Очень долгое путешествие, или Инь и Ян - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 32

ВЕРГЕН. Глава 31. Гномий коктейль

Пламя факелов и подвесных жаровен, заправленных свежим маслом, ярко освещало шахту. Тяжёлый смрад разложения, доносившийся из взорванных пещер, смешивался с затхлым стоячим воздухом древних подземелий. Краснолюды, сопровождавшие меня, были в приподнятом настроении.

— Мечей у нас теперь — на три армии, и каких! Чёрные на стали не экономят.

— Лучше бы уж с топорами пришли, — пробурчал Ярпен Зигрин.

— Переплавим, — Дагг Борос махнул рукой, — и доспехи туда же. Я давеча в один влез да застрял.

— Жопу, никак, отрастил? Или сиськи?

— От сисек я б не отказался, так бы и мял себя весь день. Да отрастишь тут, — Дагг вздохнул и любовно погладил широкую грудь. — А кольчужки у них хорошие, подкоротить бы только.

Я улыбнулась, глядя, как важно краснолюд ступает в кольчуге, которая, словно платье, доходила ему до щиколоток.

Прошла неделя со дня битвы. Нильфгаардцев схоронили в кургане далеко за городом, а павших защитников с почестями в старых краснолюдских катакомбах под Вергеном. Почти треть ополчения полегла в бою.

О том, что делать с пленными, у Саскии с Ярпеном Зигрином разгорелся жаркий спор, в котором Аэдирнская Дева под молчаливое одобрение остальных взяла верх.

— Мы не убиваем пленных, — рубанула она. — Они искупят долг работами в разорённых деревнях, и потом мы доведём их до границы. Выкуп за них всё равно не дадут. А за попытку побега — смерть.

Волю Саскии донесли до оставшихся в живых нильфгаарцев, и те безропотно приняли её. Пленных погнали на юг от Вергена той же дорогой, которой они наступали, чтобы довести до берегов Дыфни.

Только на четвёртый день дошли руки до разбора взорванных шахт в Тоннеле Основателей. Ярпен предлагал так их и бросить, но Сесиль Бурдон недовольно качал головой.

— Нечего нам под собою могильник держать, нечисть приманивать. Надо вернуть всё, как было. Да и пользу с них поимеем.

Последний аргумент стал для Ярпена решающим. Богатые доспехи и превосходное оружие нильфгаардцев истощённому подготовкой к войне Вергену были весьма кстати, как и отыскавшиеся во взорванном на берегу Понтара лагере сундуки с армейской кассой и коллекция драгоценностей и орденов, которые, по всей видимости, предназначались для награждения особо отличившихся при взятии Вергена.

С трупов снимали всё, что представляло ценность. Краснолюды удивлялись, срезая по-мародёрски пухлые кошельки с аэдирнскими дукатами и кидая их в мешки для городской казны.

— Как будто в бордель собирались, а не на войну.

Глядя на это, я поражалась своему равнодушию. Отвратительная оборотная сторона войны не трогала меня, слишком свежи ещё были воспоминания битвы, льющейся крови, баков с ампутированными конечностями в госпитале и вергенцев, умирающих на руках близких.

За два дня в шахтах разобрали завалы от взрывов, вытащили трупы и немногочисленных раненых, вызволив их из-под обломков породы. Из госпиталя, в котором теперь было достаточно помощников, меня отрядили на помощь краснолюдам. Тошнотворный запах разлагающихся тел привлекал трупоедов из старых тоннелей.

— Маловато убитых и раненых, куда остальные-то делись? — озадаченно ворчал Ярпен.

Мы уже обследовали и зачистили от гнильцов и накеров тупиковые коридоры вокруг взорванной части подземелья, оставался только тоннель, ведущий далеко в глубь заброшенных махакамских шахт. В медитации я чувствовала оттуда лёгкие, как дуновение ветра, прикосновения импульса. Один из раненых, подбодрённый Аксием, подтвердил — все, кто мог ходить, ушли туда искать выход.

— Кто ж это выход на поверхность внизу ищет? — удивлялись мои спутники.

— Да небось хотели прямиком к батьке Эмгыру в Нильфгаарде вылезти.

