Глава 9
Фэллон
Мэрия была самым большим зданием на Городской площади, расположенным на противоположном конце входа за вышкой. Здание было похоже на миниатюрную версию Белого дома, с большими белыми колоннами, черными ставнями и изогнутой дверью сбоку от главного входа, которая открывалась в просторную комнату, где перед подиумом выстроились складные стулья.
Жители города входили один за другим, заполняя комнату знакомыми лицами, такими как Мина Мэй, доктор Морли, Агата Блэквелл и те, с кем я еще не знакома, видела только мимоходом.
Я села рядом с Джоном и Мандэй.
Джон сказал, что нужно прийти обязательно. Мы втроем сидели в конце ряда в центре комнаты. Болтовня эхом отражалась от низких потолков, и я повернулась на своем месте и заметила полых Язычников, стоящих у задней стены, крепко сцепив руки перед собой. Глаза Джулиана ни разу не дрогнули и оставались устремленными вперед, но вены на его руках вздулись, когда он напрягся под моим пристальным взглядом, как будто изо всех сил старался оставаться неподвижным и сосредоточенным.
Каждый раз, когда я закрывала глаза, сон возвращался ко мне. Призрак — Джулиан. Цвет черного льда и смородины— Джулиан. Предзнаменования смерти и деревья — Джулиан. Кровь и крылья с черными перьями, прилипшие к нашей коже в темном и зловещем лесу — Джулиан, Джулиан, Джулиан.
Это было настолько реально, насколько реально может быть во сне — или настолько реально, насколько может быть сон. И когда этот бред пришел мне в голову, все это каким-то образом обрело для меня смысл. Я все еще чувствовала его холодные кончики пальцев на своей шее, его дыхание на моих губах и ужасающий страх, который оторвал меня от него. Это было невозможно остановить, невозможно избавиться от воспоминаний. Джулиан жил там сейчас, в моем пагубном воображении, и он понятия не имел об этом. Что бы ни приходило мне в голову, это было только для меня.
Отчетливый хлопок! звук молотка по дереву заставил мою голову дернуться вперед. Перед трибуной стоял пожилой мужчина с каштановым париком, идеально зачесанным набок.
— Мы начинаем, — объявил он с ослепительной властностью. Болтовня перед ним сразу прекратилась.
— Эта встреча будет проведена мудро и с уважением. Я не допущу повторения событий прошлого месяца.
Джон наклонился губами к моему уху.
— Это Августин Прюитт, один из четырех членов Ордена, который управляет городом. Считай их надзором.
Кивнув, я не сводила глаз с мистера Прюитта, пока он продолжал говорить о предстоящих событиях, новостях в Воющей Лощине и последствиях шторма. В комнате раздавались стоны, охи и ахи, реагирующие на каждое его слово, независимо от того, соглашались люди или не соглашались. Мужчина стоял в непостижимой позе и был одет в свитер под темно-синим блейзером. Он был красивым с мудрыми морщинками в уголках рта и глаз.
Рядом с мистером Прюиттом стояла Агата Блэквелл, леди, которую я никогда раньше не видела, и мужчина с белой пластиковой мимой, черными бриллиантами над глазами и тонкими нарисованными усами над черными губами. Его вьющиеся светлые волосы падали на костлявые плечи, которые выглядывали из-под длинного черного плаща.
— Кто это? — прошептала я Джону, кивая на странное существо рядом с мистером Прюиттом.
— Это Кларенс Гуди. Он тоже в Ордене, вместе с Агатой Блэквелл и Виолой Кантини.
Разговор между горожанами перешел на более мелкие темы, и владелец бакалейной лавки Хобба выделился из толпы после того, как окликнул мистера Прюитта.
— Что ты собираешься делать с моей витриной? — сердито крикнул он, подняв кулак в воздух. — Это должно быть за счет города! Этот шторм ворвался в мое окно и замочил четверть моего инвентаря! Что ты собираешься с этим делать, Прюитт?
Плечи Джона рядом со мной затряслись, когда он тихо усмехнулся. — Гас Хобб — скряга. Всегда находит способ заставить город заплатить. Ну знаешь, поскольку рынок имеет важное значение.
Он снова усмехнулся, в то время как остальная часть города потеряла интерес к спору, закатывая глаза и оглядывая комнату друг на друга.
