Пробивая себе путь через трепещущую людскую массу, друзья добрались до своих мест на трибуне. Вот-вот должны были появиться команды поддержки, блистая псевдошкольными шевелюрами, гладко выбритыми женскими ногами и цветастыми помпонами.
Голографическое буйство подогревало фанатов. Нарисованные в воздухе огни, видеовырезки лучших моментов предыдущих игр, комментаторы, восхваляющие нарочито бодрым тоном победы спортсменов и как бы вскользь упоминающие о поражениях — все для толпы! Все ради шоу!
— Да-да, Нью, абсолютно с тобой согласен, — смеется один из комментаторов. — А теперь, позвольте представить вам, дорогие зрители, команду черлидеров «Небесные ястребы». Девчонки, не подведите!
Сине-золотые фанаты ликуют! На синтетическую траву стадиона выбегают длинноногие красотки. Пляшут, скандируя «Ястребы — вперед!» и прочие воодушевляющие лозунги, сопровождая довольно банальное действо поистине прекрасным акробатическим номером. Сверкает мишура, взлетают мини-юбки, девушки строят идеальную модель современного общества — пирамиду. Самые жилистые и выносливые красавицы образуют основание и все выше возносится очаровательное строение, и капитан запрыгивает на плечи своих подруг, потрясая толпу сотрясанием выдающихся форм.
«Ястребы — вперед!» боевым кличем проносится по стадиону, виртуальное пламя озаряет черлидерш светом инквизиторского костра, и по ушам Гарри и Энтони ударяет молот людского восторга. Сирены, они же малолетние ведьмы-совратительницы, исчезают в иллюзорном пламени, устремившись в ясное небо стаей золотых птиц.
— Прекрасно, девочки, так держать! — радостно доносится из комментаторской кабины. — Ты был абсолютно прав, Стивен, как такие красавицы могут не сподвигнуть наших бравых вояк на подвиги? Слышите, «Ястребы»? Теперь вы просто обязаны захватить сегодняшний кубок, иначе в ваших душевых станет несколько пустовато!
— Умоляю тебя, Нью, прекрати! С каких пор наши спортсмены должны проводить свободное время в одиночестве? Ну что же, а теперь поприветствуем девушек из солнечной Бразилии! «Санту Эллегуа», на выход!
И вот под зажигательные латинские ритмы на поле выбегает желто-зеленая команда темнокожих сеньорит. Где-то про себя Энтони начал сомневаться, за какую команду он теперь болеет. Но если говорить честно, наш герой никогда особо не увлекался спортом. Если бы не Гарри и его запутанные, точно паутина, связи, он бы по-прежнему сидел дома, получая дозу электромагнитного излучения от монитора домашней компьютерной системы. Но вот латинские прелестницы ведут зажигательные хороводы, развеивая по ветру черные, как ночь, локоны, и Энтони уже абсолютно наплевать, за кого болеть. Главное — не показывать это Гарри и другим сине-золотым фанатам. Вряд ли ради того, чтобы спасти одного гражданина от расправы стража будет продираться сквозь разноцветное бушующее море. Энтони хочется женщину. Особенно ту, что движется ближе к центру водоворота. Чем же она так выделяется из окружающей ее толпы соратниц, парень и сам не понимает. Но вот он уже слегка пританцовывает под музыку, а скроенные на военный манер брюки начинают ему немилосердно поджимать. Черт побери, как удивительно на него воздействует толпа! А может колеса безудержно ржущего Гарри…
Жаркие пляски завершаются возгласом на непонятном языке и все тем же голографическим фейерверком. Фанаты с обеих сторон разогрелись до предела, они готовы рвать, метать, орать и делать все то, что так делать нежелательно в местах массового скопления людей. Куда-то сама собой улетучилась атмосфера того самого культурного отдыха, что царила на подходе к стадиону, того и гляди волна радости прорвет барьеры воспитания и местного законодательства… Но нет, все шумно, крикливо, но в рамках дозволенного. И парни сливаются с этим буйством в разрывающем экстазе.
