Я повернул голову набок и обомлел. Животные лежали рядом со мной на спинах и смотрели на небо. Их лапы забавно торчали, подрагивая, что я не выдержал и громко рассмеялся.
Мамаша медленно встала, стыдливо отворачивая голову.
— Да ладно тебе, я никому не скажу, что ты у нас такая романтичная. Ты ведь девочка. А все девочки любят романтику- я обнял её за шею и глубоко вздохнул.
— Ну что? Двинулись домой?
И повернулся в сторону дома. И почувствовал на своих плечах тяжесть. Это волчица, как когда- то, положила на меня свои лапы. Повернула ко мне морду, лизнула и прижалась к моей щеке. У меня от нежности к ней, даже слезы навернулись. Помнит, как таскал её на своих плечах. И дает знать, что не забыла. Я сделал шаг вперед и мы медленно пошли. Щенки заглядывали на нас, забегая вперед.
— Слушай. Может, ты ленишься сама идти, а? Ты вообще-то тяжелая. Как я тебя таскал, а? Или это ты отъелась?
Она обиженно фыркнула
— Ни в коем случае. Я не сказал, что ты толстая. Ты очень красивая- посмеивался я.
— Но знаешь ли, у меня не хватит сил, дотащить эту красоту до дома. Не соизволит ли дама, пройтись на своих красивых лапах?
Дора коротко тявкнула и опустила лапы на землю.
Я облегченно выдохнул. Вроде и обижать её не хочется, но правда отъелась, дамочка.
Я распрямил плечи и… снова согнулся. Чего? На мне уже висел щенок, переступая задними лапами.
— Эй, эй. Не борзей. Это мамке вашей позволено. Это личное. И не обязательно повторять все за матерью. Давай, лапками шевели, деловой. Еще и тебя тащи. Мать. Прими меры! — я сжимал губы, стараясь не рассмеяться.
Ритке расскажу, ни за что не поверит!
Мать фыркнула и щенок опустил лапы и понуро поплелся, склонив голову к земле.
Я улыбался всю дорогу. Хорошая получилась прогулка. И почему- то я не заморачивался по поводу таморов. Интуиция может подсказала, что опасности нет?
* * *
Возле домика почувствовал запах гари и рванул дверь на себя. Сизый дымок поднимался от котла, заполняя собой маленькую комнату
— Сафрон! — выкрикнул я
— А- послышался его отрешенный голос.
— Ты совсем сдурел со своими досками? — я громко рявкнул на него.
— Черт с ним с ужином! Ты мог сгореть, таморы тебя подери! И сжечь наше единственное жилье.
Сафрон вскочил, потирая воспаленные глаза и растерянности оглянулся.
— Ох ты. Как это я, а? Заработался- развел он руками.
Я оставил дверь открытой настежь, схватил котелок и вывалил его горелое содержимое на улицу.
Я разозлился на старика, прямо жутко разозлился. А в таком состоянии я могу сгоряча что-нибудь такое ляпнуть, что может сильно обидеть его. Есть в нашей человеческой сущности такая особенность- задеть побольнее, обвинив его во всех смертных грехах. Ну, и если хорошенько подумать, я сейчас могу во первых обидеть старика, а во вторых, ажарийца, единственного, кто может ответить на все мои вопросы и подсказать, что делать дальше.
Я глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Молчание- золото!
Раздался скрип шагов.
— Ты не серчай, Рома. Я действительно что-то погрузился в чтение- его голос был тихим.
— Ты пойми, Сафрон. Я действительно за тебя волновался. Мне, чтобы выжить здесь и не сойти с ума, необходим собеседник. Разве здесь найдется такой ажариец, с таким же знанием и богатым опытом? Встреча с тобой подарок судьбы.
Сафрон даже плечи расправил.
— Кстати, я тут кое- что интересное прочитал. Давай зайдем в дом и я тебе покажу.
Я закатил глаза к небу, он опять за своё.
Сафрон устроился за столом, а я отчищал последствия несостоявшегося ужина.
Он всматривался в написанное, потирая лоб:
— У меня получилось-
— Два мира на помощь придут, сами того не зная. — И кровью трех- дальше я не ручаюсь за перевод, но вроде:
— То ли вернется, то ли повернётся на круги своя.
— Не понимаю я Рома. Два мира помогут и сами того не зная? Кровью трех… Как такое может быть, а?
Я пожал плечами.
— Понятия не имею, Сафрон. Ты умный, вот и думай. Кстати- я привстал, заглядывая на дощечки.
— Почему не все забрал? Остальные тебе не нужны?
— Что? — вскричал старик и я вздрогнул от неожиданности.
— Уф. Прекрати так кричать. Я говорю, что ты взял не все доски. Посмотри на полке, а то у меня руки заняты.
Сафрон вскочил, словно молодой пацан, перепрыгнул через меня и стал лихорадочно шарить на полке, дрожащими руками.
Не фига себе он скачет. Я невольно улыбнулся и покачал головой. Из-за досок каких-то.
Раздался вскрик. Блин, ну что опять? Если он так будет реагировать, то у него сердце прихватит.
— Откуда?
Я обернулся. Изумленный старик держал в руках небольшую миску и, не отрывая взгляда, смотрел на нее.