Чуть позднее
— Хренак! — воскликнул я, замахиваясь ножом. Который уже раз… ну, вот. Ударить себя по руке я так и не смог: инстинкт самосохранения уделывал меня в честной борьбе, как тренер по самбо, первоклассницу. Вообще, не знаю, как все эти чудилы в фильмах и книгах, вот так вот запросто, режут себе ладони? Все эти ритуалы, братание… Для них, такое чувство, руку порезать — что два пальца об асфальт. Чертовы психи.
Я и то, даже убедившись в том, что кухонный нож не оставляет на коже ни царапины, к более рискованным экспериментам переходить не спешил. Ну, не внушал мне доверия этот тонкий слой кожи, пусть и укрепленный неведомой магией. Ведь, по сути, что такое эпидермис?
Не в том смысле, «что он по определению?». Это я, не заглядывая в справочник отвечу. А в том смысле, как в анекдоте:
«— Внучек, сходи в магазин. Купи дедушке пузырь.
— Что такое пузырь, дедушка?
— Ты прав, внучек. Что такое пузырь? Бери два.»
Что такое эпидермис!? Это же не рыцарский, мать его за ногу, доспех! И даже не панцирь краба, которым я все равно однажды обрасту, хотя бы по приколу. Слышишь, Нора?
— Толщина клеточной мембраны составляет 7 нанометров, — сказала Нора, — Этого достаточно, чтобы защитить клетку от воздействия внешней среды. Оптимизированная молекулярная структура нисколько не мешает обычным клеточным функциям, но в несколько раз увеличивает сопротивление механическому, термическому, и химическому воздействию на клеточную мембрану. Если этих слоёв будет достаточно, даже кожа будет лучшей защитой, чем костная ткань. За исключением сопротивления сжатию, конечно же. Костная структура для этого более оптимальна.
— Если ты так говоришь, — буркнул я.
— Что такое кость? — пренебрежительно бросила Нора, — Это межклеточное вещество, пропитанное гидроксид-фосфатом кальция, и клетки с отростками. Зачем нужен гидроксиапатит, когда более пригодные минералы можно синтезировать, или даже найти в природе?!
— О, — я захлопнул открывшийся от удивления рот. Открывшиеся перспективы стоили того, чтобы их обдумать. Говорила же бабуля, на врача иди! Там хотя бы, биологию изучают. А я вот, пошел не на врача, а на бюджет — и теперь стою, дуб дубом. Глазами хлопаю. Ну ничего, про дубы и крепость обороны присказку, я думаю, каждый слышал.
— А если панцирь краба будет из этих, — я прищелкнул пальцами, — «Более пригодных материалов»? Как тебе такое, Элона Паск?
— Затратно, но результативно, — одобрительно отозвалась Нора, — Пробить такую броню могут лишь предметы с высокой кинетической энергией: бронебойные пули, артиллерийские снаряды. Не сомневаюсь, если мы обрастем костяной броней — против нас станут применять именно это.
— Хех, — сказал я, — Меня радует твой оптимизм, Нора.
На сегодняшнее утро у меня было три задачи. Первую из них я успешно выполнил, когда прикончил булку хлеба и две тушенки за раз. После данной процедуры у меня осталось где-то литр питьевой воды в резерве… а что такое один литр, внучек? Бери два, хе-хе.
В общем, неожиданная прожорливость заставила пересмотреть все планы, если я не собирался вскоре пить дождевую воду из лужи, как собака. Нужно было прошвырнуться по магазинам за покупками, и надеяться, что меня не опередили мародеры… Другие мародеры, кхем.
Если так подумать, со стороны я мало чем от них отличаюсь уже. И полчаса не прошло, как я уже вскрыл чужой «патриот», и отжал у девчонки мобилу. Ну, то есть не отжал, конечно, но принудил дать позвонить. А вдруг, сейчас, раз-бац — и Апокалипсис отменяется? Как я себе в глаза смотреть после такого буду?
— Ай! — прошипел я, врезав по предплечью кухонным ножом. Именно врезав — я почувствовал давление, как от удара ладонью. Странно, нож наточен, как бритва… неужто, работает схема Норы?
Так, ладно, — я встряхнулся. Специально не получалось, хоть ты тресни, а тут — на тебе! Самоповреждение, это уже плохо. Явный психопатологический симптом, как говорили на парах. Признак пограничного расстройства. Импульсивность, низкий самоконтроль, эмоциональная неустойчивость, высокая тревожность, высокий уровень десоциализации — прямо, вылитый я с утра.
