Годвин очнулся, лежа на полу, одетый в одну рубашку и со стояком, твердым, как наковальня. Лучины в подставках успели догореть лишь на половину, а значит в отключке он пролежал не долго. На шее будто бы осталось сдавливающее чувство, хотя руки эльфийки давно её не сжимали. Юноша со связанными запястьями, не без труда поднялся на ноги. Возбудитель в крови порождал огромное количество энергии и вожделения. Глаза мгновенно отыскали голую Авилину, стоящую на кровати в мерцающем свете огоньков.
Стройные ножки с мясистыми ляжками, были расставлены немного шире, чем в обычной её стойке. Ладони держались на поясе, а локти слегка отъехали назад, выпячивая грудь. Пара вершин с острыми, будто кинжалы, сосками, смотрели на парня, вынуждая его приоткрыть рот и едва не ронять на пол слюни.
Надменное выражение на милом личике отлично сочеталось с прической из пары локонов, обнимающих щеки, и длинным хвостиком, выглядывающим из-за макушки. Она смотрела на Годвина, как на наглого раба, которого впору отхлестать плетью за непослушание. Такой вид, еще больше раззадоривал бурлящую в венах кровь человека.
Не долго думая, он ступил на встречу властной девице, с мыслями, что сейчас то он заставит её вопить так, что соседи, не то что проснуться, а созовут внеочередное собрание, чтобы запретить им трахаться в ночное время. К огромной радости бывшего гвардейца, не смотря на сокращающуюся дистанцию между ними, Авилина даже не шелохнулась. Вот её чудесный, плоский животик, с почти проступившим прессом, замаячил вблизи лица. Еще немного и удастся прильнуть к нему устами, провести языком от пупка вверх. А дальше запрыгнуть на кровать и продолжить целовать уже в губы, пока пульсирующий член, будет тереться об мягкую ножку.
Годвин был готов пройти сквозь град болючих ударов, ради такого. Стерпеть крики и унижения, и вновь получить ремнём по ягодицам, сколько угодно раз, лишь бы прижаться к безумно красивой эльфийке. Его бедный кончик, обтраханный узкой дырочкой, так и не кончил этой ночью. Зачем вообще жить, если нельзя вставить его в это прекрасное существо, и трахать, трахать, трахать…
Нынче юношей повелевала запредельная похоть. Потому, когда колдовская нить, натянулась и не пустила дальше, он рванул её, что есть мочи, не считаясь с последствиями. Паренёк хрипло закряхтел и потянул воздух в сжатую глотку. Судя по ощущениям Годвин сразу догадался, что он “посажен на цепь”. Крутанувшись на месте юноша, увидел те самые чары, которыми его некогда тащили в эльфийскую деревню. Только теперь, нить, сияющая золотистым светом, обвивалась вокруг шеи, а другой её конец был не в руках у девушки, а крепился к узкой полосе деревянной стены, между дверным и оконным проёмом. Длинны как раз хватало, чтобы поставить стопу на постель, но вот торсом дотянуться, уже никак не получалось.
— Смилуйся, Госпожа. — тяжело дыша, молвил парень — Позволь… Хорошенько… М-м-ф…
Он с трудом искал, нужные слова, способные жалостью иль хитростью выманить Авилину на его половину комнаты. В голову лезли одни пошлости и грязь. Не в силах ничего с собой поделать Годвин закинул на кровать ногу и докоснулся пальцами, до гладкой голени. В тот момент, он почувствовал себя счастливейшим из живущих. Нежное прикосновение, тут же отразилось приятным напряжением в члене. Юноша принялся корячиться, и тянуться ступнёй выше. Его нелепые потуги прекратились, когда девушка неожиданно спрыгнула вниз.
В одночасье губы смогли дотянуться до тощей шейки и ключиц. Первым делом парень стал кусать гладенькую кожу, потом встал на носочки и дотянулся стояком до розовых половых губ. Дальше он сумел извернуться и сделать оба действия одновременно. Море наслаждения хлынуло в область паха. Тогда Годвин начал тереться об влажную щёлку возлюбленной, на столько глубоко, на сколько позволяла колдовская нить. По итогу он решил, что поцелуями можно пожертвовать и отклонил торс назад, а таз наоборот придвинул к эльфийке. Теперь юноша даже попытался протолкнуть конец внутрь. Порядком намучавшись и вспотев, он вернулся к поглаживаниям снаружи, и уже был несказанно рад такой возможности. Авилина, тем временем не сменила стойки и продолжала смирять пленника, пренебрежительным взглядом.
— Веди себя достойно. — сказала она.
