На рассвете мы с кузнецом Титом Сорокой отправились в каменоломню. Было ещё по-утреннему свежо и зябко, яркие лучи пронизывали лес, искрясь росой в траве. Трижды по пути тенями выступали на тропу скоя'таэли. Тит хмуро приветствовал их и отдавал распоряжения впредь пропускать меня и одну.
— Вот черти, каждый раз до усрачки, как из-под земли вырастают, — ворчал он, — нет, чтоб по-краснолюдски, по-нормальному, перегородили бы, встали с топорами. Так нет, всё эти фокусы.
С высоты котлован напоминал филиал ада — горели костры, от чанов и из труб печей поднимался густой едкий дым. Производство было поставлено на широкую ногу. Двенадцать огромных бочек стояли на помостах — краснолюды деловито проливали их кипятком и собирали в чаны раствор. На другой стороне котлована мельничными жерновами перемалывали уже готовую рафинированную селитру в порошок.
— Всё по-твоему, по-алхимичьи сделали, — кузнец провёл вдоль бочек ко входу внутрь каменоломни.
Мимо шла череда людей и краснолюдов, таскавших в мешках помёт из пещер. Тит нырнул в пустынный боковой коридор, огромным ключом отпер замок и зажёг горелку, подвешенную у двери.
— Тут сухо, храним готовую селитру и уголь. Всё перетёртое уже. И верёвки, как ты сказала.
Он прошёл мимо рядов бочек к бухтам уложенных пеньковых верёвок.
— Их уже пропитали в насыщенном растворе селитры?
— Да. Сегодня к ночи, говорят, обоз с серой доедет.
— Отлично, — я почувствовала волнение. Одно дело — читать теоретические статейки, а другое — быть ответственной за воплощение в реальности. В настоящем мире и в настоящей войне, где будут гибнуть настоящие люди и не люди. — Корпусы бомб для испытания заготовили?
— Восемь штук, по две с разной толщиной стенок.
Краснолюд поднял на меня лицо. Я кивнула и сжала кулаки, чтобы скрыть дрожь в пальцах.
— Хорошо, как только сделаем первую партию пороха, будем испытывать. Пойду, надо исследовать окрестности.
Тит Сорока уважительно потряс мою руку. Той же дорогой, приветственно маша скоя'таэльским кордонам, я вернулась в Верген.
Улицы заполняла утренняя суматоха. Город принимал обозы беженцев из деревень — вергенские краснолюды расселяли их. Всюду пестрели листовки с указаниями где регистрироваться, кому задавать вопросы и куда отправляться на сборы.
На каждом доме висел плакат с легко узнаваемой Саскией с высоко поднятым мечом и надписью «Бьёмся за СВОБОДУ». Для пущего эффекта доспехи на Деве-Драконоубийце были полурасстёгнуты, открывая взору художественно увеличенные в несколько раз шары грудей.
За внутренними воротами на базаре уже вовсю шла торговля. Купив буханку горячего хлеба, белый упругий шарик молодого сыра, завёрнутый в листовки, и сетку яблок, я протолкалась через шумную, возбуждённую надвигающейся войной и наплывом людей рыночную площадь к конюшням.
Туча встретила приветственным ржанием. Я поднесла яблоко к её тёплым мягким губам и обняла за шерстистую шею.
— Пойдём, моя хорошая, пора прокатиться.
В кормушке лежало свежее сено, пол загона был начисто выметен. Шерсть Тучи блестела, а сама она выглядела довольной и ухоженной. Мысленно пообещав себе поблагодарить Сесиля за заботу, я принялась седлать лошадь.
— Куда-то собираешься? — прозвучал со спины знакомый голос.
Иорвет вывел могучего белоснежного коня и остановился у денника Тучи.
— Мне нужно осмотреть окрестности.
— Поедем вместе, — как всегда безапелляционно, эльф мотнул головой в направлении выхода.
Мы вывели лошадей под уздцы и вышли из города сквозь колоссального размера каменные западные вергенские ворота. По обе стороны дороги круто вздымались городские стены, вырубленные в скалах. На них ещё виднелись не смытые дождями чёрные смоляные потёки.
— Вы стреляли оттуда, со стен? Год назад, в битве с Хенсельтом, — спросила я.
