- У твоего дяди ферма, - сказала Tante Матильда, - а мы организуем экскурсии.
Селеста зевнула. И прижала ко рту кончики пальцев с лиловыми ногтями.
- Не понимаю, почему нельзя, чтобы люди сами ходили и смотрели, пожаловалась она. - В Англии так и поступают.
- В Англии, - фыркнула Tante Матильда. - В Англии чего только не творят. - Вдруг она перешла на французский. - Их не интересует искусство, этих англичан. Архитектура не интересует. Как и история. Их занимает только футбол и политика. Кроме того, стоит позволить людям без надзора слоняться по замку, и они начнут воровать. - Но в её устах это прозвучало скорее как похвала французам, мол, французов вкус не подводит, они знают, что стоит воровать.
Я сделала вид, что не понимаю.
Дядя Ксавьер взял свой бокал.
- Предлагаю тост, - сказал он. - За Мари-Кристин. За её выздоровление.
Бокалы поднялись в воздух. Я всех одарила улыбкой. Внезапно вспомнилась картина: мы с Крис сидим в ресторанчике за бутылкой вина и улыбаемся друг другу, как заговорщики.
- Погляди на меня теперь, Крис. Разве это не странно? - сказала я про себя.
Селеста положила на стол вилку.
- А долго ты собираешься у нас пробыть? - спросила она.
- Сколько захочет, столько и побудет, - сказал дядя Ксавьер. - Это её дом.
Селеста поджала губы. Ее искусно подкрашенные коричневыми и золотыми тенями веки опустились, как заслонки. Она отставила тарелку.
- Пару дней, - сказала я. И к своему удивлению добавила: - Может, с неделю.
- Нет, нет и нет, - сказал дядя Ксавьер. - Дольше. Тебе нужно как следует поправиться.
Бригам поднял шум, стараясь при помощи ножа и вилки справиться с тертой морковью.
- Tais-toi67, Бригам, - раздраженно сказала Селеста.
Франсуаза наклонилась и помогла ему.
- Бригам, - сказала я. - Какое необычное имя.
Все подняли глаза от тарелок. Селеста посмотрела на меня.
- Американское. Мой муж - американец. В армии служит.
- Правда? - вежливо сказала я. - Их расположение где-то рядом?
- Он в Штатах, - сказала Селеста. Она подавила ещё один зевок, давая понять, что эта тема ей бесконечна скучна, и добавила: - Мы живем раздельно.
- А-а, - сказала я. - Понятно.
Tante Матильда постукала себя по верхней губе и сказала:
- Франсуаза, у тебя что-то прилипло. Кусочек салата.
Франсуаза вспыхнула и вытерла рот салфеткой.
- Так-то лучше, - сказала Tante Матильда.
- Ты хорошо знакома с Америкой? - спросила Селеста.
- Никогда там не бывала, - ляпнула я.
Непростительная ошибка.
Глаза её расширились от удивления.
- Никогда не бывала? А я думала...
Я готова была себя укусить. Коммерсанты летают в Штаты чаще, чем я захожу в продуктовый магазин.
- М-м, ну да, страна как страна, ничего особенного, да, - быстро проговорила я. - Нью Йорк и... гм... - Что там еще-то? - Лос-Анджелес. Но кроме этого...
- Я когда-то жила в Нью-Йорке, - сказала она. - У нас была квартира на Верхней Сорок Четвертой. Знаешь это место?
- Смутно, - сказала я. Хоть бы кто-нибудь сменил тему.
- Знаешь магазинчик на углу Сорок Четвертой и...?
- Я помогу, - сказала я Франсуазе, собиравшей тарелки, но дядя Ксавьер поймал меня за руку и потянул вниз.
- Сидеть, - приказал он мне, как собачонке. Я села. Он одарил меня лучезарной улыбкой. - Ты в отпуске, - сказал он. - Пусть этим займется Франсуаза, - он сжал мне руку. - Ты не работаешь. Ты отдыхаешь. А мы проследим.
Селеста разглагольствовала о том, до чего вкусны мясные закуски в этом Нью-йоркском магазинчике, который я должна была знать. Я обрадовалась, когда Франсуаза вернулась с блюдом ароматной свинины. Мне она передала блюдо первой.
- Ну а ты что же? - спросила я, кладя себе кусок.
- Я? - На её нижней губе было два маленьких пятнышка там, где зубы то и дело покусывали кожу.
- Чем ты занимаешься?
- Ничем, - она нервно поправила очки. - Ну, готовлю. Провожу экскурсии. Хочешь, завтра покажу тебе все? Ты, наверное, забыла.
- Она все забыла, - сказал дядя Ксавьер. - Напрочь. Голова как решето. - Он засмеялся и наполнил мой бокал. Моя память стала для него предметом постоянных шуток. Если бы она внезапно пробудилась, - чего, разумеется, не случится, так что он может быть спокоен, - думаю, его ждало бы разочарование.
- Как это "ничего"? - сказала Селеста. - Весь день, без передышки одно и то же, скука смертная. - Кривляясь, она пробубнила: "Remarquez aussi des meubles Renaissance...68"
- Нет, я имела в виду - по сравнению с Мари-Кристин, - сказала Франсуаза. - Ничего похожего на её работу.
- Да, но Мари-Кристин всегда была умницей, - сказал дядя Ксавьер. Вечно пропадала с книжкой.