ТАМАРА. Вот и он. Что вы там обнаружили, Игорь Сергеевич?
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Ничего хорошего. Проводник запер вагон. Что и требовалось доказать.
АНТОНИНА. Я же вам говорила. А вы не верили.
ТАМАРА. Нет, это в самом деле возмутительно. Отцепляют, завозят куда-то в тупик и еще закрывают на ключ. Сколько можно терпеть?
ДЕД. Он... себе на уме... проводник.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Его тоже можно понять. Мы уйдем, а тут матрасы, подушки.
АНТОНИНА. Чтобы мы не ушли с матрасами, он нас и запер.
ТАМАРА. Неужели я матрас унесу?
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вы мне нравитесь, Тамарочка. Он же не знает, что вы преподаете музыку,
ДЕД. А я так думаю. Если запер, то, значит, ненадолго. Значит, скоро поедем.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Хотелось бы верить.
АНТОНИНА. Если нас не прицепит к себе кишиневский поезд, как же мы доберемся до Ленинграда?
ДЕД. До Санкт-Петербурга.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. И главное - когда?
АНТОНИНА. Но я все равно покажу. Он будет по эту сторону... вы увидите... В том доме я с ним познакомилась.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. С кем?
АНТОНИНА. С Чудаковым... С Михаилом Степанычем.
ДЕД. Зубы и подождать могут. Крыша не ждет. Надо крыть крышу. Крыть. Крыть.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Почему вы молчите, Тамарочка? Говорите, пожалуйста, не молчите.
ТАМАРА. Я не меньше вас говорю.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вы какую музыку преподаете? Классическую или современную?
ТАМАРА. Просто музыку. Я музыку преподаю.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. У вас такой голос. Вы, наверное, петь умеете?
ТАМАРА. Это моя работа, Игорь Сергеевич. А вы уверены, что мы в Новосокольниках?
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вы мне, Тамарочка, все больше и больше нравитесь. Где же мы, как не в Новосокольниках? В тупике. Но в Новосокольниках.
ДЕД. Будем ждать.
АНТОНИНА. Обязательно покажу... Он дачу снимал, а я в совхозе работала... учетчицей... Яблони цветут, настурция... в палисаднике... Он ситцевую рубашку носил... в клеточку... и была у него зажигалка такая... пистолетом... Смешной... А дом-то с балконом, светлый, просторный... вы увидите, я покажу. Там теперь совместное предприятие.
ДЕД. Не берег, был молодым. Берегите, берегите зубы. Я теперь всем говорю.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Здоровье превыше всего.
ДЕД. Я к пенсии потерял.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Зубы?
ДЕД. Да. Потерял к пенсии.
ТАМАРА. А где вы работали, Филипп Семеныч?
ДЕД. В почтовом ящике.
АНТОНИНА. Как я.
ДЕД. Вы на почте работали, Тоня, а я, Тоня, в почтовом ящике. Это разные организации.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Не хотите ли вы сказать, что работали в научно-исследовательском институте?
ДЕД. В НИИ работал. В каком, не скажу.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Не выдумывайте.
ДЕД. На войну работал. На космос и на войну.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вот как? Свежо предание, да верится с трудом.
ДЕД. А теперь можно. Раньше нельзя было. А теперь все можно.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ (недоверчиво). Засекреченный?
ДЕД. Как же... "Двойка" стояла. Вторая форма... Мы с женой дом купили... В Нащекино хорошо... Курочек семь штук, все несутся... петух боевой... молодец... Нет, вторая... Ты что?.. А в городе жить не хочу. В городе плохо.
АНТОНИНА. Я тоже, когда закрываю глаза, все балкон вижу. Яблони цветут... настурция.
ДЕД. Да и зубы пустяк, если по правде сказать. Подумаешь, зубы. Мы тогда изделие потеряли...
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Что за изделие?
ДЕД. Э-эээ... Не знаете, что за изделие. А спрашиваете.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Знаю, знаю... Не скучайте, Тамара, скоропоедем. Вы все молчите, молчите... Вы, Тамарочка, спойте... Спойте, пожалуйста... А мы послушаем...