Иорвет легко впрыгнул в седло, оглянул стены и, запрокинув голову, посмотрел в ясное утреннее небо. Лицо под красной повязкой выглядело осунувшимся.
— И со стен, и с арок ворот. Все высоты — наши.
Забравшись в седло, я тронула Тучу.
— Я никогда не была на войне, — тихо произнесла я.
Иорвет подал коня вперёд, лошади пошли рядом.
— У вас в мире нет войн?
— Есть, но больших не было уже давно. В последней такой погибло восемьдесят пять миллионов человек, и это на время всех отрезвило.
Иорвет недоверчиво посмотрел на меня.
— Это ж сколько у вас там людей…
— Почти восемь миллиардов сейчас, — я улыбнулась, видя, что такие цифры просто не помещаются у него в голове. — И знаешь, что в итоге из всего этого вынесли? Что каждая, абсолютно каждая жизнь важна. Но лет восемьсот назад населения у нас было примерно как у вас здесь сейчас, и жизнь одного человека не стоила ни гроша.
— Способность людей быстро размножаться хорошо известна, — горько сказал он, услышав лишь то, что захотел услышать.
— Те, кто начали эту последнюю войну, утверждали, что есть одна раса избранных людей, и она должна властвовать над всеми остальными.
— Все dh’oine одинаковы, — презрительно искривил губы Иорвет.
— Не только dh’oine, — тихо сказала я.
Он не ответил. Мы миновали узкие извилистые траншеи меж скал и выехали на поле, изрытое рвами от метеоритного дождя, вызванного заклинанием Сабрины Глевиссиг в битве Каэдвена с Аэдирном три года назад. Чародейка применила запретную магию, спалив заживо и своих и чужих.
Впереди журчал широкий ручей, направляясь к Понтару, который спрятался за грядами холмов. На одной стороне ручья, там, где раньше был бордель каэдвенцев, теперь развернули полевую кухню для беженцев. На другом берегу в бывшем лагере Хенсельта временно разместили их самих.
Иорвет направил коня по руслу, лошади зацокали копытами по камешкам на дне и тянули шеи к воде.
— Бинки, перестань, — одёрнул коня эльф, повернулся ко мне. — Киаран рассказал о твоей задаче тут.
В его голосе послышался скрытый интерес.
— Да… Послушай, я никогда не была на настоящей войне, и только теоретически представляю, как все будут передвигаться, как будет идти битва. А от точного знания зависит успех того, что я задумала… Иорвет, — я посмотрела ему в лицо, — мне нужна помощь — твоя, Саскии.
Эльф утвердительно склонил голову.
— Только давай без вот этого постоянного тыкания меня в то, что я dh’oine, идёт? Я уже всё поняла. Но я от этого зверею.
Иорвет пристально посмотрел на меня, усмехнулся, вытянул руку:
— Идёт, vatt’ghern.
Потянувшись с Тучи, я крепко пожала его ладонь. Мир. Деловое соглашение, ничего личного. И мне теперь нужно думать только о деле. Мы свернули по тропе, уводящей от речки вверх, лошади рванули галопом. Расщелина вывела к песчаному берегу Понтара, и на его широко раскинувшихся водах блестела белая от солнца дорожка. Мы пошли шагом, я достала еду, протянула Иорвету.
— Я ещё не завтракала.
Поколебавшись, он взял яблоко:
— Нильфгаардцы подойдут со стороны восточных ворот. Сейчас мы выйдем туда, к дороге, которая ведёт к ним.
— Они разобьют где-то лагерь прежде, чем нападать?
— Да, но с востока слишком узкая дорога, скалы, так что они займут бывший лагерь Хенсельта в излучине Понтара, где сейчас поселили беженцев. Их мы, конечно, уведём внутрь города.
Я задумалась.
— Нарисуй мне потом схему. Если у нас с Титом получится сделать бомбы, я хочу взорвать как можно больше до того, как они нападут.
На песке пляжа после нас оставались глубокие следы лошадиных копыт. По мелкой воде мы не спеша обогнули утёс, сверху которого прилепилась ветхая покосившаяся хижина. Иорвет повернул коня, и мы взлетели на крутой берег.
— А это что ещё такое? — прищурившись, он смотрел вдаль на пыль, поднимающуюся над лесом далеко впереди.
