Крепкое облако табачного дыма ударило в нос, стоило неприметной дверце отъехать в сторону. Крики радости и звуки барабанов накатились на Энтони, затягивая его внутрь незнакомого ему праздника в гущу пышущих жаром плясунов.
Квартира, где происходило сие странное действо, оказалась на удивление просторной. Все окна были закрыты, не горело ни одной лампочки, лишь множество свечей. Огромные толстые свечи источали свой свет со всех столов, шкафов и подоконников.
Витали в спертом воздухе цветастые юбки и накрашенные пальцы, мужчины с серьезным выражением лица разместились по углам, задумчиво раскуривая толстые сигары. Безумные и пустые глаза скользили по Энтони, не задерживаясь и не смущая. Праздник завораживал собравшихся, зачем им мешать кому-то получать удовольствие.
Сеньорита вела его за руку, лавируя среди приветствовавших ее соплеменников. Каждый считал своим долгом поцеловать ей руку или помахать рукой, рискуя выбить кому-нибудь глаз. Неопределенного возраста певицы со счастливыми лицами и хриплыми голосами надрывно кричали, приплясывая под бой латинских барабанов. Сами музыканты уже не могли соображать и автоматически отбивали ритм, закатив глаза или уставившись в одну точку.
Пробившись в нужном направлении, девушка восхищенно вскинула голову. Энтони сделал то же самое.
Посреди комнаты стояла огромная статуя скелета. Та самая, в плаще, с крестом и косой. И надпись у костлявых ног — «Senor la Muerte ». У парня невольно начал дергаться глаз, на мгновение он оторопел от подобного зрелища. Пустые глазницы глядели на него из-под самого потолка, выставив ухмыляющуюся костлявую челюсть в жутком свете черных и красных свечей.
Но он быстро пришел в себя. Сеньорита вырвала из его рук пакет, пристально осмотрела его содержимое, и одобрительно кивнув положила его к подножию статуи — каплю в море сигар, бутылок, гор сладостей и неизвестных Энтони блюд и цветов. В горячке царящего вокруг безумия он даже не заметил, как спало с его глаз покрывало дополненной реальности. Никаких статусов в социальных сетях, мелькающих перед носом, никаких видео- и аудио-дорожек, скользящих поверх сознания. Окружающее его сумасшествие было абсолютно реальным и не нуждалось ни в каких виртуальных украшениях и дополнениях. Само действо едва помещалось в сознание Энтони. Он уже уверился в собственной неадекватности, и тут в нем проснулся старый инстинкт — бежать!
— Как вам наш маленький праздник? — донеслось до него сзади.
Это был тот самый мужчина, что подал Энтони визитку. Все так же скупо улыбаясь, он пристально посмотрел ему в глаза и протянул руку.
— Мигель.
— Энтони. — Рука Мигеля оказалась сухой и жесткой, совсем не похожей на руки жителя Земли. Словно он занимался ручным трудом: пахал в полях, или, может быть, чинил механизмы, не прибегая к помощи дронов. Кем мог быть этот улыбчивый человек? Почему так не вовремя отключился проклятый нейроинтерфейс? — Очень… мило. Спасибо за приглашение.
— Не стоит, — усмехнулся креол и перевел взгляд на девушку, как-то незаметно успевшую взять Энтони за руку. — Спасибо, что привела нашего нового друга, Валери. Интуиция тебя не подвела.
— Спасибо, Папа, — ответила сеньорита. Все же она говорила по-английски, подумал Энтони. (Женщины-женщины, полны вы тайн и недомолвок, чертовы актрисы!).
— Будь добра, оставь нас на пару минут. Молодой человек наверняка желает узнать, что же, собственно, здесь происходит.
Красавица Валери упорхнула прочь, лишь прошелестели полы юбки. Но смуглянка не ушла просто так — задорный взгляд прочно запечатлелся в памяти Энтони, хоть самой девушки уже и след простыл.
Толпа смеялась и плясала. Табачный дым резал глаза. Пустые глазницы наблюдают из-под красного фарфорового капюшона с видом понимающим и важным, но нашему герою все кажется, будто двухметровый зловредный мертвец смеется над ним.