Так мы с двадцатью бойцами отряда Ярпена оказались в старых тоннелях. Я постоянно концентрировалась — трупоедов здесь уже не было, однако импульс не исчезал. Чем дальше мы уходили, тем тяжелей и неподвижней становился воздух. Тут и там встречались то разъеденное ржавчиной кайло, то брошенный в полуразвалившейся тачке лом. Иногда шахта выводила в пещеры, и с потолка срывались и хаотически мелькали в отблесках факелов летучие мыши.

— Далече забрались, черти, — недовольно сплюнул Ярпен.

— А что мы будем делать, когда их найдём? — задала я мучающий меня вопрос. — Их могло уйти несколько сотен, а нас только два десятка.

— Они уже шесть дней без воды и еды, что они нам сделают? — ясными глазами посмотрел на меня Ярпен. — А потом, как найдём, так и решим. Может, и решать уже ничего и не придётся, — добавил он.

С сомнением я кивнула в ответ на его краснолюдскую мудрость. Тоннель опять расширился, проходя сквозь длинную изогнутую пещеру.

— Странно, тут совсем тихо, — пробормотала я.

Не было ни привычного уже шелеста крыльев летучих мышей, ни лёгкого шебуршания крыс в ветоши. Слышались только поступь и сопение краснолюдов, да потрескивание факелов.

Утилитарные, подпёртые иссохшими чёрными балками штольни сменились каменными галереями с высеченным геометрическим орнаментом и знакомыми по Вергену узорами из бородатых лиц.

— Уже до гномских подземелий дошли, а они тогда под землёй и жили, — пояснил Ярпен.

Вбок отходили узкие проходы и лестницы, на которых и вдвоём не разойдёшься. При взгляде на них меня опять начали скручивать приступы клаустрофобии, но, к счастью, зов вёл прямо по основному коридору. Тот окончился в подземном зале с колоннами, между которыми располагались низкие каменные столы и лавки. Краснолюды долили масла в подвесные светильники, и из темноты выхватило дальнюю часть зала, где кладка стены обвалилась, открыв взгляду чёрный, заложенный ранее проём. Из этого проёма торчала человеческая рука.

Краснолюды опасливо заглянули в дыру, вытянув вперёд факелы, и, кряхтя, затащили тело нильфгаардца в зал.

Я присела рядом на корточки. Иссушенная кожа плотно облегала лицо покойника, делая его похожим на мумию, пергаментные губы растянулись в оскале. Я удивлённо переглянулась с Ярпеном, сконцентрировалась, и неожиданно ранее успокаивающая темнота ударила плотной неизбывной волной ужаса. Она вся состояла из страха и ещё чего-то чужого, что я не могла осознать своими органами чувств. Пальцы потянулись к шее мёртвого нильфгаардца. Я открыла глаза — на сморщенной коже чётко выделялись два чёрных пятнышка.

— Вампир, — едва слышно прошептала я.

Краснолюды похватали топоры и факелы и дружно полезли в провал. Я вцепилась Ярпену в руку.

— Нужно уходить. Я чувствую, что нужно уходить.

— Брось, ведьмачка, нас вампиром не напугаешь! — и он, переступив через тело, скрылся за обрушенной стеной.

Полная худших ожиданий, я двинулась за ним. Краснолюды уже осветили и рассматривали потайной зал, куда нас вывела дыра в фальшивой стене. Три пары гигантских каменных голов бородатых гномов смотрели друг на друга с противоположных сторон зала, и в прыгающем огне факелов чудилось, что лица ожили. В отличие от обычных махакамских узоров со старцами, эти барельефы были выполнены с величайшим вниманием к деталям — лица гномов были разными и бороды по-разному уложены. Одинаковыми остались только длинные и широкие, как картофелины, носы.

— Шесть родоначальников гномских родов, — благоговейно произнёс Ярпен.

Я прошла вперёд — меня притягивала открытая дверь в конце зала, за которой сквозь темноту пробивалось синеватое свечение. Краснолюды подошли ближе и столпились за спиной. Монолитный камень, ранее закрывавший дверной проём, был поднят наверх, и над ним на балке виднелся полустёршийся охряный рисунок ладони с каплей крови посередине.

