Следующим утром мы с Геральтом выбрались на тракт — широкую разбитую грунтовку с засохшими колеями, размеченную кое-где верстовыми столбами с указателями. По дороге я пытала ведьмака, кого могла иметь в виду Аэлирэнн.
— Геральт, я не очень-то понимаю иносказания. Почему Аэлирэнн прямо не сообщила, кому мне следует отдать розу?
— Когда придёт момент, ты будешь точно знать — так это работает, — слишком на мой взгляд беззаботно ответил он.
— Но ты сам как думаешь, я должна отдать розу Иорвету?
— Хм-м… не уверен. Он слишком молод по эльфским меркам, и он как раз из тех, кто шёл за такими, как Аэлирэнн.
Тракт вывел к оживлённой фактории Карнат на берегу Ликсели. Поселение огораживал массивный частокол, и по подъездной дороге пылили гружёные телеги. На обочине торговки разложили на деревянных ящиках свои товары и хриплыми голосами зазывали клиентов.
— Дела тут идут бойко, — заметила я.
— В факторию привозят товары со всего восточного Каэдвена, а потом по Ликсели сплавляют их в Темерию и Реданию.
— А почему именно сюда?
— Выше Карната Ликсель несудоходна, там броды. А отсюда при желании можно доплыть до Новиграда.
Лавируя между телегами и стараясь не наступать в навоз и лужи лошадиной мочи, мы спустились по главной улице к пристани, где было пришвартовано единственное пузатое одномачтовое судно.
— Торговый когг, — пояснил Геральт, — пойдём поищем капитана.
Спешившись, мы протиснулись сквозь вереницу грузчиков, которые носили мешки на палубу. У бортов с криками летали чайки. Геральт уверенно вёл на корму, откуда раздавались громогласные команды.
Мы поднялись по ступеням на ют, и перед нами во всей красе предстал источник звука. Капитан был едва ли не выше Геральта ростом, но в пару раз шире, а в области талии так и втрое. Рубаха на могучей груди была расстёгнута, открывая изогнутый латунный свисток на толстой цепи и густые заросли, которые обладатель груди с наслаждением почёсывал. Та часть лица, что была видна из-за курчавой бородищи, могла бы принадлежать профессиональному боксёру, который очень много пропускал ударов в голову, и выглядела устрашающе, но сквозь щёлки опухших век на нас смотрели весёлые глаза.
— Ахой! Капитан «Марийки», Ондра Жук, — представился он и пожал Геральту руку. — Чем обязан?
— Геральт из Ривии, ведьмак. Ищем судно до Вергена.
— Сколько груза?
— Два человека с лошадьми, груза нет.
— А лошади чай не груз? Плюс фураж. Пятьсот марок и по рукам. Но только до Вергена, в Хагге беру на борт купцов.
Геральт поморщился, цену весёлый Ондра заломил чуть ли не втрое.
— По рукам.
— Ведите лошадей на нос и сами туда же. Место осталось только на палубе. Бабки вперёд, отчаливаем в рынду.
Мы перевели лошадей на борт и привязали на носу. В этот раз Туча показала себя умницей и не артачилась на узких деревянных сходнях. Пристроив лошадей, мы сошли на берег. Я шёпотом пыталась узнать у Геральта, сколько времени до отплытия.
— В полдень отходим. У нас есть время поесть в деревне.
Вернувшись на главную улицу, мы завернули в ближайшую таверну «Рыба и бочка». Строго соответствуя названию, внутри стоял запах жареной рыбы.
Миловидная круглая хозяйка таверны встретила на пороге.
— Проходите, хорошие мои, присаживайтесь. Сегодня караси свежие, только утром поймали.
Через минуту на столе появилось ледяное пиво, а через десять хозяйка водрузила между нами огромную шкворчащую сковороду.
— Где вы остановились, голубчики? Вижу, что с дороги, — в исполнении этой женщины даже уменьшительно-ласкательные были такими же милыми и естественными, как и она сама. — У меня комната есть хорошая, с видом на реку.
Однако «голубчик» Геральт ответил с таким лицом, будто сжевал лимон:
— Благодарю, мы отплываем скоро.