Походу, придется лечиться. И я даже знаю, как. Нет, не пить. Корвалол тоже не предлагать. Оставим фенобарбитал бабуле.
Тщательная подготовка к походу… Для нервов это, как выстрел из гранатомета — поражает всех зайцев, разом. Тут тебе, и лечение излишней импульсивности, и повышение самоконтроля, улучшение эмоциональной устойчивости, да и с тревожностью помогает справиться. Десоциализацию полечим общением с тем мужиком с восьмого этажа… но потом.
Итак, у меня было в наличии парочка ножей, надежных и прочных, как коровий навоз по зиме; комплекты налокотников и наколенников на все случаи жизни и для всех поверхностей, на которых только и мог растянуться кривоногий неудачник на роликах; плотная кожаная куртка с капюшоном и ватным подкладом, в которой я потел, и выглядел тем ещё бомжем, но которую клыки черных гончих могли и не прокусить (а могли и прокусить); тот самый топор, который просто обязан нести мне неудачу, чтобы скомпенсировать свою находку; травматический «Каркарыч», с которым на гончих мог пойти только последний придурок, и он один раз пошел, кстати; кастет, который я одел один раз, чтобы проверить качество дверного косяка, и больше клялся не применять; а также целое множество сумок и рюкзаков всевозможных сортов и расцветок.
Не то, чтобы всё это было необходимым запасом, чтобы идти в продуктовый, но, если начинаешь собираться, становится трудно остановиться. Единственное, что вызывало у меня опасение — это подаренный бабулей рюкзак. Вырвиглазной, розово-фиолетовой расцветки с Микки-маусом, он вызывал у меня рвотные позывы одним своим видом. Но я знал, что именно его я и возьму: у меня больше не было рюкзаков такого размера. Размер решал всё.
Закрывая дверь квартиры на ключ, меня не покидало чувство, что именно в этот момент все жильцы подъезда приникли ухом к дверям, прислушиваясь к чужим шагам. Черт его знает, что они хотели выяснить: действительно ли на улицах так опасно, или ещё что, но я был уверен в одном.
Если я уйду и вернусь назад в целости, весь подъезд тут же ломанется наружу в поисках еды и воды. Наверняка уже многим было нечем смывать в унитазе, а кое-кому было и нечем туда ходить. Прошло уже два дня, и обстановка в городе не желала проясняться. Ситуация, как с тикающей бомбой: ты знаешь, что она может рвануть, хоть в следующую же секунду. Но пока она не рванула, ты на ней сидишь и слушаешь, часики тикают: «тик-так».
— Эх, как же хреново без Рендекс-карты, — посетовал я. Местонахождение продуктовых можно было посмотреть и без подключения к сети, но свой мобильник я поломал, а трофейный — вернул. Сейчас я об этом сильно жалел: девка оказалась по другую сторону бетонной стены, и черт знает, как ей оттуда было выбираться назад. Могло быть и так, что никак. Придержи я мобильник ещё на пару секунд, и его можно было бы оставить себе, выкинув к чертям чехол с ушками. Уж, расцветку, а ля «я блондинко» я бы вытерпел.
Выйдя к продуктовому за углом, я тут же увидел, что немного опоздал. Там уже кто-то вовсю шуровал, причём вставать в очередь тоже уже было поздно. На это намекала белая грузовая Козель-некст, припарковавшаяся кузовом прямо на вход. Какие-то мужики в разномастных куртках и трико бодренько выносили весь товарный запас, и явно не собирались прерываться на перекур. Выглядели они в своих нарядах, как чурки со стройплощадки — не те, которые под растопку или для игры в городки, кто не понял. В остальном, отличия были минимальны.
На шухере, стоял какой-то короткий мужик в черной кепке и сиреневой куртке от «Абибас». Черные трико у него тоже были от «Абибас», как и у блондинки-бегуньи, но на спортсмена мужик не походил, никоим образом. На бандита он тоже походил мало, несмотря на то, что вовсю смолил дешевую сигарету, как на агит-плакате о вреде пьянства. Стоит отдать должное, сходство с коммандос из фильмов со Шварценеггером было разительным: мужик смолил сигарету, не выпуская из рук ружье, прямо как вылитый морской котик. Разве что, тропической грязи по роже размазано не было, а так, хоть сейчас на плакат.
— Чё, пацан, за покупками? — спросил он у меня, хохотнув, — Опоздал малость.
— Ну, как бы, да, за покупками, — буркнул я, — А чё, нельзя, что ли?
