Мы снялись с места очень скоро — Игроку не терпелось приступить к реализации нашего противоречивого плана, как будто он боялся в любой момент передумать.
Или боялся, что передумаю я.
Мне и самому, откровенно говоря, не хотелось тянуть время в ожидании, когда неприятная проблема решится сама собой, сидеть, словно на иголках, и ни о чём другом не думать. Не самые приятные занятия, да и пользы от них никакой. Как бы я ни отговаривал Игрока, как бы сам ни сомневался, а что-то делать куда как лучше, чем торчать на одном месте безо всякого занятия — так точно ничего не поменяется.
Так или иначе, мы снова были в пути. Мы снова вышагивали через бесконечные, бескрайние поля, где трава доставала нам до груди, а иногда закрывала и с головой. Далёкие всполохи молний, такие же привычные для мира мёртвых, как облака для мира живых, почему-то попадались на глаза всё реже. Я мог припомнить только один-единственный раз, когда они так же пропали — в горах, усыпанных снегом. Сейчас, однако, мы от гор ушли, и рядом ничего на них похожего и в помине не было.
Игрок, при всей своей браваде, стал вести себя гораздо осторожнее, точно из-за решения искать помощи у Беглецов те в любую секунду могли сами выскочить из ниоткуда, узнав наше расположение. Он стал серьёзнее, напрочь позабыв о своих вечных шуточках, а посох, который до этого зачастую бросал где ни попадя, больше не выпускал из рук, всё время держа его наготове. Он постоянно оглядывался по сторонам — совсем как я в тот раз, когда мы с ним поспешно бежали с его станции метро, и он напугал меня своими рассказами про то, что будет, если нас поймают. Теперь же либо он сам действительно чего-то опасался, либо просто делал вид, что это так. Но зачем бы ему это понадобилось? Чтобы убедить меня быть настороже? В этом не было никакой необходимости, я и без того вздрагивал от каждого шороха. Хотя, надо признать, определённого эффекта он такой тактикой добился — она меня изрядно нервировала.
Я бы не удивился, если бы вся эта затея с поиском помощи у Беглецов оказалась одной грандиозной и бессмысленной шуткой, настолько нелепой она до сих пор смотрелась в моих глазах, но всё же я не сомневался, что мы действительно направляемся к ним. Прямиком к тем, кого я добрую половину своей загробной жизни всячески старался избегать. При этом, как и раньше с поисками «самого главного ублюдка», у меня не было ни малейшей идеи насчёт того, каким образом мы Беглецов отыщем. Даже если Игрок не целиком нафантазировал про то, сколько всего он про них знает, и он в самом деле в курсе, где их можно найти, как он будет ориентироваться в сумерках среди однообразных пейзажей, да ещё и всего с одним глазом? Всё равно, что плыть на протекающей лодке по неизвестному морю через бушующий шторм, не имея ни карты, ни компаса. Ни окончательного представления, куда же ты всё-таки плывёшь. И в конце тебя ожидает не безопасный берег, а огромный подводный монстр, только и ждущий, чтобы утопить твоё судно и полакомиться твоими костями после того, как ты сам пойдёшь ко дну. Когда я спросил Игрока, как мы доберёмся до места назначения, он лишь ответил без тени веселья на лице:
— Ты же сам говорил — я украл их секреты.
Больше я из него не выудил ни слова. Впрочем, спустя какое-то время моё беспокойство утихло: у меня начало складываться впечатление, что Игрок действительно идёт не наугад, а движется по каким-то видимым только ему ориентирам — наш путь не был похож на слепое блуждание в темноте, как до этого. Игрок уверенно шёл в одном направлении, затем резко сворачивал, будто отмеряв нужное количество шагов. В некоторых точках он останавливался на секунду-другую, а иногда и вовсе присаживался на корточки и рассматривал что-то на земле. Вскоре я сообразил, что он перемещается от одного оставленного ранее ориентира до следующего — в их числе я заметил выкопанные ямки, аккуратно притоптанную траву, кучки древесной коры, сложенные горкой камешки — совсем как те, которые я сам складывал в заснеженном ущелье, разве что поменьше. В общем, всё то, что на первый взгляд не привлечёт особого внимания — если только ты не знаешь, что именно оно обозначает. Весьма умно для человека в его положении; так можно проложить целую сеть дорог, и спокойно передвигаться по просторам загробного мира, не боясь заблудиться.
