За те два года, что миновали со знакомства с Фаридином, Дади лишь однажды нуждалась в помощи настоятеля. С тех пор в лазарете она оказывалась исключительно со спортивными травмами и обычными для жизни в монастыре болезнями. К девушка стали относится спокойнее, хотя ни она, ни окружавшие её воспитанники, не торопились налаживать контакт. Не улучшилось за это время только состояние самого настоятеля Оргуна.
Природное упорство и поддержка учителя делали свое дело. Дади научилась выносить нагрузки на нервную систему и теперь могла делать в Сети всё то, что уже удавалось её сверстникам. И, пусть не без вмешательства Анджа и Оргуна, она наконец-то была допущена до первого настоящего экзамена.
Она обливалась потом и едва не тряслась, но сохраняла невозмутимый вид и прямую осанку, хотя по её щеке прокатилась слеза. Разделив сознание надвое и произнося в уме одновременно два довольны сложных кода-мантры, она смогла подчинить настоящего Сетевого призрака своей воле. Остальные ученики смотрели не девочку, гадая отрубится она в этот раз или нет.
Учительница проверяла её работу со встревоженным видом, но никаких следов Недуга не обнаружила. Но точно также она не обнаружила причин счесть задание выполненным — настолько алгоритм получился грубым. Но монахиня все же не поскупилась на похвалу и пожелания удачи в другой раз — в конце концов, учитывая связывающие Дади ограничения, прогресс был на лицо. Но девушка всё равно расстроилась и отправилась сбрасывать напряжение единственным известным ей способом.
Тренировки помогали отвлечься, а фехтовальный зал стал, пожалуй, единственным местом монастыря, где Дади больше не вызывала опасений у окружающих. Здесь от неё можно было получить только синяк, а к таким травмам были готовы все изучающие боевые искусства. Многие все ещё не торопились вступать с ней в поединок, но по другой причине — среди воспитанников её поколения ровней ей был только Фаридин. И только Фаридин охотно делил с ней фехтовальных зал вне занятий.
И вот, после очередного поединка, Дади лежала на полу в самом центре зала, уставившись в пустоту под потолком. Перед её глазами проигрывалась запись этого самого поединка, победитель которого чинно вышагивал кругами вокруг неё, положив меч на плечо.
— Итак? — спросил юноша.
— Вот, на седьмой секунде, при входе в клинч, я потеряла твои ноги из виду, сама встала в неправильную диагональную позицию и возможно допустила ещё какой-либо промах, который не позволил мне выйти на среднюю дистанцию, но раз я не увидела, что именно ты собирался сделать, то не могу точно определить ошибку.
— По моему ты просто наступила мне на ногу.
— В наших учебниках есть подобные приемы?
— Не думаю, это… а, это шутка, — отметил Фаридин.
— Это глупый вопрос, — пояснила Дади.
— Тогда не жди от меня умный ответ, — сказал парнишка почесывая щеку там, где её пересекала прямая линия шрама. — У меня есть время на ещё один раунд. Или ты и дальше будешь разбирать свой полет к полу?
— Нет. Но нужны камеры. Снимать со стороны. Лучше две или более. И ещё мне… — Дади обхватила себя за локти, — … мне нужна помощь, Фари.
Фаридин перестал нарезать круги. После секундного раздумья он наклонился и протянул девочке руку. Но Дади не пошевелилась, даже не перевела взгляд, все ещё прикованный к записи поединка.
— Не с этим. Алгоритмика. Я все ещё чего-то не понимаю. А у меня остался месяц на подготовку к пересдаче, — она посмотрела Фаридину в глаза. — Ты можешь мне помочь?
— Помочь тебе расковырять Сеть, рискуя подхватить Недуг? Дедушка меня прибьет. Если сможет…
Юноша посмотрел в глаза Дади. В конце концов, рисковать будет в первую очередь она. Фаридин снова наклонился, протянув ладонь.
— Ладно. В алгоритмике я сам не силён, но так и быть. При одном условии.
Она позволила юноше поднять себя на ноги. Следом он ногой подбросил лежащий на полу тренировочный клинок, поймал и протянул его Дади.
— Ещё один раунд. Если выиграешь — помогу, чем смогу.
Без лишних слов Дади сделала пару шагов назад, набирая дистанцию и принимая стойку. Улыбка скользнула по её лицу. Не теряя времени они оба ринулись вперед. Спустя мгновение уже Фаридин распластался на полу, а Дади скакала на одной ноге.
— Ты только что подставила свою ногу под мою? — спросил парнишка уставившись в потолок.
— По моему это глупый вопрос.
*******
Потолок лазарета давно стал для Дади чем-то привычным. Даже по своему уютным. Особенно сейчас, когда она лежала в своей привычной койке с осознанием того, что экзамен она все-таки сдала. А в палате девушка оказалась исключительно из-за принятого за приступ переутомления, от которого здесь был не застрахован никто. Настоятель Оргун не счел нужным посетить девушку в этот раз. Но вместо него пришел Фаридин. Юноша вошел и сел на стул скрестив руки в попытке прикрыть свое смущение.
— Это был самый драматичный экзамен в моей жизни. Но поздравляю.
— Спасибо, Фари, — Ответила Дади, все ещё утомленная, — занятия не прошли даром.
— По крайней мере для тебя. Я-то не сдал, — вздохнул Фаридин. — Иронично.
Дади была удивлена тем, что тот кто помог ей усвоить эти уроки сам не смог их применить.
— Но как?
