Мой отец умер. Он хвастался, что «безнадёжно здоровый человек», не пил, не курил и собирался дожить до девяноста лет, как его мать. Но просчитался, у инфаркта своя арифметика. Отец всегда очень тщательно планировал будущее, до седых волос он дожил, но так и не понял, что будущее не существует. После его смерти, в его домашнем сейфе нашли очень крупную сумму, часть в долларах. Мать за всю свою жизнь не видела таких денег. Полагаю, что мой папа, честный человек и настоящий коммунист, - потихонечку брал взятки. Его партбилет, кстати, лежал вместе с деньгами, - на всякий случай. Он его не выбросил после 92-го года.
Формально, мы с сестрой являлись наследниками, как и мать. Делить было что, и помимо денег. Но, мы с Эвелиной не стали этим заниматься, а просто обосновались у матери.
Никогда ещё я не жил так счастливо. Я совершил уже несколько тяжких преступлений, Эвелина знала об этом, но это нас ничуть не волновало. Прошлое не достало меня, будущее не существует, мы жили в настоящем моменте и были вполне счастливы.
Я открыл для себя интернет, раньше не доходили руки, которыми я ковырялся во всяком дерьме. Теперь стало доступно всё, за очень короткое время, я прочитал больше, чем за двадцать предыдущих лет. Но не нашёл ничего нового. Мне уже всё рассказала своя и чужая кровь. Я начал думать. Я водил пальцем по корешкам книг в отцовской библиотеке – Гессе, Бунин, Набоков, Ницше. Маркс. Меня поражало, насколько эти люди, которыми я восхищался – наивны и оторваны от жизни. Где они жили, на какой планете? Куда ушёл этот фонтан чувств, идей, таланта, - и зачем он был?
Чтоб хуй стоял и бабки были. Вот что написано метровыми буквами на каждом эритроците крови любого человека. Я всё больше и ближе приходил к мысли, что если бы все жили по этому правилу, то в мире было бы намного меньше горя. Если бы все жили по этому правилу честно, не маскируя его идеями и философиями, не извращая высосанными из пальца чувствами, то не пришлось бы так много убивать. Мы бы вполне обошлись разбитым носом. А те политики и бандиты, которым хочется разбивать головы, вполне могли бы делать это где-нибудь на арене цирка – по-честному и за деньги.
Я всё ближе подходил к выводу, что все европейские философии, идеи и идейки вырастают из одной изначальной лжи – о Добре и Зле. Никакого Добра и никакого Зла не существует нигде, кроме как на проклятом древе, засаженном в мозг христианского человека его создателем. На этом древе вырастают все плоды европейской цивилизации – тотальные войны, геноцид, экономическая эксплуатация, экономический кризис. И смерть. Язычник не умирал, он уходил в мир своих предков, где нет ни райских кущей, ни адских котлов. Смерть была не повесткой в суд, а звездой, озаряющей жизнь – и муравья, и птицы, и человека. Я смотрю вокруг себя и не вижу никакого Добра, Зла, Воздаяния и Справедливости. Муравей поедает тлю, птица склёвывает муравья – причём тут Справедливость? Жизнь без Бога – не имеет конца, она самодостаточна и права по праву существования. Это Бог христиан изгадил Эдем, который не создавал и изгнал всё живое «во тьму кромешную и скрежет зубов» - в христианскую вечность.
Кто-то скажет, - чего ты паришься? Никто уже не верит в эти поповские байки. Да, не верит. Но, мы живём внутри государства, внутри политики, внутри экономики, - основанных на христианской лжи. Когда у вас всю жизнь отбирают деньги на налоги, не давая ничего взамен, - как вы можете не париться? Когда у вас отбирают сына, чтобы убить его на какой-нибудь войне за справедливость, - вы что, останетесь безучастным? Западная демократия, основанная на фикциях Добра, Равенства и Справедливости, - это голем, помеченный знаком доллара на лбу, он существует не существуя, он не жив, но способен убивать. Попы, никогда не верившие в своего Бога, ловко устроились внутри этой демократии, они сменили рясы на смокинги и эта байка о Христе продолжает приносить им хорошие дивиденды.
Кто-то скажет, - какое тебе дело? Живи, как живётся. Я так и делаю. Ни Бога, ни Царя, ни Отечества, - такой стиль жизни я называю сатанизмом. Я не отдам кесарю кесарево. Я не отдам своего ребёнка Молоху. Я буду защищать свою Эвелину, мне плевать на Отечество. Но, я люблю людей, - свой народ. Любовь, - это единственный закон. Не во имя Любви, но ради Любви – можно всё.
А того, кто скажет мне – «нет», - я убью и никто меня не найдёт. Мой Бог любит меня.
Голова 12 .
