После работы Олег зашел в магазин, купил себе новую одежду. Потом заглянул в хозяйственный отдел, приобрел складной нож, в котором, кроме лезвия была так же вилка и открывалка для консервов. Затем парень отправился в продуктовый отдел, взял разных колбас, чипсов, пива, всяких круп.
Маруся встретила его ворчанием, что он слишком долго задержался на работе. Но, увидев продукты, она тут же сменила гнев на милость, заулыбалась.
— Что, уже зарплату дали? — удивленно спросила женщина.
— Нет, подъемные.
— Ты пока располагайся, я сейчас, тебя накормлю, — суетливо сказала Маруся и скрылась в другой комнате.
Пока Олег принимал душ и одевался в новую рубашку, его сожительница вышла из комнаты в соблазнительном цветастом пеньюаре, накрашенная и выглядевшая довольно привлекательно, несмотря на возраст.
— О…, - обронил Олег.
Женщина обняла его и привлекла к себе. Их губы слились в страстном поцелуе. А потом Олег повалил ее на диван и трахнул. Маруся снова громко кричала. Сосед недовольно постучал по стенке.
— Ой, наверное, ты есть хочешь, — снова засуетилась сожительница, ставя греться суп.
Олег пошел в ванную смывать помаду со своего лица. Потом он прошел на кухню. Маруся в этот вечер была на редкость ласковая, суетилась вокруг него, говорила, какой он классный парень. Рыбинка даже это начало немного раздражать.
— Ладно, уймись, — сказал он, — давай-ка лучше пивка попьем.
Они сели перед телевизором, разложили перед собой чипсы, начали наслаждаться пенным напитком. Маруся положила голову на плечо Олегу и смешно хрустела «картофаном». А тот сначала следил за сюжетом фильма, где группа гангстеров ограбила банк и убегала от полиции, а потом стал размышлять, а что делать дальше. Да, он устроился. Жизнь налаживается. Но надолго ли? Уже стало нормой, что апокалипсис буквально «шагает за Рыбкиным по пятам». Сбежал из эвакуированного города — произошла ядерная война. Начал убегать от радиации — попал в плен воякам, проводящим бесчеловечные эксперименты над людьми. И там с бункером что-то случилось, он умер и воскрес. Что должно случиться на этот раз?
«Да, кстати, о смерти», — подумал парень, — «Эта смерть наверняка не первая и не последняя. Надо составить план, что делать во время следующего перерождения, дабы не наделать кучу ошибок, как сейчас. Самая главная ошибка», — размышлял он, — «Это рассказать, что я бессмертный. Не знаю даже, что на меня нашло? Желание поделиться с другими людьми своей болью? Растерянность? Как бы то ни было, в следующий раз так делать не надо. Лучше продолжать говорить легенду о том, что отшибло память. А по ходу дела, когда станет ясно, где я, можно начать потихоньку как бы вспоминать, то есть, сочинять новую легенду».
— О чем думаешь? — спросила Маруся.
— Да так, не о чем.
— Не ври. Я же вижу, что тебя что-то гложет.
— Ладно…. Меня волнует, как жить дальше.
— А что волноваться? Ты же устроился… Ну, вот и радуйся.
— Чему радоваться? Думаешь, это надолго? Скоро такой экономический кризис будет, что ваши девяностые золотым веком покажутся.
— Да ладно… ты сгущаешь краски. В двяностые выкрутились и сейчас как-нибудь выкрутимся.
Олег отстранил от себя Марусю, встал с дивана, прошелся по комнате.
— Ты, похоже, не понимаешь, — сказал он, — произошла ядерная война.
— И что? — пожала плечами женщина.
— Все разрушено. Ну, или почти все. Вся европейская часть России либо руины, либо зона радиоактивного заражения. Заводы не работают.
— И что? — она подняла на Рыбкина удивленные глаза, — в девяностые тоже заводы не работали, и ничего, как-то выжили. Люди вон челноками в Китай да куда-то ездили, шмотки возили и на рынке продавали.
— Китай сейчас тоже в руинах. Весь мир в труху. Ты не врубаешься?
— Как Китай в руинах? — в голосе Маруси послышись нотки испуга.
— А ты разве телевизор не смотришь?
— Хэ зэ… может, я что-то пропустила?
— В войне участвовали не только Россия и США, а весь мир. Европа, Китай, Канада, Мексика. Да вчера же передавали, что Канада в руинах. Ты чем слушала?
— Хэ зэ, — пожала плечами Маруся.
— Ладно, — махнул рукой Олег, снова садясь на диван, — завтра попробую в Интернете узнать, что точно твориться в мире. Может, быть, действительно ничего страшного. А может быть, пиздец наступит уже в ближайшие дни.