Ситуация приобретала не самые лучшие перспективы.
Воин-мечник, у которого еще имелся за компанию товарищ, тоже явно не из простых, против меня и эльфийки.
В месте, где нас едва не прикончили.
А внизу, если ничего не изменилось, находится еще с десяток людей в состоянии хорошего такого подпития.
Да и к тому же хозяин этого заведения — не простой человек.
Если я что-то понимаю в происходящем, то держатель трактира явно долен пользоваться авторитетом среди местных.
Ну, и чтобы было совсем весело — мы вообще-то в поселении людей.
На территории, где эльфов вроде бы не любят.
Так что если здесь начнется заваруха со смертоубийством, то…
На Лаврика теперь надежды уже поменьше.
Да, она прикончила любителя забираться на второй этаж через окно, да еще и с ножами.
Но вот эти ее заминки — то лук схвачу, то кинжалы — меня покоробили.
Видел я это сразу, а вот мозги соизволили подкинуть пищу для ума только сейчас.
Когда особо остро встал вопрос — будет ли резня или нет.
— Мне повторить свой вопрос? — негромко поинтересовался «франт», не спуская глаз с Лаврика.
По-видимому ее он счел наиболее опасной из числа стоящей перед ним пары чело…
Пары, состоящей из человека и остроухой.
— Глухих здесь нет, — ответил я.
— Зато есть торговцы эльфийским оружием, — «франт» кивнул в сторону кровати, на которой из-под тела поверженного второго амбала виднелись части некоторых наших «товаров». — Вы знаете, что торговля редкими артефактами на территории Аурхейма преследуется?
Я даже не знаю кто такой Аурхейм, а ты уже о таких частностях…
— Так никто и не торгует, — невинно произнес я, гадая над тем, за коим чертом вообще этот парень, явно доморощенная версия местных любителей красных революционных «шаровар» вообще ведет диалог.
Путем нехитрых измышлений пришел к выводу, что происходящее можно объяснить всего двумя вариантами.
Либо этот парень не из числа тех, кто уполномочен кому-то и что-то предъявлять относительно незаконной торговли и путешествиям в компании эльфийки — иначе бы он уже кликнул людей покрепче и с нами разобрались по всей строгости средневековья.
Либо же он право на подобное имеет, но для начала пытается выгадать что-то для себя.
Может эльфийский меч, а может и эльфийскую лучницу…
— В любом случае, я хочу услышать от вас, благородный тэрр, — он неожиданно повернул голову в мою сторону, — что вы не из числа тех, кто намерен доставлять неприятности людям. В противном случае — моя сабля покинет ножны и сражаться я буду до тех пор, пока есть мясо на костях. Причины, по которым вы занимаетесь тем, чем занимаетесь, меня не интересуют. Хотите путешествовать инкогнито — это ваше право как благородного.
От прозвучавшего пафоса у меня едва скулы не свело.
Что не так с этим миром?
Первые, кого я встретил, посчитали меня личинкой Дьявола.
Ладно, они не так уж и неправы, но «дьяволить» в этом местечке и мире в целом у меня большого желания нет.
Вторые приняли за контрабандиста-кидалу.
Третий «персонаж» принял меня за благородного… Тэрра.
Надеюсь это не что-то обидное.
А еще я понимаю, что перестаю что-то понимать…
Меня явно принимают не за того, кем я являюсь.
Но, разубеждать я никого не собираюсь.
Однако еще один вопросик (и вместе с ним десяток смежных) у меня накопились.
Судя по всему, этот любитель красных лосин знает о мире побольше, чем Лаврик.
А значит, он может быть ценным источником информации.
И — лучше живым, чем тратить заклинание и допрашивать мертвого.
— Я не имею никаких дурных намерений в отношении людей, проживающих в этом поселении, — даже в свете, который пробивался из разбитого окна было видно, что на лице «франта» появилась недоверчивая ухмылка.
Ах да, у меня тут рядышком два трупа…
Даже три.
Но два — не моя работа.
— Конечно, если они не нападут первыми, — озвучил я оговорку. — На вас это условие тоже распространяется.
