— И это — правда?! О, неужели…
Мелла, всплеснув руками, едва не соскочила с места, когда три уже взрослых сестры сидели на покатом берегу озера и обсуждали собственное прошлое, настоящее и будущее.
После замужества Меллы, а затем Трисии, за которым последовало отбытие в далёкие края и замужество крылатой девы по имени Эйа, большой дом в Авингоре заметно опустел. До сих пор его владельцами и хозяевами были Гио Трейга с Алертой Ахан, а до этого — предки Алерты, впоследствии переехавшие жить в другое место и навещавшие их по нескольку раз за сезон. Мелла со своим семейством жила на другой окраине селения, в родительском доме своего мужа Оллсо Део, а Трисия — в небольшом городке под названием Эгрисса к северо-западу от их селения, где её муж, командир летучего боевого флота по имени Эйвер Лаусс, купил ей небольшой, но уютный и красиво обставленный домик. Однако судьба вскоре распорядилась так, что младшая дочь Део Ридвена, симпатичная, но проказливая Эдена, недавно вышла замуж, выкупила родительский дом и этим потеснила своего старшего брата с его женой и детьми. Тогда Мелла, собрав сыновей и хорошенько отчитав мужа за слюнтяйство и попустительское отношение к проделкам младших братьев и сестёр, последствия которых, увы, было уже не исправить, перебралась вместе со всем своем семейством к своим родителям. Родив недавно дочь Рэйну, похожую внешностью больше на отца, чем на неё, она посетовала на то, что вряд ли теперь сможет подыскать няню, которая могла бы заменить Эйа из рода Хирро, и всё-таки из многих кандидатур выбрала, на её взгляд, самую подходящую, которая могла бы взять на себя часть забот Меллы. Это была Дейна Торис, женщина на полтора десятка лет старше её, вдова погибшего во время весеннего разлива реки лодочника Вейго Лоттара, которая, перебравшись в Авингор, прихватила с собой также двоих своих отпрысков — Отта и Лофию, которые были тринадцатилетней двойней. Гио с Алертой, конечно, сперва были не в особом восторге от такого резкого прибавления в их семье, однако вскоре пятеро детей в доме стали их больше умилять, чем раздражать. А когда в гости к ним наведывалась Трисия с прелестным малышом по имени Гилло, от шума и гвалта вовсе было некуда деваться, и тогда старшие хозяева дома уходили на верхний этаж, если не пропадали надолго в полях или не уезжали по своим делам в город.
В тот ясный, погожий день, когда все три сестры — Мелла, Трисия и Аула — сидели на берегу озера, куда често приходили с самого раннего детства, их родители остались в доме, а старшие дети гуляли по полям и близлежащим зарослям в сопровождении своей няньки, собирая поспевшие плоды и пугая своими криками несчастных зельдюков, прячущихся под огромными сине-зелёными листьями. Старшие сёстры держали на коленях недавно накормленных материнским молоком малышей Рэйну и Гилло, а младшая, приёмная — теребила в руках большой, фиолетовый в белых крапинках цветок сорванной хиллеи и, как можно было заметить, немного нервничала.
— Да… но я не могу сказать вам точно…
— Как это — не можешь сказать точно? — как всегда, возмутилась Трисия. — Так кем ты его всё-таки считаешь — хорошим другом или будущим женихом и мужем?
— Если ты говоришь о капитане Вероисе, то, бесспорно, он очень хороший друг, — ровным, спокойным тоном, стараясь не показать ни тени раздражения, ответила Аула. — Но только он несчастен, я уже это говорила, потому что застрял здесь и пока не знает, как вернуться домой, откуда прибыл.
— Если он застрял и не знает, как вернуться обратно, — вмешалась Мелла, убаюкавшая своё семитриадное сокровище, — значит, ему ещё не время возвращаться и здесь он может повидать многое… наверняка ему здесь предстоит ещё стать мужем одной из наших девушек, как ты думаешь?
Услышав эти слова, Аула от неожиданности оторвала от своей хиллеи один лепесток и бросила себе на колени.