Под жизнерадостные вопли комментаторов на поле выходят спортсмены. Все как на подбор, высокие, мускулистые… скорее всего мускулистые, разве может у спортсмена свисать брюхо до колен? Под новейшей защитной экипировкой, одобренной спортивным комитетом, не разглядеть ничего. Панцири экзоскелетов настроены так, чтобы уравнять шансы обеих команд. Сила и выносливость уже не так важны. Одобрение физического превосходства не толерантно! Но все же не было бы смысла в таких соревнованиях, если б не смекалка и скорость реакции. Уж эти особенности не смогут уравнять даже самые упорные демократы и человеколюбцы.
Слова доносятся до разума Энтони все хуже, доносятся издалека и тонут в монотонном шуме, заполнившим его черепную коробку. Затянутый в полосатую броню судья бросает монетку, определяя, какой команде достанется пластиковая дыня-мяч. Фортуна улыбается сине-золотым бойцам, их броня переливается счастьем, солнце играет на отражающих забралах. Спортсмены встают в атакующую позицию.
Отовсюду доносится разгоняющийся бас. Играет боевая композиция «Ястребов», что-то из древнего, как мир, тяжелого рока. Что-то это ему напоминает.
We would swoop down on the town. .
And kill everyone that wasn't beautiful
And I don't want you and I don't need you
Don't bother to resist or I'll beat you
It's not your fault that you're always wrong
The weak ones are there to justify the strong
Раздается оглушительный свист, и закованные в пластик буйволы сцепились в смертельной схватке за обладание белым снарядом. Самый ловкий «Ястреб» принимает мяч и с ловкостью заправского гимнаста перепрыгивает через головы бодающихся амбалов.
Hey you, what do you see?
Something beautiful or something free?
Hey you, are you trying to be mean?
If you live with apes, man, it's hard to be clean!
Атлеты гоняются друг за другом, хватая соперников за ноги и бросая на синтетическую зелень мощным ударом плеча. Мяч летает из конца в конец поля, словно не желая наконец перелететь через рогатину ворот одной из команд. Тяжелый рок давит на мозг, происходящее расплывается с невероятной скоростью. Энтони встряхивает головой, пытаясь привести себя в чувство. Он смотрит на расплывающуюся рожу Гарри и окружающих его болельщиков. Если бы не богатый опыт, они бы тут же осенил себя крестным знаменем и бросился бить морды окружившим его демонам.
— ДА, СУКИНЫ ДЕТИ, ДА!!! — орет красно-сине-зелено-бородатый Гарри. Видимо, «Ястребы» забили бразильским гостям первый гол, разукрасив изнутри чей-что шлем багровыми каплями спорта.
— БРАТ, ЧТО ЭТО ЗА ХЕРНЯ?! — едва не молит о пощаде Энтони. Он уже напрочь забыл, зачем пришел, и теперь ему хотелось лишь убежать в уютную коморку с идеальной звукоизоляцией и набить брюхо чем-нибудь сахаросодержащим. А также в нужник и хорошенько размять Энтони-младшего. И еще кучу самых разных вещей, лишь бы все это было в тишине и подальше от этого зверинца.
— ЭТО СПОРТ, ЧУВАК!!! — кричит Гарри ему в ухо. Мощная лапа прижимает его к горячей потной туше, и парню становится совсем уж не по себе.
Матч по регби смешивался с иллюстрациями Второй Мировой Войны, количество погибших и затраченных патронов резко сменялись телефонными номерами, графиками модуляции контуров и номерами счетов поставщиков и клиентов. Солнце слепило огненными лучами его незащищенный ограничителями мозг, в мышцы хлынул панический поток адреналина.
— ЧУВАК, УСПОКОЙСЯ! — щерит зубы друг-диллер. — ЭТО МНОГОСЛОЙНАЯ ХРЕНЬ, СКОРО ПРОЙДЕТ!
— ГАРРИ, МНЕ НУЖНО НА ВОЗДУХ!
— ТЕРПИ!