— Только по КУАР-коду, — отрезал мужик, чуть отведя в сторону ружье. Он уже видел, что огнестрела в руках у меня не было, и слегка расслабился.
— По КУАР-коду? — поперхнулся я, — Так не сезон же для атипичного гриппа, вроде?
— Новый штамм, — объяснил мужик, — Штамм «Си», или как. Заразный, как оттакенный триппер. Недавно привезли туристки из сказочного Бали.
— А чего опять сразу на карантин-то? — осведомился я, — Народ что жрать будет?
— Ну, б…дь, — буркнул мужик, отворачиваясь, — Чего начинаешь сразу?
В тот момент, рядом с ним проходил один из «грузчиков», прислушивавшийся к разговору. Бросив взгляд на мужика с ружьем, он буркнул что-то невразумительное, и на десять секунд исчез внутри магазина. Вернулся он уже с металлической корзинкой с продуктами.
— Короче, так, — пропыхтел он, выставляя корзинку, — Тут скоро куча молочки попортится, так что её надо срочно жрать. Творог, сметана, варенец, молоко… Мы всё равно столько не осилим, так что вот, забирай корзинку, пацан.
— Серьезно? — поразился я, потрясенно принимая подарок, — Спасибо. Не ждал такого!
— Не за что, — ответил мужик, — И лучше топай давай отсюда. Не отвлекай нашего, б…дь, часового. Он вообще-то, на шухере стоит, а не хрен моржовый! Хоть и в профиль похож. Да и в фас, тоже.
— Понял, — коротко кивнул я, — Ещё раз, спасибо, мужики. Спасибо огромное!
Больше никаких причин испытывать их терпение у меня не было, так что я сразу снял со спины бабулькин рюкзак, и покидал в него содержимое корзины. Не наполнилось даже на осьмушку, ну да, я знал, что брать. Интересно, если рюкзак полностью набить добром и уронить гончей на макушку, какова будет площадь полученного мокрого места?
Врожденная осторожность побудила меня тут же навострить лыжи в квартиру. Во-первых, мужик был прав: молочку нужно было жрать, пока не пропала. Во-вторых, нужно было зафиксировать прибыль, чтобы внезапно не расстаться с ней в случае ЧП. Мало ли, что?
То, что эти соображения были не лишены смысла, подтвердилось уже буквально спустя пятнадцать минут: я был всего в трехстах метров от подъезда, когда свернул за угол, и вырулил прямо на двух, как говорится, «молодых человек». Синие спортивные штаны, кроссовки, черные кожанки, кепки — ребята явно следовали единой моде, или были выпущены на конвейере.
Разве что, одного из них на этом конвейере слегка зажевало, а второго — растянуло. Про себя я так их и обозвал: короткий жеваный, и второй длинный. В рожи не вглядывался, но почему-то был уверен, что где-то на районе их уже видел. Где-то они мне примелькались, что странно: гопота не любит отрабатывать «терпил» под собственным подъездом. Видимо, времена изменились, и далеко заходить они уже не рискуют.
— Чел, — словно остолбенев от моего вида, произнес жеваный, — Тебе норм, ваще? Чел?
Я задумался. Зимняя куртка на плечах, древко топора торчит из бокового кармана, и в довершение всего, фиолетовый бабулин рюкзак коробейника. Нет, мне точно, не нормально. Ну, а что делать? Снимать трусы, и бегать?
— Вылечат, — невпопад ответил я, не замедлив ход. Тут самое главное, не выпускать джентльменов из поля зрения и не замедляться. Мне недолго осталось до подъезда. Если что, на правой руке уже был кастет, который я скрыл от глаз, прикинувшись, что поправляю лямки. Возможно, мне стоило сразу достать «Каркарыч», и слать всех встречных-поперечных в одну перуанскую деревушку, но что-то меня тормозило. Время было уже совсем не благостное, но подарок от мужиков с Казели выбил меня из колеи. Я уже был совсем не готов бить сходу в торец.
— Да я ниче не говорю, всё нормально, слышь! — догоняя меня, крикнул жеваный, — Рюкзак так, ваще тема. Где брал?
— Подарок от бабули, — степенно ответил я, продолжая ускоренно шагать. Я был на две головы выше жеваного и примерно одного роста с «длинным». Короткому приходилось семенить, что явно вызывало у него внутренние переживания и фрустрацию. Как в учебнике.
— Слышь, а там есть чё? Да б…дь, ты стопорни, а? С тобой люди разговаривают!? — в этот момент он поравнялся со мной, и мелко лягнул краем кроссовок в голень. Я тут же вскипел, и схватил его левой рукой за воротник.
