- На улице Франсуа Премьер? - удивленно повторила она. - И что же, он до сих пор там?
Слезы катились у меня по лицу. Вино иголочками било в нос.
- Не знаю, - пробормотала я почти в истерике от хохота. - Не знаю.
Лица оборачивались к нам, глаза удивленные, рты открыты.
Крис вытерла глаза тыльной стороной ладони.
- О Боже, - сказала она, - жизнь - невероятно смешная штука, если приглядеться.
Я кивнула.
- Так ты просто взяла и ушла, без ничего? - мы понемногу успокаивались. Наступил тот момент, когда после приступа смеха никто толком не знает, как себя вести дальше. - И когда это случилось? - спросила она.
- Вчера.
- Так вот почему ты так жутко выглядишь.
- Потому что я в жутком положении, - сказала я.
Она бросила на меня острый взгляд.
- Нет, я имею в виду твою юбку и все остальное, - сказала она. - Тебе лучше надеть что-нибудь из моих вещей.
- На меня ничего из твоих вещей не налезет.
- Подберем. Ты же не можешь появиться у сестры в таком виде.
- Дело в том, - голос мой дрожал на грани нового взрыва смеха, - дело в том, что никакой сестры у меня нет.
- Нет, есть, - сказала она. - В Тулузе.
- Нет, нету. Я наврала.
Дочка patronne23 принесла сыры и поставила перед нами на стол. Крис отрезала себе ломтик от куска сыра, который выглядел как черный треугольник, облитый сахарной глазурью.
- Попробуй, - сказала она, и я отрезала себе по ломтику от каждого куска, не зная, какой выбрать.
- Так куда же ты все-таки путь-то держишь? - спросила она.
- Никуда. Сама не знаю.
- Я пригласила бы тебя погостить, но...
Я совсем не хотела напрашиваться.
- Ой, нет, - забормотала я в ужасном смущении. - Нет, что ты. Даже не думай, пожалуйста... я вовсе не собиралась...
- ...но я сама у родственников остановлюсь. Поэтому...
- Нет, конечно, нет!
- Просто дело в том, - сказала она, - что я сама их не знаю.
- Своих родственников? - не поняла я.
- Нет, ну знаю, конечно, но не очень хорошо. Мы раньше приезжали к ним на каникулы, пока папа был жив, а потом... - она отрезала сыра и положила в рот. - Мне было тогда лет восемь. С тех пор я их не видела. Никого, кроме дяди Гастона. Иногда мы с ним встречаемся.
Вошли два шофера, и с ними девушка в обтягивающих джинсах и белых обшарпанных туфлях на высоких каблуках. Очень красивая. С белокурыми волосами, с небрежным пучком на макушке. Несколько более темных завитков выбились на волю. Она явно кичилась своей внешностью.
- Хотя, - сказала Крис, - ничего страшного не будет, если мы приедем вместе.
Она посмотрела в том направлении, куда смотрела я, на блондинку: та громко разговаривала и кокетничала, повиснув на шее одного из молодых людей, с которыми пришла.
- Проститутка, - сказала Крис, отворачиваясь.
- Что? - не поняла я.
- Она проститутка. На трассах работает.
- Ты её знаешь?
Крис рассмеялась.
- Да нет же, господи, конечно нет. Просто это заметно невооруженным глазом.
С моего места девушку было прекрасно видно. Я подглядывала за ней украдкой.
- Так что ты собираешься делать? - спросила Крис.
- Не знаю, - я не хотела сейчас об этом думать. - Может быть, сказала я, чтобы она отстала, - на Корсику махну.
- На Корсику?
- Я видела рекламный плакат. По виду, там хорошо.
- И не только по виду, там и вправду хорошо, - сказала Крис. Кажется, она всюду побывала: Тулуза, Корсика... - Можешь на попутке добраться до Марселя, а оттуда на катере. Это нетрудно.
- Нет, трудно, - сказала я. - Просто-таки невозможно. У меня денег нет.
- А-а, денег, - отмахнулась она так, будто деньги должны как раз меньше всего волновать людей.
- И паспорта, - добавила я. Это казалось мне совершенно непреодолимым препятствием. - Все осталось у мужа.
Дочь patronne пришла предложить нам десерт. Она потопталась у стола и наконец застенчиво спросила, англичанки ли мы. Сказала, что учит английский в школе.