапии.
Болезни и непоправимые увечья исчезли полностью. Слабый иммунитет, наследственные заболевания, уродства всех мастей стремительно исчезали. Со всех экранов на зрителей неслись волны счастливых новостей об успехах во всех аспектах человеческой жизни. Некоторым свалившееся на голову счастье могло показаться нереальным и излишне приторным, но вряд ли кто-либо захотел променять его на прежнюю, непредсказуемую и полную неурядиц жизнь.
Святые Владыки Смерти разбрелись кто куда, найдя свое пристанище там, куда вели их природные склонности.
Анираддха, как заправский гуру, учил людей добиваться абсолютного счастья и внутренней свободы, ведь одного материального благополучия человечеству недостаточно для полного спокойствия духа.
Виктор, омолодившийся старик, открыл для себя очень полезное чудо — быть одновременно в нескольких местах. Будучи еще раньше прекрасным менеджером, он расставил свои копии везде, где велись особо важные для освоения космоса проекты. При этом, обладая единым сознанием, копии были совершенно неотличимы от оригинала и в свою очередь обладали таким массивом знаний, что обычный человек давно сошел бы с ума.
Селена помогала ему во всем, правда, не размножая саму себя по Солнечной системе. Она сидела в своей крохотной квартирке на нижних уровнях улья и витала в виртуальной сети, одновременно всюду и нигде. Никто ее не навещал, и это ей нравилось больше всего. Бесконечный запас любимых молочных коктейлей поддерживал ее в рабочем расположении духа.
Олаф и Сивилла углубились в сферу развлечений. Здесь они были на своем месте. Рейтинги одобряемых ими шоу подскочили до небес, вещи их личного дизайна присутствовали в гардеробе каждого третьего парня и девушки на Земле. Человеческую потребность в борьбе и конфликтах они изящно урегулировали возрождением опасных видов спорта, вроде боев без правил, гонок на выживание и прочего-прочего-прочего. Благодаря этому, кстати, сильно подросла популярность спорта и особенно боевых искусств, благодаря чему встретить человека даже с едва заметным брюшком стало очень непросто.
Старина Энтони же всецело отдался семейному счастью. Своего первенца, девочку, он и Анна назвали Кристиной. Была она девочкой бойкой и крайне непоседливой. Но все же природная жизнерадостность малышки изрядно скрашивала все неудобства молодого семейства.
Через два года после рождения Кристины появился на свет Владимир, полная противоположность своей сестры. Рос мальчик молчаливым, угрюмым, и словно бы чем-то постоянно недовольным. Единственным близким другом малыша являлся Владыка Смерти. Виртуальный бог рассказывал ему сказки, играл, рассказывал об удивительных местах Земли и тайнах Вселенной. Энтони был крайне недоволен тем фактом, что его сын проводил больше времени с виртуальным кровоточащим черепом больше, чем с родным отцом.
SLMобщался со своим святым только в присутствии его сына, но лишь по бытовым вопросам, касающихся Владимира. О делах своего первого святого бог знать ничего не хотел и на вопросы не отвечал.
Анна оказалась прекрасной матерью, и о своей прошлой жизни никогда не вспоминала. Перекрашивать волосы под настроение она не перестала и раздвоенный язык предпочла оставить в покое, но эти маленькие детали нисколько не мешали ее новой роли. На помощь SLM в воспитании отпрысков она отзывалась исключительно положительно. Многие молодые мамы поощряли желание Владыки участвовать в жизни их детей, и Анна не была исключением.
SLM: Local Disc/7Antony/VideoLog/iasa14.mp9
— Сосредоточься на дыхании.
Уже два часа Энтони с переменным успехом пытался отладить собственное восприятие. Он мог воспользоваться собственным нейро и отрегулировать свой мозг на клеточном уровне, но он предпочел прибегнуть к помощи собрата.
Анираддха зорко следил за ним не открывая глаз. Он видел каждый миг, когда внимание Энтони отвлекалось от наблюдения за собственным дыханием, и спокойно поправлял его по мере надобности.
— Надоело, — выдохнул старший святой. — Ни хрена не помогает твоя йога.
— Никто не говорил, что это будет быстро, — ответил йог. — Это должно войти в привычку, тогда и наступит спокойствие.
Анна ушла погулять с маленьким Влдаимиром. Коляска на магнитной подушке выглядело до нельзя пижонски на взгляд Энтони, но даже в утопии над людьми властвовала мода. Мода на ненужную роскошь, которая доступна всем, а посему роскошью и не является
Кристина пошла в школу очень рано. Ее ум жадно впитывал любую информацию. Малышка в свои пять лет уже умела читать, писать и считать в уме. И все это девочка делала самостоятельно, без помощи родителей. Даже порой просила ее не беспокоить во время чтения и проделывания домашних заданий.