— В какого бога ты веришь, Энтони? — сказал Мигель.
— Я реалист, — ответил Энтони. — Мне, как любому человеку из толпы, нужны доказательства, если кто-то требует от меня веры.
— Очень правильная позиция! — Усы креола расплылись в улыбке. — Давай немного выпьем.
Энтони ощутил в руке широкий бокал, полный терпкого янтарного питья. Мигель же насмешливо прихлебывал из кружки апельсиновый сок.
— Не стесняйся, Энтони, все мы здесь братья. Выпей, выкури сигару — в моем доме сегодня праздник!
— Благодарю, лучше сигарету. — Парень недоверчиво вдохнул аромат напитка и сделал микроскопический глоток. Не похоже на яд. Достал сигарету и, попросив взглядом разрешения хозяина дома, прикурил от свечи. — И с какой же стороны мы братья, Мигель?
— С общечеловеческой, разумеется. Род людской живет под одним небом, ходит на двух ногах и думает головой, следовательно, все мы одной крови, я так считаю.
— Не могу согласиться.
— И не надо, я тебя прекрасно понимаю. В наше время кровное родство или соседская дружба мало что значат. Но люди с радостью объединяются вокруг идеи. Нечто такого, что понятно и приятно многим… — Мигель ненадолго замолчал, но столь же невозмутимо продолжил. — Знаешь, я с детства очень любил читать. Самые разные книги, начиная с Библии и заканчивая всем, чего старая церковь не приемлет.
Энтони непонимающе посмотрел на креола, вытирающего усы.
— История, биология, много чего. Особенно мне нравилась механика, спасибо моему отцу за это. Но есть еще одна наука, которой могут овладеть очень немногие. С ее помощью я помогаю тем, кто нуждается в чудесах, кто отчаялся в вере, устал от жизни. Хвала Создателю, что в моей общине сохранилась такая замечательная традиция, как служение Сеньору ла Муэрте.
— Больше смахивает на агрессивную секту, Мигель, — сказал Энтони, кинув взгляд на статую скелета. — Вы точно уверены, что стоило меня сюда приглашать?
— Определенно, Энтони, не сомневайся. — Мигель нисколько не смутился. — Да, я представляю, как это выглядит со стороны, но тебе нечего бояться. Мы не стремимся вытягивать из людей деньги или переводить кого-либо в другую веру.
— А что же вы делаете? Поклоняетесь мертвым?
— Почти. Проще всего будет назвать это колдовством.
Энтони не сводил глаз с улыбающегося креола. Воющий интернациональный вертеп начал давить на него, прижимать к полу, а молчаливый скелет ухмылялся все шире и шире. Он поставил почти не тронутый бокал на пол и раздавил окурок в пепельнице. В форме черепа.
— Это высокая честь, Мигель, но мне это не нужно. Я лучше пойду.
— Зачем тебе уходить? Ты уже принес подношение нашему благодетелю, останься и дождись начала. После ты сам все поймешь.
— Нет, — сказал Энтони, но тут вновь прибежала Валери, раскрасневшаяся и улыбчивая.
— Папа Брухери, все готово.
— Замечательно, дорогая. Веди гостей сюда. Энтони, ты еще не передумал?
— Он не передумает, — усмехнулась девушка с такой уверенностью в голосе, что у парня похолодело в груди.
— Откуда ты знаешь? — спросил он.
— Колдовство.
По-детски невинное лицо Валери сияло от радости, но в словах ее звенела сталь. Энтони вновь и вновь проклинал нахлынувшее на него безумие. Теперь его точно не выпустят. Ни здоровым, ни, возможно, даже живым.
Девушка отвела его в сторону, вцепившись ему в руку. Гости пьяной гурьбой перемещались в комнату со статуей Сеньора ла Муэрте, набиваясь практически до отказа. Растворившись в толпе на некоторое время, Мигель, он же Папа Брухери, вынырнул в пространство между толпой и статуей, затянутый в красную атласную мантию. Запахло зверем.