— Не могу… А-ф… Хочу тебя… — отвечал парень и водил стояком по её малиновому пирожку.
Эльфийка подняла ладонь и взмахнула пальчиком в воздухе. Золотистая нить, начала укорачиваться по её велению и оттягивать Годвина назад. Елозящий конец, постепенно выскальзывал из облюбованного местечка, лишая человека единственной радости.
— Нет, нет… — захрипел юноша.
Вскоре он вынужденно отклонился так, что тело утратило равновесие и парень попросту грохнулся на спину. Хруст в связанных руках, не испугал так сильно, как то, что стояк больше не прикасался к девушке. Парень по быстрому подскочил на ноги и уставился на свою мучительницу. Глаза поедали роскошное и недоступное тело белокурой эльфийки, а кисти рвались хотя бы подрочить.
Авилина медленно, заползла обратно на кровать. Она встала на широко расставленных коленях, поглядывая, как пленник пристально следит за ней. По её элегантным движениям, было понятно, что девушка намеренно дразнит Годвина. Дальше она снова приянлась вращать пальцем в воздухе, только уже в обратную сторону. Колдовская нить, сдерживающая юношу, начала удлиняться. Тот зашагал вперёд, не давая натяжке ослабнуть.
По мере приближения к эльфийке голова мутнела, а взгляд целиком расплывался на её фигуристом торсе. Под действием возбудителя, парень был готов трахать всё что движется, ну а глядя на такую сочную красавицу, ему хотелось разорваться в клочья, но дотянуться. Полоса стены из досок, к которой его привязали, поскрипывала под давлением. Годвин непроизвольно душил себя, из-за надежды оказаться поближе.
Вращающийся пальчик, всё не замирал и не замирал, и человеческое сердечко заколотилось быстрее, в преддверии нового прикосновения. Вот, ему удалось поставить одну ногу на постель. Коленка и голень прижалась к талии Авилины сбоку. Еще немного и юноша сможет ткнуться в животик членом. И тут вращения таки прекратились. Он пошатал стояком перед девушкой и сделал молящее выражение на лице, намекая, что его дружку не хватает внимания. Его междуножный клинок и правда был готов разорваться от распирающего возбуждения. Парень уже подумывал сорваться и, вопреки самоуважению, потереть им о край кровати, лишь бы появились желаемые ощущения.
Строгая хозяйка, вроде бы, на мгновение смилилась и даже потянулась кистью в нужном направлении. Но по итогу она выставила один палец и надавила им на кончик снизу. Член приподнялся, а Годвин застонал, так будто произошло нечто невообразимо приятное:
— У-у-ф-ф!
Авилина немного понажимала на стояк, проверяя, как упруго тот торчит, и вдруг, схватилась за него всей ладонью.
— А-а-х-х! — выдал резкий вздох юноша.
Сверхчувствительное место взорвалось непостижимым наслаждением.
Пухлые губки, девушки придвинулись к его лицу. Парень потянулся головой вперёд, вытягивая шею, как можно дальше. Их уста легонько столкнулись, щекотным, дразнящим движением. Кисть на члене разжалась и кончики тонких пальцев, стали нежно поглаживать елду снизу, нажимать на мошонку, проводить ноготками по коже. В обычное время, такое было бы довольно приятно. А сейчас Годвин дурел от хитрых манипуляций любимой.
Всей душой он желал, чтобы она взяла стояк в кулак и сдавила, что есть мочи, а потом принялась бы дрочить, с огромной скоростью. Их рты слились бы в слюнявом засосе, и так продолжалось бы, пока юноше не стало мало. Он набросился бы на неё, повалил и придавил сверху. А потом сжимал бы сиськи и шею до красна, пока таз непрерывно двигался и загонял твердый член ей промеж ног. Под возбудителем, парень вёл себя очень грубо. И эти лёгонькие, бабьи ласки, хоть и были до умопомрачения приятны, всё же раздражали своей нерешительностью и полумерностью.
Авилина, в свою очередь, не прекращала подлую игру. Она отодвинулась чуть назад и стала гладить пресс Годвин одной рукой. Вторая сжимала её собственную грудь, демонстрируя пленнику недоступную упругость девичьих прелестей. Следом эльфийка наклонилась вперёд и поводила кончиком языка у лобка юноши. Тот запрыгал, как дурак. При этом, передавленная шея вовсе не могла вздохнуть. Девушка увернулась от летящего в лицо члена, хихикнула и прикусила нижнюю губу. Эти издевательства, явно поднимали ей настроение, так что продолжила она уже с улыбкой.
