- Да тут на полках - целое состояние, - сказал он. - Я тебе вот что скажу. Я могу связаться с экспертом по антиквариату, выясню, что стоит пустить в оборот, а ты время от времени будешь приносить мне по парочке книг. Никто не заметит.
Я промолчала. Он положил книгу на место.
- Ну что ж, ладно, давай перейдем к делу, - сказал он. - Так кто ты есть на самом деле?
- А ты кто на самом деле?
Он засмеялся.
- Марина Джеймс, значит? - Он прислонился к полке и уставился прямо на меня. Взгляд был неприятным. Я отвернулась. - Забавно, - сказал он. - Я уверен, что где-то тебя видел. Чем-то мне знакомо твое лицо.
Я похолодела.
Он улыбнулся - доброй такой улыбкой.
- Ну ладно, - сказал он, - не будем об этом, правда? Это все детали. Пока, по крайней мере. Так что ты мне ещё хотела показать?
Я повела его в следующую комнату - приемную с обшарпанными застекленными витринами, где хранилась коллекция огнестрельного и антикварного оружия.
- М-м, весьма интересно, - сказал он. - Такое мы любим. Вот за эти штучки, например, - он указал на два пистолета с серебренными пластинами на рукоятках, - можно срубить пару косых. Не меньше. - Он присел на корточки, разглядывая револьвер девятнадцатого века. - Ну так скажи мне, Марина, сказал он, - полиция уже объявлялась? Насчет денег-то?
- Нет, - ответила я.
- Жалость какая, - он поднялся. - Заметь, говоря "нет", ты ведь вполне могла мне солгать, верно? Мне надо постоянно держать в уме, что ты очень искусная лгунья. Ну, разумеется, тут хочешь - не хочешь, а приходится проявлять максимум умения, как же иначе справиться с таким делом, верно? Я тобой просто восхищаюсь. Нет, честно. Восхищаюсь. Проблема в том, что от такого квалифицированного и талантливого враля не знаешь, чего ждать. Ты ведь можешь сказать мне что угодно, откуда мне знать, что из этого правда? Одно я знаю наверняка - что полиция могла ещё вчера вернуть тебе деньги.
- Не было их вчера.
- Ну, значит, позавчера. "Вот, пожалуйста, мисс Масбу". Могу поспорить, именно так они и сказали. Не очень-то они умные, полицейские-то. Не видят, что у них под носом творится. "Вот, мисс Масбу, пожалуйста. Вот вам ваши денежки. Вам бы лучше их сразу в банк положить, да-да".
Он пошел из приемной в комнату без мебели с огромным камином, где Франсуаза всегда останавливала группы полюбоваться сводчатыми потолками. Я поспешила следом.
- Н-дааа, - протянул он, заглядывая в дымоход камина. - Я бы так и поступил. Положил бы их прямиком в банк. На только что открытый счет. Думаю, как раз для этой цели ты его и открыла, так ведь?
Смутная, едва уловимая угроза витала в воздухе, как дымок от сигареты.
- Откуда ты знаешь, что я открыла счет? - спросила я, поднимаясь за ним по каменной лестнице.
- Знаешь, очень интересное местечко, - сказал он. - Нужно как-нибудь заехать сюда на экскурсию. Ты должна была рассказать мне все целиком, как положено, а то я чувствую себя обделенным.
- Откуда ты знаешь? - повторила я.
- Откуда я что знаю?
Он начинал действовать мне на нервы.
- Слушай, - сказала я. - Повторяю: полиции здесь не было. Они не возвращали мне деньги. И не вернут, потому что я сказала им, что это не мой чемодан. Они считают, что деньги принадлежали женщине по имени Кэтрин Хьюис. Это имя из второго паспорта Крис.
