Урядник прискакал с объявлением войны японской!
Распушился урядник!
- По какому, - кричит -- полному праву в небе пляску устроили ? Есть ли у вас на то начальственно разрешение?
Перевел дух да пуще заорал:
- Может, это вы военны секреты сверху высматриваете!
Ну, мы урядника ублаготворили досыта. Летного пива в его утробу ведро вылили.
Жаден был урядник до всякого угощенья, управшивать не надо, только подноси.
Урядника расперло, вызняло и невесть куда унесло.
Нам искать было не под нужду. Рады, что не стало.
МОБИЛИЗАЦИЯ
Было это в японску войну.
Мобилизацию у нас объявили. Парней всех наметили на войну гнать. Бабы заохали, девки пуще того. У каждой, почитай, девки свой парень есть. Уж како тако дерево, что птицы не садятся, кака така девка, что за ней парни не вьются?
Одначе девки вскорости охать перестали, с ухмылкой запохаживали. "Что,-- думаю,-- за втора така?"
А у каждой девки на рубахе, на юбке по подолу мужички понавышиваны. Старухи не раз унимали:
-- Ой, девоньки, бесперечь быть войне, естолько мужичков в сподольях вышито!
Девки по деревне пошли, подолами трясли, вышитых стрясли, а взаболыпны парни у подолов остались.
Вышиты робята выстроились как заправдашны рекруты.
Девки в котомки шапок наклали.
От начальства приказ был дан: запасны шапки брать, чтобы было чем японцев закидывать, ружей, мол, на всех яе хватит.
Начальники прискакали, загрохотали на всю деревню:
-- И так не так и эдак не так! Давайте лошадей, новобранцев в город везти!
Была у нас старушонка, по прозвищу Сухариха. Вот она всех новобранцев собрала, веревкой связала, на спину
закинула да в город двинулась. В вышитых -- сам по
нимашь тяжесть не сколь велика. Увидали начальники, что одна старушонка таку силу показала, думают: "А ежели весь народ свою силу покажет?"
Начальники скочили на коней и прочь от нас А мы тому и рады. Наутро за мной пришли. Моя-то баба не выторопилась вышивку сделать да заместо меня в солдатчину сдать. Явился, куда указано. Доктор спрашиват: -- Здоров?
-- Никак нет, болен! -- Чем болен?
Помалу ись не могу! Повели меня на кухню. Почали кормить. Съел два
ушата штей, два ушата каши, пять ковриг хлеба, вы
пил ушат квасу
Сыт? спрашивает дохтур. Никак нет, ваше дохтурово, только в еду вхожу
дозвольте сызнова начать. Что ты, кричит дохтур, лопнутие живота про
изойти могит! -- Не сумлевайтесь, говорю,-- лишь бы в брюхо по
пало, а там оно само знат, что куда направить. Начальство совет держало промеж себя и написало
постановление: "По неграмотности и невежеству родителей с детства
приучен много ись, и для армии будет обременителен" Отпустили меня. Пошел по городу брюхо протрясать. Иду мимо наряд
ного дома. Окошки полы стоят.
Вижу -- начальство пировать наладилось, рюмки нали ты, рюмками стукнулись и ко рту поднесли.
Я потянул в себя воздух -- все вино мне в рот. Начальство заоглядывалось.
"Ну,-- думаю,-- коли меня заприметят, то не ви дать мне своей бабы".
Чтобы от греха убраться, хотел почтой доставиться, да почта долго идет. Я на телеграфну проволоку скочил, телеграммой домой покатил. Оно скоро по телеграфу ехать, да на стаканчиках подбрасыват.весь зад отшиб. Мало время прошло, стретил меня-поп Сиволдай. --- Малина, да ты жив? А народ говорит, что живот свой положил за кашу! Я без ухмылки отвечаю: -- Выхолонул я, живу наново!
Вот и ладно, я тебя в город справлю, в солдаты сдам, скажу, чтобы тебе живот *гуже стягивали, ись будешь в меру.
-- Ну что ж, справь да за руку веревку привяжи, будто дезелтира приведешь, награду получишь.
Сиволдай привязал веревку к моей руке, другой конец к своей руке.
Я на лыжи стал, припустил ходу по дороге. Поп вприпрыжку, поп вскачь! Поп живуч, в городу отдышался.
По уговору сдал меня не как Малину, а как Виш ню,-- это за то, что я дозволил вскачь бежать, а не волоком тащил.
Отправили меня на Дальний Восток. Как ись охота придет, открою двери теплушки, понюхаю, где вареным-печеным пахнет. С той стороны воздух в себя потяну, из офицерских вагонов да из рестораций все съедобно ко мне летит. Мы с товарищами двери задвинем и едим. Приехали.
Пошел я по вагонам провианту искать. Какой вагон ни открою -- все иконки да душеполь
зительны книжки и заместо провианту, и заместо снаря дов боевых.
Почали бой. Японцы в нас снарядами да бонбами, снарядами да бонбами! А мы в них иконками, иконками!