Ещё одна смерть. Сколько можно? Друг детства, учитель, Шелена и теперь Кана… Для кого-то это количество незначительно, но для меня — это слишком много. Погибают дорогие мне люди, которых я не успел спасти и теперь корю себя за это. Друг детства умер от плети, учителя убили захватчики, Шелена умерла от стрел шаманов, а Кана пожертвовала собой ради подруги. И ни в одном случае я не смог помочь им. Я начинал ненавидеть себя, потому что не оказывался в нужную секунду рядом, ненавидел шаманов, потому что они всё портили и ломали, ненавидел мир, потому что он сходил с ума и саморазрушался. Должно было что-то произойти, какой-то переломный момент, но я никак не ожидал, что этот перелом произойдёт в жизни моего нового друга. Кана стала для меня той, кто понимал мою душу, видел её изнутри и пытался всегда помочь, даже самым простым разговором. Возможно, убийца понимает убийцу. Однако, несмотря на её расу, она осталась светлым человеком в моей памяти.
Тело, лёд, река, кровь — всё это быстро промелькнуло перед моими глазами, а в памяти всплыли ужасающие картины: кровь, крики, стрелы, пронизывающие тело, глаза, наполненные боли и страдания. От этих воспоминаний я не мог пошевелиться.
С сознательного детства я рос в детской колонии, которой управлял какой-то тиран. Я не знаю, где находилось это место, не знаю, почему я там находился и где были мои родители. Но я хорошо помнил своё окружение: миллионы таких же тощих, грязных и замученных детей ежедневно таскали мешки, доски и что-то ещё по потрескавшейся сухой земле. Было жарко и в то же время холодно, хотелось пить и есть, спать или просто смокнуть глаза на пару минут. Но мы работали не покладая рук. Кто-то из детей заболевал и умирал, кто-то умирал от голода, жажды или нехватки сна. Не знаю, как я вообще остался в живых.
В двенадцать лет меня отправили на испытательный полигон, где я и проявил свои первые магические способности: гипноз, который действовал тогда только на животных. Меня сразу перевели в другую группу детей, где стали обучать техникам боя и магии. Я думал, что будет легче, но всё стало намного тяжелее. Изнурительные тренировки даже ночью! Нас выгоняли в леса на охоту, чтобы мы сами добывали себе пропитание. Так я и научился готовить прямо на открытом воздухе. Кроме таких тренировок нас закаляли, испытывали в спаррингах и старались натравить друг на друга, чтобы создать живую ситуацию соперничества. Там я и познакомился со своим другом детства, он был воином, сильным и выносливым парнем. Но однажды главный в нашей колонии забил его до смерти прямо у меня на глазах, а я просто стоял и не мог пошевелиться… Я струсил.
С восемнадцати лет нас отправляли на какие-то военные задания. Тогда я и представить не мог, что мы должны будем стать захватчиками: хладнокровными, безумными убийцами, что не ведают пощады… И со своего первого задания я понял, что это не для меня; я стал помогать людям сбегать, сражался против своих же колонистов. Я не хочу убивать, не хочу смотреть, как умирают беспомощные люди. И в ту же самую войну я сбежал, скрылся в какой-то шахте, где меня и нашёл мой будущий учитель-старик. Он был добрый, весёлый и очень мудрый; я понял это по его глазам: они были наполнены искренностью и сочувствием. Он протянул мне руку, но я уже никому не доверял, поэтому достал свой кинжал и направил его на этого старика. Он улыбнулся и достал из боковой сумки булку, которую поднёс к моему кинжалу и разрезал её пополам. Так я и понял, что это мой родной человек. Учитель был строгим, но он только хотел вложить в меня веру в добро и бесконечную силу человека. Он научил меня многому: борьбе, медитации, чтению, письму и травологии, что и стало страстью моей жизни. Мы тренировались очень много, но это не было тиранией, это было любовью… Учитель любил меня, как своего родного сына или внука, он верил в меня, постоянно ждал моего появления на пороге дома и смеялся со мной. Тогда я понял, как прекрасно иметь семью…
Нашему тихому счастью пришёл конец всего лишь в одно мгновенье. Не знаю, приходили за мной, за убийством или же искали что-то очень важное… В тот день я ушёл на реку, набрать воды и наловить пару рыбок на ужин, а когда вернулся, вся наша хижина была разгромлена, а внутри неё на полу лежал старик с раной в груди… Я вернулся слишком поздно: учитель был уже мёртв. В который раз я проклинал себя, проклинал жизнь и тех упырей, что так обошлись с теперь уже моим дедом. Это означало конец моей привычной жизни.
