— Лука не принц, — прохрипел Миккел. — Он — менти. Он был отвергнут вашим отцом.
Лорд открыл рот, словно возражая, затем небрежно приподнял плечо.
— То, что сделал Давэд, не имеет большого значения. Все знают, что я законный правитель, называет себя Лука принцем или нет. Он мог бы называть себя великим императором, и это не имело бы значения, — обращаясь к Тиниану, он резко добавил. — Заставь его говорить.
Тиниан вздрогнул.
— Владыка, может, он сказал правду.
— Он врет, — Бог наклонился, чтобы прошипеть Тиниану в лицо. — Ты тоже в заговоре, Тиниан?
— Нет, владыка, — от ужаса у него кружилась голова. Насколько легко было бы Богу указать на какое-либо устройство советников и сказать, что они замышляли против него заговор? Никто бы не сомневался.
Тиниан почувствовал безнадежность происходящего и на мгновение опустил голову. Когда он поднял взгляд, в его глазах была мольба.
— Ты должен сказать правду, — сказал он солдату. — Ты замышлял против короны. Ты понимаешь серьезность этого?
От лица мужчины почти ничего не осталось, но Тиниан видел отвращение в его глазах.
— Мы — зантийцы, — выплюнул он. — Короны нет.
— Теперь есть, — Тиниан ненавидел каждое слово, сказанное им храбрецу. — Он правит здесь. Ты должен сказать ему правду. Только тогда ты можешь надеяться на прощение. Искупить вину.
— Мне не за что искупать! Я не сделал ничего плохого, — теперь мужчину трясло. — Он — мерзость. Почему ты помогаешь ему? Будь у тебя хоть капля приличия, ты бы помог мне! Вместо этого ты смотришь мне в глаза и говоришь мне предать их всех. Интересно, сможешь ли ты вынести свое эгоистичное лицо в зеркале. Ты можешь откусить без его разрешения? Можешь пописать, не посылая письма с любезной просьбой о разрешении? — слова были пропитаны ядом. — Ты — ничто. Ты никогда не служил нам. Если бы это было так, ты был бы здесь вместо меня. Ты здесь только для того, чтобы спасти свою шкуру и сохранить свои шелка, — он начал дико смеяться. — В конце концов, он придет за тобой. Ты увидишь.
Тиниан встал. Слова скользнули под его кожу, укололи каждую йоту гордости, которую он еще не приглушил. Он обнаружил, что хотел сжать руками шею мужчины и встряхнуть его. Но он не винил мужчину за его слова. Печаль распространилась по нему, холодная и одинокая, как страх.
— У него есть семья, — сказал он. Слова прозвучали некрасиво. — Дочь и жена. Они живут на улице Листьев, недалеко от порта.
— Нет! — солдат нащупал штаны Тиниана, его окровавленные руки оставили следы на ткани. — Сжалься! Они ничего об этом не знали! Ничего! Они невиновны, клянусь!
Тиниан отступил, на его лице появилось отвращение. Он вырвал ткань из рук мужчины и уставился на Бога. Что-то в нем сломалось, когда он увидел торжество, сверкающее за маской, но он не мог вернуться сейчас. Он лишь мрачно кивнул.
— Спасибо, — голос Бога был подобен шелку.
— Позвольте мне поговорить с солдатами, — предложил Тиниан. — Могут быть и другие.
Лорд обменялся взглядом с Миккелом, затем пожал плечами.
— Если хочешь.
Тиниан вышел в коридор между рядами камер.
— У Зантоса не было короля на протяжении многих поколений, — сказал он заключенным. — Возможно, вы думаете, что мир должен быть таким, что все зантийцы должны бороться против короны. Вы думаете, что любой зантиец должен хотеть шелка и золото, поэтому вам не нравятся изменения, которые вы видите. Да? Да, я вижу это в ваших глазах. Может, поэтому, когда вы слышите шепот о мятеже, вы закрываете рот и не рассказываете мне все, как следует. Вы говорите себе, что Бог, который пришел дать нам прощение в этой жизни, не должен лишать кого-либо роскоши, поэтому он должен вынести этот бунт, чтобы получить урок. Да, я вижу, что и в этом я был прав. Вы не вредите Богу. Вы причиняете боль народу Зантоса, который разрывается между прощением Бога и старыми обычаями. Вы не поддерживаете Бога, поэтому граждане в замешательстве. Они не знают, за кем следовать.