Бинки понёсся галопом, перепрыгивая через буераки, петляя между деревьями. Я прильнула к шее Тучи, доверившись ей, и умная кобыла следовала точно за белым конём. Достигнув источника пыли, по обсыпающемуся склону мы спустились на дорогу — то был обоз из десятка телег, сопровождаемый отрядом скоя'таэлей. За телегами пешком брели рыцари, порядка полусотни, на пыльных доспехах которых видны были аэдирнские чёрные гербы с углом из жёлтой и красной полосок. Рыцари были безоружны — на одной из телег возвышалась гора из щитов и мечей.
Иорвет заговорил с белками на Старшей Речи, а я медленно поехала вдоль обоза. Спереди послышались стоны, и, приблизившись, я увидела, что на трёх телегах в голове процессии везли раненых. На передней к одному из них склонилась худенькая девушка с ярко-рыжими коротко стриженными волосами. Я всматривалась в неё, ещё не веря в такое небывалое совпадение, когда она подняла голову, впилась в меня взглядом и замахала руками. Я догнала телегу. Шани, сомнений быть не могло, заглядывала мне в глаза:
— Издали я приняла тебя за ведьмака, два меча за спиной, как у них, прости, обозналась.
Я улыбнулась ей:
— Если тебе нужен ведьмак с мутациями, то да, не по адресу, а если просто ведьмак, то можешь говорить.
— У тебя есть мазь для быстрой остановки крови? У ведьмака, которого я знала, такая всегда была.
Расстегнув пряжку кармана на поясной сумке, я вытащила нужную мазь. Соскочила с Тучи, протянула баночку Шани.
— Невероятно! Минуточку.
Повернувшись к раненому, она ловко размотала мокрую от крови повязку на бедре и обработала мазью рану. Я шла рядом с телегой, наблюдая за её работой.
— Уфф, теперь, пожалуй, я смогу поставить пару оренов, что этот малый выкарабкается. Рана пустячная, но стрела задела артерию. Ещё чуть-чуть на жгуте и ногу пришлось бы отрезать. Я — Шани, медик, — она протянула мне узкую длинную ладонь.
— Яна. Наслышана о тебе, мне рассказывал Геральт, — я решила, что такое объяснение будет достаточно правдоподобным.
— О, — её лицо затуманилось, и она слегка вздёрнула конопатый нос, — Геральт в Вергене?
— Нет, уехал пару недель назад. А что это за люди? — я махнула рукой в сторону рыцарей и раненых, на форме которых тоже виднелся аэдирнский герб.
— Дружина этого вот красавчика, ногу которого ты только что спасла, — Шани по-хозяйски положила ладонь на грудь раненого.
Тот застонал, убрал руки, заслонявшие лицо, и я увидела светлые кудри, рассыпавшиеся по соломе.
— Александр! — ахнула я.
Тот приподнялся, щурясь на солнце, и попытался лёжа изобразить поклон.
— Ну хватит, — засмеялась Шани, нажала ладонью на его грудь и уложила рыцаря обратно.
Александр покорно откинулся на спину и сложил ладони поверх руки медички.
— Они сумели сбежать после того, как нильфгаардцы взяли Венгерберг, — она покачала головой.
Мы подошли к восточным воротам. Краснолюды на входе остановили обоз, Иорвет тихо отдал им команды. Гигантские двери, управляемые лебёдками, медленно отворились.
Я попрощалась с Шани — до совета нужно было ещё успеть отвести лошадей. В конюшне Иорвет передал Бинки незнакомой мне эльфийке из его отряда, кивнул ей и на Тучу. Девушка неприязненно скользнула по моему лицу взглядом, я заколебалась.
— Отдай, — тихо сказал мне Иорвет.
Я разжала пальцы, девушка подхватила уздечки и увела коней. Иорвет покровительственно развернул меня за плечи в сторону выхода:
— Пойдём, нам пора на совет.
— Не надо, — я стряхнула его руки. — Пойдём.
***
Один из многочисленных входов в Замок Трёх Отцов начинался прямо из конюшни, и мы прошагали в прохладный коридор, ведущий в глубь горы. Сам замок представлял собой многоуровневый комплекс, высеченный внутри скал, и от коридора во все стороны расходились галереи, анфилады приземистых комнат и холлы просторных залов. Из бокового прохода показался Киаран и догнал нас. Эльфы пошли впереди, тихо переговариваясь.
