Глава 45
Джулиан
Фэллон прижалась к моей руке, пока мы шли по коридору к ванной. Я планировал покинуть особняк двадцать минут назад, но появление Фэллон все испортило.
Бордовые и золотые старинные ковры устилали коридоры и заглушали наши шаги. Завсегдатаи вечеринок разбились на пары под горячими чарами Священного Моря, их стоны, шепот и хихиканье эхом разносились по коридору. Фэллон понятия не имела, во что она ввязалась. Она понятия не имела, что Августин Прюитт всегда использовал комнату, полную плотской страсти, чтобы пробудить своих предков для руководства в следующем году, чтобы использовать красоту и сохранить своих членов приятными — открытыми для предложений и покорными ему и его коварным предприятиям.
Прежде чем мы резко повернули направо, я случайно оглянулся, чтобы посмотреть, следят ли за нами или кто-нибудь заметил наш уход из главного зала. Мой взгляд поймал трех знакомых официантов, входящих в коридор из бара. Феникс, Бэк и Зефир. Стена поглотила мое поле зрения, когда мы скрылись за ней. Правое крыло было пусто. Нам нужно было действовать быстро.
Я схватил Фэллон за руку и побежал по пустынному коридору, запомнив планировку особняка. Джон вытащил чертежи из записей о собственности, и мы провели весь день, записывая их в мою память. Мои братья по-разному представляли себе, как пройдет сегодняшний вечер. Я предполагал, и это было справедливо, что они продолжат без меня, как только поймут, что меня нигде нет. Я уже должен был уйти из поместья.
Фэллон чуть не споткнулась о свое платье в пол и откинулась назад, чтобы подхватить его подол рукой. Я подавил свое волнение. Это была не ее вина. Возможно, у меня и был план, но она совсем не планировала этого. Она не должна была приходить, но я отказался оставить ее на растерзание и использование Священному Морю.
Когда мы дошли до конца коридора, я открыл дверь ванной и проскользнул мимо, прежде чем закрыть ее за нами, а затем запер. Фэллон прислонилась спиной к двери, пытаясь отдышаться, когда я подошел к скату для белья, доставая отвертку из кармана брюк. Я снял маску, которую украл у нанятого официанта, выбросил ее в мусорное ведро, все еще надевая ту, что была на мне заранее.
Один за другим я откручивал болты, позволяя им упасть на пол, когда давление затуманило мою кровь. Фэллон молчала позади меня. Я надеялся, что она не могла услышать громкий стук предательства, бьющийся в моей груди. Это никогда не было выбором, когда дело касалось ее, только один ответ. Она.
Я подумал и двинулся вперед с туннельным зрением.
Любовь можно понять, только взглянув на историю задом наперед. Но у меня больше не было желания понимать, почему, только то, что это было, и я никогда не отпускал это. Мысль о том, что монстр, который мог так страстно ненавидеть, мог так глубоко любить, потрясла само мое существование. Все, что я знал, я поставил под сомнение, и все, чем я был, я больше не был. Это была она, всегда. Каждый раз.
В книге Кантини и книге Дэнверс были ответы о том, как снять проклятие, и если я не смогу добраться до них раньше других язычников, они убьют ее, и как только она будет у них, я не смогу их остановить.
Стальная пластина ската свисала с последнего винта, и я отвел ее в сторону, махнув Фэллон поближе.
— Ты должна прыгнуть, — настаивал я. Ее тонкие пальцы сплелись перед ней. Ее взгляд метнулся от меня к темной дыре.
— Давай, Фэллон. Ты можешь это сделать.
Дверная ручка дернулась, и Фэллон вскочила со своего места и попятилась от двери.
— Фэллон, сейчас же!
Я шептал-кричал в панике, сопротивляясь желанию поднять ее и бросить туда самому. Бах! бах! бах! И ее глаза расширились вместе с моими.
— Залезай в дыру.
Мне хотелось выкрикнуть эти слова, но я смог говорить ровным шепотом.
Фэллон задрала платье и схватила меня за плечо, когда просунула одну ногу внутрь. Затем она остановилась и посмотрела на меня со страхом в глазах.
— Я прямо за тобой, — пообещал я, кивнув головой. Она кивнула, проползла оставшуюся часть пути, прежде чем скользнуть и исчезнуть в дыре. Еще несколько ударов в дверь, и моя голова повернулась от того места, где исчезла Фэллон, к дверной ручке. Пройдет совсем немного времени, прежде чем они найдут дорогу внутрь. Я сунул отвертку обратно в карман, пригнулся, просунул ногу в отверстие, затем повернулся, чтобы просунуть другую.
Затем я скатился.
Спуск был почти прямым падением в подвал, и в мгновение ока я упал в кучу грязного белья рядом с Фэллон. Ее молчание убивало меня, но я не мог думать об этом прямо сейчас. Не тогда, когда у нас заканчивалось время. Я выбрался из тележки с бельем, помог ей подняться на ноги и вернуться на твердую землю.
