* * *
— Хватит спа-а-ать. Я сказку видела, представляешь. Ой, мамочка, ты тоже тут? Тоже сказку смотрела, да? Хитренькая какая.
Я застонал, получив коленом в бок.
— Да что ты за егоза- простонал я.
— Мы может не успели и сами посмотреть, а ты уже нас разбудила.
— Ой, я об этом не подумала- смешно прикрыв рот ладошкой.
Я засмеялся.
— Вот иди и подумай. Заодно поспрашивай, кому что приснилось.
— Ага. Я сейчас.
— И не торопись. Подробненько пусть рассказывают- выкрикнул я девочке вдогонку.
Мила улыбалась, слушая нашу перепалку.
Я смотрел на Милу и улыбался.
— Что-то мне кажется, что не пройдет и пяти минут, а она умудриться всех опросить.
Мила кивнула головой.
— Она может. И знаешь…
— Ой, вы заняты, да? — неожиданно в комнату вбежал Сафрон.
И теперь смотрел на нас широко открытыми глазами, сложив руки на груди.
— Я тогда позже зайду- и выбежал.
Мы с Милой смотрели друг на друга широко открытыми глазами, пытаясь понять сказанное стариком.
— Это что сейчас было?
Девушка пожала плечами. Я не хотел разжимать объятий, но дальнейшие объятия поставят нас в неловкое положение.
— Давай вставать? А то сейчас сюда вся толпа по очереди заглянет.
Мила улыбнулась и кивнула.
— Да, раненых посмотреть нужно- и нахмурилась.
Не понял. Что-то определенно происходит, но я не совсем понимаю, что именно. Загляну- ка я сегодня туда.
Ближе к обеду раздались крики и я помчался. Толпа стояла возле зияющей ямы в полу.
— Смотрю, камни криво лежат, везде ровненько, а здесь криво. Дай думаю, достану и нормально положу, а тут вот чего- эмоционально махал руками ажариец.
Я заглянул туда, свесившись головой вниз. Похоже на склад. И спрыгнул туда.
Господи, что там только не было- разобранный мотоцикл, ржавый велосипед, кусок разбитого зеркала, здоровые железные болты, несколько потрескавшихся деревянных шкатулок, пуговицы, бусины, фаянсовая треснувшая раковина, кран для ванной с душем, куски ткани, старые фломастеры и цветные карандаши, ученические тетради с пожелтевшими страницами, грабли, книги, старое пианино… Пианино? Пипец! Вот кому в голову пришло сюда эту рухлядь притарабанить?
А я словно шальной, с улыбкой на губах, гладил такие знакомые вещи, словно за секунду перенесся домой. И внутри что-то сладко заныло.
Гитара с порванными струнами. Это что? Флейта вроде. И даже скрипка. Такое ощущение, что ограбили музыкальный магазин.
Ковёр- его я точно никому не отдам. Ручная мясорубка- без вариантов Варе, местные все равно не умеют ей пользоваться. Дисковый телефон….
Я метался между вещами, громко смеялся, держа в руках очередную знакомую вещицу.
Сапог кирзовый, лопата, штаны, плащ-палатка, солнцезащитные очки, массажёр какой-то, спиннинг, санки, канистра, ледянки, стеклянная трехлитровая банка, кусок рельсы…рельсы??? Капец!
— Эй, Рома, чего там?
— Э-э-э-эй-й-й-иии.
Видимо меня уже не раз звали и уже беспокоились.
Я вылез с блаженной улыбкой, а на меня смотрели десятки внимательных глаз.
— Всеволод, Толик, Варя, а ну-ка вниз. Сюрприз- и засмеялся, покачав головой.
День был потерян, так как все ходили смотреть на невидимые раньше вещи.
— А-а-а-а-а- первый заорал Всеволод.
Подозреваю, что нашел музыкальные инструменты, Варя вылезла оттуда с блаженной улыбкой, прижимая к груди мясорубку.
Я усмехнулся. Ну, раз сегодня объявлен всеобщий выходной, я решил заглянуть к Миле.
Ничего себе, я и не подозревал, что здесь столько народу. И что, все тяжелобольные? Возле Милы терлись ажарийцы, оказывая ей всяческое внимание.
Один, с перевязанной рукой, вообще ходил за ней по пятам.
Я издали наблюдал за девушкой, которая хмурилась и еле сдерживалась, чтобы не нахамить настойчивому ухажеру.
Ухажер осторожно взял Милу за руку и повернул к себе. Его глаза лихорадочно горели, когда он смотрел на неё, и было видно, что он уговаривает Милу. Та отрицательно покачала головой и наклонилась к следующему больному. Парень не отставал и говорил, говорил.
Во мне медленно поднимался гнев, который жег изнутри, и мне казалось, что я сейчас разорву этого ухажёра. Какого черта он трётся возле моей….?
И замер на месте. Моей? Мила мне действительно нравится, наверно хватит уже врать самому себе. Мне нравится по сантиметру завоёвывать её внимание, мне нравится прижимать ее к себе, нравится, как пахнут ее волосы. Она никогда не кокетничает, не хлопает глазами, пытаясь привлечь мужское внимание. Она… мне все нравится, вот только я никогда не думал о чем- то большем. Я не готов взять ответственность? Или…? Или я боюсь даже предложить ей это, потому что боюсь, что она даст мне от ворот поворот? А ведь она может согласиться из-за того, что я спас и ее и дочь, а что там дальше будет, мне даже представлять не хочется. Спать с кем-то из-за чувства долга? А ведь она сможет, будет терпеть и ложиться в постель. Ведь терпела столько времени, чтобы дочь спасти.