Заночевать решили на берегу — не на пляже, а чуть поодаль от моря, предварительно искупавшись в нём. Саша, наплававшись вволю, с удовольствием растянулась на песке, любуясь заходящим солнцем, отражающимся в воде. Парни в это время уже разожгли костёр и обсуждали, кто первым дежурить будет: всё же мир малознакомый для всех троих, всех его опасностей даже Крис не знал. Потому, кстати, и просил её далеко не заплывать — мало ли какие чудища в глубине водятся? Но Саше и не надо было далеко, она вообще рада была тому, что может поплавать — нечасто ей в странствиях это удавалось. К тому же морская вода так удивительно на неё действовала, расслабляя и одновременно наполняя энергией всё тело.
Саша полежала ещё немного, но, едва солнце коснулось воды, поняла: оно уже не греет. Пришлось перебираться к костру, чтобы не замёрзнуть. Пока готовили ужин — стемнело окончательно, так что ели уже при свете звёзд. Ну и костра, само собой. Поев, Ксан бездумно смотрела на пламя, как вдруг почувствовала лёгкий тычок в плечо. Обернувшись, увидела, что Крис протягивает ей укулеле.
— Сыграешь, Александра? — Глаза парня в темноте казались цвета огня. Или это просто костёр в них отражается? — Я ещё не слышал твоего пения.
Саша взяла укулеле и задумалась. Что бы ей спеть такое для Странника? Хотелось что-то совершенно особенное, что-то, что понял бы только он… Или нет, что-то, что поняли бы все, но так, как надо — понял бы только он.
Задумчиво провела по струнам. Вот оно! Впервые Саша была не уверена — ведёт ли её дар, или это её собственный выбор песни. Прикрыв глаза, она сделала проигрыш и негромко запела:
Одинокая птица, ты летишь высоко
В антрацитовом небе безлунных ночей.
Повергая в смятение бродяг и собак
Красотой и размахом крылатых плечей.
У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда,
Тебя манит незримая миру звезда.
А в глазах у тебя неземная печаль.
Ты сильная птица, но мне тебя жаль.
Одинокая птица, ты летаешь высоко,
И лишь безумец был способен так влюбиться.
За тобою вслед подняться,
За тобою вслед подняться,
Чтобы вместе с тобой –
Разбиться, с тобою вместе.
Чёрный Ангел печали, давай отдохнём!
Посидим на ветвях, помолчим в тишине,
Что на небе такого, что стоит того –
Чтобы рухнуть на камни тебе или мне?
Одинокая птица, ты летаешь высоко,
И лишь безумец был способен так влюбиться.
За тобою вслед подняться,
За тобою вслед подняться,
Чтобы вместе с тобой –
Разбиться, с тобою вместе.
С тобою вместе, с тобою вместе…
("Одинокая птица" гр. Наутилус Помпилиус")
На последних аккордах Саша рискнула открыть глаза — и тут же встретилась с горящим медовым взглядом. Непонятно отчего смутившись, Саша перешла к своему обычному репертуару и спела ещё несколько песен, но только первая предназначалась лично Крису — и он это явно понял, если судить по взгляду. Посидев ещё немного у костра, ребята решили устраиваться на ночлег.
Странник вызвался дежурить первым, так что Саша и Ксанти быстро разложили постели и легли. Маг, правда, ворчал, что Крис выбрал себе самую лёгкую стражу: ведь в середине ночи вставать труднее — но тем не менее местами с парнем поменяться не предлагал.
— Ксанти, — строго, но тихо, сказала Саша, — да что с тобой такое? Ведёшь себя как неразумный подросток: огрызаешься, ворчишь, задираешься. В чём дело?
— Я и есть подросток! — Возразил на это маг.
— О чём я и говорила, — закатила глаза девушка, — так что с тобой не так?
Ксанти помолчал немного, посопел, но ответил:
— Кажется, я ревную.
— Че-го-о? — Уставилась на него Саша. — Ксанти… ты же мне как брат!
— Да знаю!.. И вообще, ты не так меня поняла, — маг нервным жестом разворошил свою шевелюру, — просто… Я так долго был один, и у меня никого нет из близких… А тут появилась ты, заботилась обо мне — я и правда поверил, что мы теперь семья. А они всё крутятся и крутятся возле тебя!
Последнее было сказано несколько импульсивно и невпопад, и Саша вопросительно приподняла бровь:
— Кто крутится?
— Эти! Эльфы, гномы, теперь вот странники всякие нарисовались…
Саша всё ещё непонимающе продолжала смотреть на паренька — и тот не выдержал:
— Да как ты не понимаешь! Я думал, ты теперь моя сестра и твоё внимание будет принадлежать мне! А ты им всем улыбаешься, общаешься с ними!.. А как же я?..
— Ох, Ксанти! — Покачала головой девушка и улыбнулась, придвигаясь к парнишке поближе и прижимая его к себе. — Дурная твоя башка! У меня ведь тоже никого, кроме тебя, нет. И то, что я дружу и общаюсь с другими — не означает, что я забыла про тебя. Они — мои друзья, а ты мне — названый младший братик. О тебе я особенно забочусь — не так, как об остальных. Потому мы и топаем по жаре в академию — потому как я хочу, чтобы мой братишка выучился и стал полноценным сильным магом, способным защитить себя и свою сестру. Ты чего удумал-то?
— Я эгоист, да? — Прошептал паренёк несчастным голосом, поднимая голову и вглядываясь в лицо Саши. — У тебя ведь могут быть друзья или даже жених — а я хочу, чтобы ты уделяла внимание только мне.
— Женихами пока обзаводиться не планирую, — со смешком покачала головой Ксан, — но когда-то и такое может случиться. Ты, главное, помни, что тебя я всё равно буду любить — несмотря на всех женихов, друзей и друзей женихов, мой бестолковый братец. У тебя ведь и у самого есть друзья в магической школе, не так ли? Я видела тебя в компании ребят. Может, и девушка есть, а?
Неожиданно Ксанти покраснел, а Ксан удивлённо рассмеялась.
— Та-а-ак, — протянула она, — выкладывай!
— Поздно уже, спать пора, — проворчал Ксанти, отворачиваясь и накрываясь с головой одеялом.
Саша, продолжая тихонько посмеиваться, тоже закуталась в одеяло. Но сон не шёл, и девушка ещё долго глядела на силуэт Странника на фоне костра. Парень сидел спиной к ней, и она не видела выражения его лица, но почему-то очень хотела увидеть. Понять, о чём он думает, рассеять тревоги, если они морщинками залегли у него на лбу… С этими смутными мыслями-желаниями Саша и уснула. И не видела, как, спустя некоторое время, черноволосый парень со странно горящими в темноте глазами, подошёл к ней и поправил сползавшее одеяло. Затем присел на корточки, протянул руку к её лицу и длинными пальцами отвёл прядку волос, прошептав:
— Мне ещё никогда так не признавались в любви…
А, заметив, что девушка шевельнулась, нехотя убрал руку:
— Спи, Александра, спи, мой горный сокол.