— В таком случае, — «франт» убрал руку со своего меча и вроде бы расслабился, — и я не имею к вам каких-то предубеждений, благородный тэрр. Еще раз прошу прощения за то, что убил этого мужлана, — он легонько ткнул ногой пронзенного его мечом несколько минут назад первого громилу. — Надеюсь, вы не в обиде на меня за то, что лишил вас права на месть своими руками?
Твою мать….
О чем ты вообще говоришь?!
Какое право на месть своими руками?!
И какого хрена ты говоришь не «меч», а «сабля»?
— Хорошая у вас рабыня, — произнес «франт», разглядывая Лаврика, которая, словно статуя, стояла рядом с дверью, ведущей в комнату нужника. — Эльфийская лучница… Не расскажете, где можно такую купить? Мой Слуга, пусть и способный, но лишних рабов не бывает…
В процессе своей речи он чуть повернулся и лучи света упали на его левую часть тела.
Продемонстрировав мне наглядно изогнутость клинка его «меча».
Хм…
Ладно, сабля так сабля.
Видно в потемках не заметил.
— Там где взял — других больше нет, — буркнул я в ответ.
И не соврал же.
Других эльфов в том месте, где я сковал Лаврика рабским заклинанием, уже точно нет.
По крайней мере живых.
— О, это грустно, — а судя по голосу «франту» было явно весело. — Впрочем, думаю мы можем поднять себе настроение, благородный тэрр, — да, сука, как же ты уже достал с этим обращением. Бесит, скотина. — Мой Слуга внизу держит хозяина таверны. Думаю, вам есть что с него спросить. Да и мне тоже. Конечно, если вы уступите право мести…
Уж слишком ты учтивый засранец, «франт».
Да и все своим правом мести тыкаешь…
Чую это не просто словарный оборот.
— Посмотрим, — ответил я. — Для начала хотелось бы во всем разобраться с хозяином.
— Как вам будет удобно, — расплылся в улыбке, от которой начинало подташнивать «франт». — Ох, где же мои манеры.
Он филигранно снял свой берет с пером (судя по манерам этого мужика — из задницы страуса явно выдернул. Или павлина. Потому что манеры явно «павлиньи», вычурные. Явно родственник красующейся пташке), помахал им перед собой, слегка поклонившись.
— Фратер Шовель, — явно представился он. — Паладин бога виноделия, волей случая и своего бога оказавшийся в этом уголке Аурхейма ради защиты безвинных и для свершения правосудия над отступниками законов божьих.
Ну твою-то мать…
Пижон, любитель сабель и рабов, еще и слуга какого-то там божка со священной миссией…
Каких еще шизиков мне придется повидать в этом мире?
— Глеб, — как минимум невежливо не представиться.
Хрен его знает что там в голове у этого… индивида.
Вдруг, если ему не ответить на приветствие, он в драку полезет.
Или к богу своему обратится.
Можно было бы, махнуть рукой и забить на всякие там религии, потому как по большей части это все суеверия.
Для обычных людей.
Кому как не мне знать, что это совсем не так.
Но и отчаиваться не стоит.
Уж какого-нибудь языческого божка в бараний рог скрутить я смогу…
Смог бы.
Если б был привязан к источнику своей магии.
Сейчас же пока лучше не ссориться.
И не рассказывать всего тем, кто умеет так эффектно протыкать человеческие тела.
— Просто Глеб? — навязчиво поинтересовался Фратер Шовель, смотря на меня так, будто я ему что-то должен.
— Именно, — ответил я, давая понять, что продолжение разговора в этом ключе мне не интересно.
— Ах, понимаю-понимаю, — неизвестно чему заулыбался «пижон». — Благородный тэрр желает сохранить свое инкогнито. Что ж, будьте спокойны — паладины умеют хранить секреты. Ни одна живая душа не узнает о том, что я видел и слышал. Клянусь Божественной Чашей.
Последнее он произнес с воодушевленным придыханием, словно девственница, которая отдает себя на растерзание кровожадному дракону, лишь бы не сожгли родную хату.