- Ага, но это ты так говоришь, - сказал он, останавливаясь на узкой застекленной площадке витой лестницы. - А я почему-то в это не верю. Не верю, что ты им сказала, будто деньги не твои. Зачем было это делать такой квалифицированной мошеннице, как ты? Ты только погляди, - он смотрел вниз, во двор замка. Отсюда была видна защитная стена с хохолками башенок, будка привратника, кусок крыла эпохи Ренессанса, лес, утесы, фермерские угодья, спускающиеся в долину. - Ты только взгляни на все это, - сказал он. - Это же гениально, черт возьми. Гениальное, если не лучшее в мире, мошенничество. - Он захохотал, будто радуясь за меня. - Да по сравнению с этим все мои авантюры - любительские забавы, мать их растак. - Он отошел от перил. - Ладно, - сказал он. - Хватит с меня на сегодня, насмотрелся. Передай привет этой несчастной, скучающей, изголодавшейся по сексу женщине, которая считает тебя своей кузиной.
Он пошел вниз по лестнице. Я за ним. Во дворе он дружелюбно сказал мне:
- Знаешь, Марина, мне и впрямь понравилось. Думаю, что обязательно наведаюсь сюда ещё разок.
- Меня здесь уже не будет, - сказала я.
- Ну-ну, что-то похожее я уже слышал. Но на самом деле ты никуда не собираешься, правда? По крайней мере, пока не дождешься того, что ждешь.
- Если ты имеешь в виду деньги, - сказала я, - то я здесь вовсе не ради них. И если они тебе так нужны, пойди в полицию и скажи, что они твои.
- Ой, да, знаешь, так и сделаю. "Простите, сержант, у вас тут не завалялись двадцать косых, которые у меня стибрила моя бывшая любовница, но, к сожалению, я не могу доказать, что они принадлежат мне, потому как для этого мне пришлось бы по уши влезть в дерьмо". - Мэл пожал плечами. Не слишком хорошая мысль. Так что... я это оставляю на тебя, вот что. В конце концов, они тебе их вернут. А я буду за тобой следить в оба, Марина Джеймс. - Он засмеялся. - Нет, пардон, не Марина. Совсем не то. Скорее, тебе подошло бы нечто более убедительное. Ну, скажем ... - он сделал вид, что ищет подходящее имя... - Скажем, Маргарет. - Он улыбнулся открытой, подкупающей улыбкой. - Так смотри, не забудь, - двадцать косых. И никаких фокусов.
Я смотрела ему вслед. Ноги дрожали. Когда он скрылся за воротами, я побежала к дому. Селеста слонялась в холле.
- О боже, - сказала она. - Потрясающий мужчина. Кто он? Расскажи. Ты должна пригласить его на обед.
- Он - потрясающее дерьмо, - сказала я, взбегая по лестнице.
- Я думала, это твой приятель. Будешь обедать? - крикнула она мне вслед
- Нет, - рявкнула я в ответ.
Я хлопнула дверью спальни и кинулась на кровать. Ну и мерзкий тип! Он все мне портил. Мне надоело копаться в прошлом Крис и пытаться разобраться. Оба они вруны, что Крис, что Мэл. Вруны и негодяи, оба! И он понял, кто я. Наверняка. Не случайно же он обронил имя Маргарет. Я мечтала убить его, только так от него можно избавиться. Да, я просто мастер по убийственным фантазиям. Частенько я к ним прибегала. И потратила незабываемых полчаса, уничтожая Мэла. Видели бы вы, как ловко я с ним расправилась - молотком по башке, а тело столкнула в реку. Ну вот, теперь мне намного лучше.
На улице дул обжигающий ветер. Он тряс тощие деревья и швырял в окна маленькие смерчи из пыли и сухой листвы. День становился все жарче. Мне хотелось прохлады. Хотелось смыть с себя все. Хотелось оказаться в холодном, чистом месте, где можно было бы принять холодное, чистое решение. Я соскочила с кровати и выскользнула из дому. Селеста в холле разговаривала с женщиной из города, которая пришла за дневной выручкой.
- Пойду поплаваю, - сказала я.
Я широко шагала, волосы трепал ветер. Птицы на ветках вдоль каменной тропы были молчаливы и неподвижны, словно их придавило зноем. Цикады молчали. Пара куцых, полумертвых от жажды бабочек утомленно цеплялись за цветки чертополоха.