После пятого подобного предмета, оказавшегося начерченным на земле крошечным крестиком, я сумел добиться от Игрока скупого, но всё же объяснения:
— Чтобы не потеряться, — растолковывал он, забираясь на пригорок, — надо разбить маршрут на несколько более мелких отрезков. И идти постепенно, от одного к другому. Это как верёвочная дорога в буран — ты без проблем можешь пройти от одного колышка ко второму по натянутой между ними верёвке, от второго к третьему и так далее. Но если попробовать сразу пойти от начала и до конца без подсказок, то, скорее всего, заблудишься. Всё дело в концентрации — старайся не позволить местности вокруг тебя поменяться. Когда рядом ориентир, вроде моих, это не страшно. А вот между ними контролировать это сложнее. Вряд ли ты быстро освоишь такое управление, но всё равно оно тебе пригодится.
Я попытался сделать то, о чём он сказал, но у меня не слишком хорошо получилось — вероятно, потому, что я не слишком хорошо представлял, что именно следует делать, а иных наставлений от Игрока получить не удалось. Решив оставить тренировки на потом, дальше я просто молча следовал за ним.
В какой-то момент я заметил, как мне показалось, что в темноте что-то шевелится. Поначалу списав всё на колыхание травы на ветру, через миг я осознал, что на самом деле там, в паре десятков метров от нас, кто-то есть. Над травяным морем возвышался чей-то силуэт, выделяющийся на фоне тёмно-серого неба чёрной кляксой — словно неумелый рисунок на листе бумаги. Он ничего не делал, просто стоял как вкопанный, обратившись к нам лицом. Я хотел было предупредить Игрока, но тот уже и сам увидел незнакомца. Мы оба настороженно остановились, гадая, чего от него ожидать.
Внезапно я понял, кто, а точнее, что это. Спустя секунду я приметил второго призрака с другой стороны, слева от нас. В отличие от первого он смотрел не на нас, а куда-то вбок. Из-за мрака и смутных очертаний самой фигуры трудно было сказать, куда именно, однако никакой опасности в неподвижных привидениях не чувствовалось. Помедлив немного, дабы в этом убедиться, мы продолжили путь.
Вскоре нам стало встречаться ещё больше фантомов; я успел насчитать как минимум двадцать штук. Каждый из них стоял, не шевелясь, на одном месте и не думал исчезать, как они поступали раньше. Впрочем, от них всё равно не было никакого вреда. Если только где-то среди них не притаился мой двойник… Я помнил, что со скрытностью у него проблем не возникало.
Удивительно. Они не попадались мне с самого… Я затруднялся назвать, когда видел призраков в последний раз. Может быть, перед тем, как встретить Смотрителя, который и объяснил мне, что они из себя представляют. Кстати, сейчас они были более… чёткими. У некоторых из них, находившихся поближе к нашему маршруту, я даже мог разглядеть лица и одежду.
Особенно моё внимание почему-то привлёк молодой парень со спадающими на глаза волосами, облечённый в скромный костюм с тёмно-красным галстуком. В нём ощущалось что-то торжественно-печальное, будто он пришёл на похороны. Другого мужчину я увидел лишь мельком: невысокий, одетый во что-то наподобие сильно изорванной жилетки, на носу поблёскивают стёкла очков, точнее, только одно стекло — второе, кажется, разбито. Он показался мне знакомым, но не хватило доли секунды, чтобы понять, кто он такой. Мы прошли мимо, и он остался позади, а обернуться и снова взглянуть на него я не решался.
Мы шли мимо призраков, как сквозь коридор. Не знаю, случайно ли они выстроились вдоль пути, которым вёл нас Игрок, но их зловещие фигуры так и продолжали вырастать с обеих сторон от нас, понемногу нагоняя на нас жуть. Я ускорил шаг, догоняя идущего впереди Игрока, чтобы спросить, что он думает на этот счёт, но он меня опередил, задав вопрос первым:
— Помнишь, я рассказывал про то, как вытащил тебя из-под камнепада?
— Ты опять об этом? — Проворчал я, не спуская глаз с ближайшего из силуэтов.
— Нет, я о другом. Я говорил, что видел человека наверху, на скалах.
Я нахмурился.
— Да, помню.
