27
Рева
Она видела, как битва начала выплескиваться на улицы Золотого Порта. Солдаты Стефана были отправлены из дворца, чтобы бежать к пристани, без сомнения ожидая вражеского флота. Люди давно научились держаться подальше от них, поэтому быстро исчезали с улиц.
Чего солдаты не видели, так это того, что сзади них шли другие солдаты, одетые во все черное, с оружием наготове. Из отчета ястреба-оборотня Рева узнала, что это были солдаты, верные Тиниану, которых призвали проявить себя перед Стефаном и сделать вид, что они стали последователями.
Теперь эти опасные и тайные бойцы нанесли удар, и солдаты Стефана начали падать, немногие из них осознавали, что их число медленно уменьшается из-за бесшумных атак с тыла их отряда.
Внимание Стефана было сосредоточено на его солдатах, но теперь он поднялся в воздух со сверхъестественной грацией. Кровь покрывала его челюсти. Он повис, лениво покачивая крыльями, и Рева почувствовала, как воздух вокруг него кривился. Что это было, она не могла сказать.
У нее не было времени беспокоиться об этом. Она и Сэм отвернулись друг от друга и повернулись к Стефану в его облике дракона. Рева снова зарычала. Звук поразил даже ее.
Покинь это место, — сказала она Стефану. — Ты проиграл. Твой брат займет трон.
Мой брат? — зелено-золотой дракон запрокинул голову и рассмеялся. — Итак, никто из вас не знал. Вы не знали. Я не Стефан. Я — Бог. Я Аниос.
Рева презрительно фыркнула, двигаясь вокруг него. Она и Сэм прошли мимо друг друга и продолжили кружить в противоположных направлениях. Как бы этот дракон ни пытался уклониться от них, они смогут быстро преследовать его.
Не веришь? — дракон жадно смотрел на нее. Он обнажил грудь, показывая рану, которая была почти как мираж среди мерцающей чешуи. Над его сердцем была запекшаяся кровь и участок бледной кожи. В своей человеческой форме он получил рану, которая должна была убить его. Возможно, именно это она и почувствовала в его облике.
Рева обменялась обеспокоенным взглядом с Сэмом. Что, если они не смогут убить его? Что, если его не победить?
Ах, теперь вы видите правду, — дракон казался самодовольным, его голос был сильным и высокомерным. — Но почему мы должны сражаться? Мы — драконы. Пусть насекомые дерутся между собой.
Ты натравил на нас улези, — сказал Сэм. В его голосе звучала неприязнь. — Ты, дракон, послал монстров убить нас в наших постелях.
Ошибка, — голос Стефана был как мед. — Вы были в союзе с моим врагом. Я должен был прийти к вам прямо. Обратиться к вам как к родным.
Глаза Ревы сузились. Позади Стефана, на землю возле ступеней, ведущих во дворец, Ато и Карлия приземлялись, чтобы позволить Луке и его менти высадиться. Скоро они вступят в бой, и она не знала, что произойдет.
Мы не должны быть врагами, — сказал им Стефан. — Мы — драконы.
Мы люди, — ответила Рева. — Мы меняем облик, но мы — люди, и все мы жили человеческими жизнями и совершали человеческие поступки. Твои отвратительны.
Я не человек. Я не Стефан. Я мог бы быть твоим королем. Я мог бы привести тебя к славе на всей земле. Представь это, — его голос был шипящим, тающим и скользящим по ней, как жидкий огонь. — Твою пару, короля-бога, и твои владения, всех. Ты видела, какие ненавистные действия они совершают друг с другом. Ты могла бы остановить их. Ты можешь навязать свою справедливость, не заставляя их слушать или любить тебя.
Рева неуверенно отпрянула.
Не слушай его! — крик Рохесы едва проник в ее разум.
Этот дракон увидел в Реве что-то такое, что она всегда стыдливо скрывала. Она всегда хотела большего.
Давным-давно маленькая девочка беспомощно наблюдала, как убивали ее родителей. В тот момент она хотела только быть могущественной, потому что тогда она смогла бы защитить их. Затем девочку отдали мужчине вдвое больше ее, который причинял ей боль, чтобы унять свой гнев, и она снова почувствовала себя бессильной. Затем, в день, когда умерла ее любимая подруга Эмми, она обнаружила, что в ней есть какая-то сила, сила, которую она может высвободить, чтобы добиться справедливости за то, что случилось с ней и с людьми, которых она любила. Но она снова познала, каково быть беспомощной, когда Сестры заковали ее в железные цепи и когда ее самый старый друг, принц Лука, предал ее.
В те моменты она хотела только власти. Силы творить добро. Исправить ошибки мира.
Было тяжело дышать.