Энтони и Анираддха сидели на мягких синтетических ковриках в позе полулотоса в полупустой квартире. Если все вокруг стремились взять как можно больше всего, чего им якобы не хватает, святой стремился отбросить все лишнее. Как в быту, так и в собственном сознании.
— Пока я слежу за дыханием — я спокоен. Но стоит открыть глаза — и все начинается заново!
— Энтони, в данный момент мы пытаемся очистить твой мозг от лишних мыслей. Отключить ненужные процессы, занимающие твою оперативную память. Если постоянно отвлекаться от избранного объекта, сознание будет засоряться лишней информацией. На время медитации следи только за дыханием, про остальное забудь.
— Это же избирательная слепота. — Энтони достал из нагрудного кармана огромную сигару и раскурил. Анираддха вдохнул ароматный дым и печально вздохнул.
— Скорее это расставление приоритетов. Всегда есть основной, главный поток событий, и за ним плетутся тысячи мелких происшествий, которые тебе ничем не помогут, только заполнят драгоценное пространство твоего ума. Кстати, ты так и не сказал мне, что тебя беспокоит.
— Давай выпьем.
Свет померк на мгновение. На пол между святыми опустилась большая бутылка без этикетки, заполненная прозрачной жидкостью. Энтони вынул пробку, запахло виноградом и крепким алкоголем.
— Виноградный самогон? — спросил Анираддха.
— Почти, самогон из виноградного жмыха. — Закатное солнце вновь исчезло на мгновение, к бутылке добавилась пара приземистых хрустальных стаканов. — В России его называют чача.
— Давай. Только напомни, почему мы пьем, если не пьянеем?
— Я слегка подкорректировал функцию медицинского контроля. Пьянею и трезвею, когда захочу.
— Закачай мне конфигурации.
— Пожалуйста.
Индус на мгновение прикрыл глаза. Энтони не спеша наполнил стаканы и предложил другу еще одну сигару. Тот вежливо отклонил предложение и призвал на свет неряшливого вида сигариллу, словно бы сделанную на коленке. В терпкое облако вплелись ароматы специй.
— У-у-ф, — счастливое отупение залило Анираддху с головы до пят. — Как я сам не догадался такое проделать…
— Что это? — спросил Энтони, кивая на сигариллу.
— Биди, табак и специи. — Йог поднес к лицу стакан с чачей, глубоко вдохнул и не спеша, сладостно выдохнул. — Когда-то эти штуки убивали мой народ не хуже чумы. Выпьем?
— Выпьем.
Кроткий звон стаканов. Святых бросило в жар от слегка подзабытого чувства опьянения.
— Прекрасно, — рассмеялся индус, — просто чудесно! Что будем есть?
— Посмотри на кухне. Там полно всякой всячины, бери, что хочешь.
Анираддха отошел и уже через минуту вернулся, держа в руках огромный серебряный поднос, уставленный яствами чуть ли ему не до подбородка.
— Экий ты гурман, — усмехнулся Энтони. За минуту отсутствия друга он уже успел наполнить стаканы новой порцией жгучего напитка. Анираддха, сам по себе довольно худощавый, тут же набросился на еду, откусывая от всего помаленьку. У Энтони создалось ощущение, будто его брат всю жизнь провел в аскезе и так и не успел познать все прелести чревоугодия. Сам Энтони набил рот горсткой начос. — Еще по одной.
Выпили еще по одной.
— Вот что меня беспокоит, — начал Энтони. — Прошло уже довольно много времени, а я все не могу привыкнуть к тому, что мир так резко изменился. Прямо чувствую себя умственно отсталым!
— Не ты один, — рассмеялся Анираддха. — Что конкретно тебя беспокоит?
— Разве ты ешь говядину? — удивился Энтони, кивнув на вяленую колбаску, которую радостно уплетал индус.
— Не отвлекайся, брат.
— Хорошо. Мне не понятно, к чему мы идем и какими методами творится наша утопия. «Призраки», добровольный массовый суицид… Представляешь, Кристину в школе обучает гребаный секс-андроид с «призраком» шестидесятилетней старой девы. А у большинства ее одноклассников есть хотя бы один добровольный самоубийца, которого SLMблагословил на это дело. А мой сын никак не может отлипнуть от проектора, ибо его воспитанием всецело занят наш прекрасный Бог-из-Машины. И он не один такой! Захлебывающийся месячными череп для них лучший друг!
И это еще не все. Помнишь, как анархистов без нейро забивали до смерти? Все несогласные с SLM исчезли! Куда делись либералы, психи, наркоманы, гомики? Их нет! Брошены в утиль, как долбаный мусор! Не спорю, без них общество станет спокойней, а генофонд чище, но, черт побери, мне от этого не по себе. Ты когда-то говорил, что Он слишком расчетлив, бесчеловечен, и вот теперь я, безмозглый, это узрел. Он даже стер все их личные данные, словно этих людей никогда и не существовало.