А еще от меня не укрылись две вещи.
Первая — когда он клялся, то схватился за какую-то висюльку на груди.
И в момент произнесения клятвы, я ощутил колебания, характерные для использования магии.
Конечно, можно было бы успокоить себя мыслью о том, что новый мир, законы магии могут быть и другими…
Но хрен там.
Законы магии едины для всего сущего.
Потому что созданы одним существом, которое крайне не любит запариваться в решении частностей.
А значит колебания — явно свидетельства того, что все не так просто, как могло бы показаться с точки самообмана.
Колебания — свидетельства использования именно божественной магии.
Которая, довольно необычная по своей природе.
Ранее не встречавшаяся, что дает пищу для ума.
Во-первых, религия этого Фратера — явно не выдумка.
То, что я запомнил из уроков по основам магии говорило, что любая материальная вещь — от бинта до ваты, сиречь от камня до целой планеты — может стать артефактом с определенными свойствами.
Лишь бы у создателя артефакта были силы на то, чтобы напитать его своей магией.
Артефакт по своей сути — это «мертвая» магия, как вода в бутылке с закрученной пробкой.
При их использовании колебания в магическом фоне, конечно, происходят, но слабые — чем искуснее тот, кто создал артефакт, тем меньше следов остается от его применения.
Колебания, которые я ощутил посильнее.
На порядок.
А следовательно, «пижон» в красный лосинах, явно обращался не к силе артефакта.
Этот засранец засвидетельствовал свое обещание перед своим алгокогольным божком!
А последний ему ответил!
Сука такая.
Мало мне остроухих, так еще, оказывается, здесь и боги местного пантеона существуют.
Ну приехали…
Теперь начинаю понимать насколько глубока кроличья нора.
Если все эти святоши не сильно любят Практиков, то вскоре следует ждать очередь из желающих добраться до моей личности и поживиться.
И, если местный пантеон хоть немного похож на тот, что был в моем прошлом мире, на матушке-Земле, то все грустненько.
В лучшем случае — решат договориться.
В худшем — попробуют меня прикончить, пока слаб.
И что-то мне подсказывает, что именно из-за слабости будет выбран второй вариант.
Не было печали, боги накачали.
Если божок этого «пижона» не занят чем-то более важным, то довольно быстро он сообразит с кем сейчас общается его адепт.
Поэтому, не стоит раздувать конфликт на пустом месте.
— Что ж, — произнес я. — Думаю, уважаемый паладин, вы не откажете мне в такой малости, как остаться наедине со своей… рабыней?
— О, — заулыбался «франт», — конечно-конечно. Я, Слуга и хозяин таверны будем ждать вас внизу. Заодно выбросим из харчевни всех местных пьяниц.
— Буду вам за это премного благодарен.
После этих слов паладин бога виноделия, еще раз поклонившись, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
Отставив нас с Лавриком наедине.
Три трупа в двух комнатах уже явно не в счет идут.
***
К тому времени как Фратер спустился на первый этаж, все заигрывающие улыбки благожелательности у него уже слетели с лица.
«Будь осторожен со своими новым знакомым, мой паладин», — услышал он в голове голос своего бога. — «Приглядись к нему. Вотрись в доверие. Слушай и наблюдай».
По пустякам боги не обращаются к своим адептам.
Значит следует непременно прислушаться к божественному посланию.
Обведя взглядом грязные столики, на которых мирно посапывали местные крестьяне, паладин зацепился взглядом за фигуру своего Слуги.
Сбросив плащ, тот, нацепив зачем-то на голову шапель, стоял напротив хозяина таверны, наведя на него арбалет.
Слуга (картинка взята в свободном доступе).
Сам же толстяк, явно не желающий, чтобы в его теле появились излишки отверстий, дерева и металла, сидел у своего прилавка, беззвучно молясь кому-то из Семерых.
Религия людей этого континента такая невзрачная, крошечная, глупая…
Всего семь богов!
Какая глупость.
Но, чужую религию Фратер предпочитал не оскорблять особо, прекрасно понимая, что как и его бог, Семеро вполне себе реальны.
