Естественный механический шум Эвр действовал на нервы всем на борту. Сорваться готов был каждый, путь и каждый по своему. Дади предавалась хандре наравне с остальными, но в своей каюте. Она была погружена в себя, просматривая записи своего поединка с храмовником. Сколько раз она обращала внимание на какое-либо свое действие, столько ошибок и недочетов она находила. Сколько решений в пылу боя она смогла вспомнить, столько их было неверными. И любая причина винить себя в провале всей операции казалась предельно весомой.
— Сида, — обратился к Малой через Связь, — я вынужден попросить вас кое о чем. Если у вас остался какой-либо доступ к барже, не могли бы вы его передать нам?
Воображение Дади наводнили мрачными образами Акабы-Пять из будущего, которое теперь казалось неминуемым. Она представила, как идет по улице города-призрака не ощущая вокруг вообще ничего. И теперь она хотела только одного — свернуть с этой улицы. С этой картиной на уме, передала Малому то, о чем просил.
*******
Экипажи двух кораблей молча разошлись с места встречи. Эвр вместе с ополченцами повернула обратно в Акабу-Пять, корабль Рама с остатками его команды отправился вслед за своим капитаном.
Большую часть обратной дороги Дади и Дин провели взаперти, одна в своей каюте, а другой на мостике, избегая разговоров о случившимся. Первым из своего панциря выбрался механик, чьи обязанности кока вынудили его оторваться от пилотирования и заняться готовкой — пустые животы перекликались своим урчанием даже через дверь. Девушка тоже покинула каюту, ведомая зовом голода. Какое-то время они старались не обращать друг на друга внимание.
— Я…
Заговорила было Дади, но остановилась. Дин посмотрел на спутницу, и вид у нее был отсутствующий.
— Я выросла в монастыре, — сказала она и сглотнула, — я попала туда…
— … по веской причине, о которой можешь не говорить, — ответил Дин, не отрываясь от готовки.
— Но уговор?
— Да, твоя история за мое участие. После дела. Меня устроит любое “после”, поэтому если не хочешь…
— Не хочу.
— Полагаю, мы оба не в настроении, — сказал Дин, поднося к столу еду и питье, — и оба голодные.
Юноша начал есть свой суп без видимого желания. Но аппетит стремительно возвращался, и вскоре он разогнался до привычных скоростей. Тем временем Дади смотрела в тарелку.
— Ешь, пока не остыло, иначе супчик станет…
— Противен вдвойне, — ответила Дади. — Я знаю. Ты же и так готовишь не очень.
Глаза Дина округлились, а половинка не втянутой лапшинки беспомощно повисла изо рта.
— Что? Ты же сам так сказал.
Парнишка начал усердно пережевывать еду, чтобы дать внятный ответ, но в процессе до него дошло.
— Стоп, ты пыталась меня подколоть?
— Да. Видимо неудачно.
— Полагаю, в монастыре такому не учили.
— Нет, — с тоской ответила Дади, — не учили.
*******
Эвр вернулась в город на закате, и в порту ей предстояло провести остаток ночи и часть утра, пока Сердце отдыхало. Ополченцы без лишних слов отправились восвояси. Дин ушел на поиски хоть кого-нибудь, с кем можно было бы поговорить о мелком ремонте, запчастях, расходниках для катера и прочих важных мелочах. Дади осталась наедине с учителем в пустом порту и принялась рассказывать о своем злоключении в Пустоши.
— Неудивительно, что вы такие кислые, — подметил Андж, когда его ученица закончила повествовать. — Скажи только о чем ты думала, когда отдавала ключи от той баржи?
— Я…
— Я не осуждаю, дитя. По крайней мере пока. Только хочу знать, что тебя на это сподвигло.
— Рам, учитель.
— Он, конечно, обаяшка, но дело ведь не в этом верно?
— Нет. Я не справилась. И горожане лишились лидера. Теперь…
— Все будет не хуже, чем не вмешайся ты вообще, — перебил девушку Андж. — Но это мы от рефлексируем по пути, а сейчас мы все пойдем спать.
— По пути? Куда?
— В Акабу-Четыре, разумеется! — с энтузиазмом воскликнул старый монах. — Будем спасать нашего красавчика.