— ГАРРИ, ЖИРНЫЙ ублюдок, я тебя ненавиж…
Что было дальше, не сможет поведать никто, ибо то, что вытворял Энтони с подачи своего друга, вряд ли согласится поведать широкой публике хоть один культурный человек. Да даже, если бы кто-нибудь рассказал парню, что он вытворял последующие десять часов, Энтони бы лишь отмахнулся и попросил принести стакан воды.
Именно эта нужда и вернула его к суровой реальности. Потный, с обожженным жаждой горлом он поднимался с кровати в своей квартире. Шаря руками в полутьме, он старательно пытался найти край своего ложа, и через мгновение узнал, что тот был опасно близок. Секундный полет — БАМ! Застонав и потерев ушибленный висок, Энтони потянул на себя одеяло, желая вздремнуть еще пару минут (все-таки за окном глубокая ночь, имеет же право человек отдохнуть в законный выходной!), как вдруг обнаружил, что оно сопротивляется. И как-то подозрительно ворчит.
Прищурив глаза, Энтони обнаружил в слабых лучах лунного света, пробивавшегося через декоративный экран, чьи-то стройные смуглые ноги на фоне белой смятой простыни.
— Черт… — едва слышно вырывается из его уст, пока он лицезрит свернувшуюся калачиком бразильянку из группы поддержки, кажется, «Санту Эллегуа». Как?! За что такая радость?!
Она переворачивается к нему лицом, укутавшись одеялом и с влюбленной улыбкой уткнувшись носом в его подушку.
(Что ж, раз ты не сдох от передоза, да еще и так повеселился, можешь гордиться собой, упырь).
Опять на сцену выходит внутренний голос Энтони, и опять парень пытается задавить его. Получается неплохо. Да и какой внутренний диалог может идти в голове, раскалывающейся на части.
На четвереньках (ноги отказываются нести его до места назначения) двинувшись на кухню, Энтони умудряется разгрести руками все, от сброшенной в спешке одежды, до упаковок от чипсов, контрацептивов и пивных банок. Гарри наконец добрался до его логова. Придурок. — подумал про себя Энтони. — Больше ноги этого жирдяя в моем доме не будет! Куда же перебралась разгульная орда? В любом случае, бюджет парня явно получил приличный удар под дых, месячный амстердамский трип (отпуск) отменяется.
Энтони наконец добрался до кухни, щелкнул переключателем на кране и с жадностью заправского чиновника принялся поглощать соки щедрой матушки Земли. Вода текла по его подбородку, капли оседали на отросшей за полдня щетине, и с каждым глотком живительной влаги парень чувствовал себя на несколько процентов живее, целостнее.
— Уборщик, — прохрипел он, оторвавшись от поилки. Из-за декоративной панели вылетел плоский как блюдце робот, радостно попискивая, словно собака. Разве что хвостиком не виляет. — Принеси кодеин. И убери тут все.
Умный песик, хороший песик. Энтони заботится о прошивке своего инвентаря. Блюдце улетело в ванную и через несколько секунд, тихо пискнув, протянуло хозяину сияющей ручкой гравизахвата спасительные таблетки. Энтони щелкнул крышкой и не глядя отсыпал горсть обезболивающего, запив его все той же водой из-под крана. Той, что как гласит реклама, чище любой артезианской скважины и дарует молодость и легкость. Только не забывайте платить налоги, уважаемые сограждане.
(Не шутите с законом! Да, я однообразен, но всегда прав! Разве ваш внутренний голос устроен иначе?)
Пока Энтони приходил в себя, маленький уборщик уже схватил половину разбросанного по квартире мусора и скинул его в утилизатор. Ящик радостно чирикнул и сказал пластиковому работяге «Благодарим за заботу об окружающей среде!». Тот лишь скромно мурлыкнул и продолжил свой нелегкий труд по очистке вертепа.
Все, пора с этим завязывать, — думает про себя Энтони. — Еще пара таких заходов, и билет в «мягкие палаты» мне обеспечен.