А сталкивать меж собой божеств из-за поведения адепта одного из них — нет, это недостойно паладина.
Тем более, что бог виноделия сам сказал, что его новый знакомый из второй комнаты наверху, кое-кто особенный.
За которым требуется пригляд.
— Господин, — увидев его, замямлил хозяин таверны. — Прошу, не губите. Я и мои парни вам ничего не сделали.
— Мне — нет, — согласился Шовель. — А вот за разбавление пива и примеси в него всякой дряни, — он указал на спящих крестьян, — руки бы тебе отрубить и язык твой гнилой вырвать. Зачем пытался ограбить благородного тэрра наверху?
— Благородного? — в глазах хозяина появился испуг.
Но лишь на мгновение.
— Да какой он тэрр! — зашипел тот. — Говор не наш. Притащил какие-то эльфийские поделки, хотел меня на преступление толкнуть! Я еще по говору его понял, что не знает он наших порядков. Таверну мою трактиром назвал. Деньги эльфийские при себе. Я хотел разузнать, чай не контрабандист ли он, чтобы потом страже шепнуть коли чего.
— Ну да, ну да, — хмыкнул Фратер. — «Я говорил ей милые слова, но лишь для того, чтоб на сеновал пошла»…
Не то, чтобы песенка подходила к ситуации, но как в такой ситуации не напевать?
Хозяин таверны явно сам не из числа тех, кто чист душой перед богами и перед местными законами.
По совести — не Фратеру его укорять за что-то.
Бог виноделия защитил его от отравы, а вот на тэрра толстяк организовал нападение…
Или этот парень наверху с эльфийским барахлом, все же не благородный?
Паладин немало попутешествовал по Аурхейму и слышал говор разных народов.
Тот, кто представился как «Глеб» (вымышленное явно имя), говорит как северяне…
Ну, почти как они.
Резкий акцент, это да.
Но он владеет рабыней — причем эльфийкой.
А подобное позволяется лишь очень знатным аристократам в королевстве людей.
Не мэррам, низшим из знати.
Ни лэррам, аристократам средней руки.
А вот тэрры, да, достаточно знатны, богаты и влиятельны, чтобы иметь обслугу из числа представителей нечеловеческих рас.
На лорда, высшее представительство человеческой знати, паренек наверху не похож — слишком уж молод для подобного ранга.
Лорды — это аристократы, находящиеся на службе человеческого короля.
Хотя… Если он, например, младший сын какого-то лорда…
Да нет, глупости.
Он в таком случае все равно тэрр.
А если не тэрр?
Да нет, он явно владеет магией.
Божественная Чаша в его присутствии стала неестественно холодной — это показатель близости мага.
Размеров комнаты достаточно для того, чтобы Чаша сработала — в более просторной харчевне это не произошло из-за небольшого радиуса восприятия божественным артефактом.
Значит его новый знакомец явно маг.
А значит — по определению благородный.
У него есть рабыня — эльфийка.
Причем молодая, так как явно малоопытна.
Значит он явно относится к какому-то из родов тэрров.
И бог Фратера явно заинтересовался этим незнакомцем.
Паладин, погладив подбородок, отстраненно отметил, что с утра надо будет сбрить отрастающую щетину.
Он не любил, когда что-то напоминало ему о прошлом.
В том числе и растительность на лице.
— Давай-ка выброси отсюда этих пьяниц, — приказал он Слуге. — А я пока потолкую с нашим толстяком. Если благородный тэрр захочет его казнить за нападение, не хотелось бы упускать шанса узнать где у такого пройдохи, как этот, — он слегка пнул носком сапога жирную ногу торговца, — спрятано самое интересное и ценное.
— Сир, но у меня ничего нет…
— Про вино ты тоже так говорил, — улыбнулся Фратер, «ласково» потрепав того по жирной щеке. — «И ложь твоя дарует лишь страдания. А говорил бы правду — вина б познал вливания»…
Судя по тому как покривился хозяин таверны, он тоже не был в восторге от «умения» паладина петь.
Ну что ж, теперь он точно раскошелится.