Авилина повернулась к нему спиной и встала на четвереньки. Потом упала головой в кровать, а руками раздвинула ягодицы, прямо как прошедшим утром, это делали Фелисия и Милена. Широкие бедра и пышный задок смотрелись, как всегда превосходно. Милые дырочки были хорошенько смазаны, самим парнем, и теперь требовали в себя крепкий стояк.
Голова с хвостиком выглянула на него, не отрываясь виском от одеяла.
— Что случилось, Годвин? У тебя такой вид будто ты хочешь потрахаться. Но ты ведь устал кончать по пять раз за ночь. Зато покувыркаться с соседками горазд. У тебя ведь нет дома красивой девушки, которая выполняет любые твои прихоти.
Эльфийка повернулась на четвереньках лицом к пленнику. Дальше она взяла в рот два пальца и принялась изображать бурный отсос. Юноша наблюдал за ней и мечтал “сорваться с цепи”.
После этого Авилина снова придвинулась к нему, почти в упор.
— Ты ведь мог засунуть сюда свой кончик, когда пожелаешь… — говорила она и водила пальцем по нижней губе. — Нужно было просто дождаться вечера.
Девушка взялась обеими руками за его голову и парень потёрся об ладошки, будто кот.
— А может тебе чего-то не хватает? — спрашивала она и пристально разглядывала своими глазами-озёрами. — Может ты стесняешься попросить, что-то непристойное?
— Я… Я хочу… Хочу чтобы ты отпустила…
Эльфийка еще немного подразнила его, поводила кистями по торсу, погладила плечи и полапала зад. Годвин учащенно дышал и всё ждал, когда же она возьмётся за самое важное. Не может ведь это продлиться целую ночь. Должен настать момент, когда хозяйке наскучит гладиться и щипаться, и она позволит отодрать её, как следует.
Авилина отползла на середину кровати и легла на спину. Одновременно с этим, золотистая нить, удлинилась и позволила человеку залезать на постель. Чтобы сэкономить отпущенную длину поводка, юноша встал на колени и на них же пошагал к голой девице. Эльфийка раздвинула согнутые ножки и провела рукой по животу вниз. Двумя пальцами она раскрыла половые губы и промолвила:
— Взгляни, какая она мокрая. Помнишь нашу первую ночь? Ты был девственен и так хотел меня, что у тебя глаза лезли на лоб. А что сейчас? Моя дырочка тебе не нравится?
Бывший гвардеец зло пыхнул воздухом из ноздрей. Нынче, его глаза не то что лезли на лоб, а были готовы выстрелить от внутреннего напряжения. Её розовый цветочек, идеальной формы всегда выглядел очень притягательно, и особенно когда ноги врозь. Взгляд парня скользил по соблазнительному телу, от раскрытой щели, по плоскому животику и вверх к лицу меж двух торчащих вершин. Вульгарная поза девушки, будто говорила: “трахни меня здесь и сейчас”. И Годвин рвался, сделать это, как можно скорее, отдавливая шею, нажимая коленями в кровать и протягивая стояк вперёд, к чудесному девичьему ложу.
— Ближе… — захрипел он.
Авилина по чуть-чуть удлиняла колдовскую нить, приближая момент вхождения. Свободной рукой девушка стала теребить сосочек.
— У-х-м… — застонала она от собственных ласк.
Юноша уже не знал, что делать. Закрадывались мысли лечь на кровать, головой к выходу, а тазом к эльфийке. Но он быстро отбросил эту идею, понимая, что хозяйка прервет любые его потуги, не входящие в задумку. А между тем, нить удлинилась до того, что, корчащийся от удушья парень, сумел войти головкой внутрь возлюбленной. Он победоносно задвигал бедрами, вставляя на предельно маленькую глубину. Задубевший стояк начал обретать ощущение теплой мягкости на конце. Этого было еще ой, как мало, но уже что-то.
Трахаться отклонив торс назад, оказалось очень тяжело. Связанные запястья упирались в одеяло и немного снимали нагрузку со спины.
— М-м-м… — с улыбкой замычала Авилина.
И тут она положила обе ноги, ему на грудь, добавляя тяжести. Годвин закряхтел, но не остановился. Не смотря на огромные усилия мышцами, он чувствовал тесноту вокруг члена и это было главное. Эльфийка сжала в кулаке ту часть стояка, которая еще оставалась снаружи и потянула на себя. Юноша застонал, сам не понимая от боли или от удовольствия:
— У-у-у-ф… Ави… Хватит издеваться. Давай просто потрахаемся.
— О! А где подевался мой скромный парнишка, который стыдливо смотрит в пол, когда его ругают?
