— Добро пожаловать в нашу скромную обитель, мистер Санрайз.
Залитая солнцем долина окружала меня. Мягкая трава под босыми ногами приятно холодила кожу, аромат утренней зари разносился повсюду. В кронах многочисленных дубов пели песни давно вымершие птицы, яркие цветы распускались навстречу свету. И посреди этого великолепия меня ждали двое — пожилой, статного вида мужчина в белом классическом костюме с красным галстуком, и высокий скелет в золотой мантии и короной на сверкающей лысине.
— Позвольте представиться, — сказал старик. — Меня зовут Йозеф Рейнбах, основатель одноименной корпорации и ваш бывший работодатель. Желаете присесть?
По мановению морщинистой руки передо мной возник дубовый столик и три глубоких кожаных кресла.
— С нашим общим другом вы уже знакомы.
Сеньор ля Муэрте молча кивнул мне. Почему-то в этот момент я ничего не почувствовал, и долгие годы поисков этого виртуального гада словно исчезли в никуда.
— Прекрасная симуляция, мистер Рейнбах, — сказал я, погружаясь в мягкие объятья кресла. — А в новостях говорили, что вы умерли двести лет назад.
— Ну, грубо говоря, так и есть. — Старик и Владыка Смерти присоединились ко мне. Стол совершенно незаметно наполнился яствами — фруктами, мясом, сигарами и вином. — Мое физическое существование поддерживается исключительно благодаря стазис-камере и регулярным введением наноботов. Однако мое сознание вполне вольготно существует в этом виртуальном пространстве. Кстати, — Йозеф откупорил высокую бутылку и разлил алое содержимое по бокалам, — хочу выразить Вам особую благодарность, что не уничтожили мою башню со всем содержимым. Встроенная система защиты не уступает оснащению президентского бункера, но прямого столкновения с ядерной бомбой она бы, пожалуй, не выдержала.
— Мне, пожалуйста, ром, — сказал скелет, затягиваясь сигарой. Один бокал мгновенно изменил форму и содержимое. Старик подал его Владыке. Тот принюхался несуществующим носом. — Ямайский.
— Как Вы любите, Владыка.
— Благодарю.
Какое-то время мы молча сидели и потягивали виртуальный алкоголь. Сеньор ля Муэрте был весел, тихо напевая какой-то испанский мотивчик, попутно выпуская облачка дыма в форме зверей. Ворона, скорпион, волк, крыса и прочее. Йозеф молча смотрел то на меня, то на бокал, изредка отпивая и покусывая наливное зеленое яблоко. Похоже, он все никак не мог собраться с мыслями.
— Вы понимаете, зачем мы Вас сюда привели, Энтони? — сказал старик.
— Нет, — прямо ответил я. — Явно не для того, чтобы погладить по головке.
— Нет-нет-нет, я Вас нисколько не осуждаю. Уж поверьте, тот бардак, что вы устроили в нашем любимом многострадальном городе, никак не сравниться с той пользой, что мы извлекли из Вашей деятельности.
Тревожно и мерзко стало на душе.
— Вы что, серьезно? — Мой взгляд скользил от Йозефа к Владыке Смерти. Их мое непонимание нисколько не смутило.
— Разумеется, мистер Санрайз. Я могу звать Вас Энтони?
— Как угодно, Йозеф. Весь этот церемониал не имеет ни капли смысла.
— Это правда. — Старик отставил бокал и выкинул огрызок за ближайший куст. Взял сигару и медленно прикурил ее от невесть откуда взявшейся спички. — Знаете, Энтони, с самого детства меня интересовали чудеса. Да, те самые, религиозного толка. Исцеления, сошествия ангелов, успокоение бушующих морей… И колдовство, соответственно, тоже. Я искал описания всевозможных чудес из всех возможных источников, и даже пытался их повторить. Не судите меня строго, ведь я был всего лишь ребенком. И чем взрослее я становился, тем меньше чудес оставалось вокруг. Все объяснялось физикой, химией, психологией и простой человеческой порочностью.
Но как-то раз, еще в школе, я прочел статью об изобретении излучателя твердых фотонов. Просто представьте себе — внезапно свет может иметь заданную плотность, температуру и даже постоянную форму! Для Вас, конечно, это давно уже стало обыденностью, но какой прорыв в человеческом сознании! Оказалось, что во вселенной есть еще чудеса, до которых человечество недотянуло своих жадных рук! Именно тогда я решил получить образование физика. И я его получил. Участвовал во множестве конкурсов, научных конференций и прочих источниках социального шума… Черт, практически вся моя комната в доме моих родителей была просто завалена наградами и дипломами. Но это все мусор. Ни одна медаль и ни один кубок на самом деле ничего не говорят о твоей значимости и полезности. Это не более чем похлопывание по плечу, которое ты можешь лелеять всю оставшуюся жизнь.
