Сбоку шмыгнул Сафрон, утирая нос.
— Я обещаю тебе, что сделаю всё, что в моих силах- твердо пообещал я Миле.
— Это точно. Ромка если сказал, что сделает, значит сделает. Тебя вот вызволил сим-симом своим- сказал старик.
— Ага, и сим-сим будет, и трах-тибидох случиться. Главное с умом все сделать. Самый лучший бой-это тот …
— Который не начался- подхватили они втроем и заулыбались.
— Ну вот. А то водопад развели тут- я облегченно выдохнул.
— Значит, решаем проблемы по мере их поступления! А сейчас отдыхаем.
Мы расположились на земле, завернувшись в шкуры, словно бабочки в коконы, чтобы не замерзнуть. Животные были на улице и дадут знак, если появится опасность.
Я все никак не мог уснуть, размышляя. Вот скажите мне на милость, что это за Бог такой, который не может на помощь прийти своему народу, а? Разве сердце не дрогнуло от всех бесчинств, свершаемых здесь?
— Слушайте- не выдержал я.
— Даал этот ваш, почему не может вам помочь? Вас тут убивают, понимаешь, уничтожают, а он и в ус не дует?
— Неугомонный- завошкался Сафрон, поворачиваясь ко мне лицом.
— Думаю, что не слышит- сказал он, после некоторых раздумий.
— Вот те раз. Глухой он у вас?
Из-под шкуры вылез указательный палец и погрозил мне.
— Ты давай без оскорблений! Это ты глухой. Я тебе рассказывал, он сказал «Молитесь мне и будете услышаны». Храм разрушен, Рома, потому и не слышит он наши стоны.
— А восстановить?
— Пытались- подал голос Кир.
— Но Псы охраняют его не хуже самого Главы. Два раза ажарийцы пытались восстановить, но были уничтожены.
Тут уже я задумался. Без Божьей помощи нам никак нельзя.
— А где он находится?
— Возле столицы, ровно там, где Даал первый раз появился- раздался тихий девичий голос.
— Все равно никто не спит, давайте хоть поедим- развернулся из шкуры Сафрон.
— У меня сон не идет. Всколыхнулось ненависть внутри, ребята. Пока прятался и не знал как дела обстоят на самом деле, поспокойнее было. А сейчас… — он махнул рукой, поджав губы.
В общем, вышли в дорогу не отдохнувшие, каждый со своими мыслями. Под утро добрались до очередного селения и решили остановиться неподалеку.
Теперь отключились уже все, вместе с животными, шедшими с нами молчаливыми тенями.
Когда проснулись, Сафрон все крутился беспокойно на месте, пока не выдержал Кир.
— Что с тобой.
— Я тут думаю сходить в селение новости узнать, я свой все таки, так что беды не будет, а настроить народ на нужный лад просто необходимо. Как думаете?
— Дело хорошее, только одному идти не стоит- Кир посмотрел на меня.
— Лучше ты сам, Кир. У тебя же знак на руке, так что тебе больше веры будет, а не какому — то пришлому. От пришлых они уже настрадались.
Кир кивнул, но посмотрел на сестру.
— За нее не беспокойся, посидим здесь тихонько, никто и не услышит.
Внезапно неподалёку послышалась грызня. Мы насторожились, неужели придется бежать? Дора навострила уши, посмотрела на малышню, рыкнула, и они побежали разведать обстановку. Вернулись через некоторое время.
— Не понял, Дора. Все спокойно?
Она посмотрела на меня, медленно и спокойно легла на снег, повернулась на спину, сладко потянулась, вытянув свои здоровые лапы, явив нам своё пузо, выпустила когти, выставив их на обозрение, втянула их обратно, лениво перевернулась, сладко зевнула, сложила лапы и демонстративно положила на них голову, закрыв глаза.
Морда меховая, еще и издевается.
— Идите уже- я повернулся к ажарийцам, стоявшим с открытыми ртами.
И остались мы с Милой. Достали свой скудный паёк, оставшийся от Велидима, и приступили к поглощению.
— Эх, развести бы костерок, да бульона наваристого сварить, а еще лучше картошечки запечь в углях. Достаешь так ее палочкой из золы, выкатываешь, а потом берешь в руки, перекатываешь в ладошках, разламываешь, и дуешь, чтобы хоть кусочек горячего откусить. Рот весь черный, а на душе приятно.
— По своей еде тоскуешь?
— Да вроде неприхотливый я в еде, но иногда аж слюни текут, честное слово.
— Готовите тоже на костре?
— Нет. У меня дома стоит печь электрическая. Как объяснить? Вот ветер сильно дует, из него можно энергию забрать и преобразовать во что-то другое. У нас давно научились силы природы использовать. Поэтому свет передается по проводам, и я когда захожу домой, нажимаю только одну кнопку, и весь дом освещается. Вот и печь такая, одну кнопку нажимаю и она нагревается, берешь и варишь.
Я вздохнул:
— Знаешь, все здесь можно пережить, ко всему приспособиться. Меня не страшат жизнь на природе, я из города всегда на свежий воздух уезжал, там и отдыхал душой. Тоскую только по людям, что там остались. Девчонки мои, ставшие мне родными, не по крови, а по духу.
— Как это? — взгляд Милы стал заинтересованным
И я, погрузившись в воспоминания, рассказывал Миле о наших проделках.
Видимо, я так красочно описывал события, что Мила заливисто смеялась, утирая выступившие слезы. А я наблюдал за ней, как она с волнением прижимала ладошки к груди в особенно, по ее мнению, страшных моментов, а потом расслаблено опускала руки, когда рассказ снова переходил на смешные моменты.