(Забавно. Люди всякий раз решаются сделать то, что нужно, когда это уже не обязательно. Занимаются любимым делом, бросают курить, рожают детей — все, к чему их ведет сама природа! — все это происходит на Закате, где уже нет никакой необходимости делать что-либо. Но человек отпахал, заслужил сделать хоть что-то, и вот он уже дряхлый, немощный, уставший от скучной, или непосильной мозгу работы, выбрасывает все мимолетные радости, чтобы хоть миг прожить по-настоящему. И умирает. Может, у тебя еще есть время на ясное бытие, а, джинн-чародей-кибер-маг-современности?)
Красота! Внутренний критик окончательно берет верх над разумом. Мама, спасибо тебе за воспитание! И тебе, папа, за твои нежные подзатыльники и жесткий ремень! Суки! Ненавижу!
(Не вини окружающих за их глупость, Энтони. Каждый делает то, что считает нужным. А ты, тряпка, поддался их глупости. И тебе не кажется, что крыть матом пустоту — немного странно? Не находишь?)
От очередного тихого психоза парня спас коммуникатор. Ремешок на запястье мягко завибрировал, сообщая хозяину о новом электронном сообщении. Стукнув пальцем по имитации циферблата, Энтони открыл свою личную страницу. Плюс один конвертик от лица Гарри.
«Ну что, чувак, ты жив? J»
Не сдерживая раздражения, парень принялся стучать пальцами по фотонной клавиатуре.
«Иди в задницу, Гарри! Я с тобой больше не разговариваю!»
«С каких пор ты такой обидчивый? Ладно, слушай: прости, что так вышло с твоим домом, мы реально не собирались так глубоко заплывать. В качестве возмещения Ванда и я приглашаем тебя и твою смуглянку на ужин»
«Ванда была здесь?!»
«А чему ты удивляешься, чувак?»
«Уже ничему. Кстати, а как ее зовут?»
«Мария, фамилии не помню»
«Как мы ее вообще сюда затащили? Я же ни слова по-португальски не знаю»
«И не нужно, она говорит по-английски, тебе этого хватит с головой. Если уже не хватилоJ Как она вообще?»
«Понятия не имею, не помню ни черта. Что вчера произошло? Чем ты меня опять напичкал, толстожопый упырь?»
«Ладно, чувак, я тебя понял. Поговорим позже. Арревуар, мазафака!»
«Пользователь вышел из сети».
«Социальные сети погубят мир» — сделала выверт очередная извилина в голове Энтони. Воистину, человечество погубит невозможность дать в морду ублюдку на том конце виртуального пространства. Много лишних людей, много жирных анонимов и малолетних троллей, ищущих в Сети то, чего им так не хватает в реале. Бардак. Бардак!
Боль понемногу отступала, организм приводил себя в порядок. И требовал выхода лишних элементов системы. Шаткой походкой парень побрел в санузел, едва не сбив по дороге добросовестного уборщика с кучкой мусора в электромагнитных ручонках.
Нажав на дверную ручку, Энтони ввалился в узкую, отделанную идеально чистым композитом комнату. Округлая раковина, душевая кабина и белоснежный трон были готовы принять хозяина в свои объятия, и парень, как истинный прагматик, решал, с чего бы начать утренний марафет. И сразу направился в полупрозрачный помывочный гроб.
Униинструмент сполз с запястья, уместился на стиральной машине в углу ванной, и Энтони заметил несколько алых пятен на дне душевой кабины. И парочку средств женской гигиены. Какого черта?!
— Уборщик!
Робот радостно пискнул и прилетел, виляя хвостиком из пустых банок и прочего сора.
— Убери эту дрянь.
***
Наконец на его взлохмаченную шевелюру обрушился теплый водопад. Энтони мылил и сдирал с себя потную кожу, словно пытаясь сбросить тесный, кишащий паразитами панцирь. Он терпеть не мог, когда течение жизни не поддавалось контролю. Не любил сюрпризы. Пусть даже они имеют пару стройных смуглых ног и пахнут розовыми духами. Стабильность — залог здорового сна. Но благодаря Гарри и его вечнопраздной своре все попытки Энтони хоть как-то своими силами обустроить досуг имели единственную постоянную характеристику — головную боль. Мама, папа, как хорошо, что вы не видите, во что превратилось ваше вяло обожаемое чадо, светлая вам память. Да и что бы вы сделали? Он состоявшаяся личность, не имеющая с вами никаких связей, ни финансовых, ни эмоциональных (генетическая схожесть не в счет). Вам не на что было бы надавить.