Дади на это ничего не ответила, но удивления на её лице было достаточно.
— Ну, ты будешь его спасать. Если будет такое желание. А у меня там просто есть дело и нет желания тащиться пешком.
— То самое дело?
— Да, — Андж понизил голос. — Но об этом тоже не сейчас. Сейчас твоя очередь делиться секретами.
— Моя? Почему?
— Потому, — монах понизил голос ещё ниже и наклонился к Дади, для пущего эффекта выпуская изо рта втянутый до этого дым, — что я так сказал. А ещё он, — монах выпрямился и кивнул в сторону Дина, возвращающегося в порт на боте, груженом арматурой, — должен знать, какой багаж несут пассажиры, вроде тебя.
*******
Паломники покинули город ещё до полудня. Остатки напряжения между ними растаяли посреди путевой рутины, и на пару дней все вернулось на круги своя. Дин хлопотал один за целый экипаж, Дади занимала время упражнениями для тела и ума, а её наставник — едой и сном. Утром третьего дня погода начала меняться, как за бортом Эвр, так и внутри.
— Есть новости, — сказал Дин, спускаясь в кают-компанию, где завтракали монах и его ученица. — Я заметил корабль, который тоже идет на северо-запад. Точно параллельно нам. И движется только тогда когда мы стоим.
— И что это значит? — спросил Андж.
— Понятия не имею. Но выглядит странно.
— Ждешь неприятностей?
— Я — нет, но вот вы — лучше бы да. Если это пираты, то не мне же от них отбиваться, в конце концов.
— Это верно. В таком случае, капитан, ваш экипаж будет в полной боеготовности.
Андж отсалютовал словно матрос не вставая из-за стола.
— Э-м-м, вольно. Ладно, нам пора двигаться. Не расплескайте похлебку пока Эвр трогается.
Дин вернулся на мостик и корабль вскоре пришел в движение. Ни капли супа не пролилось при этом, и паломники спокойно продолжили трапезу, когда ход корабля выровнялся. Андж все это время сверлил тяжелым взглядом свою подопечную, даже не моргая при этом. Дади быстро осознала причину столь пристального внимания.
— Сегодня, — сказала она, обращаясь скорее к своей тарелке, чем к учителю. — Я расскажу все сегодня.
*******
Ближе к ночи Эвр вновь пришлось остановить для отдыха. По странному стечению обстоятельств, в паре десятков шагов от места стоянки оказался камень, высотой в пояс обычному человеку, невесть как оказавшийся посреди ровной пустыни. Сойдя с корабля, чтобы не смущать Дади своим присутствием, Андж тут же приметил этот булыжник. Усевшись на камень с бутылкой вина, старый монах позволил себе насладиться тишиной, звездным небом, рассеченным надвое серебристой полосой астероидов, и бескрайним унылым пейзажем. На луну, чей кроваво-красный бок был виден почти полностью, он старался не обращать внимания. Последнее было в этот раз не сложно — зоркие глаза монаха приковал к себе едва различимый силуэт далекого, но стремительно приближающегося судна.
Спустя час, борт катера покинул уже его капитан. Он был крайне возбужден и до хруста сжимал все свои шесть кулаков.
— Вы! — воскликнул Дин, тыча тремя правыми указательными пальцами в монаха. — Вы же знали!
— Знал что?
— Тхе, вы знаете что вы знали!
— Я знал, знаю и буду знать довольно много, юноша, — Андж игриво улыбнулся, — но не знаю что из этого ты имеешь в виду.
— Недуг! — процедил юноша. — В мой город, в мой порт, на мой корабль вы протащили часовую бомбу! Зачем? За что?! И почему я?!!
Андж отхлебнул из бутылки, и с глотком терпкого вина пришла подходящая аналогия.
— Если коротко, то я предупреждал, что тебе это все аукнется. Но я дам более полное объяснение, если пообещаешь не кричать на старика пару минут, идет?
Дин скрестил руки на груди и закатил глаза, но кивнул в знак согласия.
— Итак. Миллионы лет назад начались геологические процессы, которые привели к тому, этот самый булыжник, — Андж постучал донышком бутылки по своему сиденью, — оказался на этом самом месте. Относятся ли эти процессы к нам? Разумеется, нет.