Мне двадцать два года, я молод и отчаявшийся в жизни. Не вижу своё будущее, а лишь только знаю, что ничего меня не радует более, чем сбор трав и создание лекарств. Мне пришлось переехать в королевство Ариэтас, потому что там произрастало много лекарственных трав. Я долго скитался, не зная, где найти приют. Денег не было, а продажа трав шла плохо, потому как горожане охотнее покупали молотые специи или уже готовые смеси и лекарства. Что ж, я был бездомный, безденежный и безнадёжный, никому ненужный обормот, пока не появилась она… Свет моей жизни. Я продавал свои травы самым обычным солнечным днём, и неожиданно подошла девушка в дорогом на вид платье нефритового оттенка, протянула мне золотую монету, которой было более чем достаточно за любой пучок трав.
— Я возьму пучок лаврового листа и свежие тюльпаны, — улыбнулась она мне. Только сейчас я заметил, как игриво поблёскивали на солнце её зеленовато-синие глаза, как переливались её золотисто-русые пышные волосы, заплетённые в толстые косы, и как веснушки на аккуратном носике сочетались с её бесконечно тёплой внешностью.
— Мисс, это слишком много, я не могу принять такую сумму. Возьмите что-нибудь ещё.
— Больше мне ничего не нужно. На такую сумму я оцениваю твой товар, — она мило улыбалась.
— Об этом жесте могут дурно подумать в обществе.
— Хорошо. Тогда я добавлю ещё три монеты, — она вытащила из приталенного кармашка платья мешочек с монетами, — и куплю у тебя… — она стала внимательно осматривать меня, — твою куртку!
— Куртку? — я был обескуражен. Твою ж… под курткой ничего не было…
— Да, снимай быстрее! — улыбчиво торопила меня девушка. Я послушно снял с себя охотничью куртку и остался с абсолютно голым торсом. Незнакомка осмотрела меня и маняще улыбнулась, забирая куртку, лавр и тюльпаны и отдавая мне деньги.
Тут же к девушке подошла женщина в длинном простом платье тёмно-зелёного цвета. Она выглядела серьёзно и сердито и стала гнать девушку в сторону дороги.
— Принцесса Шелена, мы Вас везде ищем! Скоро состоится праздничная церемония, а у вас нет платья!
— Мне не нужно платье! Надену рейтузы брата и эту охотничью куртку! — она тут же накинула её себе на плечи и стала демонстративно красоваться в новом наряде. — Как тебе?
— Принцесса Шелена, девушкам не положено ходить в мужской одежде! — женщина ещё долго что-то причитала, пока они добирались до кареты. Напоследок принцесса посмотрела в мою сторону, а затем королевский экипаж скрылся за поворотом.
Я ещё долго не мог поверить, что я разговаривал с самой принцессой! А самое главное, я продал ей свою куртку! Я был счастлив и отправился отмечать честно заработанные королевские монеты в местный трактир. Самое главное — именно на эту ночь я наконец-то нашёл достойный ночлег. Мне не пришлось ночевать в сене рядом с лошадью местного извозчика. Всю ночь во сне я видел её — принцессу Шелену. Она была самой простой девушкой, но в то же время и самой необычной. Такая прекрасная, жизнерадостная, солнечная. Её волосы были самой дорогой драгоценностью, дороже любых монет и золота. Её улыбка могла согреть даже самого угрюмого человека. Мне казалось, что теперь я не смогу жить без её милого веснушчатого личика и волшебных глаз. Но нам не суждено быть вместе: принцесса и почти нищий никогда не сходятся, что бы кто ни говорил.
Спустя всего пару дней один очень добрый старец отвёз меня в деревню «Шалфей», где я и обосновался. Я даже и не думал, что моя жизнь может так резко измениться к лучшему лишь только из-за того, что я помогу ему починить телегу, на которой он вёз сено, травы и различные продукты. Именно в деревне и началась моя новая жизнь; я сразу начал строительство дома, воссоздав хижину моего учителя, где располагались кухня, несколько спальных комнат, рабочая зона для создания лекарств и просторный подвал для хранения продуктов и микстур.
