После того как шаги «пижона» стихли и деревянная лестница перестала скрипеть, я посмотрел на все еще стоящую без движения Лаурель.
Девушка, словно словив ступор, смотрела на то место, где только что находился этот самый Паладин.
«Нам не страшен паладин,
Много нас, а он один…»
Песенка из моего родного мира была бы, что называется «в цвет», если б не одно «но».
Нас ни разу не толпа.
А то, что имеется в наличии, уже вызывает вопросы.
— Ничего сказать не хочешь? — поинтересовался я.
Эльфийка, словно отмерев, посмотрела на меня тем же взглядом, что и тогда, при пробуждении в Великом лесу:
— Это был Паладин Бога Виноделия. Нам нужно уходить, — произнесла она так, словно это все объясняло.
— Для начала ты расскажешь мне причину, по которой ты замешкалась перед боем, — покачал головой я, складывая в вещмешок все наше «добро». — Уж очень хочется, прям невмоготу, понять для чего ты схватила разом лук и кинжал. Неудобно же ни разу. Как ты вообще намеревалась стрелы брать из колчана, когда обе руки заняты оружием?
Продать его уже, похоже, не получится.
По крайней мере здесь и сейчас.
— Я… — девушка смутилась. — Я…
— Знала бы ты как мне сейчас хочется срифмовать в лучших традициях поэзии подворотен, — признался я, обернув рукоять клинка полами своего плаща. — Но не буду. А то ты опять раздеваться начнешь, контуженная.
Оружие, которым был убит второй амбал, легко пошло наружу их тела последнего.
Ну… не совсем легко
Получилось вытащить его лишь со второй попытки.
Рукоять из эльфийского дерева практически мгновенно пропитала ткань (непромокаемую вообще-то!) и рука соскользнула.
Пришлось вынимать за гарду.
— Я никогда прежде не сражалась в помещениях, — призналась девушка, убирая свои кинжалы в ножны. — Только в лесу пользовалась луком.
— Удобно сказано, — хмыкнул я. — Значит заклятье не совершенно. Хорошо, от прямого вопроса ты точно не уйдешь. Тебе прежде приходилось вообще стерлять из своего лука по живым существам?
— Да.
— Людей?
— Нет.
От неожиданности я, возвращая меч в ножны, вздрогнул.
Рукоять заскользила, клинок промахнулся и едва не вогнал кончик себе в руку, которой придерживал ножны.
— В кого ж ты стреляла, чудо длинноухое? — спросил я.
Красивы и печальны девичьи глаза эльфийки в свете луны магического мира, когда вопрос ставит ее в тупик.
— В нарушителей, — ответила она.
— И каких рас они были? — спросил я.
— Эльфы, — ответила Лаврик.
— Чудны дела в царстве остроухих, — хмыкнул я. — Так понимаю, рейнджеры у вас существуют не для того, чтобы стеречь границу от нарушений ее со стороны людей?
— Созданы были рейнджеры именно для этого, — возразила девушка. — Просто… С годами люди перестали пытаться к нам забраться…
— А среди вас появились те, кто начал таскаться к людям и приносить им контрабандные товары? — уточнил я.
— Да, — собственно, ответ мне и не требовался.
— Интересно получается, — я собрал наши нехитрые пожитки, обтирая их об одежду амбалов в тех местах, которые оказались заляпаны кровью. — Значит люди для вас — грязные животные. Вы их ненавидите и все дела. Но при этом — они к вам не суются. А вот вы к ним — таскаете контрабанду. Да еще и отправляете разведчиков, раз знаете о том как все устроено в приграничных районах. Ну и кто после этого народ-мудила?
— Это сейчас так! — заспорила девушка. — В прошлом люди постоянно засылали к нам своих шпионов!
— Зачем?
— Не знаю, — призналась Лаврик, смущенно посмотрев в пол.
Ну прям нашкодившее дитя.
— Ты хоть одного видела? Ну, хотя бы издали?
— Нет.
Не ответ, а бурчание.
— Знаешь кого-нибудь, кто видел человеческого шпиона?
— Нет.
Та же интонация обиженного ребенка.