— На «Марийке» — то? А, значит, с Ондрой нашим познакомились уже? Он из местных, из села. Служил в Бурой Хоругви, да после битвы под Бренной вернулся чисто фарш, по кускам собирали, — разговорчивую хозяйку было не остановить. — Остепенился, женился, старый когг армейский по связям купил, теперь грузы возит…
Внимание её переключилось на новых посетителей, а наше на сковороду зажареных под прессом карасей — истинным блюдом богов после дорожной сухомятки.
Расправившись с едой и отвалясь на спинки стульев, мы не спеша стали коротать время за пивом. Я разглядывала посетителей. В основном это были работники всех мастей, да группа краснолюдов-ремесленников. Хоть я и старалась не глазеть слишком откровенно, но не могла удержаться — в этом мире я видела краснолюдов впервые. Были они крепко сбитыми (о невеликом росте можно было догадаться только по ногам, не достающим с лавки до пола), рукава на мощных, как окороки, предплечьях засучены, а бороды (у кого заплетенные в косу, у кого пышно лохматые) спускались под столешницу.
Исподтишка подсматривая за их столом, я блуждала взглядом по залу, когда моё внимание привлёк человек, сидящий спиной к окну. Лицо его скрывал глубокий капюшон, но казалось, что он неотрывно наблюдает за нами. Геральт легонько пнул под столом по щиколотке, я спохватилась и перевела взгляд в кружку.
— Ты заметил того странного персонажа? — спросила я ведьмака по дороге на когг.
— Да, а он заметил, что ты заметила, что он за нами наблюдает.
Мы пробрались по палубе через тюки, бочки и сундуки на нос лодки к лошадям. Штабелями груза мы оказались отгорожены от остальных пассажиров, что лично меня вполне устраивало.
Погрузка завершилась, капитан залихватски дунул в свисток, в колокол ударили трижды. Огромный квадратный парус набрал ветер, и «Марийка» отправилась вниз по реке.
***
Геральт ушёл толковать с капитаном, а я взобралась на гору из деревянных ящиков и смотрела на реку, лесистые берега. Потом стала наблюдать за работой матросов и за попутчиками. Моё внимание привлекла семья эльфов, устроившаяся недалеко от мачты. Как и краснолюдов, эльфов во плоти я видела впервые. Муж, жена и ребёнок лет шести (я не знала, как быстро растут дети эльфов) сидели в круге из баулов, сундуков и свёртков. Они были одеты в просто, но элегантно скроенные длиннополые кафтаны светло-зелёных оттенков и кутались в плащи. Головы взрослых закрывали капюшоны, а у дочки, которая сосредоточенно раскладывала на досках палубы узор из стеклянных бусин, сквозь мягкие волнистые волосы виднелись острые ушки.
Дверь в кормовой каюте отворилась, и я чуть не упала со своего наблюдательного пункта. Из тёмного проёма, щурясь на солнце, показался давешний человек из корчмы. Он откинул капюшон (по плечам рассыпались волнистые светлые волосы), покрутил головой и направился к капитану, разговаривающему с Геральтом.
Я изнывала от любопытства и, чтобы время прошло быстрее, занялась чисткой лошадей. Склянки пробили четыре раза, когда, наконец, Геральт вернулся. Он был не один.
Таинственный светловолосый незнакомец галантно склонился в приветствии. Мельком взглянув на Геральта, я протянула гостю руку для рукопожатия.
— Александр, — взяв мою ладонь, он прикоснулся к ней губами.
— Яна, — кивнула я, чувствуя себя неотёсанной деревенщиной.
Геральт с усмешкой наблюдал за церемонией знакомства. Наш гость присел на один из ящиков, из-под полы плаща показались богато изукрашенные ножны меча. Мы расположились на седельных сумках, и я продолжила незаметно рассматривать Александра, ибо смотреть было на что. Голубая кровь — первая мысль, что приходила в голову при взгляде на него. Аристократическое лицо с высоким лбом, правильные черты и чувственные губы вкупе с волнистыми светлыми локонами, которые он успел перехватить чёрным ремешком, — всё напоминало прекрасные образы античных героев.
— Ты сказал, что у тебя есть дело, — без обиняков начал Геральт.
— Да. Я путешествовал в Ард Каррайг с поручением от короля Стенниса. Но это между нами, на борту этого судна я инкогнито, — хорошо поставленный дикторский баритон был как нельзя более под стать внешности Александра.
Геральт хмыкнул.
— Трудно сохранять инкогнито, имея аэдирнский акцент и занимая лучшую каюту.