— Так вот, — он вздохнул, собираясь с мыслями. — Когда я уже нёс тебя на плечах, прочь от того места, я обернулся. Мне просто захотелось обернуться, безо всякой причины, и я обернулся.
— И?
— И когда я обернулся, тот человек стоял внизу, в полусотне шагов от нас. Такой же, как они… — Он указал на маячащих вокруг привидений. — Не знаю, как он сумел так быстро спуститься вниз. У меня бы минут десять ушло, а он меньше чем за минуту управился! И всё равно, самое странное вовсе не это.
— А что же? — Я уже знал, что он ответит.
— То, что он вылитая твоя копия.
Он озвучил то, о чём я, в общем-то, и сам догадался ещё в тот раз, когда он живописал мне события, произошедшие во время моей отключки — тот камнепад был делом рук преследующего меня фантома-двойника. Получается, Игрок тоже давно всё понял, но виду не подавал.
— И ты об этом так спокойно говоришь?
— А из-за чего волноваться? Мы в мире мёртвых, здесь странностей с избытком хватает. Одной меньше, одной больше… Значит, он и есть тот чудак, про которого ты рассказывал? Тот, который пытался тебя убить?
Я кивнул.
— Тогда ничего удивительного, что он и обвал устроил. Должно быть, следил за нами от самого пожарища. Любопытно, — бросил он как бы невзначай, — на что ещё он способен.
Это мне было неизвестно. Я знал лишь то, что бедствие, едва не погубившее нас и нарушившее мои планы, было не случайностью, а вполне естественной закономерностью того, что происходило с нами. Точнее, со мной — вряд ли та тварь, фантом, интересовалась моим другом в той же степени, в какой её интересовал я сам.
Несмотря на первоначальную нервозность, вызванную внезапным появлением устрашающих фигур, я постепенно успокаивался, да и Игрок, судя по всему, тоже. Они не пытались сделать ничего плохого, не выказывали ни капли агрессии и вообще не сходили со своих мест, так что я позволил себе ослабить внимание и расслабиться.
Я подставил лицо освежающему ветерку и задумался. Призраки перестали мне показываться безо всякой на то причины и точно так же, беспричинно, объявились вновь. Смотритель рассказывал, что их видят те, кто увязает в загробном мире, превращается в его часть. Однако подобное их поведение никак не перекликалось с такой логикой. С чем же тогда оно связано? Может, Смотритель просто ошибся? Никто ведь не утверждал, что он знает обо всём.
Всё то время, пока меня занимали эти мысли, ни единый фантом так и не шевельнулся. Мало-помалу я чуть ли не позабыл о них: они словно исчезли, слившись с деталями окружающего пейзажа, не хуже каких-нибудь сухих крючковатых деревьев, торчащих посреди безжизненного пустыря.
И тем неожиданнее было, когда одно из «деревьев» стремительно сорвалось со своего места и рвануло ко мне. Прежде, чем заметил его движение, я почувствовал лёгкое дуновение с той стороны, откуда фантом ринулся ко мне — как если бы мимо меня, стоящего на обочине, на бешеной скорости пронёсся автомобиль. Я едва успел повернуть к нему голову, как мне в лицо прилетел удар, настолько мощный, что меня отбросило назад и впечатало спиной в камни, вышибив из лёгких весь воздух; секунду спустя вслед за мной на землю отправился и сам Игрок, тоже не успевший среагировать, по крайней мере, недостаточно быстро.
Натужно пытаясь прокашляться, я приподнялся и взглянул на того, кто напал на нас. От удара всё до сих пор плыло в тумане, да и темнота не особо помогала, но понемногу зрение вернулось в норму, как будто туман рассеяло ветром. Некто, вернее, нечто, только что молниеносно сбившее с ног и меня, и Игрока, медленно развернулось ко мне, но ещё за мгновение до того, как мне стало видно его лицо, я догадался, кто это.
Мой двойник, всё с тем же равнодушным и лишённым эмоций выражением, которое врезалось мне в память, пошёл в мою сторону, не отрывая от меня пустого взгляда. Забавно: он преодолел десятки метров одним прыжком и, не напрягая сил, разбросал нас двоих, а теперь его движения казались мягкими, плавными, даже слегка заторможенными. Как кролик, застывший перед удавом, я замер, смотря, как он приближается. Сейчас что-то произойдёт… Что-то очень, очень нехорошее.