Вновь загорланил входящий вызов. Усталый вздох вырвался из груди Энтони.
— Униинструмент, синхронизация. Включить звуковой фильтр. Принять вызов.
Голограмма выплыла перед ним, заслоняемая полупрозрачной пеленой воды. Он не смог разобрать имя пользователя, но это уже не имело значения.
— Доброй ночи.
Анна. Его лучший безликий собеседник тихими одинокими ночами. Разность часовых поясов давала о себе знать, они могли созваниваться в совершенно случайное время, но в основном далеко за полночь, когда любой нормальный человек уже храпел носом в подушку.
— И тебе, — добродушно прохрипел Энтони.
— Усталый у тебя голос, — мягко, по-матерински нежно сказала она. — Тяжелая ночь?
— Чуть тяжелее обычного. Как твои дела?
— Скучно. Только все более-менее улеглось. Мать не шумит, сегодня ей лучше. А у тебя как?
Анна заботилась о своей парализованной, впавшей в маразм матери, и это обстоятельство довольно часто прерывало их с Энтони задушевные беседы. Как-то странно сжалось сердце в широкой груди парня, щелкнуло в голове, и легкая радость потянула его разум к небесам. Гениальная идея.
— Странные желания пробуждаются в моей подкорке, — со смехом в голосе сказал он. — Хочу стать писателем!
— Правда? — удивилась Анна. — И о чем будешь писать?
— О людях, конечно. О страданиях, преодолении и потерях, как все.
— Почему именно о страданиях? Никто не любит нытиков, Энтони.
— Не скажи! Все великие бумагомаратели, от Льва Толстова до Чарльза Моуди, развозили сопли и преодоление на тысячи страниц. Чем я хуже? Вот возьму, сяду и напишу шедевр о судьбе человеческой. Может, даже выложу в Сеть. А повезет, в издательство отправлю. И будет моей писанине PR, а мне гонорары и тонны кокса.
— А как же любовь читателей и критиков?
— Читатель голосует монетой, Анна, а критики — кто они вообще такие?! Комары, вампиры с отбеленными клыками и лакированными когтями! Присосутся и отвалят, лишь бы не заразили своим безграничным снобизмом.
— Какой же ты циник! — взвизгнула Анна и рассмеялась. — Ну хорошо. Уже придумал, о ком будешь писать? Жанр, персонажи, фабула, любовная линия?
— Любовная линия? — удивился Энтони.
— Все в жизни делается из любви к кому-то или чему-то, разве нет?
— Женщина-философ, — вздыхает Энтони, закрыв глаза, усевшись на сиденье и просто ловя лицом теплые капли бесцветной, без вкуса и запаха жидкости. — Может, ты и права. А насчет персонажей я еще не думал. Но хочется чего-нибудь реалистичного, близкого к настоящей жизни, чего-нибудь столь же сумасшедшего и бессмысленного.
— Тогда пиши о себе.
— Ну… тогда с любовной линией будет небольшая загвоздка.
— Ну и пусть, только не пиши о дерьме, прошу тебя. Это не оригинально.
— О ком же тогда писать? О лисичках, кошечках и бабочках?
— Не надо изображать мизантропа, Энтони! — Даже через иллюзию присутствия, чистый голос без видимых образов, Энтони слышит, как она улыбается. Ее смешит эта перманентная ненависть к человечеству, что выходит из берегов время от времени, и он смеется вместе с ней.
Анна, маленький якорь позитива, прижми этого парня к земле, пусть он хоть раз почувствует себя человеком. Нет, не так — Человеком!
