Честное слово… Давай попробуем?..
Димыч ждал во дворе… Утром, делая вид, что очень спешит, Чащин туманно объяснил, где работает, в глубине души надеясь, что он заблудится, не найдет, и тогда с легким сердцем можно будет ехать домой, а не на какое-то сборище; для верности даже сотовый телефон отключил. Но Димыч оказался там, где договорились. Нетерпеливо дернулся, увидев:
– Ну ты чего?! Начало через сорок минут. Давай быстрей! И мобила не отвечает… Лимит, что ли, кончился?
От его возбужденного голоса, вида Чащин физически ощутил, как тают, испаряются остатки сил.
– Я не поеду, ладно? Устал, как собака. Сегодня самый тяжелый день… аврал.
– Ни фига, потерпишь. – Димыч схватил за рукав, потащил к
“Новокузнецкой”. – Счас по пивку возьмем…
Мяли снежную кашицу на тротуаре, лавировали меж прохожими. Не отпуская Чащина, Димыч то и дело вырывался вперед – идти парой было неудобно, – и Чащин плелся за ним, как слепец за поводырем. И слушал:
– С ребятами познакомимся. Там вообще историческое событие – выборы лидера. Я – за Сергея. Я его книгу читал, статьи в интернете. Давно таких парней не было. Двадцать пять лет, а уже… Ты-то Сергея читал?
– Нет, не читал. – Чащину было все равно сейчас, что это за Сергей, что за книга.
– Зря. Я потом дам… Он модный, в правильном смысле. Молодежь читает. Вообще лидер молодежного протеста. По телевизору иногда выступает…
Остановились перед шеренгой ларьков у метро.
– Какое берем? – Димыч наконец отпустил рукав и полез за деньгами. -
“Старого мельника”?
– Я “Туборг” пью.
Коротко, но цепко Димыч пробежал взглядом по бутылкам за стеклом.
– Оно дорогое.
– Да я сам куплю. – Если уж терять вечер, с кем-то ненужным знакомиться, то лучше быть пьяноватым – легче…
Когда спускались по эскалатору, Димыч достал записную книжку.
– Так, нам сейчас до “Чеховской”. А там… улица Большая Дмитровка, дом тридцать два, и где-то на четвертом этаже… Знаешь, где это?
Чащин пожал плечами:
– Примерно… Недалеко.
– Ништяк. А то ведь опаздываем. Слушай, а у тебя как с пропиской?
– Покупаю на полгода.
– Почем?
– Полторы тысячи.
– Рублей? М-м, все равно нехило, – Димыч глотнул пива. – А мне можешь купить?
На станцию как раз с воем ворвался поезд, и Чащин сделал вид, что не расслышал.
Долго искали нужный дом. Даже слегка заблудились на узкой, тесной
Большой Дмитровке. Повсюду были какие-то стройки, реконструкции, ограждения. Многие здания опутаны пыльно-зелеными ремонтными сетями, номера отсутствовали. Тротуары забиты автомобилями, и откуда-то растекался, перекрывая уличный шум, мощный женский голос, поющий какую-то арию… Димыч чуть не плакал, то и дело взглядывая на часы.
– Как на свидание торопишься, – усмехнулся Чащин.
– Ты можешь понять? – сегодня самый важный день…
– Да уж.
– Где этот тридцать второй?! Блин, ты ведь здесь десять лет живешь…
– И что, я каждый дом должен знать? Сбавь скорость, я целый день на работе.
– Прям тетка с сумками – устала, целый день на работе… Во, гляди!
– Димыч с ухмылкой уставился куда-то вверх.
– Что опять?
На торце громадного темного здания светилась золотом надпись: “Совет
Федерации Федерального Собрания Российской Федерации”.
– Бред-то какой! – зло заликовал Димыч. – Люди, люди, обратите внимание – из шести слов три “федерации”! Х-ха! Вот одно это уже достойно того, чтоб давить этот маразм!.. Я такого еще не встречал…
– Ничего нового. Помнишь, как питерское метро называлось?
– Ну… Ну как – Ленинградский метрополитен…
– М-да, память у нас. – Чащин достал сигареты. – Везде было большими буквами: “Ленинградский ордена Ленина метрополитен имени Ленина”.
Похлеще этого.
– Вообще-то да… Но тот бред мы победили, теперь надо этот…
Т-та-ак. – Димыч бросился к очередному прохожему: – Простите, дом тридцать два не скажете?..
Не останавливаясь, прохожий что-то буркнул, пряча лицо в воротник пальто.
– Твою мать! Никогда подумать не мог, что в центре Москвы хуже, чем у нас в новой микражке. Хрен что найдешь…