— Быть может… если он надумает приехать к нам в гости, мы его с кем-нибудь познакомим, в Авингоре так много хороших и красивых девушек, как раз ему под стать.
— А ты не думаешь, что он приедет сюда, чтобы поближе познакомиться только с одной хорошей и красивой девушкой, а всех остальных он просто не будет замечать?
Мелла говорила тихо, стараясь не разбудить малютку Рэйну, которая мирно посапывала у неё на коленях, в серебристо-лиловой корзинке для ношения младенцев.
— Это так нехорошо — играть с чувствами тех, кто тебя любит, — так же тихо сказала Трисия, ставя корзинку с крепко спящим крохой под сень раскидистого дерева. — Если ты откажешь этому пришельцу из далёкого мира, то сделаешь его ещё более несчастным, чем он теперь.
— И что, ради того, чтобы сделать счастливым какого-то пришельца с далёкой звезды, я должна стать его женой? А потом, когда он отыщет портал, отправиться с ним к той самой звезде, в неведомый мне мир под названием Эрра? Или как там его…
— А главная задача хорошей жены — сделать так, чтобы её муж не улетел от неё на далёкую звезду, — резонно выдала Мелла. — Если она создаст уютный мирок, который он не захочет променять на Эрру…
— В общем, так, — неожиданно заявила Трисия. — Это всё просто разговоры вокруг да около, а суть одна. Если ты закончишь обучение в пансионе и не выйдешь замуж, то опозоришь себя, директорат и весь пансион. Когда было такое, чтобы выпускницы пансионов госпожи Наофин оставались старыми девами?
— Как-то было, — Мелла посмотрела на неё глазами, в которых ясно читалось напоминание о том, что та успела забыть или пропустить. — В одном конкоре со мной была Эйна Ридд… она не вышла замуж, так и осталась одна, считая себя некрасивой и неспособной на любовь. Но это не твой случай, Аула.
— А может быть, Аула, ты хочешь пойти в преподавательницы пансиона? — спросила Трисия, глянув на младшую сестру внезапно заблестевшими глазами. — Они ведь не выходят замуж и посвящают свою жизнь благородному делу, обучая будущих жён и матерей, это их миссия.
— У каждого здесь своя миссия, — со вздохом ответила Аула. — Я не хотела никогда и сейчас тоже не собираюсь становиться преподавательницей в пансионе.
— Тогда — стать няней и посвятить свою жизнь чьим-то детям, как Эйа? Хотя её время пришло, точнее, за ней явился её жених, которого она в своё время отвергла…
— И няней я тоже становиться не хочу, — Эйа в сердцах оторвала второй лепесток.
— Тогда, может быть, жрицей?
— И жрицей тоже, — и третий лепесток оказался сиротливо лежать на коленях Аулы Ора, кутаясь в волнистой ткани лёгкого нежно-фиолетового в синюю крапинку, с двумя полупрозрачными юбками, надетого поверх тонкого лафитового корсажа, в котором нельзя было вспотеть, поскольку он приятно холодил тело в жаркую погоду, а в холодное время — замёрзнуть, потому что чудесная ткань собирала тепло от тела и отдавала его обратно.
— Тогда тебе остаётся один путь, — сказала Мелла.
— Я знаю. Но позвольте мне выбирать самой своим сердцем.
Из уст Меллы вырвался маленький смешок.
— Выбирать сердцем… из кого? Ты с таким восторгом нам всё время рассказываешь об этом капитане Вероисе, что мы решили… в общем… если он приедет в гости и после этого ты не станешь его женой, тогда мы все сочтём тебя безумной, ни больше и не меньше…
— Да, — поддержала её Трисия. — Именно так…
Аула подняла на них внезапно потемневшие, как морская гладь перед бурей, глаза.
— Безумной?.. Вот даже как… хорошо… сейчас вы увидите самое настоящее безумие… глядите!