Не дойдя до меня пары шагов, он вдруг вздрогнул и остановился, точно споткнулся обо что-то, а затем обернулся. Игрок, прямо с земли метнувший свой посох ему в спину наподобие копья, вряд ли рассчитывал нанести существенный урон, однако этого хватило, чтобы отвлечь фантома от меня. Он развернулся обратно и всё так же неторопливо направился к Игроку, но тот его опередил и, вскочив на ноги, с диким рёвом врезался в живот противника, сваливая в грязь уже его самого.
Я, избавившись от этого гипнотического оцепенения, встряхнулся. Только тут до меня начало доходить, что я так и продолжаю наблюдать за происходящим, лёжа на земле, пока Игрок и двойник, сцепившись друг с другом, катаются в траве. Я, пошатываясь, поднялся и побрёл к ним, всё равно не зная, чем помочь: обе их фигуры переплелись в одну, и отличить, кто где, было невозможно. Я тупо встал над ними, ожидая, когда представится подходящий шанс. Краем глаза я увидел, что остальные фантомы так и стоят на своих местах. Они не то что не шелохнулись, но даже голов в нашу сторону не повернули. Суета живых их не касалась.
Внезапно Игрок отлетел вверх, причём так высоко, будто его отшвырнул разъярённый бык. Описав в воздухе широкую дугу, он рухнул в нескольких метрах от нас, взметнув облако пыли. Машинально проследив траекторию его падения, я едва развернулся обратно к призраку, как тот уже опять оказался на ногах. Только что готовый схватиться с ним, я, став свидетелем такой силы, мгновенно растерялся — в отличие от него самого, не утратившего ни капли изначального хладнокровия. Ни дать ни взять две противоположные личности с одинаковыми лицами.
Близнец протянул ко мне руки, но я, поднырнув под них, отпрыгнул ему за спину, откуда я вполне мог бы контратаковать, пользуясь выигрышным положением. Впрочем, то, как легко он справлялся с нами, остудило мой пыл, и я предпочёл отступить назад, к постепенно приходящему в себя Игроку. Тот же, вместо того, чтобы оставаться на месте, со злобой отряхнул одежду и, стиснув зубы, снова бросился на приближающегося фантома врукопашную.
Я ринулся за ним, но тщетно — для призрака, кажется, было вообще без разницы, две руки его молотят или четыре. С тем же успехом мы могли бы избивать булыжник. Если бы, конечно, этот булыжник давал сдачи — враг не прекращал осыпать нас сокрушительными ударами с такой быстротой, что я не всегда даже успевал их заметить. Зато чувствовал сполна.
Хотя, спустя какую-то пару секунд противостояния предплечья онемели настолько, что боль стала… приемлемой. Очередной удар обрушился прямо на мою челюсть, и на какое-то время я вышел из схватки: пока Игрок сдерживал фантома в одиночку, я ошалело тряс головой, пытаясь избавиться от мельтешащих перед глазами звёздочек и убедиться, что всё цело. И не успел я толком прийти в норму, как Игрок опять взлетел вверх тормашками и грохнулся на землю неподалёку.
Теперь на противника бросился уже я сам, ещё не до конца очухавшийся. Я снова поднырнул под его хваткой, но в этот раз не проскользнул назад, а вцепился в его ноги и потянул их на себя, заставляя его упасть. Такой грязный приём, похоже, сработал: не ожидавший подобной наглости двойник на миг замешкался, прежде чем коротким пинком отправить меня под склон холма, на котором мы сейчас находились. Мимо меня мелькнула шляпа Игрока, метнувшегося к фантому, и больше я ничего не видел. Мне почудилось, что я теряю сознание, но открыв глаза, я понял, что Игрок по-прежнему борется с призраком, не давая ему встать — а значит, вряд ли прошла хотя бы минута.
Уже через секунду я карабкался обратно на вершину, беспомощно наблюдая, как Игрок отчаянно старается удержать руки фантома — и у него ничего не получается. Тот, без особых усилий вырвавшись из захвата, сбросил Игрока вниз вслед за мной, после чего без колебаний спрыгнул туда же и сам. Мы трое кубарем покатились под гору, превратившись в плотно сплетённый клубок из рук и ног. Для полноты картины не хватало только, чтобы мы начали друг друга кусать.