Потом я услышала всплеск. Кто-то насвистывал. Я подумала, может, дядя Ксавьер вернулся из больницы и пришел окунуться в каменный бассейн, и завернув за угол, на какой-то момент я действительно подумала, что человек, которого я вижу, человек, стоявший на валуне спиной ко мне, совершенно голый, это дядя Ксавьер. Его короткие, мускулистые ноги густо поросли волосами, и стоя в моем бассейне, он больше всего напоминал сатира получеловека, полузверя. Но это был отнюдь не дядя Ксавьер. Это был кто-то другой. Он набирал воду в ладони и лил на голову. Она шлепалась ему на плечи. Он был очень загорелым. Он запрокидывал голову и тряс ею, как седеющий лев, пришедший к водопою в знойный полдень.
Я стояла над нависшим утесом и наблюдала за нарушителем, вторгшимся в мои владения. Он оглянулся. Я застала его врасплох. Мы стояли и пялились друг на друга. Он не прикрылся. Просто стоял. Я ударилась в панику. Повернулась и помчалась прочь, глаза мне застилал гнев. Да как он осмелился! Кто он? Дядя Ксавьер, дядя Ксавьер, где вы? На нашу территорию вторгся посторонний, посторонний в моем каменном бассейне! Сделайте что-нибудь! Избавьтесь от него. Прогоните. Но пока я добежала до конца тропы, спотыкаясь о камни, я вспомнила, что дяди Ксавьера сейчас нет. И мне нестерпимо захотелось снова увидеть этого человека, убедиться, что он мне не привиделся.
- Что за спешка? - спросила Селеста, когда я влетела во двор замка. Ты куда? - Но даже если бы у меня был ответ, я не смогла бы ответить: сбилось дыхание.
Я бегом пересекла лужайку. За стеной кухни была протоптана узкая тропинка, ведущая вверх, к самой вершине утеса, где росла ежевика, ракитник и можжевельник. Я карабкалась, скользя по камням. Пока добралась доверху, выдохлась, кололо в боку, вернулась привычная боль в ногах, но я лезла и лезла, боясь, что если не поспешу, человек уйдет. Ветки хлестали меня по лицу и рукам. Царапины на ногах кровоточили, но я упорно лезла дальше. В самом конце, где утес нависает над ручьем, где крошится известняк, я бросилась на живот и свесилась, глядя вниз.
Он был ещё там. Не знаю, какое я чувство испытала, облегчение или ещё больший гнев. Он стоял на большом валуне, глядя на свое отражение в воде. Потом потянулся, хрюкнув от удовольствия. Темные волосы на груди сужались к животу, образуя влажную букву "V", потом снова расширялись, переходя в более бледный, бронзовый кустик волос на лобке. Он согнул колени и сел в воду, там, где поглубже. Над ним вспыхнула радуга брызг, и вдруг до меня дошло, что за чувство во мне пробудилось. Нет, не гнев. Вожделение. Я легла на спину в заросли порыжевшей травы, закрыла глаза, и позволила фантазиям завладеть моим воображением. В этих фантазиях присутствовали нежные пальцы и влажные губы. И такое мы вытворяли с этим человеком, который пришел к моему водопаду, что в конце концов солнце взорвалось у меня в голове и пронзило насквозь тело, которое корчилось и вздрагивало в одиночестве на вершине утеса. Но это слишком личное. Это только между ним и мною. Я не желаю писать об этом.
Однажды давным-давно - я, пожалуй, начну ещё разок - однажды давным-давно жили-были две сестры. Их, конечно, должно было быть три, но было только две. А почему - не скажу, не знаю. И были они удивительно похожи, эти сестры. Обе служили секретаршами и обе убегали. Одна сестра постоянно удивляла, а вторая удивлялась. Жили они в густом, дремучем лесу, как это обычно бывает с сестрами. Если кто-то пытался приблизиться к ним, найти тропу среди зарослей, они пускали в ход свои убийственные мечты.
Но дело в том, что во всех известных мне сказках кто-нибудь находил-таки эту тропу, так или иначе. И какое бы обличие он ни принимал в начале, в конце он непременно оборачивался принцем. Не знаю, есть ли способ от него укрыться. Все сказки обязательно кончаются именно этим. Так должно случиться.
Когда я открыла глаза и снова перевернулась на живот, золотистый человек исчез. Я не удивилась. Я уже начала подозревать, что он просто пригрезился мне, - перегрелась на солнышке.
Селеста лежала в шезлонге, когда я спустилась по тропинке с утеса.