— Чего, тебе втащить надо, да? — рявкнул я, занося руку с кастетом для удара, — Свалил нахер!
Злобно зыркнув на короткого, я его, кажется, умудрился всерьез пронять. Длинный, вроде бы, сначала дернулся что-то сделать, но тут же застыл. Я собрался продолжить ход, когда услышал третье действующее лицо.
Заколебало, честно. Почему ко мне не подкрадываются, а всё равно, возникают, как из-под земли!? Я что, действительно такой слепой?!
— Э-э, а ну разошлись! — командным голосом заявил этот третий, крупный белобрысый блондин с короткой прической. Ну, как прической. Я всегда называл это стрижкой «под ноль пять» — чел… то есть, тьфу ты, парень недавно подстригся под ноль, и с тех пор чуть оброс, но до единички ему было как от Парижа до Читы.
— Чего закусились!?
— Он меня пид…ом обозвал! — обвинил меня жеваный.
— Никем я тебя не называл, — мгновенно рассвирепел я от такой беспардонной лжи, — Иди сюда, нахер!
— А ну, хватит! — заорал белобрысый, — Так, парень, ты в курсе, что у нас на районе за гнилой базар горло вскрывают?
— Во-первых, никак я его не называл, — крикнул я, — Во-вторых, я сказал, сюда иди!
— Успокойся, всё! Тихо! — вклинился между нами белобрысый, — Сейчас разберемся. Я Миху давно знаю, он может и нагнать сгоряча. Предлагаю такую тему: ты и Лёха, со мной отойдем, и оба расскажете, как было, с начала, в деталях. Потом пойдем к Мишане. Если какие нестыковки будут, я ему сам пробью, пля буду! — горячился белобрысый, — И напинаю. И всем скажу, что ты нормальный чел, чтоб поперек не лезли, веришь мне, нет?! Братан?
— А, пойдем! — согласился я, и пошел с длинным и белобрысым в переулок, как последний кретин. Ну, то есть в тот момент я ещё не знал, что я кретин, но что-то такое про себя, подсознательно подозревал. И был прав.
В переулочке было ещё двое типов, схожей наружности с моими новыми друзьями. Похоже, до этого они так же, как жеваный и длинный, высматривали терпил, но теперь с довольным видом повернулись к нам. Жеваный Мишаня решил не дожидаться, пока мы сами к нему придем, и уже стоял в десяти метрах позади меня. Длинный и белобрысый как-то невзначай расступились, отрезая выходы. У всех в руках уже нарисовались ножи.
Думать, будто у меня сейчас что-то будут спрашивать, было уже слишком наивно, так что я тут же сунул руку в карман, доставая «Каркарыч».
-..ля! — белобрысый каким-то образом, тут же опознал движение, и бросился всем телом вперед, пытаясь обхватить мне руку. Время причудливым образом замедлилось, и я успел выпустить резиновую пулю одному из встречающих, прямо в лицо, в упор. При попадании, его голова резко дернулась, а парень рухнул на подкосившихся ногах, словно сбитая шаром кегля.
Цепкие пальцы обхватили мне запястье, уводя руку с пистолетом влево, и я продолжил движение, позволяя белобрысому упасть. Я упал всем своим весом вслед, ударяя в падении локтем в лицо. Расцепившаяся вокруг запястья хватка стала мне сигналом, и я рванул вперед, как наскипидаренный гепард.
Подножка оказалась для меня совершенной неожиданностью: я не ожидал, что белобрысый ещё что-то умудрится изобразить после сокрушительного удара. Упав на землю с «Каркарычем» в руках, я почти вслепую расстрелял оставшиеся пули, лишь один раз попав куда-то в голень. Второй из «встречающих» с воплем рухнул на пол. Мне на спину упала какая-то огромная тяжесть, а потом… ничего.
Позади раздался вопль боли, который едва не заставил меня оцепенеть. Черт, что это было?!
Перевернувшись набок, я высвободился из рюкзака, одновременно сбрасывая вскарабкавшуюся на него черную гончую. Твари здесь!
Меня уже никто не держал, так что я рванулся вперед, оставляя позади и разряженный «Каркарыч», и рюкзак с добычей. Одновременно, я достал из кармана куртки охотничий нож, взяв его в правую руку. Черт, нужно что-то придумать с кастетом — либо надевать его на левую руку, либо найти второй. Топор я решил не доставать: уж больно сложно им было попасть по вертлявым целям.