— О, наш дорогой капитан — человек широких взглядов. Вы знаете, что он вернулся героем после битвы под Бренной? После этого Аэдирн и Каэдвен стояли одним фронтом против герцога Даги. И он мудро придерживается нейтралитета, наш капитан, как будто бы не было битвы под Вергеном, испепелившей Бурую Хоругвь. Тем более, что сейчас королю Хенсельту и юному монарху Стеннису не до вражды.
— Конечно, — насмешливо сказал Геральт, — свободная Долина Понтара под руководством Саскии им обоим как кость поперёк горла.
— Можно сказать и так, — Александр достал белоснежный платок и изящно приложил к абсолютно сухому лбу, — и тут я хотел бы перейти к делу.
Он помолчал, аккуратно сложил платок.
— Ещё будучи принцем, Король Стеннис встречал тебя в Вергене незадолго до битвы Аэдирнской Девы с Хенсельтом.
Геральт кивнул.
— Стеннис высоко оценил твою помощь и защиту от разъярённой черни. Если бы не ты, они учинили бы самосуд.
— До сих пор я не уверен, что поступил правильно, — мрачно произнёс Геральт. — Принц Стеннис был замешан в отравлении Саскии.
— Я глубоко уверен, что это не так, — непреклонно заявил Александр, — в любом случае спасение жизни принца дало Аэдирну новую надежду на стабильность, иначе стране грозила бы незавидная судьба Темерии.
— Я рад за Аэдирн, — проворчал Геральт, — но при чём тут я?
— Король Стеннис хотел бы пригласить тебя ко двору, как свою правую руку. Некогда ты был ею для Фольтеста. Я знаю, что лучшие люди посланы на поиски аэдирнской чародейки Йеннифэр из Венгерберга. Вместе вы могли бы составить блестящую команду при дворе.
Геральт замер. Медленно покачал головой.
— Мой путь не лежит в Аэдирн.
По красивому лицу нашего гостя промелькнула тень разочарования.
— Что же, мои надежды уговорить тебя с первого раза не увенчались успехом, — он поднялся. — Однако я буду пробовать ещё, возможно, ты изменишь своё мнение.
Он сдержанно и элегантно поклонился мне.
— Моё почтение, — развернулся на каблуках и ушёл.
— Молодой дурак, — буркнул Геральт, когда наш посетитель скрылся в каюте.
— Стеннис так плох?
— Он не то что плох, он никакой. Жидкое говнецо, кичащееся своей королевской кровью, кроме которой других достоинств-то у него и нет.
— А этот Александр показался мне не таким уж ужасным, — задумалась я, — он, конечно, весь такой рафинированный и аристократичный…
— Он дурак, — опять повторил Геральт. — Он сочинил себе сказку о благородном короле и преданных рыцарях и сам же в неё верит. С высоты таких иллюзий обычно очень больно падать.
На ночь громогласный Ондра приказал поставить когг на якорь. Ветер стих, стало слышно лягушек. Сырой с запахом тины речной воздух опустился на палубу, и подмешивался к нему душистый и тревожный аромат черёмухи, бледные облака которой в темноте были едва различимы по берегам. Я растянулась на шкуре, смотрела на незнакомые звёзды и отчаянно скучала по Эскелю.
***
Утром парус все ещё безвольно висел, ветра не было. Капитан показался на юте, облизнул палец, повертел им в воздухе. Недовольно покачал головой и спустился на палубу.
— Эй, девчушка, подь сюды, — зычно гаркнул он в сторону эльфийской семьи.
Мужчина-эльф резко вскочил и заслонил собой жену и дочь.
— Да ты не ерепенься, дело у меня к твоей дочке, — прогудел Ондра.
— Какое может быть дело к маленькому ребёнку? — мелодичный голос эльфа звучал жёстко.
— Дак ветер зазывать будем, — капитан наклонился к эльфу и заговорщицки пробасил на весь корабль: — девственница, понимаишь, нужна. А где в этом поганом мире девственницы ещё остались, чтоб постарше детей? То-то и оно. Будешь рядом стоять, не боись.
Из-за спины отца с любопытством высунула нос давешняя эльфийская малютка. Ондра пошуровал в кармане штанов.
— Во, сахара кусок, отдам, как заработаешь. Подь сюды, к мачте, и скреби её ногтями, будто ты драный кот.
Девчушка засмеялась, подбежала к мачте, начала перебирать пальчиками по дереву и ласково замяукала.