Значительнее менее миллионов лет назад начались процессы, которые привели к тому, две моих ягодицы оказались здесь и сейчас. Относятся ли эти процессы к булыжнику? Разумеется, нет.
Но! Я оказался здесь, на этом самом куске этой самой Пустоши, уже с причиной выйти и присесть, а этот камень оказался весьма подходящей формы. Иными словами, этот валун и мой зад оказались здесь независимо друг от друга, однако их встреча стала неизбежна, как только стала возможна. Можешь назвать это судьбой, если угодно. Уверен, ты бы наверняка назвал это судьбой, если бы я завел речь не о камнях и ягодицах, а о чем-то более существенном.
Например, — Андж сделал ещё глоток, — о корабле, его капитане и паломниках, которые оказались в одном месте и в одном время, по совершенно не связанным причинам. Но у этих причин были следствия, которые определили единственное решение этой, так сказать, задачи трех тел. Давай и дальше называть это судьбой, просто для удобства.
Так вот, именно судьба привела к тому, что ты сейчас оказался здесь в нашей компании. И сейчас нам предстоит решить следующую задачу, которая, по иронии судьбы, также является задачей трех.
И вокруг точки равновесия, коей является этот самый булыжник сейчас закрутятся твой гнев, моя и Дади необходимость продолжить путь, и… — Андж отхлебнул ещё вина и указал горлышком на темнеющий горизонт, на фоне которого человеческим глазом уже был различим силуэт корабля, — … и интересы вон тех ребят.
Дин посмотрел вдаль и тоже увидел стремительно приближающийся корабль. Он даже мог различить гул двигателей в шуме ветра.
— Это пираты?
— Это точно не добрые самаритяне, — ответил монах.
— Сама… кто?
— Не важно. Важно, что они тебе не друзья.
Чужое судно приближалось быстро и не сбавляя ходу. На миг механик даже подумал, что оно идет прямиком на таран. Но подойдя на пол сотни метров, корабль выпустил опоры, резко повернулся бортом, сильно накренился и прошел боком вперед ещё несколько десятков метров, пока не завис в воздухе на мгновение. В эту секунду прямо с палубы через леер перемахнули пять крепких и опасного вида ребят. Когда они выпрямились после эффектного приземления, корабль позади них наконец-то выровнялся и плюхнулся на землю.
— Впечатляет, — сказал Андж, очередной раз прикладываясь к бутылке.
— Благодарю, — отозвался предводитель пришельцев, делая реверанс своей полностью искусственной правой рукой, — прошу простить за беспокойство. Но встреча двух кораблей на одной стоянке по среде Пустоши, да ещё и в пределах Восточного Края — это крайне маловероятно и весьма интригующе!
— Только если вы не тащились за нами от самого города, — вставил Дин.
— Дерзкое заявление. Но проверять его мы, конечно, не будем. Итак, могу я поговорить с капитаном?
— Уже говорите, сид.
Пришелец смерил Дина взглядом. На миг он изменился в лице, озадаченный тем, что все пошло немного не по сценарию — отпор со стороны юнца в грязной спецовке был неожиданным.
— В таком случае, приветствую, коллега!
— А Гильдия Судоходства знает, что мы коллеги?
— Конечно же нет, я предпочитаю работать на себя и своих ребят.
— Тогда, может, прекратите этот фарс и перейдете к делу?
— Но зачем?! — вклинился Андж, не вставая со своего камня и разведя руки так, что из бутылки пролилось немало вина. — Здесь сейчас развернется весьма пресный конфликт интересов, пусть в нем останется кислинка легкой наигранности.
— Благодарю вас, сид. Приятно встретить ценителя выразительности в этой глуши. И к тому же, — капитан сделал медленный шаг навстречу Дину и мотнул головой в сторону своих вооруженных людей, — зачем расстраивать зрителей.
— У меня есть две крайне боеспособные причины не заботиться о мнении окружающих. Если только… — Дин получше рассмотрел снаряжение чужаков и показал пальцем на одного из них, больше других похожего на механика — …это часом не плазменная горелка?