В этот момент по затылку меня ударило что-то постороннее. Я машинально подставил ладонь, защищаясь от следующего удара, и… в руке у меня оказался посох, брошенный Игроком в фантома, дабы не дать ему добраться до меня. Должно быть, улетел сюда вместе с кем-то из нас.
К этому времени мы уже достигли подошвы холма и рассыпались в разные стороны. Я быстро, как смог, поднялся на ноги — двое других уже стояли. Игрок чуть поближе ко мне, фантом немного подальше — и, конечно, идёт к нам всё таким же размеренным шагом. Кажется, его наша драка не то что не вымотала, как нас, а лишь разъярила. Впрочем, по лицу так и не скажешь — всё такое же пустое, как у…
Как у мертвеца.
Я заметил, что до сих пор сжимаю в руках пойманную в суматохе палку. Я выставил её перед собой и ткнул двойника в грудь, отталкивая назад. Чёрт, как Игрок с этой штукой управляется? Тяжёлая, как цельное дерево. Фантом, качнувшись по инерции, снова рванулся к нам, но я опять отпихнул его. Разумеется, вечно его так удерживать на расстоянии не выйдет — либо у меня устанут руки, либо он попросту переломит посох пополам, как соломинку. Я ни на мгновение не усомнился в том, что ему такой трюк по плечу. Пока я лихорадочно соображал, что же с ним делать, где-то на периферии зрения приплясывал и сам Игрок, выжидающий удобный для атаки момент.
В конце концов, руки у меня всё же устали и опустились. Призрак с удвоенной прытью бросился к нам, и я попытался поднять посох ещё раз, но он только скользнул по его штанинам.
Вдруг у меня в голове молнией проскочила мысль. Подчиняясь внезапному порыву, я отшагнул, но не назад, как раньше, а вбок, и одновременно подсёк ноги двойника концом посоха. Невероятно, но это сработало, как и в прошлый раз. Похоже, ноги — его слабое место.
Потеряв равновесие, фантом упал в траву лицом вниз и попробовал встать, но Игрок сейчас же приземлился на него и принялся выкручивать руки за спину. Я, помня, чем заканчивались подобные сцены буквально минутной давности, сразу бросился ему на помощь, и как раз вовремя — ещё чуть-чуть, и пленник снова вырвался бы. И даже в таком неудобном для него положении мы едва удержали его руки, каждый по одной.
Тяжело дыша, Игрок посмотрел на меня. Сквозь слой грязи, пепла и сажи, покрывающий его щёки и лоб, прорисовывались многочисленные царапины. Точнее, не совсем царапины. Скорее они походили на следы, оставляемые чем-нибудь острым на камне или металле — прочерченные пустоты с рваными краями, но без примеси красного.
Тут произошло нечто странное — как будто запястье фантома стало выскальзывать из моих ладоней. Я инстинктивно сжал его крепче, но безо всякой пользы: оно не выскальзывало, а истончалось, исчезало, словно мой двойник таял прямо в воздухе. Мгновения спустя мы с Игроком уже сидели на голой земле. Фантом пропал и, похоже, не собирался возвращаться. По крайней мере, пока. Всё закончилось.
Только сейчас, поняв, что я в безопасности, я осознал, насколько опустошительной для меня была эта потасовка. Все мышцы отключились, и я мешком сполз на примятую траву. Кажется, после того, как попал под лавину, и то не чувствовал себя настолько разбитым. Каждая клеточка моего тела грозила вот-вот взорваться от мучительного ощущения. Ко мне, хромая, подковылял Игрок. Он наклонился за своим посохом и встал, опираясь на него гораздо сильнее, чем обычно.
— Вот тебе и ответ, — проговорил он, морщась от боли.
— Какой ещё, ради всего святого, ответ? — Отозвался я бесцветным голосом.
— Я спрашивал, на что ещё он способен. Теперь мы знаем, на что.
Он отошёл в сторонку и сел в траву, ругаясь себе под нос и копаясь в сумке. Как он умудрился её не потерять? Учитывая, как он летал туда-обратно, половина хлама в ней должна быть расколочена вдребезги.
