— Что это? — наконец старик узрел нашу поклажу. Нам что ли прешь? Ну и … — начал было читать мне мораль, но я резко оборвал его.
— Я должник его. Он мне жизнь спас!
Старик быстро сориентировался и продолжил:
— Понял! Так, а чего стоим? Живо домой!
Дома совместными усилиями избавили парня от мокрой одежды.
То ли он был таким худеньким, то ли сильно исхудал за это время, но ребра «торчали» сквозь белую кожу. Что же с ним случилось? И где его сестра?
Мы работали молча и слаженно. Животные сидели молча в сторонке, и только синхронно поворачивали головы, когда я выбегал на улицу за снегом с котелком в руках.
Для начала мы как смогли, стерли с него кровь и осмотрели. Вроде серьезных повреждений нет, за исключением множественных синяков и порезов, которые от тепла начали сочиться, превращая его тело в кровавый труп. Я как можно аккуратнее растирал его снегом, затем взял с полки шкатулку с мазью, и намазал раны парнишки.
Сафрон молча помогал и когда я в очередной раз вытер кровь с его лица, почему то нагнулся, осматривая руки. Он отошел, медленно провел по лицу ладонью, затем снова наклонился.
— Рома, это же… — на его лице показалась целая гамма чувств. От растерянности до радости.
— Род Целителей! — выдохнул он потрясенно.
Он замер на месте, крепко сжав свои ладони, уставившись в огонь.
— Сафрон, ты чего опять завис? Целители и целители. Мне то все равно. Ложись спать-утро вечера мудренее. Парень без сознания и придет ли в себя неизвестно. Все что смогли- сделали, дальше работа за организмом, ну и судьбой наверно.
— Ты не понимаешь, Рома. Уже два рода живые. Я был уверен, что все уничтожены, и записи в то же самое время появились.
Я кивал головой, а сам укладывался спать. Буду спать чутко, вдруг он в себя придет.
Ночью проснулся словно от чьего- то толчка в бок. Парень пришел в себя, но лежал, уставившись в одну точку. Затем его взгляд медленно прошёлся по комнате, не задерживаясь на мне.
Он начал медленно вставать, прикладывая остатки сил. Пошатываясь и держась за стену, встал. Временами парень закрывал глаза, пытаясь справиться с дурнотой и слабостью, собирая остатки сил.
Я вскочил и подбежал к нему, подхватывая подмышки.
— Куда собрался? Только в себя пришел и уже бежать. Садись давай- тихо приговаривал я, усаживая его.
Парень тяжело сел, схватившись за виски, и чуть слышно простонал.
Да уж, хреново тебе, парень, но задавать тебе сейчас вопросы было бы не по- человечески.
Он открыл глаза и посмотрел на меня. А меня бросило в дрожь от его взгляда. Он был равнодушный и какой-то безразличный. Как- будто внутри он умер, а на меня смотрела безэмоциональная оболочка. И еще что-то, то, чему я не мог найти названия. Мы сидели молча, играя в гляделки.
— Ты кто? — выдохнул он.
Не помнит, немного огорчился я. А что, собственного говоря, я ожидал? Шумную и радостную встречу со своим спасителем?
— Вы спасли меня- в ответ тишина.
— Ты с сестрой меня из реки вытащили.
Я встал и взял с полки шкатулку.
— Это дали, шкуру еще- я мотнул головой на кровать.
А оттуда на нас смотрели сонные глаза Сафрона. Он проснулся и слушал наш разговор.
Узнав свои вещи, парень медленно кивнул головой.
— Выжил- коротко констатировал он.
Но его глаза уставились в одну точку. И я понял, что в них-обреченность, неизбежность. Парень с усилием встал, опираясь на руки. Постоял, качаясь, и медленно двинул к двери, на ходу прихватывая свою мокрую шкуру, с которой еще капала вода.
— Сдурел? — тут уже Сафрон не выдержал и соскочил с кровати.
— Ромка тебя не для того из реки вынимал, чтоб ты, дурья башка, добровольно на погибель ушел. Оклемаешься чуток и иди себе, куда глаза глядят.
Парень помотал головой.
— Я должен идти. Может быть поздно.
— Так в себя приди, говорю. Ну куда ты в таком состоянии? От тебя и самого толку сейчас- чуть да маленько.
Парень перевел на меня взгляд.
— Сестра у Псов. Я должен идти. Может быть поздно. Время и так упущено.
У меня в голове всплывали картинки моего спасения
— И куда его теперь? У нас в запасе мало времени, только оторвались. Что делать будем? — тихий женский голос прерывался, когда меня рывками передвигали с места.
— Не бросать же теперь, погибнет- так же тихо ответил мужской голос.
— Чужак.
— Вижу.
— Бросим- пропадёт.
— Знаю.
— Огонь рискнём разводить?
— Придётся.
— Главное переживи Лютеня, а там, если небесам будет угодно, свидемся.