— Она самая, штурмовой вариант. Прекрасно топит лед непонимания при абордаже.
— Сид, — обратился Дин к необычно довольному монаху, — а помогает ли огонь против… ну вы понимаете.
Андж резко сменил свой тон с радостного на суровый.
— Полегче на поворотах, дитя, — ответил монах. — Наш договор — это сейчас единственная для меня причина подняться с этого камня и встать между вами. Кроме того, — Андж вернулся к игривости как по щелчку, — нет. Огонь не помогает. Проверено на практике.
— Но без корабля мы можем не успеть, учитель, — вклинилась Дади, появления которой никто не заметил.
— Знаю, — тяжко вздохнув ответил монах, — это был блеф и ты его раскрыла, спасибо. Кроме того, где твои манеры?
Дади встрепенулась и поприветствовала пришельцев.
— Доброй ночи, сати. Что вас привело?
— Нас привели вы, господа, и вы… — капитан осекся. Наконец до него дошло, с кем он разговаривал все это время. Он оглянулся и увидел, что его люди, уже начавшие медленно окружать экипаж Эвр, заметно нервничали. Особенно тот, что с горелкой — он подошел к Анджу почти вплотную, и лишь сумрак скрывал от окружающих тот факт, что он обливался потом.
Капитан также осознал, что прекратилась вся передача через Связь. Он попытался организовать своих людей, но они не видели в этом смысла, полагая что монах наверняка их слышит.
— А почему бы вам не взять их корабль? — спросил Дин у своих спутников.
— У нас уже есть контракт. Зачем нам договариваться с ними? — ответила Дади.
— Во-первых, их мне не жалко. Во-вторых, не мне жалко и их корабль…
— Это жестоко. Я же обещала, что больше не прикоснусь к Эвр. Никогда.
— … а в-третьих, тебе не придется давать им подобных обещаний. Можно вообще не брать их с собой.
— Так, — подал голос капитан, — а вот это уже не спортивно. Мы бы подвезли вас до города, и только там вышвырнули за борт с частью пожитков и парой легких травм. Верно, ребята?
Капитан переглянулся со своими людьми. Все они были напряжены, особенно его механик — Андж то и дело косо посматривал на него, и с каждым разом горелка оказывалась все ближе от его лица, а нервы её хозяина все ближе к срыву.
— То-то же. Кроме того, подозреваю что это тоже был блеф. В конце концов, нас немного больше.
— Я своими глазами видел как она в одиночку унизила отряд вооруженных наемников. Она не только сможет уложить всех вас. Она этого ещё и хочет, — сказал Дин. Пришельцы посмотрели на Дади — девушка просто стояла скрестив руки и всем показалось, что её левый глаз как-то странно блеснул. Они посмотрели на её учителя — Андж только пожал плечами. Капитан сглотнул, не зная что делать дальше, но зная, что монахи теперь их просто так не отпустят. К счастью, механик с горелкой все же нашел выход из положения.
— Я не хочу в тюрьму… — прошептал он и пустил струю синего пламени прямо Анджу в лицо. Тот даже шелохнулся.
Голова монаха моментально превратилась в огненный жар. Он только устало встал, и все наконец поняли, насколько этот человек был в огромен. Дади в этот момент побежала обратно к Эвр.
— Мои губы сейчас расплавится, поэтому скажу один раз. Нам нет до вас дела, убирайтесь. Если хотите продолжить разговор, то я буду говорить на языке тела, — Андж скрестил на груди свои массивные руки, и повернулся к Дину, — а с тобой, дитя, мы договорим, когда у меня отрастает новое лицо.
Дади прибежала обратно и протянула учителю одеяло, которое он набросил на голову и сбил пламя.
Оба экипажа вернулись на борт своих кораблей. Дин с тоской смотрел в иллюминатор, глядя как корабль неудавшихся захватчиков движется в том же направлении, в котором позже отправится он сам.
*******
Луна, уже показавшая больше трех четвертей своей алой стороны, скрылась за горизонтом. С противоположной стороны мира начался восход, очертив плавные линии рельефа и одну большую зазубрину на них — силуэт уже видимой Акабы-Четыре.
