Цепенея от ужаса и собственной подлости, я спросил:
- Какой нож?
- А тот, который ты закопал под забором! - ответил Кукарача уверенно, словно нож закапывал он сам.
Что мне оставалось делать? Я откопал нож и отдал его Кукараче.
Лейтенант с минуту внимательно рассматривал нож, удовлетворенно кивая головой. Вдруг нож молнией вырвался из его руки, со свистом описал в воздухе дугу и вонзился в большой круг.
- Принеси! - сказал мрачно Кукарача.
Я с трудом вытащил из ворот нож и принес его лейтенанту. Он снова бросил нож и снова попал в большой круг. Следующие три броска оказались снайперскими - в середине внутреннего круга. Кукарача довольно улыбнулся.
- Твоя очередь. Пять бросков. Запомни, у меня сорок восемь очков две девятки, три десятки.
Я бросил и угодил ножом в тутовое дерево, метрах в трех от ворот.
- Ну, ты даешь! - рассмеялся Кукарача.
- А я целился в дерево! - солгал бессовестно я.
- Валяй!
Остальные четыре броска оказались и того хуже. Нож попадал в ворота или рукояткой или боком, но никак не лезвием. На шум вышла тетя Марта. Она изумленно воззрилась на нас, потом схватилась за голову:
- Господи, что я вижу, ослепни мои глаза! Что это такое? Чему ты учишь ребенка, чтоб ты провалился вместе с твоей милицией! Бездельник! Кукарача черномазый!
- Побойся бога, тетя Марта, какие ты отпускаешь словечки?! Неужели ты никогда не ела сахар? - Кукарача миролюбиво улыбнулся старушке, обнял меня за плечи и вывел со двора. - А теперь мы пойдем и вернем нож хозяину. Ладно?
В азарте состязания я успел уже забыть про этого проклятого Али, и теперь меня словно кипятком обдало.
- Отнеси ты...
- А почему не ты?
- Стыдно мне!
- Ничего. Пойдем вместе. С Али поговорю я.
Мы подошли к ларьку, когда гнев и возмущение Али, вызванные пропажей ножа, достигли апогея. Причем были они обращены в основном против бедного Ибрагима.
- Косой сукинсин, какой нож потерял! Тепер я как продал харфуз на разрез?! Гавариш - кто-то украл, украл! Лучше я адин хароши сабак держал, он хотя бы лайт!
При виде Кукарачи Али повысил голос:
- Милисия, где ты?! Куда смотришь, милисия?! Утром, в сентр города, мине ограбил какой-та сукинсин!
- Я здесь, Али! И вот твой нож!
- Вах, дарагой мой! Ты не милисия, ты настояши золото! - Али выскочил из-за прилавка и стал обнимать Кукарачу.
- Ты не меня, ты его благодари! Это он нашел твой нож! - Кукарача подтолкнул меня.
- Дарагой мой малшик! Скажи, кто мой нож украл? Я ему уши отрезал!
- Я не знаю, это Кукарача отнял нож у вора! - выкрутился я.
- Ай, я его душа матал, сволош, сукинсин!
Али не подозревал, что эти эпитеты он адресовал не кому другому, как мне, только что объявленному им же "дарагим его малшиком".
- На, дарагой, - продолжал он, - бери падарок, денги не нада! - И он протянул мне два небольших арбуза.
Я отказался, попятился назад.
- Возьми, чудак! - подбодрил меня Кукарача.
Я взял арбузы.
- А что надо сказать? - наставительно напомнил мне Кукарача.
- Спасибо, дядя Али, только зачем мне два арбуза? Дай одну дыню.
Кукарача расхохотался.
Али исподлобья посмотрел на меня.
- О-о, малшик, ты тоже балшой хитри сукинсин! - И обменял один арбуз на дыню.
- Кукарача, а что я маме скажу? Откуда все это? Бери-ка ты!
Кукарача взял у меня арбуз и дыню, и мы пошли домой.
Мама ужаснулась:
- Кукарача, не говори, что это украл мой сын, а то я покончу с собой!
- Что вы, Анна Ивановна, это Али преподнес мне, а я - вам, - успокоил ее Кукарача.
- Чем я заслужила такое внимание?
Кукарача неловко улыбнулся и развел руками.
- Ты не обижайся, Кукарача... Скажи мне откровенно: ты бегаешь только за Тамазом и ходишь только к нам или ко всем?
Кукарача задумался. Видно, он не ожидал такого вопроса.