Солдаты молчали. Их угрюмые лица, полные ненависти, смотрели на него сквозь решетку. Многие смотрели на камни под ногами. Тиниан гадал, знали ли они, как горько звучали слова на его губах. Он бросил осторожный взгляд в сторону Бога и сразу понял по блеску в его глазах, что Бог знал, как Тиниан ненавидит говорить это.
— Откройте свои сердца, — сказал Тиниан, поворачиваясь к солдатам. Его голос сорвался, но он заставил себя говорить. — Позвольте себе быть прощенным. Изучайте новые способы. Владыка милостив. Он позволит вам учиться. Искупить, исцелиться.
Лишь молчание ответило ему.
— Начните с того, что скажете правду Владыке Света, — сказал Тиниан. Он хотел вонзить кинжал себе в сердце, чем говорить эти слова, но как-то продолжил. — Возможно, вы знаете и других, кто присоединился к этому мятежу. Назовите нам их имена. Начните еще раз завоевывать доверие Бога и свое место на Его небесах.
Он остановился и стал ждать. И снова его встретила тишина, на этот раз такая долгая, что он подумал, что потерпел неудачу. Что тогда с ним будет?
Затем один из мужчин шагнул вперед и прижал своего товарища к решетке.
— Он был частью этого, — грубо сказал он.
Другие начали спорить, ловя солдат, спрятавшихся в дальней части камеры, и толкая их вперед. Некоторые стояли в стороне, отвернув лица, но некоторые следовали указаниям Тиниана.
— Необычайно, — пробормотал Бог. — Тиниан, ты будешь моей правой рукой, если продолжишь этот путь, — у Тиниана возникло ощущение, что он подкалывал Миккела, не более того. Слова были пусты. — Ты можешь идти.
— Еще одно, владыка, если можно, — Тиниан расправил плечи. — Пожалуйста, умоляю вас, позвольте им начать искупление. Эти люди совершали ошибки, но у них есть семьи, которая переживают за них.
Бог улыбнулся.
— Они уже сделали свой первый шаг, да? Теперь я чувствую их любовь. Ты молодец, Тиниан. Теперь иди, — своим стражам он добавил. — И найдите семью на улице Листьев. Сейчас.
Освежеванный человек кричал от страха, когда Тиниан уходил.
Он прошел по лестнице наружу, минуя по две ступеньки за раз, и его стошнило на мозаичный пол. Люди Бога захихикали друг над другом и оставили его там, занятые своей миссией.
Тиниан долго стоял, глубоко дыша. Он сделал то, что должен был сделать, сказал он себе. Это было все.
Когда он, наконец, смог идти, он, шатаясь, пробрался в сады и пошел по тропинке, пока солдаты дремали на постах. В самом конце, у входа в город, он сел и смотрел, как патрулируют солдаты.
Затем он взял небольшой камень с одной из стен и достал клочок бумаги и палку древесного угля.
«Он считает, что искоренил восстание. Вскоре первые из его последователей среди солдат начнут завоевывать его доверие».
Он обернул бумагу вокруг камня и сбросил его с уступа, потом все поставил на место и проверил, чтобы никто не смотрел. Никто из солдат в саду ничего не заметил.
Освежеванный человек, его семья, несколько мятежников, принесенных в жертву в знак утоления гнева Бога, — они знали, какой может быть цена. Они согласились. С трудом завоеванные последователи, по несколько за раз, дадут ему то, что он хочет, а солдаты, теперь часть его личных стражей, станут новыми источниками информации для восстания.
Тиниан стиснул зубы. Все они должны играть свои роли, иначе все жертвы будут напрасными.
13
Лука
Пот струился по лбу Луки. В горле пересохло. Ему хотелось глотнуть воды, но в его покоях было только вино. Вино, корона, роскошная трапеза со специями и деликатесами. Он хотел хлеба и сыра или мяса, приготовленного на костре. Он бы даже съел простую пищу из риса и фиников. Мысль об обедах в лагере менти, по крайней мере, заставила его улыбнуться. Затем сила в его ладонях угасла. Прошло много времени, прежде чем он смог разглядеть дневной свет, выглядывающий из-за тяжелой занавеси.
— Еще раз, мой король, — голос Йозефа был, как всегда, медово-сладким.
Сегодня эта сладость не нравилась Луке. Он провел рукой по вспотевшему лбу.