Вслед за Мигелем прошел юноша в черном балахоне, ведя за собой на поводке блеющего козленка. Где они умудрились его взять, удивительно отвлеченно подумал Энтони. Это не кусок натурального бифштекса заказать, это живой зверь. Где его держать? Как ухаживать? Как вообще легально увести его с фермы?
За ним медленно, порхая над полом, следовала девушка в белом. Она несла в руках длинную трость, украшенную серебряным черепом и отполированный до блеска кинжал. Все вопросы отпали сами собой. Энтони не хотелось об этом думать, он всецело погрузился в то, что должно было произойти. В жуткую безысходность непонятного ему ритуала.
Барабанщики вновь заиграли, но никто не пел и даже не думал пошевелиться. От былого веселья остался лишь табачный туман под потолком, откуда на своих слуг смотрел Повелитель Мертвых. Двое крепких парней поставили самодельный алтарь, украшенный черным полотном, возле его ног и не поднимая головы влились в замершую в ожидании толпу.
Мигель взял трость и кинжал в руки. Юноша и девушка уложили козленка на алтарь и крепко прижали его. Папа Брухери начал свой ритуал.
Раскинув руки, он произносил нараспев неизвестные слова, глядя в лицо своему скелетному богу. У Энтони мурашки пробежали по спине. Валери, державшая его за руку все это время, почувствовала это. Тихо хихикнув, она крепче прижалась к нему и положила ладонь ему на грудь.
— Не бойся, — прошептала она, — это еще не самое интересное. Смотри на Сеньора.
Senor la Muerte. Запрос в поисковую систему. Результат — сотни видео- и аудиозаписей, тысячи тысяч картинок, десятки статей и книг замелькали перед глазами Энтони. Целый оркестр барабанов заиграл у него в голове, вторя музыкантам в толпе, разные жрецы на разный лад произносят одни и те же слова. Проклятый нейроинтерфейс вновь заработал.
Слова заклинаний Мигеля переводились сами собой на сервере в тысячах километрах отсюда и транслировались парню в мозг, но на это у Энтони не хватало внимания. Он завороженно качался в такт стуку барабанов вместе с другими гостями, хоть и не был ни пьян, ни накурен. Страх перед кровью остался где-то в едва различимом уголке его сердца, превратившись в неразличимый зуд, скрывшийся под покровом усиливающегося экстаза.
В полумраке свечей таинство превращалось в жуткий спектакль, нереальный низкобюджетный фильм. Вуду, сантерия, макумба, черная магия, сатанизм, латинский культ смерти — слова давили на сознание Энтони невидимой рукой, дополняя дьявольскую мессу, как он назвал этот ритуал про себя, бесконечным числом оттенков адского пламени. Искры, рогатые головы, скелеты плясали в тяжелом тумане, смеясь цепляясь за волосы собравшимся. А Мигель все завывал и завывал, сотрясая руками, и били барабаны, доводя разгорячившуюся толпу до готовой вырваться наружу истерики.
— Загадай желание, — дрожащим голосом шепчет Валери.
Энтони перебирает варианты, они проносятся бурным потоком по магистрали сознания. Он готов поверить во что угодно. Такое простое дело, загадать желание. Деньги, слава, сила, власть, трехчасовой стояк без допинга, кофе, ром и кола, снова кофе, сигару, машину отрастить крылья стать суперменомслитьсясмиромубитьпрезидентарасколотьвселеннуюначасти…
Удар! Кровавые брызги орошают статую мертвого бога! Толпа кричит и неистовствует! Они приветствуют своего повелителя! «Приветствуем тебя! Приветствуем тебя, владыка Кровавой Косы!».
— Я здесь, дети мои!
Толпа в ужасе оборачивается назад. Алая влага еще бьется из горла жертвенного козленка, стекает с идеально острого лезвия в руках Папы Брухери. Все взгляды устремлены к Энтони.
Он не понимает, что происходит. Десятки обескураженных лиц обращены к нему, словно случилось то, чего никто не ждал. Энтони хотел удивиться, но тело его превратилось в куклу, набитую ватой.