Последняя стоянка перед прибытием уже подходила к концу. Дин маялся от безделья, томимый ожиданием сигнала от Эвр, что судно готово продолжить путь. Не найдя занятия лучше, он устроился на палубе и потянулся к городской сети.
По сравнению с ближайшими соседями по Магистрали, Акаба-Четыре была по настоящему крупным городом, и местные новости представляли собой настоящее месиво, особенно для Дина. Он бросил попытки вникнуть в местную историю, ограничившись последней официальной сводкой.
Дади тоже поднялась на палубу, дабы подышать свежим воздухом. Увидев напряженное лицо механика, она спросила:
— Что-то не так?
— Вы сможете дойти пешком? — спросил в ответ механик, указывая кружкой на силуэт города, тающий в свете восходящего Солнца.
— К полуночи, возможно.
Дин поднял одну бровь, давая понять, что имел в виду вовсе не это. Девушка сразу поняла сигнал.
— Прости. Недуг не доставит тебе проблем, обещаю. Кроме того, осталось недолго.
Механик покачал головой.
— Я не об этом. Вы видели новости? Вам же по профессии положено знать что, где и когда.
— Нет… — в голосе Дади прозвучал стыд.
— Хорошо, что рядом есть я, верно? — юноша сам дивился тому, насколько язвительным он мог быть в такой ситуации. И с такой собеседницей.
— Извини, — процедил он. — В городе неспокойно. Введен комендантский час, расположен целый отряд храмовников, а наемники проверяют все прибывающие корабли. Некоторые суда даже арестовывают на неопределенный срок. И все это на фоне новостей об аресте одного нашего общего знакомого. Ну, того самого, красивого, умного, харизматичного…
— Я поняла, ком ты.
— … опасного, расчетливого, преданного…
— Я же говорю, что поняла, о ком ты. И нет. Он не настолько великолепен. Он… вполне обычный.
— Неужели?
— Да. Он просто мотивирован. Хотя не знаю, чем именно. И… и у него достойные доводы.
— Хм, так кто кого в итоге должен наставлять на путь истинный?
Дади этот вопрос сбил с толку и с ответом она не нашлась.
— Ладно. Но я хочу услышать твои доводы в пользу моего захода в этот порт.
— Учитель поможет с любыми проблемами. Как только закончит свои дела. И вырастет новое лицо.
— И как долго это займет?
— Полтора суток. Плюс-минус. Сейчас он, цитирую, “может пройтись на руках и никто не отличит голову от…”
— Ладно, убедила. Если в худшем случае я просто проведу пару дней в гостинице, то вперед.
*******
Войти в порт оказалось нетрудно. Но службы сразу дали понять, что выйти из него будет несколько сложнее.
Большой плоский участок голой земли был окружен полукругом устремленных к центру пирсов, за которым стоял частокол из подъемных кранов, маяков и контрольных вышек. Все это придавало порту очертания циклопической нижней челюсти, в который мог бы поместиться Барнол-Семь едва ли не целиком. Его истинный размер все же был куда меньше, но Дин был впечатлен настолько, что начисто позабыл возмутиться грубому обыску на борту.
Обыск, к счастью, ничего не обнаружил, но силовики убедительно попросили не покидать город ближайшие два дня. Дин поздравил себя с успешным прохождением волокиты. Лишний раз проверив все сетевые документы и убедившись, что Эвр под защитой местных силовиков, механик переключился на заботу о собственном теле, которое нестерпимо желало нормальной еды и ванны.
Дади решила отправиться в город безотлагательно, тем более что её учитель уже помог договориться о встрече с местными властями. Губернатор Дасс был готов принять её лично в любое время.
Дин молча проводил девушку до портовых ворот, за которыми они разминулись. Его внимание привлек киоск с едой у портовой стены. Он выглядел точь-в-точь как забегаловка из Барнола-Шесть. Повар, приветливый, но усталый, поздоровался с Дином, принял заказ и скрылся на кухне, из которой тотчас начал доноситься запах прожариваемых продуктов.
Пока Дин ожидал горячий полноценный обед, по его бокам сели двое. Повар попросил их немного подождать, на что уже знакомый голос ответил, что никто никуда не спешит. Дин оцепенел. Он перепугался так, что не мог повернуть голову, но уже понял, что место рядом с ним занял тот самый капитан из Пустоши, с которым они встретились пару дней назад.