Ох чую я жестоко прогадал…
— Тебе сказали про шпионов из числа людей старшие эльфы?
— Да.
— И ты поверила им на слово?
— Да.
— Ты дура?
— Да.
— Я и не сомневался.
Девушка, подняв на меня полные обиды глаза, поджала губы.
— Не обижайся, — посоветовал я. — На правду — не стоит. Да и к тому же дурам всегда везет по жизни.
— Что-то не верится, — проворчала Лаврик. — Я ведь стала твоей рабыней.
— А могла сдохнуть там в лесу, — пожал плечами я. — И разбросало бы твои кишочки по всем веткам… Будь оптимисткой, Лаврик. Тебе реально повезло. Мне нужен был провожатый и источник информации. И ты осталась в живых. Мне нужен был телохранитель — и я тебя не добил. А в сухом остатке я имею лишь эльфийку-малолетку, которая ни слова не знает на человеческом, никогда раньше не убивала людей…
Я прервал свои словесные излияния.
А все потому, что девушка протягивала мне рукоятями вперед парочку эльфийских кинжалов.
— Маловероятно, что ты хочешь посмотреть на то, как они выскальзывают у меня из рук, — задумчиво произнес я.
В потемках сложно было разглядеть что-то кроме серебристого металла…
Мифрил, да?
— У них рукояти не из деревьев Великого Леса, — пояснила Лаврик. — Тот человек, — она кивнула в сторону смежной комнаты, — орудовал ими легко и непринужденно. А еще он был усилен магией.
— Да что ты говоришь. — тихонько присвистнул я, отправляясь в смежную комнату.
Быстрый осмотр тела нападающего показал лишь то, что это был обычный себе худощавый, но в то же время явно жилистый малый с ничем не примечательным лицом.
Такого в толпе встретишь и не запомнишь…
«Где-то читал, что именно таких берут на родине в спецслужбы», — подумал я.
И тут же поправил себя: «Брали».
Ох, зря я об этом подумал.
Потому что появился еще один вопросец.
«Может ли и этот парень быть кем-то вроде наших «рыцарей плаща и кинжала»?
Крайне плохо, если да.
И что-то мне подсказывает, что обычные крестьяне не носят такое оружие и не укрепляют свои тела магическими элексирами.
Плохо.
Возможно, что даже очень плохо.
Да ладно, чего уж там.
Скорее всего мы в полной заднице.
Слишком много проблем для одного «поесть и переночевать»
Кстати о проблемах.
— Что ты говорила о нашем новом знакомом в модных трико, обтягивающих мужскую силу настолько, что галантность так и прет? — поинтересовался я, выходя из комнаты для нужд страждущих сбросить груз ответственности.
Ничего серьезного у этого паренька — лишь на трупе слабенькие следы магии, характерные для различных усиливающих зелий.
Впрочем, это для моего прошлого мира зелья для усиления тела — это «моветон».
А здесь вполне себе серьезный товар.
Для серьезных людей.
Очень хотелось потолковать с местным трактирщиком.
Но он теперь не один, а в компании нашего нового знакомого с божком в заднице.
И парнем на подтанцовке.
Ситуация: «Дерьмовей некуда».
Но, пока есть возможность — хотя бы узнаю насколько все «не хорошо».
Девушка смотрела на меня с подозрением.
— Ты не знаешь кто такие Паладины Бога Виноделия? — уточнила она таким тоном, будто спрашивала очевидные вещи.
— Подруга, а ты знаешь кто такой Вова Жирдяй? — поинтересовался я тем же тоном.
— Нет.
— А надо бы. Будь здесь он вместе со мной — однозначно бы жахнули по вашему Великом Лесу.
Безусловно это полнейшая дичь.
Но делать из меня идиота своей рабыне я не позволю.
— Бог Виноделия… — начала она.
— Погодь, торопыга, — прервал я, решив попытать удачу. — Имя у этого бога имеется?
— Это религия с другого континента, — поморщила носик лучница. — И мне она не интересна. Имени его я не знаю. Но по слухам, его паладины как-то, лет триста назад, рассказывали байку, якобы их бог настолько древний, настолько могущественный и настолько любит свое ремесло, что после одной из попоек забыл собственное имя.