Коридор вывел в высокий каменный зал, над которым в качестве главного украшения доминировала гигантская статуя краснолюдской мадонны, расслабленно держащей на плече пузатый кувшин. Древний махакамский ваятель воплотил в её тучной фигуре все представления краснолюдов о прекрасном: внушительную часть статуи занимал шарообразный рыхлый живот; тяжёлые зрелые груди, плавные формы символизировали земной чувственный культ фертильности и изобилия.
Центр занимал двенадцатиугольный, почти круглый каменный стол. За ним одиноко, подперев щёку мощной ручищей, сидел краснолюд.
— Ярпен, старина, — Иорвет подошёл, крепко пожал руку, — где все?
— Здорово вам. Саския будет вот-вот, разбирается с аэдирнцами, мать их, свалились по наши души.
— Они могут быть полезны, старый ворчун.
— Эх, не знаю, будут опять носы задирать, считая, что их жопы лучше наших, как делали те, что со Стеннисом были. Гнилое племя. Как бы не подставили в ответственный момент.
Иорвет с Киараном согласно кивнули. Краснолюд пятерней откинул с лица чуб, свисавший с островка на бритом черепе.
— А ты, стало быть, ведьмачка, что в каменоломнях с Титом безобразия учиняет.
— Почему безобразия? — я протянула ему руку. — Яна.
— Да потому что баловство это всё. Против топоров и обученных молодцев все ваши перделки — ничто. Ярпен Зигрин, — он стиснул мою ладонь.
— Командующий вергенской краснолюдской дружиной, — добавил Иорвет. — Обученные молодцы это хорошо, Ярпен, только вопрос в количестве. Сколько их сейчас у тебя?
— К трёмстам тех, за кого зуб дам, ещё две сотни добавилось.
— И моих теперь около семи сотен. А у чёрных десять тысяч, не меньше.
— Один краснолюд десятка стоит, — Ярпен сжал кулаки. — Плюс крестьян тренируем, да что толку-то. Они ж дикие, моего брата шугаются, им подавай, чтоб рыцарь какой ими командовал, а не краснолюд.
— И у нас теперь есть такой рыцарь! — зычный голос Саскии прервал брюзжание Ярпена.
На входе в зал стояла она, по правую руку виднелся Сесиль Бурдон, а по левую, опираясь на палку и гордо подняв голову, стоял, облачённый в помятые доспехи, мертвенно бледный Александр. Саския прошагала к столу, села, оглядела всех. Сесиль и Александр расположились по обе руки от неё.
— Нас мало, и мы примем любую помощь. Дамы и господа — Александр Альдерсбергский, кузен теперь бывшего короля Стенниса, к нашим услугам.
Иорвет с Ярпеном переглянулись, краснолюд закряхтел.
— Ярпен? — Саския требовательно посмотрела на него.
— Всё это здорово, нам не помешают рыцари, но как мы можем ему доверять? Он присягал этой змее Стеннису, который, если ты помнишь, Саския, чуть было не отправил тебя прямиком к праотцам.
Благородное лицо Александра вспыхнуло.
— Я приносил присягу королю, а не предателю, который послал на смерть всех рыцарей, а потом сбежал, открыв ворота Венгерберга нильфгаардцам! Мы с остатками моей дружины едва спаслись от позорной казни, ушли подземными ходами, когда в городе бесчинствовали чёрные. И мы пришли сюда, чтобы помочь вам и отомстить!
Исподлобья Иорвет сверлил взглядом Саскию. Год назад она представила его на подобном совете, теперь же его место занял другой. Она хлопнула ладонью по столу, медленно оглядела всех — Иорвета с Киараном, краснолюдов Ярпена и Сесиля Бурдона, прямо посмотрела мне в глаза.
— У нас есть краснолюды, равных которым нет в рукопашном бою. У нас есть эльфы, несущие смерть с воздуха. У нас есть ведьмачка, которая даст нам бомбы. И у нас теперь есть рыцари, которые поведут людей.
— Но… — начал Ярпен.
Александр встал, шумно отодвинул тяжёлый деревянный стул и, подойдя к Саскии, опустился на одно колено.
