Сэргар закончил читать письмо от Рейнара и отложил в сторону. Старший брат хвалил его за дипломатические успехи, но проявлял нетерпение насчет ситуации с Хэледис. Слухи в Аринае сменились: теперь считалось, что она отправилась залечивать душевную рану с полного разрешения короля и под защитой принца, а титул «Героиня Ариная» звучал все чаще. Когда Хэледис вернется, она вначале получит его, а потом уже войдет в королевскую семью на правах младшей родственницы. Но все это требовалось обговорить с ней самой, чтобы Рейнару не пришлось на нее давить, Сердечной Возлюбленной гневаться на это, Хэледис расстраиваться, а Сэргару метаться между ними всеми.
Ждать дольше он не мог, пора было заканчивать пребывание в гостях. К тому же до него наконец дошло, что происходит.
— Тамариск не появится, пока я не уеду, так? — между делом поинтересовался он у короля. — Он оскорблен и избегает меня, демонстрируя свое презрение.
Тот тяжело вздохнул.
— Я грозил ему всеми карами, включая порку, но он уперся, как баран. Что между вами произошло?
Сэргар прикрыл глаза.
— Я виноват перед ним. Я повел себя грубо, когда он приехал меня навестить. Что ж, каков привет, таков и ответ. Но я хотел извиниться перед ним и поговорить. Если я оставлю ему письмо, вы передадите его?
— Конечно. Жаль, что он не явился на праздник. Выбили бы друг из друга дурь, да и помирились. Мне, в юности, это всегда помогало.
— Я должен возвращаться в Аринай, ваше величество. Уеду дня через три.
— К концу недели, — непреклонно заявил Таммиалар Тамарийский, — мы устроим прощальный пир в твою честь. Отправишься в путь двадцать седьмого числа.
— Хорошо, как пожелаете.
Сэргар вернулся в свои покои и перебросился парой слов с лейтенантом Фалькором Нимрахом: здоровым, широкоплечим мужчиной с косматой гривой очень светлых волос и темно-карими глазами. Спокойный и добродушный, как крупный пес, Фалькор легко держал в узде всю толпу бывших разведчиков и обладал среди них большим авторитетом. Все-таки Сэргару повезло с тем, что лейтенанты первого и пятого отрядов согласились ему служить, а не отправились почивать на лаврах, как остальные. Честно говоря, ему было любопытно, в чем причина, но если Эварист Саррэ отделался бесстрастным: «Служить принцу — это честь», то Фалькор был не прочь поболтать о себе:
— Я за любое веселье, лишь бы не помереть от скуки. Мне тридцать восемь лет, и как-то рано считать, что жизнь уже прожита. Без иных миров тоскливо, а вы умеете развлекаться, ваше высочество. Если в бордель пойдете, то чур, я на охране.
Сэргар хмыкнул.
— Хочешь тоже стать героем застольных баек? Мне этот несчастный бордель до сих пор припоминают, хотя столько лет прошло.
— О чем и речь: с вами не соскучишься.
— Жена-то домой пустит после таких развлечений? Как вообще ты ухитрился жениться на собственном командире?
— Любовь, — пожал плечами Фалькор, — а еще я с ней никогда не спорю. Мне есть кем командовать, ей есть кем командовать — идиллия! А что еще от семейной жизни надо?
— Она не была против служебных романов? — спросил Сэргар, невольно вспоминая Яршу.
Интересно, если бы он предложил ей именно брак, отступила бы она от своих правил?
— А у нас его и не было. Была дружба, потом вспыхнуло, а наутро Лимири сказала: либо женимся, либо никогда о произошедшем не упоминай. Так что позавтракали и пошли в храм Всеблагой Матери.
Сэргар разразился смехом.
— Сразу? Так просто?
— В этом деле лишние размышления только мешают. Возлюбленная не в голове, а в сердце.
— Это верно. А чем теперь твоя супруга занята?
— В храме Воителя обучает молодняк искусству боя и силе духа. Уже всех жрецов под себя подмяла и каждый месяц главному вызов бросает. Пока безрезультатно, но я в нее верю.
Сэргар порадовался за него, прогнал невольное чувство зависти и занялся делами.
Он написал несколько вариантов письма, порвал их на кусочки и приуныл. На бумаге все его чувства казались ничего не значащей любезностью. Он хотел поговорить с Тамариском лично, выслушать его возмущение, может даже получить по физиономии, если потребуется. Но в итоге полтора месяца в Тамарии провел впустую.
Он замер.
Полтора месяца? Сейчас конец сентября?
Вот почему недавно все его люди притихли и постоянно косились на него, будто чего-то опасались. Даже Фалькор некоторое время старался не попадаться ему на глаза.
Сэргар пропустил дату смерти Ярши и своего отряда. В прошлом году в это время он уже был заперт в фиолетовом мире и молился о спасении перед Вратами. До их открытия была целая вечность.
Он испытал досаду, злость на себя и, одновременно, слабое облегчение. Пожалуй, хорошо, что так вышло. Его самоконтроль напоминал тонкий лед над глубоким, темным озером. Одно резкое движение — и он снова начнет тонуть.