Я восхищаюсь Набоковым. Набоков написал самую утончённо-развратную книгу из всех, что я когда-либо читал, а прочитал я их немало. Но, сам-то он навсегда остался кабинетным собирателем бабочек и ни разу не высунул носа на улицу, чтобы найти девочку. Могу заметить, что у меня таких девочек было немало. Великий ниспровергатель Ницше нашёл великие слова, чтобы выразить великие идеи. Мощные, разрушительные. И при этом был довольно сопливым интеллигентом, который мухи не обидел и ни разу не нашёл в себе мужества хотя бы выступить на собрании анархистов. Маркс тоже был великим ниспровергателем Капитала и великим экономистом. Но, при этом всю жизнь просидел на шее у своих буржуазных родственников и друзей, не решившись воплотить в жизнь хоть какую-нибудь идейку, хоть на уровне пивного ларька.
А вот, тот самый Мэнсон, мне нравится. Мэнсон сказал – Мэнсон сделал. Сказал – «хочу девочку» - пошёл и взял десять девочек. Сказал – «убей свинью» - пошёл и зарезал целое стадо. Вот это я называю философией пера и топора.
Со мной всё было наоборот. Я сначала сделал – потом сказал.
Я по натуре мягок, не дерзок, не агрессивен. Во мне изначально отсутствуют качества уличного бойца. Я из вполне благополучной семьи. Но, и обстоятельства этой семьи и само время были таковы, что воспитывался я на улице. Я избегал конфликтов и был трусоват. Когда я впервые увидел нож в уличной драке, то чуть не обосрался. Но, я был вынужден научиться не обсераться.
Если вы возьмёте нож из незакалённого железа и попробуете им что-то резать, он сразу затупится. Но, если вы возьмёте тот же клинок, сто раз раскалите его, сто раз согнёте, сто раз откуёте и закалите в ледяной воде – вы получите булатную сталь. Со мной произошло что-то подобное.
Старина Мэнсон – это клинок из незакалённой стали. Он затупился от первого применения и сразу сел. Я никогда не стану тупым. Меня можно сломать – убить. Но меня нельзя согнуть, нельзя посадить в клетку.
Моя кривая судьба повела меня по жизни таким путём, где я постоянно сталкивался с кровью. Или сам кого-то сталкивал. А когда я пытался соскочить с этой тропы войны, судьба пинком возвращала меня на место. Теперь я уже не соскакиваю, я просто спокойно стою на обочине. Я остался не дерзким, не агрессивным. Я не приобрёл качеств бойца. Я приобрёл другое качество – качество стали. Я перестал быть мягким. Я знаю, что могу пройти через людей, как нож сквозь масло. Но, мне это продолжает оставаться совершенно неинтересным. Убийство не имеет для меня ритуального смысла, как для Раскольникова или Мэнсона. Я люблю жизнь, но не ценю её так, как ценит торгаш. Я влюблён в неё, как в любовницу, могу и убить, если изменит. Я не торгую жизнью, как сутенёр. Одна из центральных идей европейской культуры, - идея «выживания», мне совершенно чужда. Мне смешны киносупермены, которые где-то там «выживают», любой ценой. Если надо умереть, - умри. С любовницей следует расставаться с улыбкой, а не обссыкаясь на больничной койке, с чужой почкой в теле.
Ещё с Афганистана я привык носить с собой бритву – на всякий случай. Теперь я сам стал бритвой.
Вот такой способ жизни я и называю сатанизмом. За неимением лучшего слова.
Голова 13.
Я продолжал свои отношения с Танитой. Дружбы между нами не было, но возникла некоторая связь. Во всяком случае, теперь, когда я приходил к ней, она всегда была дома. Я приходил к ней, чтобы получить совет. Танита была натуральной ведьмой и такой совет могла дать. Приходил я и без всякой нужды, просто чтобы принести дань, деньги. Однако, человек устроен так, что ему всегда что-нибудь нужно.
В частности, моё несуществующее прошлое беспокоило меня фантомными болями. На тот период времени я уже ничего не боялся. Но, мне совсем не хотелось, чтобы меня накрыли мешком, как кролика. Я очень хорошо знал, что менты могут быть дурными, однако система работает медленно, но верно.
- Тебе не придётся расплачиваться с людьми никогда, - сказала Танита. – Ты меченый.
Я так и не смог добиться от неё, что такое «меченый». Тогда я спросил, уж не придётся ли мне расплачиваться с Богом.
- Ты веришь в Бога? – спросила она.
- Нет, - ответил я.
- А в Сатану ты веришь? – спросила она.
- И в Сатану не верю, - ответил я.
- Ты дурак, - сказала Танита. – Есть люди от Бога, а есть от Князя. Бог выгнал своих из рая. Куда? Он выгнал их в мир Сатаны, потому, что другого нет. Сатана принимает всех. Этот мир,- мир Сатаны. Это ад. Ты можешь хорошо устроиться в аду. А можешь пытаться переделать его в рай, и тогда тебе дадут по рукам. Относись с уважением к хозяину. От тебя не требуют плату за проживание, просто не гадь.