Не зная, как скрыть то сложное чувство, которое возникло в глубине души Аулы в ответ на эти слова, она отвернулась от сестёр, подошла ближе к воде, зашла в неё по колено, замочив низ платья, и устремила взгляд на прозрачную, спокойную водную гладь, нарушаемую время от времени лёгким ветерком и движениями резвящихся озёрных обитателей. В глазах её, больших, голубых и прозрачных, как это озеро, не было слёз, но было что-то иное. Отрешившись от всего мира, она словно проникала в самую суть воды, рождая в ней совершенно новые токи и движения. Слившись внутренне с незримой сутью воды, Аула словно утопала и растворялась в ней, или же происходило наоборот — точно она не знала. А когда пришла, наконец, в себя, то обнаружила, что всё озеро словно превратилось в бурлящий мутный котёл, содержимое которого бесновалось, грохотало и дыбилось неведомыми вихрями, чудовищные волны поднимались ввысь, а она сама была щедро с головы до ног облита водой, облеплена водорослями, тиной, пиявками и мелкими донными созданиями, поблёскивающими в дневном свете, как маленькие звёздочки.
Трясясь от ужаса, старшие сёстры стояли поодаль. Очевидно, они вовремя успели отскочить, прихватив своих младенцев, и теперь чертили в воздухе круги, словно защищаясь от какого-то наваждения. Взбесившееся озеро успело лишь немного обдать их прохладной водой, и они выглядели куда лучше, чем Аула — мокрая, с распустившимися волосами, горящими глазами и облепленная всем, что могло подняться со дна озера. Само же озеро теперь выглядело как чудовищный котёл, содержимое которого только что перемешали исполинской ложкой.
— Ч-что эт-то б-было? — заикаясь, спросила Трисия, которая успела выйти из оцепенения раньше другой сестры.
— Это было безумие, — бросила ей ответ Аула слегка хриплым голосом, выбираясь из воды и отправляясь отмываться к шумевшему совсем близко небольшому водопаду, образуемому небольшой речушкой, впадающей в озеро. — А вот то, что вы хотели им назвать, называется иначе.
— Нет, Аула, это то, что ты сделала, называется по-другому, — возразила Трисия. — Колдунья! Если об этом узнают в селении…
— Ну и пусть! — прокричала Аула, выглянув из-за ветвей кустарника, где совершала омовение в чистой воде. — Мне всё равно, что обо мне подумают, но даже если я буду осуждена, это будет вам уроком.
— Уроком… да…
Трисия поглядела на старшую сестру, которая опомнилась только сейчас и сидела на земле, вытирая руками вспотевший лоб.
— Даа, такого ещё никто не видел, — прохрипела Мелла. — Странно, что наши малютки не проснулись. Но, всё равно, Аула, хоть ты нас всех тут утопишь, спалишь или разорвёшь в клочки своей непонятной силой — ты всё равно выйдешь замуж, как только окончишь пансион, неважно, за капитана Вероиса или кого-то ещё…
— Да уж это мне решать, за кого, — буркнула Аула, с силой выжимая воду из подола и выбираясь на поляну. — За кого мне суждено выйти, тот ко мне и явится и ему я не смогу отказать. А вас я попрошу не совать свои длинные носы в мою жизнь.
— Какая благодарность… — всхлипнула Трисия. — Как мы можем это терпеть, Мелла? Расскажем всё батюшке с матушкой?
— Не надо, — Мелла сделала правой рукой останавливающий жест, немного выставив её ладонью вперёд. — Как бы нам не было от этого хуже. Пусть разберётся сама.
— Как так, ты боишься? — удивилась Трисия.
— Признаюсь честно, да. Помнишь, она нам говорила про какую-то загадочную силу, что живёт в ней? Точнее, она говорила своей няне, а мы слышали и сами ощущали в ней это. А теперь, похоже, мы разбудили в ней это своими колкостями и попытками всё время вмешиваться в её судьбу. Я знала — однажды гром грянет, и вот — он грянул.
— Как это на тебя не похоже, Мелла… что эта её тайная сила с тобой сделала, а?
— Пожалуйста, Трисия, прекрати… пора уже нам действительно повзрослеть.
— Пожалуй, повзрослеть пришла пора вам обеим, — ответила Аула, всё ещё сердясь на них и расхаживая босиком по изрытому загадочной бурей берегу озерца.