— Боже мой, — прошептала я, беспомощно глядя, как краснолюды один за другим исчезают в двери.

Иррациональный ужас, который я почувствовала, осматривая труп, теперь ощущался и наяву, но, по всей видимости, мои спутники были к нему невосприимчивы. Они с детским восторгом оглядывали гигантскую диковинную пещеру, куда мы попали. На полу, на стенах и причудливо выступающих скальных наростах группами росли тонконогие грибы с хрупкими шляпками, испускающие мягкое голубое флуоресцентное свечение. От шляпок, мерцая искорками, курился полупрозрачный шлейф из спор. Мы шли вперёд по извилистой щели между камней.

Обводя взглядом пещеру, я пыталась понять не отпускающее чувство неправильности, когда пальцем в бок меня ткнул Ярпен и вытянул руку — прямоугольный вход, через который мы вошли, легко различимый в полутёмной пещере из-за лившегося из-за него красного света факелов, находился на потолке. Голубой шлейф из спор неподалеку от входа был направлен вниз, тогда как от грибов вокруг нас он, извиваясь, уходил наверх. Голова закружилась от дезориентации, и тут краснолюды, чертыхаясь, стали наперебой махать руками в разные стороны.

Приглядевшись, правее я увидела слабо поблёскивающие в грибной подсветке нильфгаардские доспехи. Груда тел была пришпилена загадочной местной гравитацией к стене. В телах угадывалось слабое движение, создавая жуткое впечатление кучи медлительных шевелящихся жуков. Другая такая куча возвышалась невдалеке перед нами, ещё несколько виднелись в разных частях потолка. Я схватила Ярпена за руку и прошипела:

— Уходим немедленно.

Остановившимся взглядом он смотрел на нечто в дальнем верхнем углу пещеры. Повернувшись, я обнаружила, что тело моё одеревенело. Взгляд поймал далёкую полуобнажённую фигуру, висевшую по диагонали к нам под неестественным углом, скрещенные руки которой покойно лежали на груди. Я моргнула, не в силах пошевелить ни одной частью тела. Фигура исчезла.

— Я с-с-с-сыт, — прошелестело у моего уха, и перед лицом появился Скрытый.

Волна ужаса перешла в бушующий шторм. Я едва сдерживала себя — мне казалось, что ещё чуть-чуть, и, несмотря на окаменевшее тело, я стану трястись и скулить от страха. Верховный вампир был худ и жилист, по белой коже, поднимаясь по шее и уходя на кожу лысого черепа, вился геометрический орнамент из точек. На меня смотрели неестественные, залитые чёрным глаза, на которых светилась белая радужка. Он провёл перед глазами ладонью, оканчивающейся длинными, как стилеты, когтями. Я опять моргнула, а Скрытый уже стоял около неподвижного Ярпена, следившего за ним круглыми от ужаса глазами.

— Я с-с-с-сыт, но не могу ус-с-с-с-снуть.

Скрытый опять стоял передо мной. Его полупрозрачная кожа слабо светилась. Казалось, под нею переливаются и перетекают жизненные соки, отнятые у нильфгаардцев, а тонкие губы нежно пылали, как у зацелованной старшеклассницы.

— Одна-а-а-а ноч-ч-ч-ч-чь… одна-а-а-а, — выдохнул он, подцепил когтем мой медальон, отщёлкнул его, и медальон, перекрутившись, упал мне за спину. — Напи-и-и-иток. Принесёш-ш-ш-шь гномий напиток в чаш-ш-ш-ше из слёз-з-з-з. Инач-ч-ч-че…

Скрытый исчез, и я опять увидела его висящим в углу.

— Я при-и-и-из-з-зову-у-у-у…

Ноги задрожали, и я мешком чуть не осела на землю. К телу вернулась подвижность, и, яростными жестами подгоняя краснолюдов и сопротивляясь всепоглощающему ужасу, я отступила на тропу между камней, стараясь не смотреть на висящий в потолке выход, чтобы окончательно не запутаться в этой гравитационной аномалии. Шаг за шагом, глядя на камни под ногами, мы выбрались из пещеры, вывалились из обрушенного прохода и пулей понеслись по коридорам обратно. Тоннели наполнил топот, хриплые ругательства и бряцание топоров и доспехов.