— Ага, — с каменным лицом выдал я. — Продолжай, не останавливайся.
Не забыл он ничего.
Но сказку для средневековой толпы придумал интересную.
«Забыл имя».
Бог.
Расскажи кому — обоссутся от смеха.
Нет, этот индивид довольно хитер.
Или труслив.
Имя магического существа — будь то демон или даже целый бог любого пошиба — это ключ к обращению к нему.
Зная имя и соответствующий ритуал, можно призвать…
Нет, не самого засранца, а его аватар — вместилище некой части силы и сознания, способной существовать в реальности.
А этот бог алкоголиков и одиноких дамочек явно не жаждет откликаться на зов своей паствы.
Попахивает мудачеством.
Большим таким.
Божественным мудачеством.
Хотя, чему я удивляюсь?
Кем бы они ни был, ему хренилиард лет в обед.
И божественные шарики давно уже за ролики заскочили.
— Паладины Бога Виноделия прибывают сюда, в Аурхейм из-за Штормового моря, чтобы обратить в свою веру как можно больше существ, — сказала Лаврик. — Они все как один — сумасшедшие.
— И в чем это проявляется?
— Порой они казнят торговцев вином, которые разбавляют свой товар водой, — неуверенно сказала лучница.
Да, об этом ей явно рассказывали такие источники, в достоверности которых она уже и сама сомневается.
— Для нас он чем опасен? — спросил я.
— Эм… — девушка захлопала глазами. — А ты… разве не знаешь?
Хотелось смеяться и рыдать.
— Ты ж мой якорь при купании в открытом море, — обреченно улыбнулся я. — Нет, не знаю.
— Бог Виноделия, как и другие боги, сражались вместе с людьми, эльфами и гномами против демонов и их прислужников, — почему-то шепотом поведала она. — Ну… то есть против Практиков тоже воевали.
Да ты ж сука…
Нет, не эта дура в зеленых шмотках.
А ситуация в целом.
Легкая прогулка, да?
«За ништяками и обратно, а потом мы ка-а-а-а-к дадим остроухим по заднице!»
Да тут похоже только камни зуб не точат на мою братию.
И то, не удивлюсь, если выползет какой-нибудь Бог камнетесов и захочет закатать меня под брусчатку.
Сука-сука-сука…
Идея общаться с этим «пижоном» перестает казаться хорошей с каждой секундой.
Великолепная вылазка.
Поспали, покушали…
А в итоге — прикончили кого-то явно из местных «кунг-фу-панда» с переделанными явно на заказ эльфийскими клинками.
Поссорились с местным трактирщиком.
Познакомились с паладином, орудующим мечом как заправский вояка.
А в довесок этот «пижон» служит божку, который в прошлом (и относительно недавнем по божественным меркам) выступал за противоположную «команду» в этом мире.
Чует мое демоничество, что если я выживу, да еще и вернусь с той самой «уберваффе» за которой был послан, то все зубы пересчитаю автору этой затеи.
Хотя…
Ладно уж, чего льстить себе.
Он мной просто пол вытрет.
Это местные эльфы, увидев пару домашних заготовок с использованием демонического колдовства, готовы тебя записать во вселенское зло и всемогущего Практика.
А на деле же я всего лишь личинка в начале своего обучения.
Которой еще учиться и учиться до уровня тех, кого местные боятся до усрачки…
— А что такое «право мести»? — спросил я.
— Древний варварский обычай, который позволяет тому, кто был несправедливо обижен, потребовать компенсации от обидчика, — своими лицевыми кривляньями Лаврик продемонстрировала что она думает об этих традициях. — благородные эльфы давно оставили его в прошлом. Но люди им до сих пор пользуются. Пережиток тех времен, когда народы жили в страхе и невежестве…
В голове словно щелкнуло.
— А вот с этого места поподробнее, — хмыкнул я, забирая у эльфийки кинжалы убитого мастера ножей и рассматривая грубоватые рукояти.