— Я клянусь в верности тебе, Дева-Драконоубийца, клянусь до последнего вздоха и последней капли крови служить тебе. Я клянусь, что буду свято исполнять законы Свободной Долины Понтара.
Саския, горящими глазами глядя на рыцаря, поднялась.
— Бла-бла-бла, — едва слышно произнёс Иорвет.
— Я принимаю твою клятву, Александр Альдерсбергский! — она вытянула меч из ножен, приложила его к плечу рыцаря. — Да будет так.
Александр припал к её руке. Ярпен Зигрин закатил глаза и откашлялся:
— Ну коль всё так полюбовно получается, не пора ли перейти к делу. Давай, Александр Кактебятамский, расскажи-ка нам, как на духу, что там с чёрными в Венгерберге.
Лицо Александра перекосилось от боли, когда он поднимался. Закусив губу, он доковылял до стола.
— Армия «Восток», командует Ренуальд аэп Матсен, бывший командор подразделения «Импера».
— Я знаю его, — тихо сказал Иорвет, не отрывая взгляда от Саскии, — встречал год назад во время резни в Лок Муинне, когда там пытались собрать совет.
Александр кивнул.
— Стальной кулак императора. Три бригады — тяжёлые конники, пехота, лучники. На Венгерберг пришло около четырнадцати тысяч. Порядка полусотни баллист и требушетов. И с десяток боевых магов.
Сесиль Бурдон протопал к углу и достал пачку карт.
— Венгерберг пал неделю назад. Мы мчались сюда, загнали лошадей, — продолжил Александр. — Я думаю, что нильфгаардская солдатня уже насытилась нашим городом и не сегодня так завтра выдвинется сюда.
— Значит, ещё две недели у нас есть, — сказала Саския. Наклонилась над картами и крикнула: — Принесите вина!
За её спиной возник юноша-виночерпий и разлил по кубкам тёмно-вишнёвое вино. Саския с подозрением покрутила чашу в руках и высоко подняла её:
— За победу!
— За победу! Так, мать его! — раздалось вокруг.
— Итак, — Саския грохнула кубком о стол. — Сегодня определим общие действия, а с завтрашнего дня на закате будем собираться каждый день. Что у нас есть сейчас…
Она расстелила карты.
— Мои люди рассеяны по всей долине, — начал Иорвет, водя пальцем по карте. — Как только армия Нильфгаарда пересечёт Дыфню, мы будем наносить точечные удары, чтобы задержать их в пути.
— Моя бригада тяжёлых пехотинцев готова, — начал Ярпен, — смола заготовлена.
— Люди эвакуированы, колодцы отравлены, дороги за собой заваливаем, роем волчьи ямы, — подхватил Сесиль.
— Александр, — Саския повернулась к нему, — ты и твои рыцари возьмёте на себя подготовку людей. Яна?
— Запас селитры готов, жду серу.
— Со мной приехала медичка, — неуверенно начал Александр, — она лучший полевой хирург, которого я когда-либо видел.
— У нас есть мусье Виго Бамберг, — проворчал Ярпен, — правда, он всё только травки свои прикладывает.
— Нам нужен настоящий военный медик, — резюмировала Саския, — развернём госпиталь тут, в Замке Трёх Отцов, в западном крыле. Сесиль, размести её.
— Дак уж не знаю где, город забит под завязку. Уж шахты оборудуем под жильё.
Мне вдруг пришла в голову мысль:
— Её можно поселить ко мне. У меня огромная квартира, и я там совершенно одна.
Саския кивнула.
— За работу! И помните, мы — одна команда. По одному мы ничего не стоим, — она многозначительно посмотрела в лицо Иорвету, — и только вместе мы сила. Совет окончен. Завтра на закате — всем быть здесь.
Саския встала. Я увидела, как Иорвет исподлобья переводит взгляд с неё на златокудрого красавчика Александра и обратно. «Он ревнует», — пронзила меня неприятная мысль. Что же, я всегда знала, как он относится к Саскии. И если далеко в горах об этом можно было легко забыть, то тут — нет. Геральт был прав. Всё это выглядит очень глупо, и я, в итоге, глупее всех. Я мотнула головой. К чёрту. Меня ждут бомбы.