Девушка играючи ткнула его пальчиком ноги в нос.
— Можешь бить меня и унижать… Да хоть съесть. Только дай я нормально войду. — упрашивал Годвин.
В ответ Авилина толкнула его ногами в грудь, из-за чего он не удержался и таки упал назад, ударяясь затылком о край кровати. Эльфийка весело расхохоталась, а юноша сердито зарычал и с силой дёрнул связанными конечностями. После прошлой ночи, когда девушка разорвала верёвку, они просто сцепили две её половинки узелком. И вот, после долгих усилий и постоянных рывков, канат не выдержал именно в этом месте.
Кисти парня с огромной скоростью выскочили из-за спины. От неожиданности парочка, тараща глаза, уставилась на освобожденные руки. Девушка решила было, что она всё еще контролирует ситуацию и ничего не предприняла. Ну а Годвин понял, что другого шанса у него не будет. Он по прежнему не доставал торсом до эльфийки, но теперь смог протянуть вперёд ладони и схватить её за щиколотки. Следующим движением юноша дёрнул Авилину на себя и потащил прочь с кровати.
Колдовская нить стремительно укорачивалась и утягивала шею за собой. Парень уже предвидел исход, как его прижимает затылком к стене, а хозяйка опять берётся за ремень. Пришлось действовать стремительно и грубо. Девичье тельце слетело с постели и гулко шлёпнулось о половые доски. Годвин запрыгнул на эльфийку сверху и метнул кисти к острым ушам. Авилина заблокировала его выпад, но отвлеклась и утратила контроль над чарами золотой нити (магией она владела так себе). Сияние поблекло, а натяжка от стены до шеи ослабла.
Тут-то на полу завязалась настоящая борьба. Юноша выламывал голой красавице руки, пока та постанывала и отвечала щадящими ударами в живот. Всё-таки она боясь причинить ему серьезный вред. Парень же выкладывался на полную, вспоминая все изощренные приемчики борьбы выученные в гвардии. Тем временем, Фелисия сидящая на балконе, вслушивалась в долетающие звуки и недоумевала, что за гул, стоит у соседей.
Годвин запомнил повторяющиеся типичные блоки возлюбленной и сделал обманывающее движение. Это позволило в моменте, дотянуться до эльфийского ушка. Девичий голосок завопил на всю округу:
— Не-е-е-а-а!!!
Но было уже поздно. Голубые глазки полезли под лоб, а рот раскрылся вываливая язычок наружу. Ласковым нажимом, юноша мгновенно обратил буйную хозяйку в перевозбудившуюся девчонку. Вторая пятерня схватила, другое ухо и удвоила эффект. Ножки Авилины тут же распахнулись, а руки потянул парня на себя. Девушка быстренько обняла его всеми конечностями, заключая стопы в замок на пояснице.
— Вставляй, вставляй! — выпрашивала она, зная что стояк уже наготове.
Просить об этом было совсем не обязательно. Годвин и сам, всадил ей, как полоумный, предварительно пару раз промазав. Вымученный член заскочил на полную глубину и не успел пробыть там и доли мгновения, как выскочил обратно, чтобы снова войти. Теперь уже юноша вколачивал партнершу, но не в кровать, а в пол. Та жалась к нему, впивалась ногтями в спину и стонала во весь голос:
— А! А-а! А! А-а!
Пальцы парня сомкнулись в надежные кулаки и не выпускали продолговатые ключики к совместному удовольствию. Пока уши были у него в руках, Авилина не могла ничего поделать и отдавалась, позабыв о всех своих принципах. Происходящее вполне подходило на изнасилование, но Годвину было плевать. Его бедра не остановятся даже если сейчас в комнату войдёт мать девушки. Да пускай явится хоть сама чародейка Дакара, безумное вожделение, копившееся пол ночи, не позволит прерваться.
То же касалось и эльфийки. Несколько заноз в спине и ягодицах, не отвлекали её от запредельного наслаждения и подвижного юноши, который трахал её прямо на полу, как животное. Их шатающиеся головы стонали и обдавали теплым дыханием друг друга в лицо, а крепкие тела слились в один клубок из напряженных мышц.
В грубом и бурном соитии не осталось места нежности. Годвин драл красивую девушку, будто в последний раз, а та была и не против. Её натужный голосок вновь не унимался:
— А-а! У-а-х! М-х-а-х!
Заволновавшаяся было Фелисия, вздохнула, одновременно успокаиваясь и расстраиваясь. Звуки чужой любви возобновились, сея в душе новые семена зависти.