***
— Господин, может вы и не увидели, но я-то со свечой был, — доносился до лестницы голос трактирщика. — Присмотритесь! Он точно не наш! И дело даже не в том какой у него говор — грубый, может быть и северный, а может и вообще не с нашего континента…
— Мне начинает наскучивать твой бубнеж, хозяин, — послышался звук наливаемой в кружку жидкости. — Пусть он хоть от дроу на драконе прилетел — мне все равно. Ни один закон — человеческий или божественный — не позволяет хозяину таверны нападать на своих постояльцев. Законы гостеприимства святы. Какими бы ни были условия.
— Может быть у вас, на землях за Штормовым морем, и принято чужеземцев встречать с распростертыми объятьями, но не у нас! — горячился хозяин трактира. — Господин, ну я же прав! Он же совсем не наш, не из наших мест! Посмотрите на одежды, в которые он одет!? Да он трактир с таверной путает! Он точно шпион! Может быть головорез с Дальних Земель! А может вообще откуда-нибудь дикарь из дальних-дальних земель, о которых только легенды и ходят…
— Не вижу большой разницы, — хмыкнул «пижон». — Благородный тэрр может делать все, что ему заблагорассудиться. Носить дорогие ткани необычного кроя, самого лучшего качества, какой только может найти…
— Да какой тэрр побрезгует родовым знаком? А драгоценности? А украшения? Один старый перстень? И только-то? Да это же смешно! Откуда у него эльфийские деньги? Он даже ценности их не знает! Я взял у него платиновую монету за ночлег. А он даже не понял, что мог обойтись серебрушкой за неделю постоя! — возмутился трактирщик. — Какой благородный муж может быть настолько необразован, что даже примерно не знает цен на подобное! Да я более чем уверен, что он или эльфийский шпион, или пришел далеко с севера, из Гиблых Земель!
Ах нет, он же не трактиром владеет, а таверной…
И кто он теперь тогда?
Хозяин таверны?
Тавернщик?
Как его называть?
Нет, то что он скотина — это и так понятно.
Очень любопытный разговор. Очень интересный и содержательный.
Не зря решил подслушать на лестнице.
— Не тебе указывать как себя должны вести благородные мужи, откуда бы родом они ни были, — с угрозой в голосе произнес паладин Бога Виноделия. — Из Гиблых Земель, говоришь? Хочешь сказать, что гарнизоны на Севере настолько глупы, что могли кого-тот оттуда проворонить? И никто не проследовал за ним аж до Востока? Вздор который даже ты понимаешь. Со стороны эльфов… Ну, судя по всему, ты имеешь с ними дела. Но он явно не эльф. А насчет тканей… За Штормовым Морем такие меха, такие великолепия, которые тебе и не снились. Купить можно в любом крупном порту. Но тебе это не ведомо, потому что твой удел — жить и умереть в навозных кучах за твой подлый характер. Тебе заплатили за то, чтобы ты накормил господина, напоил и дал ночлег. А ты, собака безродная, решил еще и напасть?! Ограбить?! У него есть право мести. И я уверен, что уже с первыми лучами рассвета твой труп будет болтаться на веревке прямиком у ворот твоей второсортной забегаловки.
— Господин, — умоляющим тоном обратился к «паладину» хозяин таверны. — Позвольте мне послать гонца в замок! Нам щедро заплатят за поимку лазутчика. Я хотел сам взять его со своими парнями…
Послышался звук удара.
— Пес ты безродный, — лениво произнес паладин. — «Участь твоя — тявкать и хвостом вилять». Не схватить ты его хотел, а думал, что он из числа эльфов и тебе принес товары из Великого Леса. Так что сиди и жди пока благородный тэрр не решит твою участь.
— Он не тэрр!
— И что с того? — судя по голосу паладин явно начал скучать. — Даже если я ошибся, и он не тэрр, который скрывает свой статус…
— Зачем тэррам скрывать свое благородство?
— Тебе этого, пес безродный, не понять, — отрезал «пижон». — Мне не важно — тэрр он или не тэрр на самом деле. Я стал свидетелем несправедливости. Нападения на того, кому ты сам предоставил кров, а намеревался отравить. Твои сказки мне не интересны. Я и без того понимаю что к чему. Молись, чтобы он тебя казнить захотел. Потому что за испорченное твоими дурманящими травами вино лично я бы с тебя шкуру спустил и на кишках повестил!