— Тогда… — Энтони запнулся, пытаясь собраться с мыслями. — Давай так: как только я попаду на полки магазинов в твоем городе, я соберу гонорар и мы встретимся вживую. И первый экземпляр ты получишь бесплатно, с подписью автора. Сгодится?
— Не-е-ет, это слишком долго, и не известно когда произойдет! Я не люблю сюрпризы!
— Анна… — сказал Энтони.
— Что? — удивилась собеседница.
— Ты точно женщина?
— В каком смысле?
— В прямом, Анна. Я впервые слышу девушку-философа, не любящую сюрпризы. В наше неспокойное время это сильно настораживает.
— Энтони, — голос Анны заметно упал, — я давно хотела тебе признаться…
— В чем? — Парень мгновенно напрягся. Он успел искренне поверить, что этот день не может стать хуже.
(Ага, весь такой наивный, что сошел бы за умственно отсталого. Ничего, доброта и идиотия со временем проходят, проверено тысячами поколений муравейника.)
Энтони напряженно ждал, вслушиваясь в шорох и стук на другом конце сети. Он понятия не имел, что там происходит, и к чему бы эти неожиданные откровения от девушки с другого края земли, но что-то не позволяло ему смахнуть рукой подергивающуюся в радужном водопаде голограмму и продолжить спокойно нежиться в теплых каплях падающей воды.
— Вот, — сказала Анна и диаграмма звукозаписи растянулась на всю стену душевой кабины.
Маленькая комната, забросанная разноцветным тряпьем и сверкающая скринами старых рок-групп, не заправленная кровать, но это все не то. Главное заслоняет собой всю идиллическую панораму молодежного бардака.
Стройная девичья фигурка, гладкая, подтянутая, сверкает бижутерией в пупке и замысловато проколотых сосках. Розовые волосы спадали с хрупких плеч, а сквозь ярко накрашенные губы нагло выступал раздвоенный язык. Но взгляд почему-то настоятельно опускался к разноцветному сердечку в зоне бикини, и вновь возвращался к языку. И так раз за разом, вгоняя парня то в жар, то в холод. «Я, конечно, представлял, что все женщины по-своему змеи, хищницы и кровопийцы, — подумал про себя Энтони, — но почему я вижу их именно такими? С этим миром что-то определенно не в порядке».
— Ну как? — радостно прошептала Анна. Она просто дрожит от любопытства. Ах, если бы Энтони только видел это! Но он видит достаточно прекрасных вещей, оставим ему эту маленькую радость.
— Сколько тебе лет? — предусмотрительно спросил парень.
— Девятнадцать, а что?
— Просто у меня такое чувство, что я где-то уже это видел. В видео. Не помню, где.
— Тебе не понравилось? — поникла собеседница.
— Очень даже понравилось, — усмехнулся Энтони. — Просто дежавю накатило. Я точно тебя где-то видел.
— Ну-у-у… — Ей было явно неловко. На языке вертелось слишком много слов, которых она так и не смогла выпустить наружу. — Как вспомнишь, позвони мне… Если захочешь.
— Обязательно, сладость моя.
— Хорошо. Жду твоих набросков!
Всплывает смайлик с поцелуем, и абонент пропадает из сети.
Стать писателем… хм… А чем не затея? Подарить человечеству мысль, простую, в меру глубокую и бодрящую, одарить чувства читающего новыми красками и внутренней свободой… Да! Вот оно! Свободой не в деньгах или коробке из полимеров, что мы зовем домом, не в выборе религии или сексуально-политической ориентации, это все мнимое! Свобода в мыслях! Гении! Пробудить спящих гениев!!! Ура!!! УРААААААААА!!!
Молодой человек стоит под струями горячей воды, улыбаясь чему-то непостижимому, маленький робот летает по просторной двухкомнатной квартире, собирая мусор и складывая продукты человеческой жизнедеятельности в утилизатор, отсекая все лишнее от изначально приятной глазу картины. И вот, закутавшись в простыню, со слегка растрепанной шевелюрой и смущенной улыбкой, в тесную комнатку, заполненную паром, входит темнокожая девушка.
— Энтони? — говорит она, сбросив нехитрое одеяние.