Она поднялась на ноги, всё ещё дрожа, и поглядела на малышей в корзинках, которые как ни в чём не бывало посапывали в тени, отбрасываемой густыми зарослями вдовника и не столь частого здесь тимана. Небесное Око уже перекатилось на восточную половину небосвода, а значит, пришла пора заканчивать прогулку и, вернувшись в дом, заняться более «взрослыми» делами.
О происшествии на озере сёстры решили умолчать. Однако в скором времени весь Авингор гудел, как гнездо кнаутов, обсуждая недавно произошедшее «загадочное и непостижимое бедствие», в которое попали три молодых женщины с совсем маленькими детьми, но, к счастью, остались живы. Старожилы, вспомнив множество баек и слухов, стали всерьёз опасаться, что в скором времени несчастье в виде губительного смерча может настигнуть их дома и всё селение, перевернув его вверх дном, разрушив жилища и превратив всё в грущу костей и щепок. Тали даже поговаривать о том, что кто-то из селян своей неправедностью разгневал местных духов, в которых многие уже здесь не верили, и стали искать виновных, чтобы предать их «справедливому народному суду». Один лишь возничий Дэбо оставался в стороне от этих страстей, полагая, что чужие боги не могут на его разгневаться, пока он помнит и чтит своих.
И в самый разгар этих будоражащих кровь и щекочущих нервы событий и сплетен в Авингоре появился новый гость — из самой столицы. Он оказался настолько не похож на местных жителей своей элегантностью, учтивостью и нездешним выговором, что некоторые из старейшин с маху решили, что виновником недавнего неприятного происшествия, повторения которого ждали почти все авингорцы, был именно это похожее на человека существо. И что его приезд вполне мог означать, что скоро разразится смертельная буря. В общем, не успел капитан Вероис Сенам прибыть в это селение, как его встретили несколько местных пахарей и кровельщиков, нанятых старейшинами нарочно для поимки виновных в некоем ужасном деянии против Природы, окружили и повели в дом старейшин. Те долго допрашивали гостя, выясняя, откуда он прибыл, к кому, зачем и который раз, и, наконец, решили отпустить, однако один из местных «судей» всё же засомневался.
— Сдаётся мне, этот парень не так прост, как вам кажется, — сказал он. — И прежде вам ты точно выяснить его подлинные намерения, а для этого неплохо было бы устроить ему испытание.
— Это какое же? — отозвался один из семи старейшин. — Запереть его в сарае вместе с бойдами на три дня и три ночи, как мы делали с тем голуболицым верзилой, когда проверяли его на честность?
— Можно и так, — ответил пахарь, запихнув себе в рот кусок тахиловой смеси, от которой у него изо рта и из носа пошёл лёгкий прозрачный дымок. — Хотя… не повредило бы это его лощёному виду, видят Боги, он из высшего сословия и нам не чета.
— Ну если ты этого опасаешься, Дино, тогда придумай для него что-нибудь полегче. А то — надо же — семизвёздочный капитан, будто впрямь свалился с неба…
Слушая всё это и думая, какой приговор ему вынесут «радушные» управители селения Авингор, Вероис Сенам молчал и даже не подал ни единого знака страха, возмущения или возражения. Казалось, бояться или гневаться для него не было свойственным вообще. Однако этого нельзя было сказать о молодой особе из дома на окраине, неожиданно ворвавшейся в дом старейшин в самый разгар обсуждений, что делать с непонятным гостем.
— Плохо ведь, девушка, что ваш отец не входит в число старейшин? — обратился к ней тот самый человек, который несколькими мгновениями ранее выдвигал свои «оригинальные» предложения насчёт того, как испытать столичного гостя на честность и невиновность в случившемся пару декад тому назад.
— Я скажу… — Аула перевела дух. — Я скажу, что это хорошо, что он не входит в число таких старейшин, как вы, господин Энар Бегдо! Зачем вы поймали этого человека?