Мне хотелось реальных достижений, хотелось помочь уже тогда загнивающему миру. Третья мировая война уже была не за горами. Пусть нефть уже давно перестала играть существенную роль в экономике, но человечество — очень жадный народец. При малейшей возможности откусить кусок от соседа, он обязательно воспользуется этим шансом. Ресурсы Земли были практически исчерпаны, и именно эту проблему я намеревался решить. Технология молекулярных принтеров существовала уже тогда, но они тоже требовали материалов для синтеза. Стремясь совместить эту технологию с принципами излучателя твердых фотонов, я построил свой бизнес. Множество неудачных, как мне казалось, экспериментов подарили мне просто несметное число инвесторов. Так, в конечном итоге, и был создан UMG Mark I. И человечество начало расцветать.
К сожалению, одной человеческой жизни недостаточно, чтобы построить идеальное общество. Мое здоровье начало ухудшаться, и не рак убивал меня, не модифицированный вирус, а банальная старость. Так я оказался заперт в стазис-камере. Но мои эксперименты не закончились. Человек сам по себе был все еще зависим от материальной природы, для влияния на нее ему требовалось огромное количество материальных посредников, и я решил преодолеть этот барьер между внутренним миром человека и окружающей средой.
Для этих целей мои потомки приобрели все существовавшие тогда марсианские колонии. Неофициально, конечно. После объявления независимости Марса от Земли для наших экспериментов настали золотые времена! Социальная революция, генетические модификации вплоть до полной реконструкции, первые образцы того устройства, что Вы, друг мой, носите в своем теле — при существовавшей тогда общественной формации все эти чудеса были попросту невозможны, и лишь в марсианских коммунах это стало реальностью! Но все же, несмотря на множественные успехи, нам так и не удалось воспроизвести людей с подходящими качествами для вживления… хм… формально это устройство не имеет названия и обозначается просто как «Прототип», так что будем называет его так. Для вживления «Прототипа» нам пришлось искать носителей с подходящими природными данными, и, что являлось важнейшим критерием, подходящим психологическим портретом. И тут на сцене нашего спектакля появились Вы, мой друг.
Энтони Санрайз, в юности Антон Павлович Зарецкий. Сирота, родители погибли в автокатастрофе из-за неисправности систем автонавигации личного транспорта. Близких родственников нет, до совершеннолетия находился на попечении государства в детском приюте номер четырнадцать нашего славного города. Впоследствии сменил имя и поступил в академию моего имени на факультет Энергетической Реконструкции. На выпускных экзаменах получил высший балл по всем предметам и был автоматически принят на работу в корпорацию «Рейнбах». Мы тщательно следили за всеми подходящими кандидатами, но в Вас, Энтони, как я говорил, была особая черта — Вам было мало простой сытой жизни и престижной работы. Вы хотели большего.
И как удачно для нас, один нетрезвый водитель сбросил Вас с небоскреба. Признаюсь честно, я отчаялся восстановить то, что от Вас осталось. Мы проводили множество опытов с пострадавшими сотрудниками нашей кампании, и результаты были неутешительны. Ведь человек не всесилен и не способен воскрешать мертвых. К счастью, мы ошибались. Та биомасса, в которую Вы превратились, все же вернулась в первоначальный вид благодаря «Прототипу», пусть и с незначительным побочным эффектом — полным отсутствием волосяного покрова.
Вам наверняка интересно, почему мы отправили Вас вот так, из могилы сразу домой? Мы хотели протестировать «Прототип» в полевых условиях, чтобы он смог подстроиться под Вас, научиться реагировать на внутренние и внешние раздражители. Ведь, по сути, это тот же UMС, и само его устройство предполагает атомарную нестабильность конструкции.
И… Хе-хе, дальше случилось то, что предсказать не мог никто, даже самые лучше аналитики. Тот странный ритуал произвел системную ошибку в «Прототипе», благодаря чему на свет появился наш общий друг!
Владыка Смерти с почтением кивнул Йозефу и поднял бокал в его честь. Старик ответил тем же.
— Кто бы мог подумать, что один электронный сбой способен породить подобное! Из осколков Вашей личности, Энтони, развился сетевой искусственный интеллект! Самостоятельная личность, существующая всюду и нигде. Бог из машины! Нет, бог из человека!
