ШАРКОВСКИЙ. Две.
БОРИС НАУМОВИЧ. Ну вот, тем более. Лучше вы ложитесь-ка, Сережа.
ШАРКОВСКИЙ. Я не слишком доверяю Флавию. Он много лжет, как всякий человек, сделавший выбор. А его таланты приумножают в нем массивы нечистой совести.
БОРИС НАУМОВИЧ. Хорошо ли это? Семья к нему приехала, а он их видеть не желает. А ведь деточки - это все, что у человека и есть, сыночки - это все, что у нас осталось.
ШАРКОВСКИЙ. Сухость сомнений черпаем из замутненных первоисточников истории...
БОРИС НАУМОВИЧ. Ложитесь, Сережа, а я у вас пока пол протру. Человека в палату отдельную поместили, культурный человек, чтоб отдохнуть мог как следует. А он и слушать не желает.
ШАРКОВСКИЙ. Иосиф, несомненно, старается обелить Тита. Но ведь справедливо и то, что Тита перед преждевременной кончиной его мучило что-то, ныне нам неизвестное. Я не склонен преувеличивать просвещенность Тита... Но он был под влиянием Тиверия Александра, Иосифа, Береники...
БОРИС НАУМОВИЧ. Да ложитесь же, ночь уже на дворе.
ШАРКОВСКИЙ. Выслушай меня, Маргарита.
БОРИС НАУМОВИЧ. Завтра. Завтра все сами и расскажете Борису Наумовичу во время обхода. Сейчас вы заснете, а утром проснетесь бодрым и уверенным. Сильным и здоровым. А потом еще к вам приедут деточки, и вы обнимете их крепко-крепко, совершенно не стыдясь своих слез...
ШАРКОВСКИЙ. Я только хотел сказать, что мне жаль разрушенного Иерусалима. _ Шарковский глядит прямо перед собой. Маргарита Эмильевна привычно орудует шваброй. _ _Конец_
_На страницу "Содержание"_
--======-
_Станислав Шуляк_
_ПОСЛЕСЛОВИЕ_
Пьеса в одном бездействии __ *Бездействующие лица*
_Петр_
_Иоанн_
_Мария_
_Иуда_
------------------------------------------------------------------------------___
Ночь. У затухающего костра сидят трое: Петр, Иоанн и Мария. _ ПЕТР. Еще немного, и наш костер погаснет.
ИОАНН. Этого не произойдет, если подбросить в него новых дров.
МАРИЯ. Ты это сделаешь, Петр?
ПЕТР. Нет.
МАРИЯ. Ты, Иоанн?
ИОАНН. Почему я?
МАРИЯ. Если не ты и не Петр, то кто же?
ИОАНН. Не все в наших руках.
ПЕТР. И сами мы над собой не властны.
ИОАНН. Иногда я не могу заставить себя пошевелить рукой.
ПЕТР. Значит, это и не нужно.
ИОАНН. Даже если это мне и очень нужно, я все равно не могу заставить себя.
МАРИЯ. Неподалеку от тропы я видела много сухих сучьев.
ИОАНН. Может, все-таки ты, Петр?
ПЕТР. Не могу.
МАРИЯ. Значит, будем сидеть и смотреть, как огонь погаснет?
ПЕТР. Пусть так.
ИОАНН. Если мы не знаем направления воли - той, что нами руководит, - лучше бездействовать, чем прекословить ей.
ПЕТР. Иоанн образован. Он умеет в точных словах выразить то, что нас тяготит.
МАРИЯ. Что же нам делать?
ПЕТР. Над нами луна. Согреть она нас не может. Но благодаря ей, мы хотя бы видим, что делается у нас перед носом.
ИОАНН. Она отражает чужой свет.
ПЕТР. Это именно то, что нам нужно.
МАРИЯ. Вы насовсем распростились со своими честолюбиями?
ИОАНН. Каждый из нас, возможно, в чем-либо разочаровался. Каждый из нас. Но каждый разочаровался по-своему.
МАРИЯ. В чем разочаровался ты, Иоанн?
ИОАНН. Хотя бы в беспредельности слова.
МАРИЯ. Это так важно?