Явно ненормальный.
Еще минут пять я выждал, прислушиваясь к голосам, доносящимся из харчевни, после чего махнул рукой Лаврику.
Эльфийка загрохотала дверью, которую нам едва ли удалось бесшумно открыть с полчаса назад.
После чего, набросив ей на голову капюшон, я спустился по лестнице.
Лучница следовала за мной, стараясь сильно не афишировать свою внешность.
Внизу, устроившись за одним из столов, сидел наш недавний знакомый в красных одеждах, поглаживая цепочку с артефактом, на которых он клялся.
На полу, прислонившись спиной к своему прилавку-конторке, сидел трактирщик.
У дверей на стуле расположился обряженный с головы до ног в доспехи компаньон «пижона».
На коленях у него покоился заряженный арбалет, направленный в сторону толстяка.
Других посетителей здесь не наблюдалось.
Что хорошо.
Паладин, не вставая с места, отвесил что-то вроде полупоклона с кивком головы, с интересом смотря на меня и Лаврика.
Толстяк, явно злой, покраснел, надул щеки и сжал губы.
Демонстративно отвернувшись, он что-то забормотал.
За что и получил по роже.
— Да как ты…! — вскинулся хозяин сего гостеприимного заведения.
Еще раз по роже.
На этот раз он уже попытался подняться.
Лаврик без лишних разговоров поднесла к его голу клинок, прозрачно намекая на то, что лучше бы успокоиться.
— Итак, — я взял грубо сколоченный табурет у ближайшего столика и сел напротив толстяка. — Ты пытался меня убить. Я воспользуюсь правом мести.
Засранец ощерился.
— Скоро здесь будет охрана из замка!
— Не будет, — вяло произнес «пижон». — Ты никого не звал, наглый пес.
— Конечно не звал, — подслушанное, а так же логика, позволяли мне оперировать фактами. — Ты же думал, будто я эльфийский контрабандист. А когда понял свою промашку — позвал своих амбалов. Все трое, как ты, думаю, уже понимаешь, мертвы. Даже, — я продемонстрировал ему пару новых кинжалов, — обладатель этих чудных ножичков. Рукояти которых, между прочим, переделаны. А ты отчего-то возмутился, не захотел иметь дело с эльфийскими клинками и элементами доспехов…
— В принципе, я его понимаю, — снова влез Паладин. — Местный кузнец точно не справится с такой работой. А везти подобные вещи в ближайший город в кузнечный цех, искать того, кто все сделает, но будет держать язык за зубами… Подобное не уровня местной деревни и ее жителей.
Я посмотрел на «пижона», взглядом выражая все, что думаю о его непрошенном комментарии.
Да, информация всегда ценна.
Но я хотел бы слышать оправдания от этого гаденыша.
Но сказанное запомнил.
Впрочем, надо было догадаться самому.
Раз эльфийские товары ценятся высоко, то и среди людских мастеров не каждый может с ними работать.
Уж точно не в захолустной деревне.
Но есть проблема.
— У третьего душегуба при себе было это, — я продемонстрировал Паладину один из трофейных ножей.
Издали, конечно.
Но увиденное его явно заинтересовало.
Он поднялся, подошел ко мне.
— Разрешите поглядеть поближе? — поинтересовался он, указав пальцем в сторону демонстрируемого ему кинжала.
— Конечно, — я взял оружие за кончик клинка и передал ему рукояткой вперед.
Паладин осторожно, словно величайшую драгоценность, принял кинжал, принялся рассматривать его со всех сторон.
— Кто был обладателем этих кинжалов? — спросил я у толстяка, махая перед ним вторым переделанным клинком.
— Так их еще и два? — охнул Паладин.
Я кивнул.
— Разрешите второй? — спросил он, протягивая руку.
А вот тут я уже начал напрягаться.
Что явно заметно со стороны.
— Хочу осмотреть рукояти, — пояснил тот. — Даже если мастер не поставил своего клейма, то по виду работы можно сделать определенные выводы.