— Вы ждете чудес, создания глины и крови? — доносится у него в голове. Перезвон сотни голосов, говорящих в унисон. — Чего вы хотите получить от смерти? Ну же, смелее! ВАШ БОГ ПРИШЕЛ!
Он слышит, как что-то тяжелое повалилось на пол, совсем рядом, разбилось стекло. Голова сама собой оборачивается на звук. Какой-то старик упал без сознания, схватившись за сердце. Сигара выпала из его губ, из осколков высокого стакана вытекала терпкая жижа, впитываясь в полосатую рубашку.
— Не смейте уходить с праздника раньше времени, сукины дети! — клокочет невидимый хор. — Я забираю только тех, чей срок на земле истек. Отойди, женщина!
Валери отлетает прочь от него. Ноги движутся сами собой. Неодолимая сила подвесила Энтони за ниточки, и не оставив ни малейшего шанса на сопротивление, потащила его к старику.
Волна человеческой плоти отхлынула от него, не понимая, что творится. Руки Энтони сами собой легли на грудь уже не трепещущего старика. Краем глаза он заметил, как сияют под кожей его кости, искрят веточки сосудов, и только его пальцы коснулись скорчившегося тела, сияние перешло на старика. Оно проникло внутрь, выжигая целительным светом холестериновые бляшки, освежая кровь. Бездыханное тело свела резкая судорога — сила, текущая из рук Энтони, добралась до сердца.
Все это время парень кричал и стенал в глубине собственного черепа, не в силах вырваться наружу. «Одержимость!» — пульсировало у него в голове. «Это все колдовство! Чертова магия!»
Сердце старика подчинилось парню. Импульс за импульсом проходят сквозь изношенную мышцу. Пламя свечей колеблется все быстрее, в полах женских юбок трещит статические ток. Руки и ноги трупа скачут, словно марионетке оборвали ниточки. Последний удар пробивает его насквозь, и старик успокаивается.
Тишина заполняет комнату.
Седая шевелюра на груди почившего начинает наливаться чернотой, кожа подтягивается. Сияние разливается по всему телу мертвеца. Он медленно молодеет, щеки наливаются здоровым румянцем, дыхание, сперва едва заметное, становится все глубже и глубже. И вот, спустя невидимую вечность, перед глазами Энтони и десятков гостей на полу обнаруживается уже не дряхлый старик, скончавшийся от сердечного приступа. Крепкий, подтянутый креол в самом расцвете сил распахнул удивленные карие глаза. Он смотрит на своих родных и друзей, те смотрят на него, и никто из них не может поверить в происходящее. Даже Энтони перестал кричать и биться в клетке на задворках собственного сознания и теперь безмолвно наблюдал за чудесами, что творило его обезумевшее тело.
Новоиспеченный Лазарь с легким скрипом поднялся на ноги, оглядел себя со всех сторон. Он был потен, все тело покрывали густые черные заросли. Отросшие за считанные минуты сальные патлы спадали ему на плечи. Какая-то немолодого вида женщина вышла из толпы и дрожащими руками принялась ощупывать его, из глаз ее текли слезы. Но воскресший не рыдал. Он обхватил старушку крепкими руками и принялся осыпать ее поцелуями, едва слышно шепча ей что-то на ухо.
Толпа тут же оттаяла, и взрыв радости разнесся по квартире. Кто-то даже упал к сияющим ногам своего воплощенного бога. Сеньор ля Муэрте проследовал к упавшим в лужу жертвенной крови жрецам, сорвал с себя одежду, окунул пальцы в багровое озерцо и не глядя разукрасил себя алым, пахнущим металлом и смертью узором.
Теперь повелитель мертвых смотрел на толпу счастливых поклонников двумя лицами — фарфоровым черепом под потолком и кровавым скелетом на теле нашего героя. Ох, и успеет он еще натерпеться чудес и несуразностей на своем веку! Поверьте, наш глубокоуважаемый Энтони еще найдет, чем нас позабавить.
