- Ладно, согласен,- говорит он черту.- Только с одним условием: если построишь за одну ночь каменный мост с моего берега на твой, да такой, чтобы я мог по нему на тройке проехать.
Глянут черт в окно, прикинул и кивает головой: -Пусть будет по-твоему.
Ударили по рукам, и сразу же бросился черт собирать камни и строить мост. Смотрит кузнец и диву дается - огромные валуны черт играючи таскает и бросает в озеро.
Растет мост быстро и вот-вот соединит два берега. А кузнец места себе не находит, глядит, как спорится у черта работа. А он уже тащит еще один валун, которого как раз и не хватает для того, чтобы закончить мост. Совсем немного остается до берега, а в это время свою утреннюю песню завел петух.
Закричал черт диким голосом, выронил камень, и не успел кузнец глазом моргнуть, как его и след простыл. Качнулся мост, треснул в нескольких местах и рухнул в воду.
Было ли это на самом деле? Утверждать не смею, только каменная гряда проходит через все озеро Свибло, а на одном из его берегов, у ее начала, лежит огромный камень.
Нащекино
Невелика станция Нащекино. Лишь летом, когда в близлежащие уютные деревни, славящиеся своим гостеприимством и неповторимой красою шумных лесов да глухих озер, богатых рыбой и дичью, приезжают дачники на ней бывает оживленно. Но это бывает редко, а так пустует станционный перрон. Потому и останавливается в Нащекино всего на одну минуту пассажирский поезд, а скорый проносится мимо, лишь чуточку сбавив свой стремительный бег. И невдомек пассажирам, молча взирающим через вагонное окно на местный пейзаж, что название станции необычно, что о ней существует предание.
Когда-то жил в тех краях граф Нащокин. Много было у него земли, словом, слыл граф первым среди местных богатев. Считались с ним не только в губернии, но и в Москве, Петербурге. Вот потому, когда задумали соединить Москву с Ригой железной дорогой, а ее нужно было вести через земли, принадлежащие Нащекину, то засомневались строители.
- Разрешит или не разрешит проложить дорогу по своей земле? - ломали они головы над этим вопросом, зная гордый характер графа.
Но была у Нащокина слабость: уж больно хотел он прославиться, чтобы о нем долго помнили. Потому, когда к нему обратились люди с просьбой о строительстве железной дороги через его земли, он согласился.
- Но с одним условием,- хитро сощурив глаза, говорил он. - Я хочу поставить здесь станцию и назвать своим именем. Согласны?
Те согласились. Так на железной дороге появилась станция Нашекино.
Батарея
Случилось это давным-давно. Трудное тогда было время" В ту древнюю пору еще не была Русь, раздираемая между усобными княжескими войнами, единой и могущественной, не всегда могла отразить набеги своих врагов. Потому безнаказанно гуляли по ее просторам, топча крестьянские поля, сжигая города и деревни, многочисленные армии завоевателей - немецкие рыцари, польские и литовские воины.
Очередной свой набег совершал на русские земли многочисленный отряд, в который раз пытаясь огнем и мечом заставить непокоренных русских склонить головы перед ними. И двигались уже поляки по древней псковской земле. Но не думали псковичи покоряться иноземным захватчикам, готовились они встретить их достойно. Выбрали они удобное место, где высокие холмы вплотную подступали к озеру, по которому, как предполагалось, должно было пойти польское войско, и установили там пушки. Но не суждено было тогда произойти сражению. Не дошел до тех мест неприятель, повернул назад, но с тех пор стали звать холмы, где в ожидании неприятеля стояли пушки, Батареей. Находится Батарея за деревней Шевина на самой границе Себежского и Пустошкинского районов. Это предание передавалось из уст в уста. из поколения в поколение и дошло до наших дней. Но уже в то время родилось о Батарее новое предание.
Видно не случайно более четырех веков тому назад русские воины выбрали позиции для отражения нападения врагов именно на этих холмах. Мимо них незамеченным даже зайцу трудно проскочить, уже не говоря о многочисленной рати: слишком хорошо с холмов просматривалась окрестность. Как на ладони была и дорога, связывающая города Себеж и Пустошку Вот потому в грозном сорок первом году установили на этих холмах свои орудия советские артиллеристы, сдерживающие рвущиеся к сердцу России гитлеровские части.
Упорным был бой. Целый день гремела канонада, и только под вечер, когда были разбиты все орудия батареи, а в живых не осталось ни одного советского бойца, фашистские танки прорвались вперед.
Вновь возобновилось движение по шоссе. Густой туман пыли стоял над ним шли танки, бронетранспортеры, машины с пехотой. Наступление продолжалось. И вдруг с одного из холмов прозвучал орудийный выстрел. Остановились машины, рассыпались по полю солдаты, готовясь к бою. Кругом стояла тишина и тогда, перестроившись в боевые порядки, пехота начала наступление на холмы. Но оттуда не раздалось больше ни одного выстрела.
Под каретой
На территории Осынского сельсовета есть небольшое Зуевское озеро. Примечательно оно тем, что далеко в него вдается коса, которая перепахана в нескольких местах. Есть на этой косе место, которое до сегодняшнего дня называют "под каретой".