— Не! Давай скреби, как вампир, как брукса, чтоб её черти драли, сильнее! — командовал капитан.
Девочка растопырила пальцы, зарычала тоненьким голоском и под смех команды и пассажиров проскребла ногтями по мачте сверху вниз.
— Готово, вот твой леденец, — Ондра обвёл всех грозным взглядом. — И чтоб никому не свистеть, за борт выкину!
Магия это была или совпадение, но через пару минут парус затрепыхался на ветру. Матросы кинулись по местам, и с попутным бризом «Марийка» отправилась по реке дальше.
Девочка расхрабрилась и забегала по палубе, сопровождаемая возгласами благодарности. Мы развалились у седельных сумок и предавались безделью.
— Поиграй со мной, — вдруг раздался рядом нежный голосок.
Я обернулась, эльфийская девочка выглядывала из-за ящика.
— Залазь сюда, — я поманила её рукой, привстала и успокаивающе махнула её маме, что ребёнок у нас.
— Меня зовут Неса, — пропыхтела она, карабкаясь по ящикам.
В подоле кафтанчика она сжимала что-то обеими руками. Перелезла, отпустила подол, и по доскам палубы раскатились стеклянные шарики.
— А я Яна. Во что будем играть?
— Я — Серебряная Змея, — важно сказала Неса, — а это мои детки, они ещё яйца, и им очень холодно.
— Тогда я буду папа — белый дракон.
— Нет, папа будет он, — она ткнула пальчиком в сторону Геральта, который, развернувшись вполоборота и щурясь на солнце, наблюдал за нами, — он весь белый. А ты будешь айни.
— Кто-кто? — опешила я, вновь услышав это слово.
— Ты будешь Aenye, огонь по-нашему, имя у тебя похожее. Тебе надо согреть моих деток.
Я, как могла, изобразила греющий огонь. Неса была счастлива.
— А теперь они вылупились и поползли искать новый дом. Прямо как мы.
— А что стало с вашим прежним домом? — вкрадчиво спросил Геральт.
Девочка вздохнула.
— Плохие люди выгнали папу с мамой. Мы едем к Деве-Драконоубийце, говорят, она всех принимает, — девочка хитро посмотрела на Геральта, — вот если бы у нас взаправду был белый дракон, он бы нас защитил.
Геральт завозился и стал шарить в сумке.
— На, это тебе. Дракон не белый, но вдруг он тебя защитит, — он вложил в ладошку девочки крупную восьмиугольную монету.
— И правда, с одной стороны дракон!
— Это монета из самой Зеррикании, там водятся настоящие драконы.
Неса взвизгнула от восторга и побежала хвалиться родителям, забыв все свои бусины. Довольный Геральт откинулся обратно на сумки.
— Беженцы. Слава о Саскии летит далеко.
Неса вернулась, и до обеда мы с ней играли. Неожиданно на нос пришёл сам капитан, облокотился на ящики и с одобрением посмотрел вокруг.
— Через пять склянок Бан Глеан, небольшая остановка. Геральт, как встанем на ночь, приходи в мою каюту, думаю сегодня турнир по гвинту устроить, — Ондра задорно подмигнул всей своей бородатой физиономией. — Этот аэдирнский хлыщ так и напрашивается, чтобы его хорошенечко ощипали.
Геральт хмыкнул и кивнул.
В Бан Глеане стояли и правда недолго. Пополнили запас воды, да взяли пассажиров. На борт взошло с десяток солдат. На груди у каждого красовался вставший на дыбы единорог.
— Каэдвенская солдатня, — Геральт тихо выругался. — Судя по всему, в увольнительной.
Солдаты и в самом деле вид имели довольно расхлюстанный и были уже явно навеселе. Они вольготно расселись на палубе, потеснив других пассажиров. Капитан вручил им внушительных размеров бутыль.
— Нильфгаардская лимонная — выпейте, братки, за то, чтоб чёрные издохли.
Водку каэдвенцы встретили одобрительным гулом. Они пожимали капитану руку, а он хлопал их по плечам. Ондра был рад своим.
Незадолго до заката мы вышли из Ликсели в Понтар. Река стала шире раза в три, ровный ветер гнал нас вперёд. Однако к ночи он опять стих, и судно поставили на якоря.