Сэргар закончил письмо Тамариску и больше не стал ничего переписывать. Поможет — хорошо, нет — поделом. Он не умрет без друзей, вокруг него все равно будут люди. Как там, кстати, поживает своевольный упрямец Диллин? С ним было повеселее. Пора уже забрать его у Хэледис, наигралась небось.
Сэргар усмехнулся, позабавленный неожиданной мыслью. В некотором смысле он отдал ей лучшее, что у него было. Интересно, оценила ли она?
***
Прощальный пир был пышным, как и все в Тамарии. Столько добрых слов Сэргар не слышал с прошлого года. Столы ломились от еды, а вино лилось рекой. Однако он почти не пил: вино вызывало воспоминание о тех днях, когда Сэргар пытался забыться, опустошая бутыли одну за другой. Так что теперь он отставлял кубок, едва пригубив, пока Таммиалар Тамарийский это не заметил. По его враз ожесточившемуся лицу Сэргар понял, что допустил крупную оплошность.
— А что же наш гость не пьет с нами? Принесите вина получше, а эти помои вылейте! Пятнадцать плетей тому, кто выбрал их на стол!
Главный королевский виночерпий побледнел. Сэргару заменили кубок и наполнили заново.
— За союз Тамарии и Ариная! — провозгласил король, не сводя с него глаз.
— За нашу дружбу! — подхватил Сэргар и выпил все залпом.
Король смягчился, и пир пошел своим чередом. Вино было терпким, сладким и отдалось мягким жаром в теле. Жар нарастал, в ушах зашумело, и Сэргар с отвращением ощутил знакомый привкус прогорклого мыла во рту.
Опять! Да когда же это пройдет?! Сейчас-то с чего, ведь не ел же ничего зеленого?! Отличное вино, бодрит, играет в крови, что его телу снова не так?
Он выпил еще один кубок, затем еще. Мерзкий вкус вроде бы исчез, но кровь словно закипела. Это было безнадежно знакомое ощущение: Сэргар сидел за столом на пиру в Тамарии, но чувствовал себя ровно так же, как в проклятом фиолетовом мире. Окружение не позволяло ему справиться с этим привычным способом: ломая вещи или избивая чучело. Пришлось коротко извиниться и выйти на воздух.
В саду ему немного полегчало. Жар то отпускал, то снова накатывал, проникая в каждый уголок его тела. Иногда он становился болезненным, иногда остывал до почти приятного. Кровь то густела и сворачивалась, то разжижалась и пыталась испариться сквозь кожу.
Его будто пытались сжечь заживо и одновременно лишить тяги к земле, вышвыривая в Бездну. Глупые мысли, ведь он не испытывал той безумной боли, которая должна была сопровождать сожжение, а падения в Бездну люди хоть и боялись, но никогда подобного ни с кем не случалось. С Всеблагой Матери Земли нельзя было упасть вверх, разве что Блуждающие Твари утащат.
Сэргар запрокинул голову и зачарованно вгляделся в ночное небо.
Если нельзя, то почему он падал? Почему ему казалось, что он сейчас взлетит?
Сэргар потер лицо ладонями и похлопал себя по щекам.
Пьяный, наверное. Но сознание оставалось удивительно ясным.
Шорох за спиной он услышал в последний миг и среагировал с запозданием: отшатнулся, выходя из-под удара кинжала, но вот второго избежать не удалось. Зазубренное лезвие пропороло праздничный камзол, рубашку и рассекло плечо. То вспыхнуло болью, и разъяренный Сэргар пошел в атаку. Отлично, он как раз хотел переломать кому-нибудь все кости! Оружия у него с собой не было, но в рукопашном бою он свое преимущество хорошо знал. Попытки задеть его кинжалами ни к чему не приводили: он их видел и легко уворачивался. Убийца атаковал раз за разом, Сэргар ускользал, издевательски смеясь, а когда ему это надоело, просто вышиб оружие из чужих рук и принялся избивать. Слабые потуги отбиться тому мало помогали: Сэргар выворачивал ему руки и бил, пока противник не сжался в комок на земле, отчаянно прикрывая голову.
— Что ж ты никак не сдохнешь?! — заскулил он. — Почему так долго? Сколько тебе яда нужно, мерзкая тварь?!
— Яда? Ах, ты ублюдок! — Сэргар наконец разглядел, что это был один из виночерпиев. — Ты меня отравить пытался? Кто тебя подослал?
Убийца застонал, с ненавистью глядя на него.
— Тварь! Я-то думал это вранье, а ты действительно тварь!
— Сам ты тварь, я — человек!
— Не бывает у людей таких глаз!
Сэргар опешил, а убийца, воспользовавшись этим, пнул его в живот и попытался сбежать, однако со стоном упал обратно на землю. В этот момент наконец-то появилась стража и поднялся шум.
Раненое плечо пульсировало жаром еще секунд пять, после чего затихло.