Остановились мы, только когда выбежали из гномьих подземелий в старые шахты.

— Я, кажись, обделался, — жалобно прохрипел Дагг Борос, всё ещё приподнимая после бега подол кольчуги. — Что, сука, мать его, за страхоёбину мы видели?

— Ведьмачка! — зарычал Ярпен. — Чо делать-то? Стеночку, откуда мумия нильфгаардская выползла, заложить?

— Поздно, Ярпен, поздно, — я согнулась, опёрлась руками на колени, чтобы отдышаться, и помотала головой, отгоняя видение шевелящихся груд тел, — он проснулся. Возвращаемся, надо подумать.

***

— Яна, — кулаки Саскии сжались, — от имени всего Вергена прошу тебя принять этот заказ. Мы только выдохнули после боя…

Вчетвером мы сидели в квартире Сесиля Бурдона за плотно закрытыми дверьми, будто заговорщики. На каменном столе горела единственная свеча. Я испытующе посмотрела в бархатные чёрные глаза Саскии.

— Куда я денусь-то? Тем более, что Скрытый так или иначе проснулся по моей вине.

— Не говори ерунды, — пробурчал Сесиль Бурдон. — Во взорванных шахтах сгинула треть чёрных, не то бы они пошли поверху и наши потери были бы совсем не такими. А вот мне нужно было знать, что за напасть скрывается в старых подземельях.

— Эх, ведьмачка же нас останавливала, говорила не лезть в пуку, — вздохнул Ярпен.

— Поиск виноватого не приблизит к решению проблемы, — недовольно оборвала его Саския. — Ярпен, ты рассказал, теперь, Яна, поясни, что это всё значит.

Я шумно вздохнула. Мои познания о Скрытых, немногочисленных высших вампирах, базировались исключительно на игре в Ведьмака. Ни в одной книге в Каэр Морхене, описывающей вампиров, о них не было сказано ни слова. Я напрягла память.

— Вампиры прибыли сюда после Сопряжения Сфер и расселились по континенту. Но некоторые особые вампиры, высшие среди высших, ждут, когда врата в их мир опять откроются. Нам был известен только один Скрытый, живущий недалеко от Боклера в Туссенте. В пещере, где врата между мирами особенно тонки, он ждёт. Столетиями.

— Так, может, и наш пусть себе ждёт? — с надеждой вопросил Ярпен.

— Мы ему помешали, и он проснулся. Сесиль, дай глянуть ещё раз.

Староста пододвинул мне лист, где мы с Ярпеном по памяти записали каждое слово Скрытого:

— Он сказал, что иначе позовёт кого-то.

Я кивнула.

— Призовёт, да. Скрытые обладают полной властью над всеми остальными вампирами, даже высшими. Завтра он прикажет им явиться.

Саския обречённо качнула головой.

— Только табора вампиров нам тут не хватало для веселья, — пробурчал Ярпен.

— Надо понять, что это за гномий напиток в чаше из слёз, — я посмотрела на мрачного старосту. — Сесиль, что это может значить, что за напиток?

— Да гномы спирт хлещут получше нашего, — влез Ярпен.

— Тут что-то другое, — Сесиль Бурдон задумчиво погладил бороду. — Надо искать в архивах.

Саския поднялась.

— Яна, если что-то понадобится, приходи.

Ярпен Зигрин тоже поднялся и зевнул.

— Я по мозгорастеканию не мастак. Вернее, мастак, но не в том смысле. Пойду лучше посеребрёные мечи добывать, надо готовиться к встрече гостей.

Мы остались вдвоём. Сесиль Бурдон опять тяжко вздохнул и загремел связкой ключей на поясе.

— Пойдём, Яна, похоже, растекать мозгами придётся нам.

Мы вышли на улицу, и я удивилась яркому солнечному дню. После темноты и тишины дома старосты казалось, что вокруг должна была уже настать глухая ночь.

В Замке Трёх Отцов Сесиль повёл меня вниз по крутой винтовой лестнице мимо трёх постов суровых тяжеловооружённых краснолюдов.