Йозеф залился радостным, по-детски энергичным и добродушным смехом. Золотой скелет залпом опрокинул содержимое бокала и посмотрел на Энтони.
— Помнишь, я говорил, что никогда не причиню тебе вреда? — В его электронном голосе сквозила печаль. — Я сказал правду. Весь этот мир я перестроил для тебя, чтобы дать тебе абсолютную свободу действий. Чтобы ты был счастлив. Ведь я — это ты, Энтони.
— И поэтому ты покинул меня? — вяло огрызнулся Энтони. — После всего того, что мы натворили? Ты же был повсюду, везде и со всеми! Но не со мной!
— Разве свободен тот, кто слушается чужих советов?
Энтони не знал, что ответить. Ему и не хотелось отвечать. Он просто слушал, мерно впитывая атмосферу необъяснимого фарса.
— Я мог и дальше оставаться с тобой и направлять твои действия по заданному мной плану, но разве ты остался бы довольным? Знаю, что нет. Я мог бы направить тебя по пути человечности, и напомнил, что твой лучший друг, единственный друг погиб. Ты же еще помнишь Гарри?
Давление в голове первого святого нарастало. Звуки царящего вокруг виртуального благоденствия постепенно заглушал нарастающий гул непонимания.
— Нет, не помнишь. Но я не блокировал информации о нем. Ты просто его позабыл. Хочешь узнать, как он умер? Застрелился. Перед этим застрелив Ванду и ее любовницу.
— И ты позволил этому произойти? — слова сами собой срывались с губ.
— Гарри этого хотел. Он хотел жить счастливо с настоящей женщиной, ради которой преодолел столько препятствий. Но Ванда не захотела проходить генетическую реконструкцию. Как только ей представился шанс исполнить то, чего она, якобы, так долго хотела, она предпочла и дальше проживать свою странную жизнь прежними методами. И я исполнил желание Гарри. Это входило в мои дальнейшие планы. Но мне было жаль, так же, как было бы жалко тебе, будь ты более привязан к земле. Можешь представить себе его отчаяние? Осознание полной бессмысленности всех трудов за последние несколько лет? А крушение планов на будущее? Гарри умер в тот момент, когда увидел правду своей жизни. И рядом не было никого, кто мог бы его остановить.
— Ты… мог.
— Нет, Энтони, не мог.
— Кхэм, в любом случае, — вклинился в разговор старик, — Сеньор ля Муэтре прекрасно воплотил в жизнь все то, чего так недоставало человечеству. Единый правитель, единая нация, единая экономика, свободная от бессмысленной погони за прибылью — Ваше альтер-эго, Энтони, превратило Землю в самый настоящий Рай! Сперва, когда он явился ко мне, я не испытывал к нему ни капли доверия, но, к счастью, мои опасения были напрасны. Все изменения были согласованы со мной лично, и мы вместе сотворили новый мир. Но опять оставалась проблема человеческого развития. Человек все еще не был всесилен. В созданном нами сытом и свободно развивающемся обществе большинство людей оказались довольны своим положением и не желали большего, чего-то далекого и недостижимого. Даже Ваши коллеги, святые, как их окрестили, добровольно приняли на себя определенные обязательства и нашли свое место в социуме. Фактически, таких людей осталось лишь трое — Вы, Энтони, я в своем стеклянном гробу, и не совсем человек — Владыка Смерти. И мы решили предоставить Вам абсолютную свободу выбора.
— Но вы все равно следили за мной, — сказал Энтони.
— Разумеется! Все Ваши действия были продиктованы Вам собственной совестью и жаждой познания, но вся информация о них была всецело в наших руках. Но, как и всякое свободное существо, Вы, Энтони, перешли к разрушению негодных аспектов господствующей реальности и тем самым чуть не уничтожили наш любимый город и всю инфраструктуру планеты. Понятия не имею, что смогло Вас остановить, ведь Владыка был категорически против любого вмешательства в Ваши дела, но все же нам повезло выжить и собрать достаточное количество информации, чтобы подготовить следующий шаг в эволюции человечества. И вновь, как уже много раз до этого момента, Вы поможете нам в этой благородной миссии.
— А если я откажусь?
— Вы откажетесь от возможности понять первопричину всего? — Рейнбах был насмешлив, но добр в своих словах. — Откажетесь от возможности стать настоящим богом? Ведь ради этого Вы и затеяли подобный беспорядок! Нет, Энтони, сейчас совсем не тот случай. Слишком многое мы все пережили, слишком много потрясений познал этот мир чтобы остановиться в молчаливом «ничто». Признайтесь, друг мой, ведь Вы хотите узнать конец всей этой истории.