— Отдавай ключи от корабля, парень, — сказал капитан, уже без какой-либо наигранности, — рыжеряженые тебе сейчас не помогут.
— Я закричу, — выдавил из себя юноша, судорожно пытаясь дотянуться до службы безопасности порта.
— Тогда мы убежим, скроемся, и найдем тебя чуть позже. И разговаривать мы уже не будем.
Дин сглотнул. Служба безопасности порта с сожалением ответила, что не в силах помочь, ведь данное заведение уже не находится на территории самого порта. Тянуться куда-то ещё времени уже не было. Юноша уже был готов заплакать. Но сделал, то что от него просили.
Капитан и его напарник исчезли также внезапно, как и появились. Повар поставил на стол самую большую тарелку фирменного супа и поинтересовался, все ли в порядке. Но к еде Дин так и не притронулся.
*******
Акаба-Четыре была крупнейшим городом Восточного Края, и здание управление было под стать — коренастая башня, возвышающаяся над всем вокруг на несколько десятков метров, снаружи лишенная излишеств, но увенчанная короной из антенн и спутниковых тарелок. И кабинет губернатора, разумеется, располагался на вершине.
Кабинет был просторным, под его потолком вполне поместился катер без мачты. Вместо боковых стен были два панорамных окна, южное с выходом на террасу и видом на четверть города, вплоть до порта, и северное, открывающееся на промышленный район города.
В центре помещения находился массивный стол, и часть столешницы рядом с креслом являлась доской из цельного дерева. На высокой стене позади стола висели государственные знамена Восточного Края, Третьего Круга, магистрали Акаба и дома Донно, что правил всем Востоком от Метрополии. Между знаменами висел огромный портрет. Дади не узнала и не запомнила изображенного лица. Но посмотрев на него через Сеть увидела золотой венец на его челе, сотканный из сетевых нитей, устремленных вверх. Человек казался подвешенным на этих самых нитях за прямо голову. И под ним горела золотая подпись — Император Энцзи IV, Двенадцатое Дитя Второй Династии, Владыка Востока, Юга и Севера, Говорящий от Имени Всех.
Дади никогда не была в таких дорогих комнатах. Но ни портреты, ни дерево, ни роскошный пейзаж за окном не говорили об уровне достатка этого города так же красноречиво, как тот факт, что это отнюдь не маленькое помещение было на практике бесполезным. И город мог позволить отдать всю эту площадь ради того, чтобы один человек сидел за одним столом. И было здесь что-то ещё, что-то едва уловимое, но задевающее струны тревоги.
Губернатор сейчас стоял у южного окна, рассматривая свой город. Увидев паломницу он неуверенно поклонился и жестом пригласил к столу. В его походке, в каждом его движении читались вялость. После всего, что Дади слышала об этом человеке, она нарисовала в голове совсем иной образ — в жизни Раух Дасс вовсе не выглядел как сын адмирала.
— Приветствую, Сида, — губернатор занял свое место за столом. Для своей должности он был молод, едва ли разменял четвертый десяток. Но даже его голос был лишен энергии.
Дади села в кресло напротив. Она почувствовала, как через Сеть к ней потянулся Дин, но проигнорировала его. И снова ощутила что-то странное, витающее в воздухе.
— Мое прошение — это прошение помощи, Сида. Если у вас нет доводов против.
Доводов у Дади не было. Она покрепче ухватилась за посох, предчувствуя, что в большом городе её вряд ли попросят устранить маленькую проблему.
— Боюсь, в городе назревает бунт. Возможно даже с покушением на мою скромную персону. И я прошу вас сделать все, что в ваших силах, чтобы этого не допустить.
Девушка сжала посох так, что хрустнули кости, и довольно громко. Если губернатор это услышал, то не подал вида.
— Это все? — только и смогла сказать Дади, пропустив очередную попытку Дина связаться с ней.