Рева, — теперь голос был наполнен похотью. Дракон покачнулся, его глаза остекленели, будто он вел борьбу внутри. — Рева, — повторил он. — Разве ты не видишь? Это не должен был стать Лука. Он — маг огня, не более того. Я — дракон. Я тебе ровня. Вместе мы будем править миром. Вместе мы будем грозными, и ты больше никогда не будешь беспомощна.
Стефан, ты не можешь…
Нет! — рычание было немедленным. — Я Аниос. Стефан ушел. Он ничто. Это тело принадлежит мне, и я могу делать с ним все, что захочу.
Рева успокоилась. В этих словах была доля правды и нечто большее, что Бог, скорее всего, не собирался показывать ей: свою правду. Она увидела тогда, что он был королем лжи, что он использовал любого и отбрасывал, когда от него пропадала польза. Она знала, что он мог чувствовать ее запах, ее страхи, и что он воспользуется этим знанием, чтобы заставить ее думать, что он даст ей все, чего она пожелает. Ни у одного смертного не было его уважения или его любви, и никогда не будет. Если она и будет править вместе с этим богом, этим драконом, или принцем, или кем бы он ни был, то над жалким, выжженным миром.
Она продолжала медленно кружить в воздухе и улыбалась.
Ты не настоящий бог, Аниос. Человечество и боги служат друг другу и должны любить друг друга, а ты презираешь людей.
Он зарычал на нее и повернулся к Сэму.
Ты, — его голос был низким и сладким. — Столько лет взаперти, а потом… — его взгляд неумолимо метнулся к Реве. — Желание, — промурлыкал Аниос. — Наконец-то женщина, достойная тебя, твоего рода. Еще один дракон.
Сэм колебался, и Реве хотелось крикнуть ему, чтобы он сопротивлялся зову, но она знала, что он должен справиться с этим в одиночку. Ато и Карлия подошли ближе, и она встретилась с ними глазами, надеясь, что они останутся в стороне.
Однако Бог видел ее сосредоточенность. Он развернулся и зарычал на двух новых драконов.
Бойцы. Вы пришли, чтобы напасть на меня, ничего не зная о том, что я могу вам дать, — он качнул головой между Карлией и Ато, и его глаза остановились на серебре чешуи Ато. — Ты хочешь быть в безопасности, чтобы построить дом со своей женой-пастухом. Я могу дать это. Никто не посмеет противостоять тебе, пока я правлю. И ты, старшая сестра, та, что испугалась за свою семью и скорбит. Ты хочешь отомстить, — он кивнул в сторону Ревы. — Она забрала у тебя все, не так ли? Присоединяйся ко мне, и ты получишь месть.
Рева посмотрела в глаза Карлии и увидела глубину ненависти. Никогда Карлия ни словом, ни взглядом не выдавала, что обижалась на Реву за то, что случилось с ее семьей. Но теперь Рева могла видеть, что в самые темные минуты, в тишине долгих ночей Карлия ненавидела ее за смерть матери и отца.
В этот момент Рева познала истинное отчаяние. Аниос продолжал извращать их самые глубокие, самые темные мысли в свою пользу. Как они могли бороться с ним?
Она искала остальных, отчаянно нуждаясь в их поддержке. Было жутко, ведь, когда она сидела с Сэмом на залитых солнцем камнях замка Далур, когда они думали, что они союзники, но теперь она знала кипящую обиду, которая разделяла их: его несбывшееся желание, ее жажду власти, жажду мести Карлии тем, кто обидел ее, и потребность Ато в нормальности.
Она не хотела этого. Она хотела верности и доверия больше всего на свете, но как они могли получить это, когда это касалось их всех? Ато ненавидел их за то, что они забрали его от будущей жены, и Карлия засыпала по ночам, тихо плача от ярости.
А потом внутри нее вспыхнула правда, великая правда.
Рева взмахнула крыльями вокруг себя и повернула голову, чтобы рассмотреть каждого из них по очереди.
Это не единственные истины, которые у нас есть, — обратилась она к остальным. — Мы все злились на потери и цеплялись за мелочную ненависть, но мы создали узы, основанные на настоящей дружбе и любви.
Прошло мгновение, и затем Карлия ответила ей:
Наши семьи чуть не уничтожили друг друга, но мы втроем проложили новый путь.
Я влюбился в мечту, — добавил Сэм уже тише. Он повернулся к Реве. — Кого еще я мог любить, кроме другого дракона? Я так думал. Но это не так.
Это преследование менти забрало меня из дома, — вмешался Ато. — Вам нужна была моя помощь. Вы — не причина моей потери.
Рева снова повернулась к Аниосу.
Ты говоришь нам правду о нас самих, но мы не измеряемся нашими самыми мрачными мыслями. Нас измеряют наши действия.