***
Бешенство Таммиалара Тамарийского не поддавалось описанию. Он рвал и метал, всех виночерпиев согнали на допрос, по дворцу носились вооруженные солдаты, а вокруг Сэргара выставили огромное количество охраны. Тамарийские воины перемешались с его разведчиками, с лекарей, обрабатывавших царапину на плече (такая ерунда, а так болела!) не спускали десятки глаз, но как только сообщили, что убийца раскололся, король выгнал всех, кроме трех старших сыновей.
— Позор на мои седины, — сокрушался он, — едва не допустили убийство гостя во дворце! Повезло еще, что яд не подействовал.
— Яд был на кинжалах? — уточнил Сэргар.
— И в вине. Ты выпил не меньше трех кубков, хотя хватило бы одного. Странное дело: рана у тебя чистая, признаков отравления нет, хотя прошло уже несколько часов. А яд серьезный: у наемника отобрали остатки и проверили. Крепость твоего здоровья просто поражает.
Сэргар понял, в чем дело, и громко расхохотался.
— Еще бы ему на меня подействовать! Чтобы убить меня ядом, придется в нем топить!
— Противоядие принял? Часто так делаешь?
— Нет, — Сэргар вытер выступившие слезы, — дело не в этом. Я ведь не рассказывал, от чего погиб мой отряд в фиолетовом мире? От яда, которым тот был полон. Вода, пища, воздух — яд был везде. Я им сам пропитался с головы до ног: если бы меня кто-то попытался сожрать, наверняка бы сдох. Целый ядовитый мир не смог меня уничтожить, а он рассчитывал убить парой щепоток? Безмозглое ничтожество.
Принц Тармир присвистнул и изумленно воззрился на него. Таният проявил лишь сдержанное удивление, положенное наследнику престола.
— Вот уж точно, — согласился Тандол, — он все твердил, что ты — Блуждающая Тварь, что у тебя глаза фиолетовые и страшные. Кто вообще нанял труса и безумца для такого дела?
— Он — мальрешец, — коротко ответил Таммиалар Тамарийский, — значит, мальрешский король, его сын или зять. Они давно пытаются нас стравить. Если бы покушение удалось, между Аринаем и Тамарией началась бы война.
— Рейнар не настолько глуп, чтобы винить в этом вас, — возразил Сэргар.
— Боль потери ослепляет даже самых мудрых.
— Не в его случае. Рейнар меня уже хоронил и вел себя благоразумно.
— А разве не в этом причина того, что вы прекратили искать Талисман? Как по мне это было серьезным ходом, но не самым удачным. Он ослабил репутацию Ариная и влияние на жрецов Всеблагой Матери по всему миру. И все это — в горе от твоей мнимой гибели.
Сэргар стиснул зубы.
— Эта глупая бравада нам слишком дорого обошлась! Рейнар абсолютно прав: давно надо было запретить ее.
Тамарийский король покачал головой. Принцы молчали.
— Ты все-таки не политик. Отдыхай. Лекари будут дежурить за дверью, на всякий случай. Все, чего ты пожелаешь, мои слуги тебе принесут. Надеюсь, мы сумеем уладить этот инцидент.
Они ушли, а Сэргар погрузился в раздумья.
Выкрики убийцы казались бессмысленными, но не для того, кто знал несколько больше других.
Он подошел к зеркалу и вгляделся в свое отражение.
Глаза были обычными, синими. Но фиолетовыми они тоже когда-то были. Яд иного мира заставлял их светиться. Сколько это будет продолжаться? Теперь так будет действовать любой яд?
Это может доставить проблемы. Его больше нельзя отравить, но если глаза будут, как у Блуждающей Твари, то поди докажи, что ты не тварь.
Он раздраженно вздохнул.
Что ж, оставалось надеяться, что отравили его в первый и последний раз.
***
Прошло несколько дней, и он собрался возвращаться домой. Царапина затянулась, а последствий отравления не проявилось. Убийца под пытками выдал все, что мог, и был казнен. Протоколы допроса были скопированы и отправлены Рейнару, вместе с обещаниями каких-то политических выгод. Таммиалар Тамарийский нагрузил три повозки богатых даров, и Сэргар попросил отправить все сразу в Аринай. Ему еще предстояло заехать в Иногаст и решить вопрос с Хэледис.
— Ваше высочество, Диллин здесь, — доложил Фалькор, — требует немедленной встречи с вами.
— Соскучился что ли? — удивился Сэргар. — Зови.
Диллин выглядел изрядно встревоженным. На его одежде было много грязи, и он даже не удосужился привести себя в порядок перед встречей.
— У нас неприятности.
— Хэледис вас заметила?
— Да, но дело не в этом. Можете дать людей? И разрешение на штурм. Нам придется захватить одну религиозную общину, иначе госпожа Хэл пойдет делать это в одиночку. После фиолетового мира я не думаю, что она шутит.
Сэргар глубоко вздохнул и крепко, от души, выругался.
Мозги у Хэледис так и не встали на место. А сентябрь превращался в проклятый месяц лично для него.