Солнечный день и моя утренняя сборка съестных припасов не предвещали ничего не обычного. Я брёл по Оленьему лесу, который был наполнен тёплым светом и воздухом, пропитанным ароматом белых грибов. Всё время мой взгляд был опущен вниз, потому что я старался не пропускать грибы, ягоды или орехи. Наткнувшись на очередной белый гриб, я наклонился за ним, срезал и отправил в свою корзинку со словами: «Иди-ка сюда, полезай к остальным!». И тут я услышал громкий хруст сломавшейся ветки, вспорхнувшую испуганную птицу и медленно поднял голову. Передо мной стояли пятнистые олени, лани и их детёныши, а затем они стали расступаться, и я увидел её, окружённую в заливистом ярком свете. Она была похожа на ангела! В длинном белом шёлковом полупрозрачном платье с золотистыми оборками; оно идеально ложилось по её безупречной фигуре. Только сейчас я понял, как она была похожа на лань: грациозная, мудрая, светлая. Её глаза наполнились искренним непониманием, а затем на лице появилась лучезарная улыбка, как и в первый день нашего знакомства. Эта беззаботная принцесса кормила оленей прямо из рук, а они покорно доверялись ей, как будто они были едины друг с другом.
— Ну и что ты там стоишь и смотришь? — засмеялась она. Я всё ещё стоял и не понимал, что она тут вообще делает. — Не хочешь подойти к нам?
— К вам?
— Ну, ко мне и моим друзьям.
— Олени — твои друзья? — недоумевал я.
— Конечно! Они очень преданы, умеют слушать и никогда не оставят тебя в одиночестве, как мои родители… — я медленно стал подходить к Шелене, опасаясь пятнистых оленей. Я знал, насколько они враждебно относятся к людям. Неожиданно, принцесса схватила меня за руку и потянула к себе, задорно смеясь. Её рука стала согревать моё мрачное холодное сердце. Я впервые почувствовал человеческое тепло после смерти своего учителя.
— Так ты сюда пришла только лишь для того, чтобы покормить оленей? — наконец начал говорить я после долгого молчания. Мой голос был очень натянут и слегка дрожал. Я впервые разговаривал со столь привлекательной девушкой.
— Я сбежала от прислуги. Не нравится посещать все эти скучные церемонии, балы и пикники. Я люблю природу, животных и увлекаюсь травологией, хотя все мужчины утверждают, что это неженское дело.
— Вовсе нет! Я так не считаю! Это… это чудесное увлечение! Знаешь, я тоже увлекаюсь этим, — Шелена сжала мои руки и вложила в них жёлуди и орехи, которыми кормила оленей.
— Похоже, я нашла себе нового друга, — игриво улыбнулась она, медленно отвела взгляд и продолжила кормить оленят. Она выглядела безупречно чистой девой с античных картин художников. Завитые золотистые локоны небрежно спадали на белоснежную шею, ключица сильно оголялась и заставляла неровно дышать моё мужское подсознание. Но я ещё владел своим телом и разумом и заставлял свою натуру сохранять спокойствие. — Ну, а ты что здесь делаешь?
— Я прихожу сюда по утрам, собираю травы и лесные припасы. Я живу недалеко, в деревне «Шалфей».
— Хорошо, что ты сказал. Приду в гости как-нибудь.
— Тебя не спохватятся во дворце?
— Нет, никто не знает, куда я ухожу. Чаще всего этого даже не замечают, — радостно заявила она. — Как тебя зовут?
— Я… — я стал заикаться, — я… Фирилл.
— Ну, меня ты уже знаешь, я принцесса Шелена. Но не называй меня принцессой! Ненавижу это! — я не ошибся, она была идеальна и проста. — А знаешь, ты похож на охотника. Кстати, спасибо, что тогда всё же продал свою куртку! Я же тогда просто пошутила.
— Я думал, ты действительно хотела получить именно её…
— Ну, я не жалею, что купила её. Она греет меня по ночам. На самом деле я просто хотела помочь тебе.
— Я очень благодарен тебе. Но теперь я не нуждаюсь ни в чём.
— Даже в друзьях?
— Если честно, я одиночка, и, наверное, мне никто не нужен, — это было лишним из сказанного… Дурак, что же ты говоришь?
— Знаешь, если бы ты действительно не нуждался, допустим, во мне, то не смотрел бы так на меня, — она сказала это совершенно серьёзно без капли лукавства, а затем медленно и неуверенно подошла ко мне почти вплотную, наклонила свою голову ко мне. Долго смотрела в мои глаза, как и я в её и тонул в них. Смотря на её нежные губы, я сходил с ума и хотел соприкоснуться с ними. Затем Шелена наклонилась к моему уху и прошептала: «Только не ври самому себе».