- И что мне тогда будет? – с любопытством спросил я.
- Тебе ничего не будет, - ответила Танита. – Сатана, это не податель благ. Но, он даёт тебе возможности. Возьми, что хочешь, если сможешь. Твоё усилие, твоя вера, твоя смелость, - это и есть твоя плата самому себе. Хозяин этого мира любит своих детей, сильных духом. А нищих духом он не любит. Их никто не любит, у них нет отца.
- А что такое «дети Сатаны»? – спросил я.
- Ева родила своих детей от Адама, созданного Богом, - сказала Танита. – А дети Сатаны рождены от Айло и самого хозяина. У них есть отец. Они подлинные наследники этого мира. А дети Евы, - это глина. Они даже не дети Бога, они его игрушки. Он их выбросил и забыл. А Сатана своих детей не забывает.
- Все дети уже перемешались, - ухмыльнулся я.
Мне было интересно, но пока, я ещё не принимал всерьёз.
- Нет, - сказала Танита. – Плоть можно перемешивать сколько угодно. Но, каждый рождённый ребёнок всегда либо от Бога, либо от Сатаны. По другому не бывает.
- Как их можно отличить? – спросил я.
- Их можно отличить уже при рождении, - сказала Танита. – И когда-то детей Сатаны уничтожали тысячами. Глиняные игрушки не понимают, что смерти нет. Но сейчас специалисты уже перевелись. Если человек пытается переделать этот мир, мир Сатаны, под себя, - то он от Бога. Такой всегда гадит, он воняет. А если человек старается приспособиться к этому миру, к своему наследству, - он от Сатаны. Он любит этот мир. Ему не надо ничего просить, этот мир и так принадлежит ему. Ему не надо платить, он живёт в доме своего отца. А пришелец от Бога платит, платит и платит. Но, ему никогда не будет хорошо здесь. Он может накопить богатства, всё пойдёт прахом. Ему никогда не будет хорошо здесь. Он сам – прах. Он всегда будет в тюрьме, потому что весь этот прекрасный мир для него – тюрьма. Он слепой, он красоты не видит. Он всегда будет голодным, сколько бы ни сожрал. Он всегда будет рабом и никакие деньги его от ошейника не избавят. Потому, что таким сделал его, его Бог, - из глины.
- А из чего Сатана сделал своих? – с любопытством спросил я.
- Самым естественным образом, из своей спермы и яйцеклетки Айло, - усмехнулась Танита. – Это его мир, он его сделал и ему не надо прибегать к фокусам, чтобы делать детей. Сатана, это мужчина, с хуем и с яйцами. Поэтому, он может творить. Он творец. А Бог импотентен, он напартачил с глиной и ушёл. И что-то давно его не было видно, а?
Танита расхохоталась.
- Можно подумать, мы часто видим Сатану, - заметил я.
- Ты можешь увидеть его, просто посмотрев в зеркало, - серьёзно сказала Танита. – У Сатаны столько лиц, сколько у него детей. А их легион. Ты один из них, можешь не сомневаться. Только ты весь вымазан глиной. Умойся, узнай себя, ты творец. Твори.
- Подожди, я хочу знать конкретно, есть такое существо, Сатана, или его нет? – спросил я.
- А что для тебя будет значить мой ответ? – резко сказала Танита. -Ты сам-то есть, или тебя нет? Когда ты валяешься пьяным и себя не помнишь, - ты где? Я могу сделать так, что тебя час не будет в этом мире, десять часов, сутки. А потом ты вернёшься и не будешь помнить этого разговора. Ты где был? Что есть, а чего нет, это очень тонкая вещь, как отражение в зеркале. Ты можешь взять в руку своё отражение в зеркале? Оно есть, и его нет одновременно. Так происходит с каждой вещью в этом мире, в мире Сатаны. Этот мир, - мир возможностей. Здесь есть свобода, здесь нет ограничений. Но, дурак не видит свободы, он сделан из глины, в которую ушли все его предки, пройдя по жизни без пользы и удовольствия. Он не может творить, он только гадит. А для сына Сатаны, весь мир – это глина. Твори. Хочешь, я помогу тебе? Я могу сделать так, что ты станешь женщиной на час, на десять часов, на всю жизнь. И это будет для тебя совершенно реально. Ты даже сможешь родить ребёнка. Хочешь?
- Нет!!! – Я не на шутку перепугался.
Танита расхохоталась.
-Кто такая Айло? – поспешно спросил я.
- Айло, это первая женщина, мать всех наследников этого мира, - сказала Танита. – Она настолько же реальна, насколько реальна твоя прабабушка, которая есть и которой нет одновременно. Не спрашивай меня, откуда она взялась. Откуда взялось всё? Ты знаешь это? И перестань доставать меня своими вопросами о реальности. Реальность, - это то, что ты способен взять. Вот тебе ответ, на всю сотню баксов, что ты принёс.