— Да. В вашем распоряжении будет все. Охранная служба предоставит любые данные и любые средства. Только храмовников я не могу передать вам, сами понимаете. И есть несколько приказов, которые в большем приоритете у силовиков, нежели вы. В остальном вы вольны поступать по своему разумению. У меня ничего не получилось, надеюсь вам повезет больше. Я… — губернатор откинулся на спинку кресла, — я вообще не должен этим заниматься. И больше так не… — он выпрямился и поправил одежду, — простите, Сида, мою краткость и откровенность. Но я не вижу иного выхода, кроме как свалить эту ношу на вас и тем времен попытаться не дать городу заглохнуть. Больше мне сказать нечего. Поэтому озвучьте ваше решение и мы вернемся к работе.
Бунт. Дади немало читала о таких явлениях, но столкнуться этим лицом к лицу… Девушка не знала, что было для нее страшнее — хаос и разрушения как они есть, или та сила, которую способны проявить люди, связанные общей волей, безумием или судьбой.
Сеть уже сочилась историями о том, как Рам, любимый народом благородный пират, чья личность стала общим достоянием, спасал раз за разом Акабу-Пять. Дади догадалась, что его пленение и грядущий беспорядок связаны. А раз Дади несет ответственность за одно, придется ей отвечать и за другое. И менее всего она хотела, чтобы из-за её поступка разразилась очередная буря.
Дади согласилась и со всеми формальностями закончила эту встречу. Только подойдя обратно к двери она заметила ещё одну неудачную попытку Дина поговорить, и наконец поняла, за что же цеплялись её чувства — кабинет губернатора пропах алкоголем.
*******
Дин нарезал круги у входа на территорию управления, тщетно пытаясь дотянутся до паломницы. Все его шесть рук бессильно болтались. Но вскоре его терпение было вознаграждено.
— Дади! — воскликнул механик, — я… мы… ну, в общем случилась беда.
Увидев наконец, насколько девушка была хмурой, он понял, что эта фраза относилась к ним обоим.
— Те клоуны из пустоши. Они угнали Эвр.
— А мне поручили предотвратить бунт, — сухо ответила Дади.
— Да, пожалуй это круче.
— Я не знаю что делать. Вернее знаю что, но не знаю как. Хотя нет, этого тоже не знаю. Мне нужна помощь.
— Моя? — удивился механик, и Дади кивнула в ответ. — Я-то что могу сейчас сделать?
— Быть рядом. И быть не мной.
— По моему твой учитель справляется с этим гораздо лучше.
— Да, — девушка вдохнула, — и он все ещё скрывается от Сети. Кстати, где он?
Ответ на этот вопрос тут же прозвучал у Дина в голове, но большим трудом сорвался с его губ.
— Ну… эм-м-м… его тоже угнали.
*******
Рам сидел за столом в темной комнате. Обе его руки лежали на столешнице ладонями вверх. Связка из шести нуль-Сердец, похожих на бусы диаметром в полтора дюйма и наделявших его руки силой, лежала в нескольких сантиметрах от его пальцев. Но он не мог до них дотянуться. Он уже битый час не мог даже сжать кулаки. Эти черные руки сейчас были надежнее любых наручников. Впрочем, слабая плоть под вороненой броней в сдерживании не нуждалась.
Столь же тщетно офицер пытался вести допрос, сидя с другой стороны стола. Не зная как ещё привлечь внимание своего собеседника, офицер взялся за один конец связки Сердец и начал елозить ей по столу, чем наконец привлек внимание заключенного.
— Наконец-то, — проговорил офицер, свет единственной низко висящей лампы наделял его лицо рублеными чертами, которых, возможно, и не было в действительности. Офицер откинулся на спинку стула, утянув Сердца на свой край стола.
— Ласерн-сид, во-первых, у меня очень много свободного времени. А у вас его больше вдвойне, так что торопиться нам некуда. А во-вторых, с тех пор как на Краю официально запретили полицейские побои, я выработал терпение святого. По этому, мы можем позволить себе пройтись по нашей истории ещё разок. В этот раз я надеюсь на ваше внимание, сид. Иначе мне придется попытаться в третий раз. И в четвертый. И столько раз, сколько пройдет пока твоя молодость не станет тоскливым воспоминанием, твои выходки — недоразумением в семейной хронике, а твои соратники — сокамерниками. Заочно, разумеется. В этом учреждении я — твой единственный друг.