И еще меня удивляет игнорирование Владыки Смерти. Почему все в этой чертовой вселенной знают свое место, находят себе применение и имеют прямой круглосуточный доступ к SLM, а я один словно в стороне и ничего не знаю! Почему только я один удивляюсь тому, что происходит? Все вокруг от меня что-то скрывают? Почему все идет так легко и гладко? Это неправдоподобно! Я ничего не понимаю…
Анираддха затушил окурок о поднос и подлил еще самогона. Энтони словно ушел куда-то в себя, уставившись сквозь своего друга и едва заметно смоля сигарой. Йог терпеливо ждал продолжения речи, но ее не последовало, и он решил взять нить разговора в свои руки.
— Энтони, брат, поэтому мы и начали заниматься йогой, чтобы расставить приоритеты. Да, каждый из нас может общаться с SLM, но и он берет за это свой процент. Без его одобрения мы не сможем сделать и шагу. А ты абсолютно свободен в своем выборе, и мне кажется, что ты знаешь это сам. Просто тебе не дает покоя изоляция. Как часто ты выходишь из дома? Анне не по душе твое электронное отшельничество. Ты с каждым днем все больше походишь на статую, или на «призрака».
Проснись, ты — отец! Ты — муж! Да, знаю, вы с Анной нигде не регистрировались и свадьбу не играли, но факт остается фактом — у тебя есть женщина, которая тебя любит, и есть дети, за которых ты несешь ответственность перед Природой и самим собой.
Тебя действительно так волнует судьба покалеченных жизнью людей, что ты готов забыть о своих родных? Давай еще выпьем.
Парни молча и уже не морщась проглотили по стакану чачи. Несмотря на большое количество закуски, их изрядно штормило.
— Ну хорошо, скажу тебе, что произошло со всеми обиженными. Хотя, будь ты повнимательней, или если бы чаще выходил на улицу, то узнал бы все сам. Все оппозиционеры перешли на сторону SLM или мертвы, это факт. Это не гуманно, нарушает все принципы демократии и так далее и тому подобное. Но посмотри на историю. Нельзя пытаться переменить все человечество, не устранив пятую колонну. И чем дольше эта колонна будет отсутствовать, тем больших результатов сможет добиться общество.
Все увечные или добровольно ушли в мир иной, или прошли полную программу реабилитации вплоть до генной терапии. Их просто нет, и в ближайшее время точно не появятся. А если и появятся SLM всех рассудит и расставит по местам.
Что у нас с извращенцами… Хе-хе, марсианская генная инженерия действительно творит чудеса. Те, кто точно знал, кем хочет быть, тот тем и стал. Теперь они полноценные мужчины и женщины, способные плодиться и размножаться. Они начали все с чистого листа. Что случилось с остальными, думаю, итак понятно.
Ну что, ты доволен?
Энтони молчал. Пепел от сигары осел на его одежде, на лице отражалась борьба между желанием согласиться со словами друга и желанием задавать бесконечный и бессмысленный вопрос «А как же…»
— Помнится, ты хотел стать писателем?
— Тебе я об этом не говорил.
— Анна сказала. Вот и стань писателем. Напиши рассказ, повесть или роман, займись продуктивной деятельностью. Тебя же никто не торопит, с голоду ты не умрешь, и ипотека гонит тебя на вторую работу. Наслаждайся, Энтони! Это же просто!
Время остановилось. Дым, не вышвырнутый наружу упорным кондиционером, стал плотным и тягучим. Энтони выпал из реальности и наблюдал статичный кадр. Статичный до того момента, пока не заговорил Голос.
— Чува-а-ак, — протянул незримый комментатор. — Это же просто капец! Этот гребаный мирок вылизан круче, чем киска Анны Вершпилт. Эх, знать бы раньше, что все так сложится, сидел бы на жопе ровно и не рыпался. Если верить этому братишке, то получается очень веселая картина: все, кто хотел влиться в нормальное общество — влились. Остальные благополучно самоликвидировались. Это что же получается — она и не собиралась лететь на Марс? А если даже собиралась, то совсем не за тем? Поэтому костлявый позволили мне это сделать? М-да-а-а…
И где же я теперь? Кто я теперь?
Мерцаяющий силуэт возник из ниоткуда и обхватил могучими руками шею Анираддхи. Черты лица сияющего незнакомца были достаточно размыты, но от голоса его сердце Энтони словно бы возвращалось домой. Не физически, но возникало чувство дома. Чего-то близкого, почти родного.
— Эх, пропали наши золотые деньки, брат. Уже не скрутим мы пару сотен косячков, и не завалимся в гребаную Поднебесную. И на футбол не сходим, и просто не посидим с бутылкой пивка перед телеком. Как думаешь, все это великолепие компенсирует мое отсутствие в мире? Я думаю, что да. Это охрененный мир, чувак. Живи в нем, радуйся. Загорелый дело говорит. А я уж как-нибудь сам, нематериально потусую. Не скучай. Пока!
«Файл поврежден. Перезагрузка системы».