До сих пор мающийся ногой «встречающий» не был для меня угрозой, но он все равно что-то попытался изобразить ножом. Тупой придурок, тебя сейчас будут гончие рвать, нахрен ко мне лезть!? Я не собираюсь облегчать им работу!
Перепрыгнув через болвана, я забежал за угол, и приготовился ждать. Я уже знал, что происходит: гончие возникли, как всегда, из ниоткуда, пока мы с гопниками точили лясы, в количестве примерно, пяти штук. Зашли они сзади, так что в судьбе длинного и жеваного я был уверен. Ничего хорошего.
Скорее всего, гончие разделятся. Кто-то пожадничает, и не станет оставлять добычу. Кто-то займется белобрысым и болваном. А кто-то — погонится за мной. И… вот оно. Бинго!
Когда из-за угла выглянуло черное тело, я бросился в прыжке вперед, и ударил ножом сверху под углом. Лезвие вонзилось между бронированных чешуек до самой рукояти в брюхо, заставив гончую вздрогнуть всем телом. Невероятным образом, длинная пасть гончей изогнулась и впилась мне в левый карман куртки, но не смогла дотянуться до тела из этого положения. Я продолжил двигаться вперед, и повалил тварь на бок. С некоторым усилием, я высвободил нож и принялся осыпать упавшую гончую яростными тычками.
— Впитана энергия энтропии, — сообщила мне Нора. Это стало для меня сигналом вскочить на ноги, так что к появлению второй гончей я оказался готов. Почти.
В последний момент, гончая прянула вбок всем телом, и избежала удара. Почти из положения сидя, тварь черной молнией впилась мне в шею, в прыжке. Лишь в последний момент я как-то умудрился закрыться руками, и упал навзничь с оседлавшей меня тварью.
Когда моя шея с рукой оказались в тисках её пасти, я думал, что она раздавит мне кости. Страшное давление обрушилось на мышцы шеи, не позволяя дышать. Если бы гончая продолжила меня душить, моя песенка была бы уже спета, но инстинкты говорили ей действовать по-другому. Столкнувшись с невозможностью, почему-то, прокусить мне кожу на шее, она принялась вертеть головой, чтобы рвать на куски попавшее в пасть мясо. Исступленные от бешенства движения гончей, сами высвободили мою правую руку с ножом, и я принялся бить, задыхаясь от недостатка кислорода. Я бил, бил, и бил, продолжая погружаться в темноту, и в какой-то момент мне в грудь скользнул полный вдох живительного кислорода. Я задышал!
Гончая безжизненно висела на мне, без движения, но я не мог позволить себе ни мгновения передышки. Вскочив на ноги, я сам двинулся вперед в переулок, откуда только что сбежал. Открывшаяся мне картина… поражала. Мягко говоря.
— Два — два, — заметил белобрысый, когда моя фигура возникла в переулке. Выходит, я ошибся, и гончих было всего четыре. Хм, всего четыре — я это сейчас, серьезно? Куда мир катится… Одна из гончих была истыкана ножом, примерно, как и мои. Вторая же, кхм, кажется, ей расколотили череп чем-то дробящим. Каким-нибудь кирпичом, или кастетом? Или просто вкатали в стену?
Между тем, вокруг белобрысого возник странноватый ореол синего цвета. Он набух вокруг него, как грозовые тучи, а затем впитался без остатка, оставив после себя лишь легкий запах озона.
— Энтропия, — торжественно произнес белобрысый, расправляя плечи, — Как это вовремя! Теперь готовься, пля. Я тебе нож в горло вколочу, гнида!
— Поглощена энергия энтропии. Её можно использовать, чтобы усилить один из атрибутов — шепотом напомнила мне Нора.
Я вздохнул. Почему я окружен проклятыми читерами? Ублюдок только что вкачал себе какой-то атрибут, и стал многократно опаснее, чем раньше. Что он вкачал себе, силу? Наверное, силу.
Я двинулся вперед, на ходу вынимая из кармана топор. Настал его час. Белобрысый стоял между мной и молочкой, которую нужно было жрать прямо сегодня, чтобы она не испортилась. Так что, он сам сделал свой выбор.
Крутанув топор, я без особого удивления отметил, что белобрысый встречает удар жестким блоком у самого основания лезвия. Кажется, у меня самого пальцы от столкновения заболели. Как в каменную стену вдарил.
Хех, придурок, — подумал я, увидев рассыпающуюся на две части, пластиковую рукоятку ножа. Кажется, чья-то сила сработала против себя.
— Ой, а что такое!? — глумливо спросил я, отпрыгивая от ожидаемого рывка вперед, — А что с ножом? Чего такой дерьмовый?