Друг.
Это слово эхом раскатывалось по гудящей голове Рама. У него был как минимум один друг вне этой комнаты. Проверенный, верный. Влиятельный? Могущественный?
Как только его повязали, его накачали тем же газом, которым он вырубал экипаж баржи, хотя и не настолько крепким. Рам мог думать, но сосредоточиться достаточно, чтобы воспользоваться Связью, ему уже было не под силу. Химические кандалы для мозга были комфортными, но надежными.
— Начнем пожалуй с конца, может так будет поинтереснее. У тебя ведь есть друг где-то в Сети? Единомышленник и информатор, живущий в местах, где куда больше больших шишек, нежели здесь. У меня тоже есть пара таких друзей. Я не всегда уверен, существуют ли они вообще, но нам весело вместе играть в Ур, так что на их нереальность я закрыл бы глаза. А вам весело? Игрушки-то у вас занятные. Отделяющий газ, с которым ты штурмовал баржу, поступил на вооружение спецов из Метрополии всего-то пару месяцев назад. Походу ты тоже оформил на него предзаказ, а? А твой пистолет — это вообще что-то с чем-то, такую модель я не нашел ни в одной базе.
Рам промолчал. Его глаза слезились, разглядеть лицо офицера во всех деталях он сейчас не мог. Но оно смутно напоминало его собственное отражение в грязном зеркале гальюна его корабля. Не ужели окружающие видели именно таким, изо всех старающимся казаться круче, словно небрежно держащимся за руль жизни одной рукой, а второй обнимающим фортуну за талию?
— Последняя игра у вас явно задалась. Хотел бы я знать, кто позвал других хулиганов в вашу песочницу, но эту загадку придется разгадывать тебе самому. Впрочем, твой послужной список до этого момента впечатляет. У меня плохо с математикой, поэтому даже ну буду пытаться подсчитать, сколько людей лишились своего имущества с твоей легкой руки. И ради чего?
Разве это не глупый вопрос? Рам задавал его себе неоднократно. Ответ казался таким очевидным, что он уже не мог с уверенностью его сформулировать. Но он был, этот краеугольный камень убеждений, на котором зиждилась воля к борьбе. Он определенно был…
— Но возможно это глупый вопрос. Ответ напрашивается сам, если учесть, что бюджет одного городка стал заметно больше именно с тех пор, как в его окрестностях завелся один лихой пират. Или революционер? Твое образование и подноготная дают основание думать, что ты все же не идиот. Но возможно, самую малость романтик, а?
Да. Определенно да. Не будь Рам романтиком, он бы не оказался в такой неприятной обстановке. Вместо допросной его бы сейчас окружали стены врачебного кабинета. Или офиса управленца. Или это все чушь, и его судьба сложилась уже давно.
— Но если серьезно, я даже душевных травм не могу откопать. Да, семья у вас не самая ладная. Как и каждая вторая в этих местах. Да, с Наавой получилось некрасиво, учитывая как ты сблизился с экипажем. Но это толкает на разбой далеко не всех. Меня бы не толкнуло. Хотя я бы тоже поругался со своим отцом после такого, даже зная что его руки связаны. Это было решено выше, скорее всего нашим любимым губернатором.
Рам не стал спорить ни с офицером, ни с собой, ведь в этом была истина. Гнев на родича позволил сделать первый шаг на этом пути, но идти дальше заставляет нечто иное.
— Хочешь сказать виной всему твой изъян? Брось, я тоже на подпорках хожу. Пока что могу предположить только одно — ты просто святой. Неужели ты и правда, готов подняться на эшафот ради сирых и убогих просто потому, что считаешь это правильным?
Рам попытался заговорить, но пересохшее горло жутко болело, а я язык задеревенел. Сглотнув слюны, он все таки смог сказать:
— Разве нужна другая причина?
— Тебе, судя по всему, нет, — офицер наклонился вперед с довольной ухмылкой. — Однако, наконец-то я узнал тебя немного получше. А через тебя — и твоих дорогих друзей.
Наконец они встретились взглядами.
— Хочешь об этом поговорить? Ну же, откройся мне, друг, и дай причину не голосовать за возвращение побоев.