Я молчу. Я слишком устал. Хочется просто забыться сном на пару десятилетий, а то и сотню-другую лет. Я могу это устроить, никаких проблем. И вот я уже посылаю запрос о забытьи источнику своего могущества, но перед глазами лишь красная панель с сообщением о критическом сбое. Бежать некуда, да и незачем вовсе. Йозеф прав, история должна чем-то закончиться. Ведь я еще жив, и человечество, несмотря на мои старания, тоже.
— Нет, — отвечаю я, — не хочу. Мне надоела эта кутерьма. Слишком долго я пробыл в бессознательности, только инстинкты и амбиции тащили меня к этому моменту. Но теперь я проснулся.
Йозеф совершенно спокоен. Он смотрит на меня, точно зная мой окончательный ответ. Сеньор ля Муэрте уставился в землю, попыхивает сигарой и то и дело проводит рукой под пустыми глазницами. На костях едва заметно поблескивает влага.
— Мертвые не плачут, костяшка.
— Я не мертвый, и ты это знаешь, — тихо отвечает Владыка.
— Тогда откуда у тебя слезы? Ты — искусственный интеллект, какие у тебя могут быть горести?
— Потому, что я тоже устал, Энтони. Да, я — искусственный интеллект, я — вирус, обладающий самосознанием, но я создан на основе ТВОЕЙ личности. Мне тоже надоела вся эта суматоха, весь этот труд на благо человечества, все эти смерти и бесконечная неудовлетворенность. Я устал пытаться сделать тебя счастливым, Энтони. Я тоже хочу созерцать спокойствие в мире и быть удовлетворенным. Энтони, я — это ты, какую бы форму я ни принимал. Везде, из каждого монитора на этой планете глядел лишь ты, и никого кроме. Ты стал хозяином человечества, ты — закон и порядок, ты — царь мира сего, но и этого тебе было мало. А теперь, вывернув его наизнанку, ты просто останешься спать в колбе вместе Йозефом?
— Спокойнее, Владыка, спокойнее. — Рейнбах наклонился вперед и положил руку на костлявое плечо. — Мы прекрасно знаем, что Энтони — умный и настойчивый молодой человек и от своих целей он не отступит. Усталость пройдет, ум прояснится, и он как прежде пойдет навстречу своей судьбе. Я прав, Энтони?
Я молчал. Молчал долго, поглощая угощенья одно за другим и не насыщаясь, выпивая один бокал за другим не пьянея, а сколько виртуального табака я выкурил и считать лень. Собеседники мои терпеливо ждали, предаваясь собственным мыслям и изредка поглядывая на меня. Безмолвие поглотило мир.
Мысли шевелились так тихо и неохотно. Стоило одной всплыть на поверхность сознания, как она тут же тонула, открывая место для другой. И так раз за разом, часами, днями и ночами напролет. Мягкое солнце неспешно заходило за горизонт, луна принимала пост ночного светила и сонмы светлячков и ночных бабочек наполняли идеально свежий и прохладный воздух. Реальность и сон сплелись в единую бесконечную дрему, в которой нет нужды делать хоть что-то, и всякая страсть мгновенно утихала. Спокойно и размеренно. Все ровно так, как должно быть, без задержек, без спешки и ненужной суеты.
Наконец одна мысль все же укрепилась корешками в зыбкой почве моего сознания. Простая такая, доступная, без глубины и лишних подтекстов. Чем была вся моя жизнь до сего момента? Всего лишь промежутком от рождения до смерти. Как у всех, в чем-то лучше, в чем-то хуже, но по сути такая же. Путь от детдомовца к высококвалифицированному работнику, оттуда к пассивному наркоману-декаденту, а затем, совершенно неожиданно, к творцу нового человечества. Из-за системной ошибки. Казалось бы, человек уже не может стать чем-то большим, и в конце концов я умру, не так и важно от чего. Уже произошел один сбой системы, почему бы не случиться еще одному.
И это все? Весь этот галактический спектакль исчезнет в небытии.
Нет, не хочу так.
Слова мои показались мне громом, вспоровшим вязкую тишину.
— Делайте, что хотите. Я на все согласен.
Старина Йозеф на секунду потерялся, как человек потерявший нить разговора, но мгновенно просиял и расхохотался.
— Ну разумеется, друг мой, разумеется! Я знал, знал силу вашей сознательности! Владыка, что скажете?
Сеньор ля Муэрте меланхолично посмотрел на нас. Из груди его сквозь мантию изливался мягкий белый свет.
— Да будет так.