— Мы казну в архиве устроили, что зря месту пропадать.

Он достал связку ключей и загремел замком решётки. Неправильной формы подземелье — бывшая природная пещера — было уставлено книжными шкафами, уходящими во тьму. Вдоль стен располагались старинные орудия шахтёров, части скелетов животных, висели потемневшие гобелены и щиты, а на низких столах громоздились древние посудные сервизы из почерневшего серебра. Похоже, что здесь был не только архив, но и местный краеведческий музей. От входа простирался ковёр, придавленный массивным деревянным столом, кругом были расставлены сундуки и шкафчики, хранившие городскую казну.

Сесиль зажёг масляные лампы и, продолжая вздыхать, полез в один из сундуков.

— Вот, кстати, жалованье твоё. За бомбы. За вампира отдельно будет.

Я выпучила глаза на увесистый кошель, который протягивал краснолюд.

— Даже не знала, что мне полагается жалование.

— А то как же, согласно штатному расписанию, — он мотнул головой на распухший гроссбух. — Советник первого ранга, консультант. Выше только командиры. За квартиру вычтено уже.

Без лишнего кокетства я взяла и запрятала кошель в карман. Деньги пришлись весьма кстати, пояс с запасом монет из Каэр Морхена уже изрядно похудел.

— С этим заказом у меня есть шанс умереть богатой ведьмачкой, — усмехнулась я. — Войду в историю.

Сесиль уже шёл по направлению к библиотеке.

— В этом архиве храним всё, что старше трёх сотен лет. Вот предания боболаков. Но их языка я не знаю.

Он обогнул шкаф с тонкими ветхими тетрадями в кожаных переплётах.

— А вот гномий архив. Только как искать-то? Тут от начала времён записи.

Я прошла в глубь стеллажей. У дальней стены полки прогибались под наваленными друг на друга плоскими камнями с засечками. Потом шли уложенные в рулоны свитки из тонкой кожи.

— А про шесть родоначальников гномьих родов где?

Сесиль нагнулся и принялся водить носом вдоль полок, потом подтащил деревянный табурет.

— Вот эта полка — все кланы, родословные, история семей.

Я мрачно посмотрела на ряд толстых книг.

— В том зале, откуда к Скрытому ведёт дверь, высечены лица шести родоначальников. Значит, гномы сталкивались с ним уже при их жизни или после. То есть, то, что нам надо — где-то тут. Они должны были описать встречу с вампиром.

Мы опустошили полку и выволокли книги на стол у входа. Сесиль начал медленно переворачивать страницы, шевеля губами и переводя гномские закорючки. Я листала, ища картинки. Большая часть книг была без них, но в некоторых летописец оставлял собственные рисунки на полях. В основном скучающая фантазия вела его по пути непристойностей — то гурьба миниатюрных гномих летела на гигантском фаллосе, то гном распахивал полы мантии, демонстрируя товарищу своё достоинство. Всё это было весело, но от огромной кипы непросмотренных книг тревожность только нарастала. Часы шли.

Я уже не задерживалась на похабных рисунках и листала и листала страницы сухими пальцами. И вдруг сердце стукнуло. Я вернулась на несколько страниц назад. И правда, на автомате я пропустила самое главное — нарисованную в углу ладонь с каплей крови посередине.

— Сесиль, вот здесь читай! — воскликнула я.

Староста неторопливо отложил свою книгу и потёр глаза.

— Так. «Мы обещали…», м-м, «шесть исполинов охранять вход…». Я не очень хорошо знаю древний гномий, — извиняющимся голосом сказал он.

— А что там перед этим, до того как обещали охранять вход?

Сесиль водил пальцем по странице.

— Напиток! — вскричал он, и я поразилась силе голоса всегда спокойного и флегматичного старосты. — Записывай!

Я придвинула бумагу и перо.

— «Часть земной базы, часть весеннего леса, часть жажды жизни, капля огня…» Так, тут дальше непонятно.

— Что же там, Сесиль?

— «С настойкой мандрагоры, но без неё», — опустившимся голосом произнёс он.

— А про чашу из слёз там написано?