С наступлением темноты Геральт отправился в капитанскую каюту играть. Соседи от стадии скабрезных анекдотов перешли к стадии песен, и неизвестно, что звучало хуже.
Я устроилась медитировать, чтобы не слышать их. Мне уже практически удалось отключиться, когда рот мой зажала рука, а в бок упёрлось остриё ножа.
— Не рыпайся, сучка, один звук и заткнёшься насовсем.
Тяжеленное тело навалилось на меня, в нос ударила вонь чеснока и перегара. Меня опрокинули на спину, и я постаралась задеть сапогами ящики, чтобы создать хоть какой-то шум. За песнями никто его не услышал, однако манёвр не ускользнул от внимания нападавших.
— Малыш, держи её, — скомандовал первый, — а я гляну, что этот вергенский хрен тут везёт.
В грудь вдавилось массивное колено. Над ним нависало брюхо, обтянутое каэдвенской формой с единорогом.
— Что вам нужно? — задыхаясь и отталкивая обеими руками колено, просипела я.
— Закройся, — бросил первый, похоже, главарь. — Я узнал твоего хахаля, он был в Вергене под знамёнами этой выскочки Саскии. За его голову дадут жирную награду.
Я лихорадочно пыталась придумать выход из положения. Сложила Аксий, и отвратительный, нависающий надо мной обрюзглый Малыш зашатался, но тут же в глаз прилетел кулак третьего солдата.
— Добро, Стручок, держи ей руки!
Левую ладонь раздавило подошвой сапога. Малыш пришёл в себя, кряхтя и чуть не проломив коленом рёбра, поставил другую ногу на мою правую ладонь и с размаху влепил кулаком по лицу. Голова будто лопнула, я ударилась затылком о палубу, и перед глазами поплыло красное марево.
— Ах ты, шалава, ещё брыкается, — главарь бросил рыться в нашей поклаже и развязал пояс на штанах. — Давай-ка для начала с тобой потолкуем.
Под одобрительный гогот остальной пары он попытался содрать с меня штаны. Я выворачивались и брыкалась, вдохнула, чтобы крикнуть, но мне прилетел третий удар. Ярость застила глаза — ненавижу, ненавижу, ненавижу насильников! Ногами я молотила, куда придётся.
— Вот бесноватая, — с расстановкой проговорил Малыш и не торопясь занёс руку.
Я поняла, что следующий удар станет последним. Малыш на миг замер с поднятым кулаком. Изо рта полилась струйка крови, он схватился за горло и повалился на меня. Мои руки свободны! Отталкивая от себя его неподъёмную тушу коленями, я увидела Геральта, который всадил нож по рукоять Стручку в бок и с разворота локтем нанёс удар главарю. Песня на палубе резко стихла, остальные солдаты бежали к нам. Я прыжком поднялась на ноги, развернулась в сторону неудавшегося насильника и с наслаждением выпустила Игни в расстёгнутую мотню. Он заорал, я переместила струю огня выше на лицо, добавила левой рукой Аард, и каэдвенец спиной вперёд полетел за борт. Подхватив меч, я прикрывала Геральта и не давала зайти к нему с тыла, пока он с быстротой молнии вырубал одного солдата за другим. Перевалив последнее тело за борт, мы разогнулись, посмотрели друг на друга.
— Цела? — резко спросил Геральт, кивнув на залитую кровью рубаху.
— Да, это не моя кровь.
В наступившей тишине мы увидели, что из-за ящиков на нас глазеет толпа народу — старшие эльфы, Александр, матросы. Ондра растолкал зрителей и вылез вперёд. Изучил место драки, пристально посмотрел мне в глаза. Я твёрдо выдержала его тяжёлый взгляд, хотя вид мой — в окровавленной рубахе, с разбитым лицом — явно оставлял желать лучшего.
— Притянуть судно к берегу и спустить сходни! — скомандовал он.
По кивку Геральта мы стали навьючивать лошадей. Когда судно приблизилось к обрывистому берегу и матросы перебросили мостки, капитан подошёл к нам, посмотрел исподлобья.
— Убирайтесь, — сказал он глухо.
Мы молча перевели лошадей. Сходни втянули на корабль. Из-за борта выглянула маленькая фигурка и замахала нам рукой.
— Это Неса позвала меня к тебе на помощь, — нарушил молчание ведьмак.
Я помахала в ответ. «Марийка» медленно отдалялась от берега в темноту.