— Не повезло. Достались те задания, на зубрежку которых не хватило времени. Хотя мне и так было бы лень. Я же решил дальше учиться, чтобы стать храмовником. Больше работы мечом и меньше математики — может снова стану самым опасным мечником на этой горе.
Фаридин побарабанил пальцами по своему плечу, выдавая волнение. Он извлек из-за пазухи и протянул ей длинный и тонкий футляр из микопласта. Девушка приняла его, открыла и ахнула. Внутри она увидела длинную поперечную флейту. Из дерева. Из настоящего дерева, того самого, что растет во дворе.
— Это поздравление, — сказал юноша, — от меня и от дедушки.
— Она же деревянная…
— Да. По этому это не совсем подарок. Это одна из малых реликвий монастыря, и ты теперь её полноправная хранительница.
— Я… я не знаю что сказать.
— Нет знаешь.
— Спасибо, — прошептала Дади, но юноша покрутил пальцем в воздухе, призывая её продолжать, — спасибо большое, — продолжила девушка, но Фаридин не остановился, — это большая честь.
— Ладно этого, хватит. Но в следующий раз скажи, что просто рада.
*******
Спустя некоторое время настоятель вызвал Дади к себе — пришла её очередь обсуждать текущие итоги обучения и перспективы на будущее.
Оргун смотрел девушке прямо в глаза. Или делал вид, что смотрит — нельзя было понять, устремлен ли его взор к ней, или он общается с кем-то в Сети. Настоятель наконец моргнул, после чего тяжело вздохнул. Дади почувствовала, что он тянется к ней через Связь, призывая разделить видение. В своем отражении обитель настоятеля была заставлена мнимыми стеллажами со всякой всячиной. По команде настоятеля, все эти полки, кроме одной, сделались плоскими проекциями самих себя на стены и пол. Оставшаяся полка подплыла к настоятелю, затем сплющилась на полу под стать остальным, оставив один единственный узел данных висеть в воздухе между монахом и послушницей.
— Ты знаешь, что это такое? — Спросил настоятель.
— Нет.
— Это узел данных, Дади, — пару мгновений Оргун смотрел на девочку, ожидая её реакции, но дождался только смущения, — самый обычный. Но содержатся в нем твоя Регалия — коды, координаты других узлов, нити, связанные с частями Сети, недоступными обывателям. Иными словами, это ключ от дверей, которые уже открыты твоим братьям и сестрам. Но учитывая твое положение, возникает вопрос — должен ли я вручать его.
— Не должны, — ответила Дади, — это ваше решение.
— Верно. И я буду в ответе.
Оргун умолк, взвешивая все за и против. Он уже знал, как поступит, но всячески хотел оттянуть этот момент. Настоятель развернул узел, и внутри, казалось, не было ничего, кроме одной единственной точки входа.
— Это должна быть формальная церемония, но у меня нет времени, а у тебя желания, верно? — спросил настоятель, и девочка кивнула, — тогда тянись. И чтобы не происходило — не сопротивляйся.
Дади потянулась. Сетевое отражение кабинета исчезло, на миг девочке показалось, что её просто выбросили в обратно в явь. Но плавно все вокруг почернело, что словно во всем мире плавно погасили свет. Девочка осознала свое мнимое тело и поняла, что оказалась в Сети. Она не просто наблюдала отражения всего и вся, а полностью погрузилась. Лишь затекшие ноги пока ещё напоминали ей о настоящем теле.
Какой-то призрак спросил её имя, и она назвалась. Призрак затем начал запрашивать полное, трёхсоставное имя, но осекся на полуслове, сказав что для этого пользователя предусмотрено автозаполнение. Дади была заинтригована, в конце концов она всю жизнь пользовалась только одним именем из трех, не зная остальных. Но она их не услышала. Стоило Призраку произнести “Саудаде”, как пришла боль.
Левый глаз Дади словно раскололся на сотни осколков, прорывающихся сквозь череп во всех направлениях. Такой резкой вспышки Дади не испытывала никогда, она чуть не закричала. Тут же её обуял золотой водоворот. Девочка не понимала что за данные проносятся вокруг и через неё. Не понимала что ей говорят призраки вокруг, сменяясь один за другим. Даже не понимала что она им отвечает.
И тут все это разом прекратилось. Дади почувствовала что стоит на коленях. Она огляделась и увидела, что находится ещё не в монастыре, но и не в знакомой Сети. Вокруг была бескрайняя холмистая равнина, покрытая высокой травой. На головой было ночное, небо, звезды и луна. Только в небе не было серебристого пояса камней, звезды были не знакомыми, а луна — одной единственной куда более далекой.
Дади моргнула, очутившись в знакомой комнате сидя на затекших коленях. Она тяжело дышала, лоб украсился бусинами холодного пота.
— Все хорошо? — Спросил настоятель, вид его был встревожен.
— Да. Только я…
— Увидела что-то?
— Да.
Настоятель расслабился, и теперь очередь переживать перешла к Дади.
— Каждый воспитанник каждого монастыря видит что-то при получении своей Регалии. Это одна из загадок Системы, защищенная от догадок людей. Может наши мозги просто пытаются как-то переварить это поток данных. Может это просто картина, оставшаяся с начала Счета. Наверняка никто не знает, так что не бери в голову.
Дади кивнула и вытерла пот со лба. Настоятель поздравил Дади с подключением и отпустил её. Она, разумеется, не могла выкинуть свое видение из головы. Но к её облегчению, оно надолго стало несущественным в обновленном круговороте её быта.