... Было это в 1812 году. Французские войска рвались по дороге Полоцк-Опочка к Петербургу. Под местечком Клястицы развернулось тяжелое сражение. В исходе битвы сомневались многие помещики, потому кое-кто из них старался быстрее покинуть свое имение. Налегке всегда лучше бежать. Только этим можно объяснить решение одного из помещиков спрятать имеющееся серебро где-нибудь поблизости, в укромном месте. Вот тут-то и вспомнили о косе на Зуевском озере.
Нагрузив карету серебром, ее столкнули с косы в озеро, а чтобы французы не попали по случайности на косу, ее перекопали в нескольких местах. С тех пор и называется это место "под каретой".
Достал ли помещик свое серебро или нет, определить теперь трудно. Но старожилы утверждают, что лет двадцать тому назад искатели кладов достали шестами верх кареты, которая погребена в толще озерного ила.
Легенда любви
Было это еще в те времена, когда вольно расхаживали по нашей земле польские шляхтичи, похваляясь своей силой да удалью.
Однажды на берегу небольшого озера, которое называли местные жители Малым за Большим, потому что находилось оно за огромной чашей озера Свибло, раскинул свои цветастые шатры цыганский табор. А когда над землей сгустились сумерки, вспыхнули десятки костров, зазвенели бубны, гитары, зазвучали веселые песни. Но стоило возле костров появиться красавцу Сене со скрипкой в руках, все смолкайте вокруг, потому что лучше его никто петь и играть не мог.
Будто зачарованные, слушали его цыгане. А Сеня пел и черноокой цыганке, о любви молодого красавца-цыгана к ней. И все знали, что поет он о своей любви к Раде, девушке из их табора. Знала об этом и Рада, ведь ее сердце давно принадлежало только ему, Сене. Но о том счастливом дне, который должен наконец-то соединить их две жизни в одну, им приходилось только мечтать: тишком бедными были Рада и Сеня, с утра до позднего вечера они ухаживали за племенными жеребцами богатея Гили. И только поздней ночью могли остаться вдвоем. Но как коротки часы свидания, когда двое любят друг друга!
Песни Сени доносились и до шатра Гили, который никогда не выходил вечером из него. Не мог он видеть счастливых лиц Сени и Рады, потому что давно задумал сделать Раду своей женой.
Много раз заводил он разговор с матерью девушки, но та была несговорчива.
- Ты слишком богат, чтобы быть моим зятем,- отвечала женщина, - а дочь моя слишком бедна, чтобы быть твоей женой.
В тот вечер, когда на берегу озера слушали цыгане песни Сени, в шатер Гили пожаловали нежданные гости - местные ксендз и помещики. Они предложили ему принять католичество, а если Гиля сумеет убедить сделать то же самое своих соплеменников, обещали щедро заплатить.
Недолго колебался Гиля. Согласился. И сделал это не только потому, что ему хотелось разбогатеть, золота и серебра у него было предостаточно. Даже в те минуты он не забыл красавицы Рады.
Ранним утром он прискакал к табуну, который пасли Рада со своей матерью и рассказал о том, как заживет она с дочерью, если принять католичество..
Не так-то просто провести женщину, да еще цыганку! Она сразу же догадалась, что Гиля задумал. А вечером, когда Рада встретилась с Сеней, она рассказала ему о предложении Гили.
- Он и другим говорят об этом! - взволнованно говорила Рада.- Говорил, что жить будем куда лучше!
- Но этого он не говорил ни мне, ни матери,- заметил хмурый Сеня. И тогда поняли влюбленные замысел Гили: став католичкой, не сможет Рада быть женой Сени.
Тогда и порешили тайно обвенчаться, но как это сделать, если за тайный обряд потребовали пятьсот рублей. А таких денег не было ни у Сени, ни у Рады.
- Я пойду к Гиле,- сказал Сеня. Он не должен отказать мне. А зачем деньги, ему не скажу.
Терпеливо выслушал богач исповедь молодого цыгана, хотя уже догадался, для чего нужны деньги.
- Ладно,- согласился он,- я дам тебе денег, но с одним условием. Ты у нас хорошо поешь, играешь, но говорят, что можешь легко переплыть любое озеро. Сделай для меня милость, потешь старика, переплыви эту лужу. Тебе же не составит труда.
Обрадовался Сеня, бросился благодарить Гилю. Не знал он, что в том озере много виров, в которых утонуло немало смельчаков.
Принес Гиля деньги Сене на берег озера, а сам сел в челн, чтобы убедиться, как плавает молодой цыган.
Бросился в воду Сеня, поплыл. Но добрался только до середины озера, где были подводные холодные ключи, где пенилась вода в глубоких вирах...
Весть о гибели Сени разнеслась по табору, долго пытались найти тело молодого цыгана, но так и не нашли. А к вечеру снялся табор с этого места и отправился кочевать дальше.
Много или мало прошло времени, но как-то Гиля вновь заглянул в шатер, где жили Рада с матерью.
- Я хочу, чтобы ты стала моей женой! - обратился он к Раде.
- Хорошо,- подумав, ответила молодая цыганка,- но с одним условием. Ты дашь матери Сени пятьсот рублей, а меня отвезешь проститься с Сеней на то место, где он умер.
- Воля твоя будет исполнена.- ответил обрадованный Гиля.