Здесь, внизу, стены были сделаны из камня и пропускали очень мало света. Температура упала по меньшей мере на десять градусов. Деревянные балки пересекали низкие потолки. Я посмотрел вниз направо, потом налево. Я ущипнул себя за висок указательным и большим пальцами. Меня развернуло кругом. Позади нас жужжала стиральная машина и сушилка промышленного размера, играя с моими нервами.
— В какую сторону? — спросила Фэллон, скрестив руки на груди и потирая ладонями предплечья, чтобы согреться. Ее белое платье и белые волосы были растрепаны, а в глазах был миллион вопросов, ни на один из которых я не мог ответить.
— Я думаю.
Я расхаживал, уперев руки в бока. Надо мной скат имел небольшой наклон. Я закрыл глаза и представил себе выцветшие архитектурные линии на чертежах.
— Сюда.
Подземные туннели в форме пентаграммы под Воющей Лощиной отгоняли злых духов и не давали заблудиться тем, кому здесь не место. Развернуться было легко, а мы еще даже не были внутри. У каждого ковена была своя подземная пещера, меньшая комната, доступная только с определенных точек входа. Единственный путь в покои Священного Моря лежал через особняк Прюиттов. Вход только один. Это был мой единственный шанс.
Фэллон легкой трусцой следовала в нескольких шагах позади, щелкая каблуками по кафелю и раздражая мои нервы.
— Как сильно ты любишь эти туфли? — спросил я ее, устремив свое внимание вперед. Фэллон выдохнула воздух через нос. Это было громко, затем щелканье прекратилось. Я обернулся, чтобы убедиться, что она все еще позади меня, и увидел, как она идет в своем красивом платье, держа каблуки в руках. Ее маска исчезла, и она выдавила фальшивую улыбку.
— Прости, но тебе не следовало идти на эту вечеринку.
Она молчала. С каждым шагом загорался мягкий огонек датчика движения, а затем исчезал позади нас. Тишина была такой густой, как будто наши головы были погружены в воду. Я не мог вынести давления предательства язычников, а также напряженности между нами. Это была моя вина, потому что я не мог оставить ее наверху. Это была ее вина, потому что ей не следовало выходить из дома. Почему я просто не сказал ей не выходить из дома?
Я оглянулся на нее еще раз.
х— Фэллон, ты можешь поговорить со мной.
— Я знаю, — сказала она мне. — Прямо сейчас я злюсь. Я не хочу говорить ничего обидного.
— Мне все равно, обидное или нет, я хочу знать, о чем ты думаешь.
Фэллон рассмеялась.
— Нет, ты не хочешь.
— Да, я хочу.
— Ты хочешь знать, о чем я думаю? — она вздохнула: — Правду?
И она не дала мне возможности заговорить, прежде чем продолжила:
— Ты убил гребаную Кэрри! — крикнула она мне в спину. Я оглянулся на нее, прищурился, и она понизила голос.
— Она хотела, чтобы я была здесь, и теперь я понятия не имею, почему. И в то же время я так рада, что ты наконец-то можешь увидеть то, что я всегда видела. Ты никогда не делал все это с теми людьми. Тебя всегда кто-то контролировал, но вместо того, чтобы позволить мне быть рядом с тобой — потому что, Джулиан, давай посмотрим правде в глаза, ты был в полном беспорядке — ты просто вытащил меня из леса и оттолкнул. С тех пор, как я попала сюда, никто не говорит мне ни хрена. Все такие загадочные. Ты все скрываешь от меня, и все же я здесь, иду за тобой, доверяю тебе, и меня бесит, как сильно я тебе доверяю. Как будто я какая-то слабая и глупая девчонка или что-то в этом роде. А ты такой невнятный, что-то типа: «Фэллон, у нас нет времени, я должен уйти. Фэллон, я не могу быть без тебя. Мы правы вместе. Фэллон, тебе нужно идти, это опасно. Фэллон, я не могу жить без тебя», — передразнила она.
Я улыбался, качая головой.
— Я не говорю так.
— Да, — засмеялась она, — именно так ты и говоришь.
— Я говорю как мудак.
Мы дошли до конца коридора. Фэллон осталась на несколько шагов позади, когда я положил ладони на камень, где должна была быть потайная дверь, и прижал ухо к холодной стене. Я закрыл глаза, прислушиваясь к пустоте.
— Вот и все. — прошептал я, расправляя плечи. Я закатал рукава на руках, встряхнул руками и вернул ладони к каменной стене. Зажмурив глаза, я прочистил мысли, чтобы вытащить вперед определенный элемент, который мне не приходилось использовать уже довольно давно.
Короткое заклинание сорвалось с моих губ. Мышцы на моих руках дрожали, сила передавалась откуда-то изнутри, устремляясь через мою кровь к кончикам пальцев. На краткий миг моя голова закружилась от прилива адреналина, укрепляя мое существо. Стена застонала, медленно отодвигаясь назад и влево. Я уронил голову на камень, внезапно почувствовав головокружение. Это было слишком давно. Разжечь огонь, вызвать бурю, отпереть засов, переместить воду — все это было легко, потому что у меня были язычники, которых я мог направлять в течение двадцати шести лет. Мне пришлось самостоятельно изучать элемент Земли.