Звучит разумно.
Пусть этот парень — слуга бога, который вроде бы для меня недружелюбен, но, был бы у него приказ избавиться от меня…
Думается мне, уже б была заварушка.
Навряд ли ему нужно выманить у меня ножи, а потом убивать.
Уверен, что его бы не смутило ничего подобного в моих руках.
Он был свидетелем — хотя бы от части — насколько неумело я прикончил одного амбала.
А значит прекрасно понимает, что я ему не ровня.
У его слуги арбалет, причем уже взведенный…
Хотели бы схватить — сделали бы это сразу.
Наверное.
Посмотрим к чему это приведет.
— Конечно, — я передал и второй клинок.
«Пижон» вернулся за стол и принялся их разглядывать с тем же усердием, что и охотничья собака берет след зверя.
— Так кто был твой третий друг? — спросил я. — Переделанные эльфийские клинки. Зелье для усиления крепости кожи…
— Даже так? — «пижон» начинает меня раздражать. — Пес, да ты сильно влип, как я посмотрю.
Хотелось бы еще знать почему…
— Ничего не знаю, — фыркнул тот. — У меня нет никаких людей, которые пользуются подобными вещами! Я чту закон!
— Ну да, ну да, — хмыкнул я.
— Тоже не поверю в подобное, — поддакнул Паладин. — Но дело приобретает весьма интересный оборот.
Я повернул голову. Посмотрев на «пижона».
— Эти клинки, — он подошел и вернул мне оружие, — были переделаны профессиональным кузнецом. Не тем неумехой, который второй день мне коня не может перековать, а хорошим и умелым мастером. Который, — он указал на основание каждой из рукоятей, где имелись хорошо заметные срезы на полированном дереве, — не постеснялся нанести свои клейма. Что говорит о большом профессионализме этого мастера…
Паладин замолчал, выразительно посмотрев на меня, словно ожидал, что я продолжу его фразу.
Недосказанное лежало на поверхности.
— А так же о том, что он не боится демонстрировать свое отношение к эльфийским клинкам, — подхватил я.
— Вопреки расхожему заблуждению, эльфийское оружие не самая большая редкость в Королевстве людей, — произнес Паладин. — Оно есть не только у приближенных Короля, но и у многих богатых и влиятельных тэрров. Однако, по большей части это оружие, доставшееся людям из глубин веков. Его очень сложно переделать — ведь эльфы применяют магию при его создании. Еще сложнее — раскрыть секрет правильного подбора материала для рукояти. Эльфы своими секретами не делятся…
Он выразительно посмотрел на Лаврика.
— Так или иначе, но простой головорез не может себе позволить приобрести такое оружие законным способом, — подытожил Паладин. — Даже если это контрабанда, то еще нужно найти мастера. Который возьмет огромные деньги за переделку….
Огромные деньги за смену рукояти?
Это шутка какая-то?
Хотя…
Если в клинках в самом деле заключена магия при создании (которой я не чувствую вообще-то), тогда да, наверняка будут проблемы…
Но, что-то мне подсказывает, что не все так односложно с эльфийскими клинками.
Как я уже подмечал — почти все они похожи друг на друга, словно их выплавили по одним лекалам.
Ну или распечатали на одном принтере.
Изменения в тех клинках, которые видел я — минимальны.
Словно промышленное производство.
Думается мне, если каждый клинок куется профессиональным мастером, который зарабатывает этим на жизнь и имеет огромный опыт, то он не будет тратить время на изготовление однотипных мечей.
Косвенно это подтверждается тем, что меч, который я взял с места убийства эльфийской принцессы все же отличается от тех, которые были у рейнджеров.
Возможно я просто узко мыслю.
И оружие, о котором образно говорит Фратель просто не «типовое», как то, что было у рейнджеров.
Ну нет в последних магии!
Вообще!
Я допускаю, что сработало правило «живого артефакта»: пока жив создатель артефакта, магия в нем остается и пополняется за счет внутренних резервов «автора произведения».
После смерти магия несомненно рассеивается.
Такие артефакты намного проще делать, чем тот, который болтается на шее у Паладина.