— Ну, кто-нибудь нальет богу за старания? — усмехается одержимый. В его руку тут же попадает тяжелая бутылка, и он опустошил ее, не ощущая ни вкуса, ни опьянения. В зубах оказывается зажженная сигара, но даже она не в силах заставить Энтони хоть что-то почувствовать. Желая развлечений, вырвавшийся наружу демон прильнул к закатившему глаза козленку. Отбросив пустую бутыль и окурок, парень вонзил твердые, как сталь, пальцы в грудную клетку жертвенного зверя. Хрустнули кости. В окровавленной ладони, орошая голову Энтони алыми каплями, сверкало влажными отблесками козлиное сердце. — Одно сердце приходит, другое уходит — таков жизни! — восклицает бог и вонзается зубами в сырое мясо. Счастливый плебс расплескивал крепкое пойло во все стороны, горы даров посыпались в кровавую лужу у ног одержимого. Мигель и его помощники уползают кто куда — забиться в угол, или выползти на четвереньках прочь из душной квартиры, для них не принципиально. Они столкнулись с тем, во что не могли поверить. Стоять с воплощенным идеалом лицом к лицу неуютно, как ни крути. — Веселитесь! Гуляйте, дети мои! Пусть веселье погаснет среди вас лишь в тот момент, когда придет ваш срок покинуть эти бренные казематы! Женщина, иди ко мне!
Праздник оживился с новой силой. Владыка Кровавой Косы кружился в танце рука об руку с Валери, напрочь забывшей о Папе Брухери и прочей ритуальной шелухе. Сам бог, владыка ее рода, ее предков, танцевал вместе с ней. Он желал ее.
Толпа страждущих просила о том и сем, то предсказать будущее, то исцелить очередную хворь, покарать врага, привести любимого, благословить на путешествие, достаток и процветание, и одержимый Энтони тут же обещал все и сразу. Информационный поток вновь захватил его, уже целиком, даже ту его часть, что едва слышно билась в испуге, желая вернуть все на свои места. Взломаны и проанализированы тысячи виртуальных страниц, богатство, слава и любовь практически мгновенно потекут в руки страждущих. И болезни их будут исцелены, все недуги сотрутся из памяти, как страшный сон. Но это потом. Бог желает веселиться! Бог смерти желает жить!
Страшный грохот доносится со стороны входа, лампы на потолке взрываются, свечи, дары и посуда хором валятся на пол. Темнота заполняет собой дом. В мощном луче фонарей мимо взора Энтони пролетает какой-то незадачливый юноша, сбитый с ног раскуроченной взрывом входной дверью.
— Полиция, все на пол! — скрежещет металлическими голосами хор в экзоскелетах.
Они быстро вливаются внутрь, раздавая зуботычины шоковыми перчатками визжащей от ужаса толпе. Раздается звонкий треск импульсных винтовок. Запертые в ловушке люди падают, скошенные нелетальными, но крайне болезненными и эффективными снарядами.
Пластиковая пуля ударяет Валери в грудь, электрический заряд мгновенно отправляет ее в нокаут. Все еще не пришедший в себя, но жутко обозленный Энтони, в разорванной рубашке, изукрашенный кровью, смотрит в сторону новоявленных обидчиков, сжимая сияющие кулаки.
— Он здесь! — успевает крикнуть ранивший Валери коп, и через секунду улетает прочь из комнаты, сбитый недюжинным ударом разъяренного бога во плоти.
Целый рой электрических пчел вонзается в парня. Тело дрожит и колотит, но он все еще на ногах. Треск все усиливался, огонь полиции становился все жестче. Они вплотную расстреливали Энтони, не решаясь подойти к нему, ибо нормальный человек уже бы давно упал замертво от таких повреждений.
Наконец, кому-то из стражей порядка в сияющих забралах удалось попасть нашему герою в глаз. Пуля вошла неглубоко, но все же… Не пытайтесь себе представить, что чувствует человек с выбитым глазом, получающий несколько тысяч вольт напрямую в мозг.
Вспышка боли озаряет раздвоенное сознание Энтони, и он падает на колени. Рядом с ним с дикими воплями, скорчившись в три погибели, падает отряд специального назначения полиции. Почему, парень так и не узнал. Тьма вновь ворвалась в мозг и погасила последнюю искру разума в его мозгу.