— Завал… — белобрысый тут же вскипел, но я не преминул воспользоваться паузой, и ткнул его топором в голову. Удар, казалось, не произвел на него никакого впечатления — лишь отбросил назад. Окровавленный, с разбитым в кашу носом, он попробовал войти в клинч вновь, рыча как дикий зверь. Я уклонился от удара кулаком с кастетом, и наградил врага тычком топора в голову.
— Ой, а как же так!? — отпрыгнул я, вновь попадая тычком в голову — А чего с лицом? Нормально же дрались!?
— Зав… — начал, и тут же замолк белобрысый, вновь пропуская тычок.
Я понял одно: если он и вкачивал атрибуты энтропией, это были лишь сила и выносливость. За счет большей скорости и длины рук, я легко поддерживал с ним дистанцию, одаряя всё более и более жесткими тычками в лицо. Даже сам не ожидал от себя, что смогу виться вокруг него с такой ловкостью, как мангуст вокруг кобры.
— Ой, а что теперь делать? А как же я без оружия буду? Ой, никак не буду, походу.
Наконец, его проняло: вздрогнув, он впервые за долгое время не предпринял новой попытки войти со мной в клинч. Поймав момент, я без всякого размышления занес топор, и обрушил рубящий удар ему в ключицу. После такого, он больше сопротивляться не мог. Сбив белобрысого пинком на землю, я упер ногу ему в плечо, и вытащил из раны топор. Очередной молодецкий замах, и всё.
— Ух, черт, — выдохнул я, безжизненно падая на залитый чужой кровью и грязью пол. За весь бой, никому не удалось пролить и капли моей крови, но я чувствовал, что был на грани. Меня чуть не отправили на тот свет по старой традиции, «без кровопролития», банально задушив. Спасла лишь удача. Мда уж.
— Раз, два, три… пять, — подсчитал я количество трупов, оставшихся в переулке. Жеваный погиб первым, за ним был длинный. Первый встречающий погиб либо от выстрела травматом в голову, либо уже после. Второй встречающий маялся ногой, и защититься тоже не сумел. С белобрысым… понятно. Моих рук дело.
Пять жизней — подумал я. Достойная ли цена за корзинку молочки? — задал я себе вопрос, и всерьез задумался. Если бы у меня был выбор: отдать рюкзак с добычей и спокойно уйти, или убить за него всех пятерых, что бы я выбрал? Интересный вопрос… и кажется, я знаю ответ.
Мне он и самому не сильно нравился, но он был: «да». Да, конечно, я бы убил.
Вопрос же не в цене чужой жизни, на самом деле. Как будто, если бы там была не полная корзинка, а её половина, я бы поступил по-другому. Вопрос в том, готов ли я биться насмерть, чтобы прожить ещё один день? Я чувствую, что готов. Мне самому не нравится, как быстро отмирает старая мораль, но… что поделать? Надо как-то жить дальше.
***
— Мне же не могло просто так повезти, чтобы я тебя сразу нашел, да!? — буркнул я, потрясая топориком, — Что, молчишь, сволочь?! Молчишь!
Когда я с первой попытки нашел топор в ЛАЗе-патриоте, я сразу подозревал, что это неспроста. Богиня счастливого случая просто обязана была мне это как-то скомпенсировать, подкинув проблем. И, если бы я встрял в ещё одну передрягу на пути домой, я бы точно поверил в то, что топор приносит мне неудачу.
Я кажется, стал жутко суеверным, и топор это понял. Будто специально, чтобы усыпить мне бдительность, он убрал с пути все преграды. Последние триста метров до дома я прошел, как в старые времена, в киоск за хлебушком. Подпрыгивающая в рюкзаке молочка грела мне душу, даже не подозревая, что я лелеял насчет неё коварные планы. Разрушить их она могла, лишь внезапно испортившись прямо у меня в руках.
Последняя мысль заставила меня вздрогнуть, спешно вываливая добычу на кухонный стол. Я бросился проверять упаковки на срок годности, вскрыл один из пакетов варенца, и отпил. Буквально два жадных глотка, и портиться ему стало уже поздно. Ох чувствую, мне от такого количества скоропортящихся продуктов скоро станет плохо. Нора, у метаморфов несварение желудка случается, нет?
— Эффективность процесса аутоманофагии можно значительно увеличить, ускорив обмен веществ, — влезла с советом Нора, — В человеческом организме уже предусмотрен соответствующий механизм, который поддается контролируемому разгону без лишних затрат энергии. Побочные эффекты: потеря веса, приступы нервного переедания, гиперактивность, старение, смерть. Рекомендую включить механизм на полную мощность.