Но это бессмысленно, когда создаешь оружие-артефакт.
Потому что «живым артефактом» может пользоваться только его создатель.
Не думаю, что каждый эльф — и чтец, и жнец, и кузнец, да еще и в патрулирование ходит.
Скорее всего зачарованные клинки и доспехи — это оружие для эльфийской элиты, вроде охраны принцессы.
А вот такие «штамповки» без магии — для простых смертных-бессмертных рейнджеров.
Но делиться своими соображениями я с Паладином не буду.
— Но и это еще не все, — продолжил последний. — Магические зелья — тоже штука довольно дорогая. И приобретают их лишь для войск аристократов, для личной охраны…
— Итак, — я посмотрел на хозяина таверны с нескрываемым интересом, — дело в самом деле интересное, жирдяй. Ты явно связан с эльфийскими контрабандистами. На тебя работает тот, у кого есть укрепляющие зелья и эльфийские клинки. И ты точно знаешь о том, что есть возможность переделать это оружие для использования людьми… Но ты ждал явно большего. И, когда понял, что я не тот, кто тебе нужен, решил нас убить. Поправь если я где-то ошибся.
Честно говоря можно было просто уйти и забыть о ситуации.
Но вот упоминание о том, кто может пользоваться магическими зельями в этих краях, меняет ситуацию в корне.
Потому что на горизонте забрезжили очень большие проблемы.
И если есть возможность разузнать о том, насколько сильно все ухудшилось, то лучше сделать это здесь и сейчас.
Толстяк посмотрел на меня с насмешкой и надменностью.
— Ничего я вам не скажу, — он плюнул на пол, но явно метил мне на сапоги. — Со шпионами не веду дел.
— Предлагаю его повесить, — поскучневшим голосом предложил Паладин. — А потом пойдем отдыхать. Поздний час уже. Утром я подтвержу у старосты ваше право мести, да и дело с концом.
Толстяк явно занервничал после этих слов.
Да, решение Паладин предложил простое.
Оно-то понятно, ему наплевать на последствия.
У него есть малый в доспехах и с арбалетом.
И сам он с мечами орудует будь здоров.
А я вот впросак попал.
У меня нет денег местных, нет одежды, нет даже способа передвижения кроме своих двоих.
И «охранник» у меня не так чтобы профессионал.
А здесь еще и в явно нехорошую историю ввязался.
Можно плюнуть и уйти.
Можно взять и повесить.
Но, думается мне, что те, кто связан с этим толстяком, явно захотят расквитаться с тем, кто потребовал его повесить.
Как минимум захотят разобраться в чем дело.
Я бы хотел.
— Тебе не везет, пес, что я сегодня в плохом расположении духа, — если Паладину можно его так называть, то кто мне запретит? — Ты захотел меня убить и ограбить. Я в своем праве мести. Как ты уже слышал — Паладин подтвердит это. И вздернуть тебя мы можем запросто.
— У вас будут большие проблемы после этого, — пытался не унывать хозяин трактира.
— Да наплевать, — с показным равнодушием произнес я. — К тому времени как твои дружки выйдут на мой след я буду уже очень далеко.
— Не дальше Востока, — хмыкнул торгаш. — И вас здесь достанут. Облавами пройдут, но найдут.
От меня не ускользнуло то, насколько заинтересовала эти слова Паладина.
Да и мне, признаюсь, они тоже интересны.
Ведь, по сути, хозяин таверны сообщил, что его «друзья» настолько влиятельны, что могут перевернуть ближайшие районы.
Масштабы я себе пока что слабо представляю, но все же думаю, что это явно колоссальный уровень.
Точно не местная банда.
— А мы и с ними побеседуем, — пообещал я. — Так же, как с теми тремя твоими дружками. Но ты-то этого уже не увидишь.
Толстяк побледнел.
— Просто убирайтесь и я обо всем забуду, — интересное предложение, произнесенное дрогнувшим голосом.
Принимать его я, естественно, не буду.
— У меня идея получше, — на мое лицо наползла улыбка. — Ты отдашь мне все, что у тебя есть. И останешься в живых.