— А кто просил этого незваного гостя появляться в Авингоре после того, что тут произошло? — грубым тоном спросил Энар Бегдо. — Теперь мы проверяем каждого, кто даёт нам повод сомневаться в его непричастности к этому… кхм… непонятному делу.
— Давайте по порядку. Почему вы считаете, что это было дело рук человека? И сколько людей ы уже так «испытали»? Я была в тот день на озере с сёстрами, и мы никого там не видели, тем более капитана Вероиса Сенама. Природа капризна и непредсказуема, Клирия ведь тоже затонула в одну ночь. Прошу вас, отпустите его, он ни в чём не виноват!
— Откуда вы знаете? — спросил другой старейшина, немногим помоложе первого. — Вы что, знакомы?
— Да, господин Райдо, мы знакомы. Это не незваный гость, потому что я пригласила его в гости. И поэтому я приказываю… велю… точнее, прошу его отпустить!
— Приказываю? Велю? — возмущённо заегозил на месте Дино. — Что это за королевские замашки у нашей замарашки? Вы ведь не в королевском пансионе учились, красавица?
— Это не твоё дело, хам! — огрызнулась Аула. — И с тобой, Дино Вильга, я вообще не хочу ни о чём разговаривать. Я требую отпустить моего друга, и мы уйдём отсюда вместе.
— Ах даже так, это ваш друг? — Дино с чувством лёгкого презрения посмотрел на капитана, а затем на неё. — А я думал, что мы с вами можем стать друзьями или не только. Но уйдёте вы отсюда только по разрешению главы наших старейшин, Энара!
— Пусть идут, — махнул рукой тот. — Только побыстрее, пока я не передумал.
— Ага, иначе вы нас обоих посадите в хлев, — ответила Аула, подходя к молчаливому гостю и беря его за руку. — Пойдёмте, капитан.
Гость не сопротивлялся, и вскоре Аула увела его из этого злачного места, которое называлось домом старейшин или, иначе, конторой управления.
— Смелая девица, — отметил Энар. — Наверное, зная её нрав заранее, я бы даже не стал спорить.
— Любая девица может быть смелой до тех пор, пока не загнёшь её за углом, — пробормотал Дино. — Посмотрим, как она вскоре будет бежать от этого мердера, возможно, сюда же, а вы его тут же и арестуете.
— Верно говоришь, — поддержали его старейшины. — Мало ли что можно ожидать от этих чужестранцев.
Однако их опасениям не суждено было сбыться. Капитан Вероис оказался настолько любезен, обаятелен и благовоспитан, что проводил Аулу почти через всё селение до самого её дома, не высказав ни одного обидного слова или замечания, которое могло бы её огорчить. Она видела в нём дружелюбного, безобидного и доброго человека, который, с другой стороны, не даст в обиду, хотя сам может смиренно отмалчиваться в ответ на оскорбления, касающиеся его самого. Однако было что-то в ней самой, что позволяло ей воспринимать его только как хорошего друга, а тайные мечты её были устремлены вдаль, точнее — в прошлое и в сны, где она всё ещё могла встретить того, кто был ей предначертан самим Провидением.
Казалось, Вероис втайне ощущал это или читал в её взгляде, голосе и движениях, и прилагал некоторые старания, чтобы это преодолеть. Однако его спутница так ловко ускользала от его каверзных вопросов о её прошлом, настоящем и о том, какой она видит свою будущую жизнь, и выскальзывала из коварных рук, которыми он пытался обнять её исподтишка, что молодой покоритель межзвёздных пространств терялся и пожимал плечами. Аула же сердилась на него, опасаясь, что всё это может вскоре стать предметом обсуждений и сплетен для всего авингорского населения, от подрастающих сорванцов до глубоких стариков. Наконец, уже почти приблизившись ко двору дома на юго-восточной окраине селения, ему удалось ухватить её и стиснуть в объятиях, что стало, однако, предметом восхищения всех обитателей дома Гио, Алерты и Меллы, высыпавших во двор.
