Давид чуть прикоснулся к Инге рукой. Девушка взглянула на него мутными глазами.
- Куда он ушел? В какую сторону?
Инга показала на Удзо*.
Давид молча протиснулся сквозь толпу и пошел по ведущей к Удзо дороге, как овчарка по волчьему следу.
Утром из Бетаниа** Давид привез на коне изувеченного, со связанными руками Муртало и бросил его во дворе милиции. Муртало был жив.
_______________
* У д з о - гора в окрестностях Тбилиси.
** Б е т а н и а - храм неподалеку от Тбилиси.
Спустя ровно месяц в народном суде, что около круглого садика, начался процесс. Желающих попасть на него не мог вместить не только крохотный зал, но и садик. Каждое слово, произнесенное на суде, передавалось из уст в уста.
Мама на процесс не ходила, я же не пропустил ни одного заседания. Мама подробно расспрашивала меня.
В судебной практике такое, наверное, случается редко - суду с большим трудом удалось найти защитника для обвиняемого. Ни один тбилисский адвокат не хотел браться за защиту Муртало: людское негодование оказалось сильнее всех посулов и даже угроз дружков убийцы.
Судебное разбирательство длилось три дня - с утра до позднего вечера с небольшими перерывами. Было опрошено много свидетелей и еще больше предъявлено обвинений Муртало.
На утреннее заседание третьего дня по просьбе Давида впервые пришла Инга. Пришла красивая и строгая, как амазонка, в глубоком трауре, с белым как полотно лицом. Она вошла в зал вместе с Давидом и стала перед судьей и заседателями, даже не взглянув на остриженного Муртало, сидевшего за барьером между двумя милиционерами.
После обычной предварительной процедуры начался допрос.
С у д ь я. Расскажите суду, что вам известно по делу.
И н г а. Кукарача пришел домой в полдень...
С у д ь я. Вы имеете в виду Георгия Тушурашвили?
И н г а. Я буду называть его Кукарачей.
С у д ь я. Пожалуйста... Скажите, почему Кукарача пришел именно к вам?
И н г а. Он был моим мужем.
С у д ь я. А кем был для вас обвиняемый?
И н г а (после продолжительного молчания). Муртало?
С у д ь я. Шалва Фридонович Хизанишвили.
И н г а. Я не знаю такого человека.
С у д ь я. Он сидит слева от вас, на скамье подсудимых.
И н г а. Этого подонка зовут Муртало.
С у д ь я. Кем же он доводится вам?
И н г а. Он был моим любовником, пока... (Шум в зале.) Пока я не познакомилась с Кукарачей.
С у д ь я. Насколько суду известно, вы не состояли в официальном браке с Тушурашвили.
И н г а (упрямо). Он был моим мужем!
С у д ь я. Каковы, по-вашему, мотивы преступления, совершенного в отношении пострадавшего?
И н г а. Кукарача - не пострадавший, он убит. (Шум в зале.)
С у д ь я (смущенно). Продолжайте...
И н г а. Кукарача спал. Вдруг в комнату вошел Муртало с наганом в руке. Я закричала от испуга и неожиданности, хотя и знала, что рано или поздно развязка должна наступить. Кукарача вскочил и бросился к оружию, но было поздно. Его револьвер был уже у Муртало... (Инга умолкла.)
С у д ь я. Продолжайте, пожалуйста.
И н г а. Кукарача спал раздетым и, проснувшись, тотчас потянулся к одежде. "Не беспокойся, можешь беседовать со мной в майке!" - разрешил Муртало.
- Зачем ты пришел? - спросил Кукарача.
- Ты спрашиваешь меня? - удивился Муртало.
- Я и Инга любим друг друга!
- Не может быть! И сильно?
- Муртало, положи оружие и уходи!
- Оба? Или только твое?
- Оба!
- А нет ли у тебя наручников? Заодно надену и пойду с тобой в милицию.
- Ты так и поступил бы, если б котелок у тебя варил... - Кукарача взял брюки.
- Предупреждаю, встанешь - получишь пулю!
- Не посмеешь! Убьешь меня - не миновать тебе расстрела!
- Дудки! Уголовный кодекс я знаю как аллилуйю. Я убью тебя на почве ревности и заработаю пять, от силы восемь лет. Красная цена за твою шлюху.
- Убей и меня! - попросила Инга.