— Садись, Гас, — раздраженно протянул мистер Прюитт. — Нужно ли мне напоминать тебе, что ты отстаешь от городских взносов на две луны? Ты заплатишь за прошлые взносы и разбитое окно. Пока ты не отдашь долги, магазин будет закрыт. Грузовик, который прибудет на следующей неделе, будет установлен в восточном крыле. Город покроет расходы на питание, а полученные деньги вернутся в бюджет города. Мой лучший совет тебе, Гас, — наладить свой бизнес, иначе это соглашение станет постоянным.
Лицо Гаса стало красным, как спелое яблоко.
— Ты не можешь этого сделать!
Прюитт проигнорировал его.
— Все кто за, скажите «Да».
Весь город дружно сказал «Да» с улыбками и несколькими смешками.
— К следующим делам, — Прюитт двинулся дальше, и Гас, прихрамывая, вышел из мэрии, бормоча пустые угрозы вслед.
— Язычник был на побережье! — крикнула женщина у меня за спиной.
— Один из них всегда болтается вокруг скал ранним утром.
Джулиан. Я обернулась, чтобы посмотреть назад, и увидела, что соседка дедушки стояла, указывая пальцем на язычников, сидевших в задней части комнаты у стены. Ни один язычник не выказал ни малейшего волнения и не дрогнул в своем самообладании. Джулиан оставался в стороне.
Августин Прюитт отступил в сторону и позволил мистеру Гуди, высокому мужчине в нарисованной маске пантомимы, выступить.
— Который из них? — Спросил он тоном, похожим на бас-гитару.
— Я не знаю, который из них. Они все выглядят одинаково!
— Если ты не знаешь, кто из них, уверена ли ты, без тени сомнения, что это вообще был язычник? Это вполне мог быть сын Августина, Кейн, — мистер Прюитт сделал шаг вперед, и мистер Гуди поднял руку, — или Долорес Клейборн, или Джаспер Эбботт, или таинственный «Скорбящий Фредди».
Люди дружно рассмеялись, как будто имена, которые он перечислил, были нелепыми.
— Ирен, ты знаешь, что если ты не сможешь опознать нарушителя, я ничего не смогу сделать.
— Как я должна его опознать? — парировала женщина, Ирен.
— Норвежский Лес был на нашем побережье! В этом я уверена!
Толпа огляделась — затишье перед бурей. — Возможно, они пришли, чтобы заколдовать нашу землю в ист-сайде или забрать женщин из нашего ковена. Как та скандинавская ведьма Фрейя забрала нашего Тобиаса. НАШЕГО ВЕРХОВНОГО ЖРЕЦА! — процедила она сквозь стиснутые зубы, и толпа начала реагировать, кивать, соглашаться. Мой желудок сжался, мой взгляд метнулся в безумии. — Они приближаются! Они в отчаянии, и мы все должны волноваться! Они будут только брать, брать и брать, как голодные волки Каллы!
Женщина обвела комнату полными ярости глазами, предупреждая своих людей.
— Запомните мои слова, хаос разразится, порядок рухнет, и щит падет. Мы все будем обречены!
Женский голос разнесся по всей комнате и подогрел горожан. Больше половины зала подпитывали ее огонь, высказывая свои опасения и теории, как бензин и факелы. Остальные, кто был из Скандинавских лесов, сидели тихо и неподвижно, не обращая внимания на их насмешки и угрозы.
— Сядь, Ирен! — крикнул мистер Гуди, несколько раз ударив молотком по трибуне, когда в толпе поднялась суматоха.
— Порядок!
На этот раз он закричал, его светлые волосы рассыпались по плечам. Никто не слушал.
Половина комнаты стояла и указывала пальцами во все стороны, на полых Язычников, на людей в левой части комнаты. Но жители Скандинавских лесов оставались стойкими, на их лицах застыли пустые черты. Упоминание о моих матери и отце душило мой разум, я не могла думать, не могла сосредоточиться. Все, что я могла сделать, это оглядеться вокруг, увидев страх в глазах половины людей, пустоту в глазах остальных.
— Это был я!
Голос Джулиана прогремел в комнате, когда он сделал шаг вперед. В комнате воцарилась тишина, и люди удивленно опустили руки по бокам. Взгляды остальных язычников безмолвно устремились вперед, когда Джулиан сосредоточил свое внимание на Ирен.
— Будьте уверены, нам не нужны ваши женщины, — категорично сказал он, переводя взгляд на меня, а затем снова переводя его на Ирен.
— Мы остаемся верны себе. Что касается океана, он позвал меня, и я последовал.
