ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так постой тут с утра. Еще и не такое съешь.
ВЕРА ИВАНОВНА. А ты прямо с утра?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну, утро... понятие растяжимое. Я вот только встаю в одиннадцать часов.
ВЕРА ИВАНОВНА. В одиннадцать часов?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Слушай, а что ты все удивляешься? Как будто ты не знаешь жизнь артиста.
ВЕРА ИВАНОВНА. Да я все как-то забываю, Паша, что ты артист. Извини.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А ты не забывай.
ВЕРА ИВАНОВНА. Ну, а жена-то у тебя... тоже артистка?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Жена?.. Жена - да. Режиссер.
ВЕРА ИВАНОВНА. С ума сойти!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Это точно.
ВЕРА ИВАНОВНА. И что же вы так всю жизнь... вместе?.. Семья и творчество...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Да, сорок лет почти, рука об руку, горе и радость - все пополам.
ВЕРА ИВАНОВНА. Завидую.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Каждому свое. А у тебя что, с мужем-то - не очень?
ВЕРА ИВАНОВНА. Ну почему... нормально.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Он у тебя, небось, инженер?
ВЕРА ИВАНОВНА. Да, инженер...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Сочувствую.
ВЕРА ИВАНОВНА. Это почему же?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Разве это деньги?
ВЕРА ИВАНОВНА. Паша, но не все же деньгами... Есть вещи...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Разумеется, родная моя, это я так, к слову. Я и сам бессребреник. Меня жена почему и бросила, то есть... ну так, в шутку вроде, я ж ничего не получал.
ВЕРА ИВАНОВНА. Постой, а говоришь - лопатой...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так это я теперь лопатой. А было время - тоже, как твой инженер.
ВЕРА ИВАНОВНА. В общем, жизнь в полосочку, да? (Смеется.) Даже у тебя.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Скажи спасибо - не в клеточку. Вот когда в клеточку... (Смеется.)
ВЕРА ИВАНОВНА. Паша, как здорово, что мы с тобой тут, правда?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Лично я счастлив.
ВЕРА ИВАНОВНА. Я твой фильм обязательно посмотрю.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Какой?
ВЕРА ИВАНОВНА. Ну этот, что сейчас... про бомжей.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А!.. Это да... Только это совместный. Франко-итальянский. У нас опять не покажут. Меня теперь, Вера Ивановна, в Париже лучше знают, чем в Петербурге.
ВЕРА ИВАНОВНА. Обидно...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Да зачем тебе кино? Ты на меня в жизни лучше. Я тебе что хочешь сыграю.
ВЕРА ИВАНОВНА. Да ты уж сыграл, чуть инфаркт не схватила.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (смеется). Виноват. А вот я тебе сейчас любимую несыгранную роль запузырю. Всю жизнь мечтал. Жалко, здесь лечь нельзя.
ВЕРА ИВАНОВНА. Лечь? Зачем?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (шепотом). Она лежит. Понимаешь?
ВЕРА ИВАНОВНА. Кто?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Кто-кто? Дочь! Корделия! Мер-тва-я! (Рыдает.)
ВЕРА ИВАНОВНА (испуганно). Паша! Пашенька! Что с тобой, Паша?..
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (спокойно). Михоэлс играл это гениально. Я тебе сейчас покажу!.. (Жалобно.) Корделия! (Смеется, рыдая.) Вот, так сыграл он! А так играю я! (Показывает.) Это гениально. И это видишь только ты. Это для тебя, Верочка.
ВЕРА ИВАНОВНА. Паша, мы с тобой двое сумасшедших.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (кричит). Нет! Это не мы! Это не мы! Это весь мир сошел с ума! Выгнать старого больного отца вон! Который их кормил! Поил! Водил в детский сад! Нет, это не дочери, это не женщины, это медузы-горгоны! (Разбрасывает с грохотом ящики.) Голос Милиционера. Гражданин, пройдемте в отделение.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (озираясь по сторонам). Что? Вы кто? Вы откуда? За что? Куда вы меня?
ВЕРА ИВАНОВНА. Товарищ милиционер, куда вы его тащите? Это же артист! Артист! Паша!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Верочка!
ВЕРА ИВАНОВНА. Паша, я с тобой! _ Затемнение.