КУДЕСОВ. Мальчик.
ТРАВЕСТИ. Хрупкий товар.
КУДЕСОВ. Узы отчуждения между нами крепли после всякого нашего расставания.
ТРАВЕСТИ. Потом она все же хотела вернуться к тебе, старалась быть тебе нужной, готова была тебе служить?
КУДЕСОВ. Наверное, мне нужно было простить ее грех, я попытался это сделать.
ТРАВЕСТИ. Проступки прощаем мы, грехи прощает Господь.
КУДЕСОВ. Я попытался принять ее, принять ее ребенка, принять ее жизнь, ее тоску, ее безалаберность, ее пустоту. Я дал ей шанс. И это был и мой шанс, и ее, и ее сына, это был наш шанс.
ТРАВЕСТИ. Но тебе вдруг показалось, что ей это не нужно?
КУДЕСОВ (кричит). Я это видел. Я это видел.
Пауза
ТРАВЕСТИ. Возможно, ты ошибся.
КУДЕСОВ. Я знаю, что мы с нею не соединимся никогда, ни в этой жизни, ни в следующей. Она только, возможно, всегда станет искушать меня собою и всегда будет меня предавать.
ТРЕТИЙ АКТЕР. Вечная женственность.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Вечная измена.
ТРАВЕСТИ. Ты никогда не будешь знать покоя.
КУДЕСОВ. Я пытаюсь понять, в чем моя беда. В чем моя вина? Должно быть, слишком мало таланта. Но если бы было и больше, это бы ничего не изменило.
ТРАВЕСТИ. Мне тебя жаль.
КУДЕСОВ. Прекрати.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Представляешь, Кудесов, твой соавтор продолжает жаловаться на тебя Феликсу. "Кудесов все более выруливает в неведомое, - говорит он, - а я пытаюсь, - говорит, - но никак не могу его остановить".
КУДЕСОВ. Бог с ним.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Сомневаюсь.
КУДЕСОВ. Значит и не Бог.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. По-твоему, если - Бог, значит, - со всяким?
КУДЕСОВ. Загадка.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. У него никакого достоинства. Он ходит перед Тартареном на задних лапках и лает по-собачьи.
ТРЕТИЙ АКТЕР. Но зато перед нами он никогда не устает тебя хвалить. Все уши нам уже прожужжал похвалами.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Он сумасшедший. Он совершенно серьезно советует Феликсу прочитать Юнга. Ты знаешь: "Ответ Иову"?
ТРАВЕСТИ. Перестаньте вы оба. (Кудесову.) Они как дети, честное слово.
ВТОРОЙ АКТЕР. Поэтому ты с ними спишь?
ТРАВЕСТИ. Ты же видишь, они нуждаются во мне.
КУДЕСОВ. Я подобрал его когда-то в канаве поденной журналистики. В общем, он не подавал тогда никаких признаков поэзии или смысла.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. В конце концов, Феликс все же научит его играть в домино по правилам бильярда.
ТРЕТИЙ АКТЕР. Кудесов, ты знаешь, что Бог был женщиной? Бог наш - наша Великая Мать, и мир, тот, что мы наблюдаем, - есть жертва преступного, нетрезвого зачатия.
ВТОРОЙ АКТЕР. Сотворение мира невозможно назвать безупречным, но даже червоточины его составляют славу Творца.
ТРАВЕСТИ. Это был выкидыш.
ПЕРВЫЙ АКТЕР (Второму актеру). Ты все еще здесь?! Я возьму сейчас огромную палку и сломаю ее об твою спину.
ТРАВЕСТИ (Кудесову). Они очень хотят тебя заинтересовать, они хотят тебе понравиться. Но ты им не верь.
КУДЕСОВ. Я не верю.
ТРАВЕСТИ. Что ты сейчас писал?
КУДЕСОВ. Писал воззвание.
ТРАВЕСТИ. О чем оно?
КУДЕСОВ. Воззвание ко всем живым.
ТРАВЕСТИ. Они еще есть, но едва ли тебя услышат.
ТРЕТИЙ АКТЕР. И к страусам тоже?
КУДЕСОВ. Если живые.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. И к тараканам?
КУДЕСОВ. Если живые.
ТРАВЕСТИ. Прочти.
КУДЕСОВ (читает). "Живой! Если бьется еще твое горькое сердце, живи своей естественной жизнью, умри своей естественной смертью. Если встретил человека, беги со всех ног, лети со всех крыльев. Человек есть Бог твой, есть беда твоя, и зло от него является вне и вопреки его воле. Воля его - песок морской, воля его - ветер горный, в руках не удержишь их. Только тот Бог хорош, после смерти которого вздыхают с облегчением. Бесцельность нашей природы в западнях существования простирается от молитвенных бдений амеб до судорог Солнца..."