— Ложь, ты чудовище, — выплюнула Ирен.
Кейн выскочил из передней части комнаты, одетый так, как будто он был на церковной службе, и повернулся лицом к толпе.
— Джулиан Блэквелл напал на Фэллон Морган, — добавил он. — И использовал свою теневую кровь против меня, когда я вмешался.
Комната наполнилась шепотом, и все взгляды обратились на меня. Жар их взглядов превратил мою ледяную кровь в лаву, мое сердце застучало в ушах. Я посмотрела на Джулиана, не понимая, в чем дело, и поза Джулиана осталась неизменной и собранной. Августин Пруитт, который, как я узнал, был отцом Кейна, подошел к мистеру Гуди, нахмурив брови.
— Это правда? — спросил он, переводя взгляд с Джулиана на меня.
— Я… я…
Мои слова затерялись в шуме шуток, когда все посмотрели в мою сторону.
— Говорите, что хотите, но обвинение в лучшем случае слабое, — усмехнулся Джулиан, наклонив голову, с ядом в голосе.
— Эта девушка — чужак, не так ли?
Кейн зарычал спереди, и Джулиан продолжил:
— Не говоря уже об абсурдности возжелать Морган. Как вы знаете, Норвежский Лес воплощает мораль, а я — монстр — имею определенный вкус. Эта девушка вряд ли стоит времени или внимания Норвежского Леса. И да, я виновен в рыцарстве. Не смог вынести, когда беспомощная девушка полетела на пол, так как эго Кейна слишком давит на него.
И нож, заточенный его словами, вскрыл меня в местах неизвестных, неосязаемых. Это была другая боль, чем все остальное. Почему это так больно?
Кейн поспешно шагнул вперед.
— Ты…
— Мистер Гуди, — перебил Джулиан, обрывая Кейна. — Нет необходимости поднимать панику из-за недоразумения. Давайте вернемся к более важным вопросам, таким как продовольственные пайки, которыми жителям придется наслаждаться на этой неделе, пока не прибудет грузовик.
— Я согласен, — заявил мистер Гуди, затем его молоток опустился на трибуну, тема была закрыта для обсуждения. Прюитт покачал головой, явно обеспокоенный тем, как было улажено это дело, но через несколько мгновений он расправил плечи и проглотил свои мысли обратно.
— Это заседание закрыто.
Люди стояли, недовольные результатами встречи, а я осталась сидеть, пока они толпились вокруг меня, направляясь к выходу. Во время этой встречи я узнала две вещи. Первое: я не могла находиться рядом с Джулианом после того сна, который мне приснился, момента, который мы разделили. На мой взгляд, он был уязвим для меня, но все еще оставался очень темной душой, которая управляла темным лесом и темными существами, которые населяли его. Но Джулиан, появившийся сегодня, был кем-то совершенно другим, отчужденным и непроницаемым.
Второе: я узнала, что папа был Верховным жрецом Священного Моря. Старшее поколение глубоко заботилось о нем, уважало его, когда-то давно смотрело на него снизу вверх. Время до того, как я пришла в этот мир. И моя мать… Что такого ужасного было в том, чтобы влюбиться в моего отца? Почему они ненавидели ее?
Папа редко говорил о моей матери. Он едва успевал бывать дома, чтобы даже поговорить со мной.
Папа был красивым мужчиной с сильным итальянским носом, блестящими черными волосами и ярко-голубыми глазами. Когда он был дома, то большую часть своих дней проводил в гараже, возясь с моделями самолетов. Почти ежедневно мы получали коробки, полные заказанных деталей для его любимого хобби. Мариетта и я обычно складывали коробки за дверью гаража, и месяцами они ждали его возвращения, как и я. Затем, после того как он возвращался, он исчезал еще дольше.
Как только он заканчивал их строить, он выводил меня в поле. Это было единственное время, которое мы проводили один на один, там, где высокая трава щекотала мои ноги. Ни деревьев, ни людей, только земля на многие мили и взгляд в чистое техасское небо. Вместе мы летели на самолете далеко после захода солнца. Он молчал, замкнутый. Он почти никогда не присутствовал, но в те времена, когда он летал, он был со мной — единственный раз, когда я видела в нем искру жизни. Все остальное время он был в ловушке далеких воспоминаний, его мысли всегда были где-то в другом месте. Место, где меня не существовало.