Так и прошёл день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. С каждым днём Шелена становилась для меня ещё светлее и красивее, но больше всего меня привлекала её чистая душа. С каждой минутой, проведённой с ней, я понимал всё лучше, что я полюбил её с первой наши встречи. Этот год жизни стал для меня самым счастливым; мне не хотелось думать о том, что будет дальше, я просто жил и наслаждался этим. Мне больше не приходилось выживать, я чувствовал себя бесконечно свободным. Но кто же мог знать, что ровно через год начнётся новое наступление на Ариэтас… Ночью на Нарпию напал отряд шаманов и тёмных магов. Они разгромили город, в том числе и королевскую семью. Я обнаружил Шелену в том лесу, где мы обычно встречались почти каждый день в определённое время. Её тело было пронзено пятью стрелами и безжизненно лежало на поваленных, старых деревьях. Она была бледнее обычного, губы приоткрыты и осушены, а глаза предательски мертвенно закрыты. Я не мог поверить, что это снова происходило в моей жизни. Очередная смерть! Я должен был сберечь её, но опять не успел… Дрожащими руками, я вытаскивал стрелы из её хрупкого тела и закутывал его в простыни, чтобы перетащить домой. В подвале под действием специального порошка её тело не разлагалось. За важным компонентом волшебной смеси мне приходилось отправляться в Катаир каждые три недели. Я должен был найти лекарство, которое смогло бы воскресить её. Два года я изготавливал различные эликсиры и пробовал их на грызунах и птицах, но никакого результата не было.
Сейчас я понимал Ламиата, он не мог поверить, что потерял свою любовь, как и я тогда не мог поверить в смерть родного мне человека. В этом мы были похожи: бесконечная вера в жизнь и искренние чувства. Похоже, что люди, находящиеся рядом со мной, всегда попадают в беду и умирают… Я готов был делать всё, что скажет Лам, только лишь поддержать его. Поэтому я обследовал территорию Яшмовой отмели и южной части Ариэтаса в образе русалки.
Проплывая рядом с берегом ниже Яшмовой отмели, я заметил лань, которая бродила в одиночестве в небольшом лесочке, и решил проследить за ней. Что-то тянуло меня к ней. Я вышел на берег и проследовал за ней, а она ускорила шаг и забежала за широкое дерево, и в то же мгновение оттуда вышла… Шелена. Она была в том самом шёлковом полупрозрачном платье с распущенными волосами, веснушками и бледной кожей. Казалось, будто не только платье, но и она сама была полупрозрачной. Она нежно улыбалась и медленно шагала ко мне совершенно босиком.
— Шелена, что ты здесь делаешь? — совсем тихо и обескураженно еле сказал я. Мои губы и челюсть свело от удивления и возможного страха. Я будто ворвался в своё прошлое. Я закрыл глаза и потряс головой, подумав, что всё это мне просто кажется, но на самом деле это было по-настоящему.
— Я не сон, Фир, — так же тихо, как и я, проговорила моя Шелена. — Прости, что раньше не показывалась тебе. Я просто боялась, что ты не примешь меня.
— Что за ерунду ты говоришь! — я попытался взять её за руку, но не смог. Она как в тумане растворялась в моём запястье. — Что происходит, Шелена?
— Моя душа стала призраком, потому что я была соединена с этим лесом и их животными. Я стала ланью. Фир, я так соскучилась по тебе! — из её глаз покатились капельки прозрачных слёз.
— Шелена, я тоже скучаю! Я обещаю, что найду лекарство для тебя! Пожалуйста, не плачь!
— Возвращайся поскорее домой, я хочу находиться рядом с тобой почаще, — и она растворилась в воздухе. Я ещё некоторое время находился на этом месте, пытаясь прийти в себя.
Когда мы решили двигаться дальше, я погрузил тело Шелены в ванну со специальным раствором из того самого живительного порошка. Я понимал, что мы вернёмся ещё не скоро, а попросить кого-либо присмотреть за своей возлюбленной я не мог. Неизвестно было, вернёмся ли мы вообще. Но эта мысль меня не столь пугала, потому что я знал, что после смерти моя душа обязательно воссоединится с Шеленой.
Спустя четыре месяца мы добрались до Долины горячих сердец, откуда начиналась территория Даркара — самого тёмного и мрачного королевства. Когда я ступил на эти земли, я сразу вспомнил своё детство. Воспоминания, как электрический разряд, пронзили всё тело резкой болью. Старик, который приютил меня, жил рядом с этой местностью… Из-за холмов виднелись шпили города Даркнесса.
— В его постройке участвовал я, — тихо, но твёрдо проговорил я.
— Что? — возмущённо переспросила Алекса. — Вообще тогда не понимаю ничего!
— Я был ребёнком из колонии. Нас заставляли таскать тяжёлые мешки, инструменты, доски и гвозди…
Наш путь был абсолютно ясен всем. Даркнесс — вот наша цель. Кто бы за всем этим не стоял, мы должны были положить конец правлению этого тирана. Мстить — плохой показатель души человека, но я готов был сделать это ради друга, ради учителя, ради Шелены и ради Каны. Пути назад больше не было.