Я закрыл глаза, расслабляясь. Вернись двойник сюда и застань нас в таком состоянии — ему бы ничего не стоило расправиться с нами за минуту, а то и быстрее. Но мне было уже всё равно. Хотелось отдохнуть, как можно скорее. Думаю, если я не посплю, то и шагу дальше ступить не смогу.
Нет! Я распахнул глаза, вздрогнув, словно от электрического разряда. Нельзя спать. Засну — и уже не проснусь.
Веки снова смежились. Даже попробуй я сейчас бороться со сном — не получится.
Но я и не пробую. Вместо этого я проваливаюсь в глубокий, как пещеры мира мёртвых, сон.
***
Сон, что мне снится, мрачный и тяжёлый, под стать тому состоянию, в котором я находился, когда засыпал. Всё вокруг — пепельно-серое, похожее на карандашный рисунок. И на вид липкое.
Я поднимаюсь в полный рост в гуще травы, оказываясь… На мельнице. Трава растёт прямо из пола. Я оглядываюсь по сторонам. Это определённо та самая мельница, где я когда-то побывал, и в то же самое время не она. В ней что-то изменилось, неуловимо, но настолько ощутимо, что это неприятно щекочущее чувство не даёт покоя, пробираясь по спине ледяным холодом. Стены, крыша и пол, и без того дряхлые при моём первом визите, теперь окончательно почернели и рассыпаются на куски. Труха, падающая мне на голову с потолочных балок, напоминает тот же пепел, что покрывает поля. Он толстым слоем оседает на полу, лежанке, сундуке и всём остальном — за считанные секунды добирается мне до щиколоток, и продолжает расти. Наверху, в круговерти этого пепельного снегопада, различаются очертания керосинового фонаря, тоже виденного мной раньше, но теперь он погас.
Густая масса на полу — речной брод. Я бреду сквозь неё к стене, дохожу до верстака и хватаюсь за него, чтобы не упасть — кажется, будто пепел, дошедший уже до колен, яростно бурлит, засасывая меня в воронку. Просто так не удержаться.
Перевожу дыхание и бросаю взгляд на зеркало. Оттуда на меня смотрит то самое лицо, которое я и без того отлично помню. Я опасливо сглатываю, но ничего не происходит — там всего лишь моё собственное лицо, а не двойник. Ничего страшного.
На столешнице стоят деревянные фигурки, отодвинутые от зеркала. Рука сама тянется к одной из них, и сама же её роняет, когда я вижу лицо игрушки. Моё лицо. Это не та кукла, которую я вырезал после бесчисленных попыток и которая потом чудесным образом превратилась в меня самого. У этой другая одежда, другое тело. Но лицо — моё. Я бегаю распахнутыми от ужаса глазами по остальным фигуркам, выстроившимся в ряд. И каждая из них в ответ смотрит на меня теми же самыми глазами. Если бы глаза могли передать крик, то сейчас бы под крышей старой мельницы хлопья пепла взметнулись в воздух от десятков безмолвных воплей.
Я отшатываюсь от них, наткнувшись на трухлявую стену и опёршись за неё. Ладонь скользит по чему-то гладкому.
Зеркало. Из него на меня глядит тот же человек, но это уже не я. Отрешённое выражение лица, как у робота, пустые глаза — и руки, тянущиеся ко мне сквозь плоскость зеркала. Я шарахаюсь и от него тоже, цепляюсь за что-то ногами и с грохотом падаю на пол. К тому времени бурлящий слой пепла уже достаёт мне до пояса — и я начинаю барахтаться в нём, как кто-то, не умеющий плавать, барахтается в пруду. Я судорожно пытаюсь вдохнуть, но меня словно что-то держит. Пепел набивается мне в рот и нос, я захлёбываюсь им, задыхаюсь, хватаю пальцами воздух в поисках спасительной соломинки. Но её нет: лишь сверху насыпаются всё новые кучи трухи, летящей с прогнившего потолка, через который пробивается едва видимый свет.
Свет?..
Я в последний раз собираюсь с силами, рвусь вверх и…
***
Я рывком сел, не прекращая часто и прерывисто дышать. Всего лишь сон… Я прищурился и заслонил глаза от слепящего света. Того самого, который видел во сне.
Свет?..
Я убрал руку от лица. Я давно разучился по-настоящему удивляться чему-либо в загробном мире, но сейчас у него действительно получилось.
Темнота, окутывавшая поля, пропала. Вокруг нас было светло, как днём.