В редких случаях он приходил ночью в мою комнату, пахнущий опилками и моторным маслом, и садился рядом с моей кроватью. Это был единственный раз, когда он заговорил о Фрейе, моей матери. Его мозолистые пальцы нерешительно убрали мои белые пряди со лба, когда он плакал, извиняясь за свои страдания. Он сказал, что это его вина, что он не смог выбраться из этого. Что жизнь без нее это медленная и мучительная смерть, но он должен был продолжать, потому что дал обещание.
Мандэй развеяла мое оцепенение, когда сказала:
— Джон снял нас с крючка на день, но сказал, чтобы мы держали наши пейджеры при себе. Давай пройдемся по магазинам.
Я оглядела комнату. Джон уже ушел, Джулиан ушел, и комната была почти пуста, только несколько отставших сплетничали у дверей. — Фэллон, алло, — она щелкнула пальцем передо мной, и наши глаза встретились. — День борьбы с суевериями, помнишь? Это примерно через три недели, и если мы подождем еще немного, все будет распродано.
— Сначала мне нужно проверить Бенни, убедиться, что с ним все в порядке.
Я ненавидела оставлять его одного так же сильно, как дедушка ненавидел, когда я околачивалась поблизости, но если что-то случится, а меня не будет рядом, чтобы помочь, я не знала, смогу ли я простить себя. Ему было не очень хорошо во время шторма. Этим утром я отказалась позволить ему встать с постели и поставила кофе и газету у его кровати, прежде чем выйти из дома.
— Да, конечно, — кивнул Мандэй, — иди и проверь его, а потом встретимся у вышки через полчаса. Мы будем ждать тебя.
Было позднее утро, и дедушка наполовину заснул с законченным кроссвордом и пустой кофейной кружкой рядом с ним. Солнце стояло высоко в небе, освещая его морщинистое лицо. Я задернула шторы и повернулась, чтобы убрать со складного прикроватного столика.
— Просто оставь это, не шуми тут, — пробормотал он себе под нос.
— Ты голоден?
В холодильнике все еще остались остатки супа, который Мина принесла накануне после того, как шторм прошел, и распространился слух, что доктор Морли принимает на дом.
— Я могу разогреть эту похлебку.
Кончик карандаша, лежавшего на столике с подносом, сломался, и я опустила глаза на разложенную газету на мини-столике. Глубокими темными кругами календарь фаз Луны был обведен так сильно, что карандаш проткнул бумагу.
— Если бы я хотел похлебку, ты не думаешь, что я бы уже встал? — возразил он.
— Я не хочу эту чертову похлебку, Лунное дитя.
Я прикусила внутреннюю сторону щеки и убрала со стола, сунув газету под мышку и держа кофейную кружку в одной руке, сверток с использованной салфеткой в другой. Прежде чем я дошла до двери, я обернулась. — Ты знаешь, Бенни. Я не прошу многого. Я проделала весь этот путь сюда, более чем желая позаботиться о тебе, не задавая вопросов. Самое меньшее, что ты мог бы сделать, это относиться ко мне с уважением.
— Я не знаю, сколько раз я говорил тебе, я никогда не просил тебя приезжать. Никогда не хотел, чтобы ты приезжала сюда!
В его глазах вспыхнуло негодование, холодность.
Мое сердце заколотилось в груди, когда тысячи игл вонзились мне в глаза. Но я бы не стала плакать перед ним или усиливать его стресс. Вместо этого я закрыла дверь, прислонился к ней спиной и сдержала цунами внутри себя. Пустая кружка задрожала в моей руке, и я посмотрела вниз, заставляя свою руку успокоиться. Успокойся, успокойся, успокойся…
Всякий раз, когда у дедушки была возможность напомнить мне, что он не хотел, чтобы я была здесь, я должна была напоминать себе, что он был единственной семьей, которая у меня осталась, и то же самое для него. Несмотря на жестокую внешность, я знала, что он хотел, чтобы я была здесь. Почему он не мог признаться в этом?
Я поставила чашку в раковину и пошла складывать газету на подоконник вместе с остальными, когда мое внимание привлек круг вокруг определенной даты.
ДВА ПОЛНОЛУНИЯ В ОКТЯБРЕ МЕСЯЦЕ
НАЧИНАЯ С 1-Го.
Исходя из того, как прошел год, ожидайте, что этот октябрь будет наполнен магией, убийствами и безумием. Полнолуния могут проявлять доброту, проклинать или раскрывать истины, которые были похоронены.