Заметив это, Аула вырвалась и, заливаясь краской, поглядела на толпу своих родственников. Теперь уж ей, верно, было не отвертеться и фокус с водой в озере оказался совершенно бесполезен. Она сознавала это и, не в силах что-то изменить в этот раз, глядела на всё и на всех глазами, в которых были видны гнев, слёзы и какая-то странная, мало понятная ей самой покорность.
— Теперь она точно обзаведётся семьёй, — шепнула Мелла на ухо другой сестре. — Смотри, какой красавец, нашим точно не вровень!
— Говори о своём муже, пожалуйста, — огрызнулась Трисия. — Мой хотя бы командир летучего флота, к сожалению, не звёздного.
Надо сказать, что обещанного гостя приняли со всем возможным гостеприимством и радушием, не в пример грубым скотам из сельского управления. Капитан Вероис за половину дня и один вечер успел в совершенстве очаровать всех обитателей этого дома, включая наёмных работников и няньку детей Меллы. Как оказалось, он в совершенстве умел играть на струнных музыкальных инструментах вроде барогана и петь песни, часть которых была на незнакомом им, но очень красивом языке одного из народов далёкой Эрры.
Под конец хозяева дома устроили посиделки с танцами, на которые пригласили своих родственников и соседей. Оказалось, гость успел обворожить и их, и к концу вечера большинство из них были уверены, что загадочный, но обаятельный молодой человек по имени Вероис Сенам непременно вернётся сюда ещё раз и надеялись, что не однажды. Больше всех же, конечно, обрадовались Алерта и Гио, так как уже видели в заезжем госте своего будущего зятя.
Одна только Аула, как было заметно многим, не особо разделяла всеобщего веселья и радости. Конечно, она веселилась вместе с остальными и мило беседовала с гостем, которого все без исключения уже успели записать в её женихи, тогда как она сама до сих пор продолжала считать его просто другом, а его выходку перед дверями их дома — досадной нелепостью, которую можно было предотвратить, если бы она не зазевалась, подходя к родному дому.
— Теперь ты будешь счастлива, Аула! — восклицали Алерта и Мелла с Трисией, пожимая обоим руки. — Мы закатим вам такую свадьбу, что все наши соседи позавидуют, и пригласим на неё всех, кого можно! Скажи, ты хотела бы увидеть на своей свадьбе няню Эйа, Тэрра и его старого друга Даг Зана?
— Я бы хотела увидеть няню не только на своей свадьбе, — твёрдым голосом ответила Аула. — И твоего старого друга Тэрра со звездочётом Даг Заном… чтобы спросить у обоих, за кого мне действительно нужно выйти замуж. Пока я слышала только ответ директрисы из Арохенского пансиона.
— Любой твой каприз, детка, будет исполнен, — ответила Алерта. — Но что тебе сказала та женщина?
Аула наклонилась над самым ухом своей приёмной матери и шепнула:
— Она предрекла мне соединиться с сыном волшебника, который поразил мечом первого Императора Зла.
— Девочка моя! Мне неведомо, кто поразил Императора, но наверняка это был отец твоего Вероиса. Тогда радуйся — твой жених ещё и волшебник… добрый волшебник! Это же прекрасно!
— Постой, мама… капитан Вероис Сенам мне пока ещё не жених, и он не похож на волшебника. И вряд ли его отец был здесь во время войны.
Алерта отвела Аулу за руку поодаль от толпы и спросила, внимательно посмотрев ей в глаза:
— Тогда кто похож на волшебника?
— Я не знаю… Хотя… я знала когда-то одного из них, только он был до сих пор не на своём месте.
— Я догадываюсь, о ком ты говоришь, — шёпотом сказала Алерта. — Но ты привела в дом другого… Но всё же, чтобы ни случилось, не теряй силу духа, если тебе суждено быть с тем человеком, значит, вы будете с ним, несмотря ни на что. Он придёт к тебе и всё у вас будет хорошо.
— Спасибо, мама! Теперь ты велишь мне поступать так же, как и он.
Аула обняла её, залившись слезами, и наплакалась вдоволь, пока никто этого не видел.
Между тем праздник продолжался, веселье было в самом разгаре, и вскоре все, кто ещё в нём не участвовал, присоединились к шумной деревенской толпе.