— Первое и два последних меня очень настораживают, — признался я, откладывая второй пакет с варенцом. Ох, чую, пропадут продукты. Так себя, наверное, средневековый крестьянин чувствовал. Раз в год пустить на мясо быка, чтобы нажраться до пищевого расстройства и рвоты, а потом весь год ощущать прилипший к хребту живот? Похоже, мой случай.
— Чтобы не терять вес, нужно будет много и часто питаться калорийной пищей, — посоветовала Нора, — Потребуется дополнительно модифицировать органы пищеварения, чтобы с этим справиться. Тем более, что организму нужно откуда-то получать минералы на замену гидроксиапатиту в костях.
— Жрать камни? — уточнил я, зачем-то распихивая продукты по холодильнику, как будто тот мог чем-то помочь.
— В том числе, — согласилась Нора, — Однако человеческое тело не имеет для этого необходимых приспособлений. Необходимо приспособить биологический механизм для поглощения, обработки, и синтеза минералов, а также выброса отходов переработки в окружающую среду.
— Звучит уж больно монументально, — заподозрил я неладное, — Как завод размером во весь дом. Вряд ли я смогу походить на человека, если попробую отчебучить такой фокус. Нет ли магического способа? Чтобы крэкс-пэкс, и вуаля — я в домике?
— Алхимическое преобразование, — предложила Нора, — Доступные мне сведения включают такие возможности, как превращение клеток тела в агрессивную, самокопирующую среду, сродни вирусу. Это — управляемый процесс, который позволит поглощать и ассимилировать любую биологическую массу практически, мгновенно. Скелет взрослого человека весит в среднем, 10 килограмм. Количество людей, которых нужно поглотить, зависит от требований к костяному каркасу.
— Ты меня сейчас пугаешь, Нора, — на несколько секунд я потерял дар речи, — Я ещё ни разу не думал, что метаморф может быть не просто забавной зверушкой, а биологическим оружием. Чем с ним бороться — ядерными фугасами!?
— Данное алхимическое преобразование требует расход маны принципиально иных порядков, чем может дать аутоманофагия, — возразила Нора, — Однако принципиальная схема преобразования лежит на поверхности и готова к применению. Нужно только найти достаточно энергии, и поднять уровень энергетики морфокинеза. На данном этапе, придание телу таких магических свойств на клеточном уровне, не представляется возможным.
— Что же, — подытожил я, со вздохом подходя к окну. Почему-то, мир за стенами квартиры показался хрупким, как стеклянная ваза, причём я впервые смог вообразить, как я сам могу ему угрожать, — Я думаю, что многое упирается в эту «энергетику морфокинеза», которую почему-то не может поднять энтропия.
— Я фиксирую усиление морфокинетического воздействия, которое твое сознание оказывает на тело, — заметила Нора, — С начала и по текущий момент, эффективность морфокинеза увеличилась на 2,04 %.
— Значит, я развиваюсь и в этом направлении, — сделал я вывод, — Пока что, я не вижу иного пути совершенствования, кроме как, постоянной практики. Мне нужно развиваться, а для этого нужна мана. Как мне её поглощать или вырабатывать в большом количестве? Эта твоя, аутоманофагия, уже в печенках сидит. Есть ли более продвинутый метод?!
— Необходимо накопление материала для анализа, — произнесла Нора, — Рекомендую запустить рекомбинацию генов для выявления и закрепления полезных мутаций.
— Каким это образом? — переспросил я.
— Способ первый: найти источник сильной радиации для стимулирования генетической изменчивости, — посоветовала Нора.
— Ты сейчас серьезно? — поразился я, — Мутации, всякие там, черепашки-ниндзя… это же сказки для детей, Нора. От радиации, только сдохнуть можно запросто. Полезных признаков ещё никто не приобрел, насколько мне известно.
— На то были другие причины, — возразила Нора, — Излучение радиации запускает процесс ионизации — в клетках возникают атомы, в которых не хватает электрона. Они отбирают недостающую частицу у соседних, тем самым запуская цепную реакцию. Это нарушает целостность молекул ДНК, ведет к развитию атипичных клеток, и может запустить их неконтролируемое деление, то есть, рак.
— О чем и речь, — кивнул я, — К чему ты ведешь?
— Морфокинез позволяет отбраковывать бесполезные и вредные мутации, — тон Норы показался мне торжествующим, — Атипичные клетки и случайная рекомбинация генов — перспективный источник полезных признаков и шаблонов морфокинеза. Пусть даже, они не будут внедрены немедленно. Иногда полезно просто держать какое-то биологическое решение в рукаве, чтобы использовать, когда нужно.
