Дверь открылась и вошла Дора с мечом в зубах- ее черный мех был присыпан снегом. За ней следом вошли малыши в снежных шубках. Старик радостно вскочил и подбежал к ней.
— Ты посмотри какая умница! — он бережно взял меч в руки.
— Теперь потренируемся, Рома. Он ведь мне отцом подарен, не хотелось эту ниточку с прошлым терять.
Он бодро повернулся ко мне:
— Так может сейчас и потренируемся? Солнце еще не начало садиться, время есть. Чего откладывать?
А что? Сейчас я ему покажу всё, что умею. Пусть не думает, что мы, люди, лыком шиты. Умеем кое-чего.
Мы гурьбой вышли на улицу и началось моё публичное унижение.
Сафрон ловко уворачивался от моих выпадов, а я словил все его удары. Да что же такое? Соберись, Рома, соберись! И снова схлопотал. Ну ничего себе.
— А ты думал? Думал старик, так и поборешь меня?
— Вообще-то надеялся- и снова пропустил удар.
Я опустил меч и дышал, словно загнанная лошадь.
— Ну ты даёшь, Сафрон. Научишь?
— А чего не научить? Научу. Что вы такие хиленькие там?
— У нас вообще не пользуются этим оружием. У нас оружие посерьезнее.
— Совсем серьезное?
— Совсем. Ты мне лучше расскажи, кто такие Псы.
— Сафрон облокотился о свой меч и нахмурился.
— Когда семья наследника погибла, Глава впал в отчаяние. Дела забросил, оплакивая их смерть. Делами практически не занимался, скинув их на других. Вот тут то все и произошло. Возле него был один из пришлых, незаметный такой. В делах помогал, не прекословил, послушный, в общем, идеальный помощник. Но как он прыть — то свою показал! Сначала передавал все указания от Главы, а потом незаметно взял власть в свои руки. И даже мы не сразу поняли что произошло. Привыкли, что он указания раздаёт от его имени. Когда Глава в себя пришел и хотел вернуться в привычную жизнь, её уже не оказалось- этой привычной жизни. Тевар, так звали того парнишку, жестко взял власть в свои руки, устранив всех вокруг себя. По его указанию недовольных просто убивали, подавляя малейшее бунтарство. Верхушка власти просто уничтожалась. Истреблялись великие представители Родов. Верных им слуг тоже истребляли, заменив их своими. Я тебе говорил, что к нам много попадало, без чести и совести, которые с радостью примыкали к Тевару, поближе к кормушке, наслаждаясь властью. Наш мир рушился на наших же глазах. Так-то Роман.
— Не понял юмора. А как же печать Бога вашего? А Меч? Они оказались бесполезными перед захватчиками??? — я искренне недоумевал.
Сафрон вздохнул:
— В том-то и дело. Меч пропал вместе с наследником. А Печать? Тут тоже нюанс есть. Описание этой печати осталось в летописях.
— Не понял. Оно не передавалось от отца к сыну?
— Печать эта, как бы растворилась. На руке осталось только изображение. Она ведь сама выбирает наследника. Будет три сына, и не факт, что старший станет следующим главой. Поэтому обучение всегда проходили все дети Главы.
— А если одна девочка родится?
— И такое бывало. Тогда печать переходила сначала к её сыновьям, а потом к сыновьям ее сыновей.
— Несправедливо как- то. Что за дискриминация?
— Чего? А, так я же говорю, печать эта сама выбирает. И изображение возникает на руке у будущего наследника. Вот так вот.
— О чем это я? — он устало потер лоб.
Он выглядел уставшим, хоть и погонял меня основательно.
— Давай в дом зайдем. Там и продолжим разговор.
Старик кивнул и усталой походкой прошел в дом. Возле огня разговор продолжился.
— В общем, печать у главы совсем не исчезла. То есть часть силы осталась и способность открывать-закрывать эти самые дыры тоже осталась. Только очень мало. А отобрать печать невозможно, как Тевар не пытался. Убьёшь Главу- вообще останешься здесь навеки. Только это и спасло жизнь ему, но он стал заложником. И у Тевара, стать абсолютным хозяином нашего мира, никак не получается. И уговаривал, и грозился, и бесился- старик грустно улыбнулся.
— Против Бога не попрешь. И именно поэтому все желающие вернуться обратно в свои миры стекаются в столицу, такой шанс предоставляется один день в году. На большее силы у Печати нынешнего Главы нет. Так что, и тебе туда нужно, Роман. Вот лютень ослабится, и можно в путь двигаться. Если дойдешь, конечно.
Я вопросительно поднял брови. Что значит, если дойдешь?
— Гибнут в дороге- просто ответил старик — Ты же видишь, что творится. Или животные, или Псы прикончат. Так что, мало кто доходит. С каждым годом желающих вернуться домой приходят в столицу все меньше и меньше.
Весело, что еще сказать. Но я готов, не сидеть же сложа руки.
— Слышишь, Роман, а тени еще здесь? — осторожно спросил Сафрон.
Я, задумавшись, растерянно оглянулся.
— Да. Полно их тут набилось-я присмотрелся.
Они были маленькие и худенькие.
— Пора их покормить, иначе они с голодухи на нас набросятся. Пока что повода за разговорами мы им не давали, но рано или поздно. И начнется здесь массовое безобразие. А скажи мне, Сафрон. Почему вы все на русском разговариваете. Если это другой мир, то логичнее было бы, если бы вы разговаривали на своем языке.
Сафрон улыбнулся, а потом и рассмеялся, да так заразительно, что и я стал невольно улыбаться.
— Вообще- то мы разговариваем на ажарийском. Между прочим- ты тоже на нем разговариваешь- и смотрел на меня, посмеиваясь.
— Я? Да я кроме русского и не знаю других языков. С ума сошел? Я к другим языкам не способный. Мне это еще в школе учительница английского сказала.
Я возмущенно сложил руки на груди. Придумает тоже, на ажарийском.
Сафрон поднял руку, призывая меня успокоится.
— Представь, если все попадающие сюда, будут разговаривать на своем языке. Как бы мы все общались? Все решено за нас, кто сюда попадает, сразу говорит на ажарийском.
Не фига себе. Да быть такого не может. Как? Это я и думаю на ажарийском. А как же песни, которые я пою про себя? Тоже на ажарийском?
Дверь тихонько скрипнула и вошла пантера с тушей мертвого животного в зубах. Она бесшумно подошла ко мне и положила свою добычу возле моих ног и отошла.