— Ищу, — проворчал он. — Ничего нет про чашу.

Я откинулась на спинку стула. Опять загадки! Я люблю загадки, но не тогда, когда от них зависит жизнь. Взяла лист.

— Хватит пока, Сесиль, — благодарно сказала я усталому краснолюду. — Ты невероятно помог.

Сесиль поднялся и прихватил книгу с рецептом напитка.

— Почитаю ещё, — пробурчал он.

***

С листом в руках я меряла шагами комнату. Эта шифровка должна была иметь очень простой смысл, понятный гномам. Если у нас придёшь в бар и попросишь, скажем, чего-то полнотелого, со свежестью и кислинкой, сладкое, но не очень, и остроты побольше, бармен поймёт. Так и тут — земля, лес, жизнь да огонь, чего проще? Я зло тряхнула лист. У меня первый, мой собственный ведьмачий заказ с дедлайном не позже, чем завтра, а я туплю, как с бодуна.

Наконец, я сдалась. Сложила лист и быстрым шагом направилась в Замок Трёх Отцов.

С той ночи после битвы я больше не видела Иорвета. Ещё помогая в госпитале, я частенько проходила мимо его двери, но около неё теперь круглосуточно дежурили часовые. Причём, за охрану спокойствия своего командира взялись исключительно женщины из отряда скоя'таэлей. Дверь к нему постоянно открывалась, девушки входили и выходили. Очевидно, что дополнительного внимания Иорвету не требовалось.

Теперь же, решительно прошагав к его комнате, я отмахнулась от телохранительниц и распахнула дверь. Скоя'таэль расслабленно, как падишах, возлежал на постели, рядом сидела одна из белок и нежно держала его за руку. Трубки, ведущей из лёгкого, уже не было, а сам Иорвет был облачён в свободную льняную рубаху и широкие штаны. В комнате пахло можжевельником, свежесрезанными розами и мятой. Букеты цветов, ветки и пучки лекарственных трав были расставлены в вазах по всему полу и загромождали единственный стол.

— Нужно поговорить, — выпалила я.

Эльф шевельнул рукой, и девушка, бросив на меня красноречивый и отнюдь не восторженный взгляд, вышла. Иорвет, облокотившись на подушки, насмешливо смотрел на меня исподлобья.

— Тебя что, хоронить собрались? — я обвела глазами вазы. — Цветочки эти, пижама белая.

— Ну, ты тут явно не для того, чтобы возложить мне цветы, — холодно ответил он.

— Прости, репей ещё не зацвёл, — съязвила я и почувствовала непонятно откуда взявшуюся досаду.

В комнате не было ни одного стула. Я принялась ходить из угла в угол.

— Мне нужно об тебя подумать.

Иорвет не ответил, и я, продолжая ходить, описала ему всю нашу сегодняшнюю вылазку в шахты. Откинувшись на подушки, он молча слушал.

— Дай мне записки, — требовательно протянул руку, — и сядь. Меня мутит от твоего кружения. Пожалуйста, — выдавил он после паузы.

Я нерешительно присела на край кровати.

— Чаша ещё эта… Из слёз.

— Погоди с чашей, — Иорвет помолчал и поднял лицо от бумаг. — По-моему, ты забыла, для кого гномы делали напиток.

Я шумно вдохнула цветочный воздух комнаты с нотками хвои и трав.

— Весенний лес… — прошептала я, — это кровь эльфа!

Иорвет кивнул.

— Земная база — гномы. Краснолюды, думаю, тоже сойдут, — добавил он, — они родственники.

— Люди — жажда жизни. Видал? Жажда жизни, а не bloede dh’oine!

Иорвет презрительно хмыкнул.

— А на огонь у нас только один кандидат.

— Но что значит «с мандрагорой, но без неё»? — задумался Иорвет. — У нас будет кровь, но настойку мандрагоры нельзя в неё добавлять.

Я медленно подняла на него глаза.

— Её не надо добавлять. Она должна быть в самой крови.

— Yeá! — в его взгляде зажёгся знакомый мне азартный огонёк.

Поморщившись, Иорвет сел на кровати и опустил босые ступни на каменный пол.

— Пора выбираться отсюда, — заявил он.