— Радиация — друг метаморфа? — подытожил я, поежившись, — Кажется, я понял суть методы. Рабочая, пусть и небезопасная схема. Но ты сказала, что это первый способ. Какой второй?
— Найти источник сильного энтропийного излучения! — теперь я уже был точно уверен: Нора надо мной издевается, — Излучение энтропии может оказывать на тело схожее с радиацией воздействие. На данный момент, накоплено недостаточно энтропии, чтобы развился схожий эффект. Думаю, у нас все ещё впереди.
— Ну, это кабздец! — откровенно выразился я, — Я правильно понял, что все люди, как люди — кушают себе, энтропию и вкачивают с её помощью атрибуты, а я её, наоборот, накапливаю!? И рано или поздно, она начнет фонить, как ядерный реактор на шее?
— Ты её не накапливаешь, а отталкиваешь, — поправила меня Нора, — Легкое негативное воздействие энтропии преодолевается организмом без видимых затруднений.
— Нора, б…дь! — выругался я, подходя к окну.
Внезапно мне удалось понять общий расклад, со всеми этими способностями и энтропией вокруг.
— Нора, — я нервно хохотнул, — Кажется, я всё понял. Нора, что ты видишь за окном, скажи?
— Соседний дом и двор, детскую площадку, — послушно перечислила Ноосфера, — Под детским аттракционом типа «паучок» лежат останки человека; в двух метрах от него — останки гончей. Больше объектов интереса не обнаружено.
— Так вот, Нора, — начал я, — Весь мир вокруг нас, это забагованное «РПГ» и мы в нем, ЭН-ПИ-СИ. Хрен знает откуда, возникают эти гончие, являющиеся носителями неведомой энтропии. Что она такое есть, я в душе не ведаю, но убившие гончих типчики качаются, как на дрожжах. Если не дураки, то они уже поняли, что к чему, и вышли на охоту. Скоро они будут сплевывать пули изо рта и гнуть железные ломы задницей, или начнут творить какую-нибудь, и вовсе сверхъестественную херню.
— Некоторые модификации имеют огромную летальность, особенно если против них не заготовлено контрмер, — безмятежно произнесла Нора, — Перспективные направления взяты в обработку. Я сообщу, когда рассчитаю готовый к адаптации в человеческое тело шаблон.
— Огромное спас… — начал я, когда в нескольких шагах от меня загудел включившийся холодильник. Подскочив, как будто меня ужалили, я дико заозирался вокруг. В коридоре горел свет, от оставленного включенным светильника. Че-его!? Метнувшись к выключателю, я включил свет, ещё и на кухне. Точно, всё верно — электричество вернули! Как!?
Я скорее предугадывал, нежели слышал единый, многоголосый вопль радости, прокатившийся по всему дому, из каждой живой квартиры. Уж чего-чего, а такого я даже не ожидал.
— Внимание, жители города Прасковска и Прасковского района! — донеслось до меня гудение громкоговорителя где-то на улице, — Чрезвычайное положение остается в силе на неопределенный период времени. Ни в коем случае, не покидайте дома, до дальнейших указаний оперативного штаба! В ближайшее время, на дежурство заступят вооруженные патрули, и будет проведен призыв ополчения. Доставка продуктов питания будет проводиться к придомовой территории раз в сутки. Не пытайтесь покидать жилище, пока не окажетесь в зоне видимости вооруженного патруля! Внимание…
— Многословно, но по сути, верно, — заметил я, выглядывая в окно, — Уверен, что гончие — не единственный сюрприз, что нас ждет, но сами по себе, они для нескольких вооруженных людей не проблема. Куда большая беда, это их склонность возникать прямо из пустоты. На каждом углу автоматчика не поставишь. Кажись, все так и будет рушиться, только медленнее. Зато, у народа появится на руках туча стволов. Палка о двух концах.
Я прошелся по квартире, наводя легкий порядок. Раз уж появился свет, были все шансы на появление в городе мобильной связи. Я позаимствовал у одного из гопников телефон, и старая моя симка была до сих пор в кармане. Стоило попробовать закрыть уже давний гештальт, и позвонить-таки, родителям. И бабуле, как без неё?
Как раз, в тот момент, когда я раздумывал, как мне вскрыть навороченный телефон, чтобы засунуть туда симку, в дверь настойчиво постучались. Опа… ко мне гости? Занятно.