Рука Фэллон легла мне на спину.
— Ты в порядке?
Я прижался лбом к камню, наклонив голову, чтобы заглянуть в ее безоблачные голубые глаза.
Что-то встряхнуло мое существо.
Ее глаза. В ее глазах всегда было что-то особенное.
— Да, — сказал я через выдох. — Мы почти на месте.
Я открыл потайную дверь до конца, и мы спустились по узкой лестнице вниз, пока официально не оказались в туннелях. Вокруг нас сгустилась тьма, и Фэллон схватила меня за руку, подошла ближе ко мне, пока я шел впереди по сырому холоду. — Откуда ты знаешь, куда идешь? — спросила она, и ее тихий голосок здесь, внизу, звучал гораздо громче.
— У меня очки ночного видения, — пошутил я, сжимая ее руку.
Фэллон шлепнул меня по руке.
— Нет, у тебя их нет.
Это прозвучало как вопрос.
— Нет, серьезно. Встроенные. Я могу видеть в темноте.
Она молчала, пока мы шли, ее грубая рука сжимала мое предплечье.
— Итак, каждый раз, когда мы… в темноте… ты…
— Вижу все, — подтвердил я, оглядываясь с усмешкой. Фэллон опустила голову, и я понял, что она покраснела. Я снова сжал ее руку и потянулся другой рукой за спину, чтобы прижать ее спину ближе к моей. Напряжение, которое я испытывал раньше, давно прошло, и теперь я не думал, что смог бы сделать это без нее. Это было почти так, как будто так и должно было быть, она и я против времени, города, всего, всех.
После короткой прогулки мы достигли барьера, и я замер.
— Что такое? — спросила Фэллон у меня за спиной.
— Эти ворота, они стальные, — я ощупал края, покачал головой, — их здесь не должно быть.
Не было никакого замка, который можно было бы открыть волшебным щелчком. Рукотворные, без естественного элемента Земли, который можно было бы убрать. Мне нужно было пламя Феникса, чтобы прожечь его. Это было совсем не то же самое, что разжечь огонь. Мне нужно было больше для этого. Я этого не ожидал. Я не смог бы сделать это без него.
В дальнем правом углу горел синий мигающий огонек. Рядом с ним — сканер карточек.
— Черт, — простонал я. Я не мог поджарить электрическую панель или уничтожить ее водой. Я не мог рисковать, чтобы сработала сигнализация. Все, что нам было нужно, — это снять две решетки, чтобы мы могли проскользнуть внутрь.
Запустив руку в волосы, я повернулся к Фэллон.
— Это будет звучать очень плохо, но мне нужно, чтобы вытащила из меня магию.
Ее глаза расширились в кромешной тьме.
— В смысле?
— Я серьезно. Мне нужно вытащить из себя чистую магию, чтобы пройти через что-то подобное самостоятельно. У меня нет Феникса, чтобы прожечь его, поэтому мне нужно удовольствие или боль, чтобы извлечь магию такого уровня.
— Мне любопытно. Что бы ты сделал, если бы меня здесь не было?
— Подрочил бы, — заявил я, и Фэллон улыбнулась, постучав пальцем по подбородку.
— Это смешно, когда прямо передо мной стоит моя девушка, которая, кстати, справилась бы с работой гораздо лучше и быстрее. Это серьезно, Фэллон. Серьезный вопрос жизни и смерти.
Она закатила глаза.
— О, хорошо. Если это вопрос жизни и смерти.
— Послушай, я бы никогда не использовал тебя так, как использовали меня, никого никогда не следует использовать так, как использовали меня, поэтому мне нужно, чтобы ты использовала меня. Так, как ты захочешь.
Хриплый вздох сорвался с ее губ. Она скрестила руки на груди. Затем отпустила их.
— Это большое давление.
— В этом мире нет буквально ничего, что ты могла бы сделать неправильно, я обещаю. Видишь, — я схватил свой возбужденный член, — Ты только стоишь там, а я уже возбужден. Ты просто должна… Приложить немного усилий. Легко.
Ее щеки вспыхнули вокруг недоверчивой улыбки.
— Приложить немного усилий?
— Я буду управлять.
Смех сорвался с ее губ.
— Хорошо, нет. Ты сейчас ставишь все в очень неловкое положение. А это платье моей матери. Я не собираюсь делать то, о чем ты думаешь, в платье моей матери.
Схватившись за затылок, я на мгновение посмотрел на нее. Я не мог поверить в то, о чем только что попросил ее. Приложить немного усилий? Я откинул голову назад.
— Черт, прости меня.
Я помассировал виски и прислонился спиной к стене.
— Ты права. Я даже не знаю, о чем я думал.
Я был в отчаянии, но мне нужно было пройти через эти врата. Мне нужно было добраться до этих книг.
Я откинул голову к стене, глядя на нее, пока она оглядывалась в темноте в поисках чего-нибудь, на чем мог бы остановиться ее взгляд.
— Если бы ты только понимала, на что я готов ради тебя пойти, Фэллон, — сказал я ей, наблюдая за ней с расстояния всего в несколько футов. Голова Фэллон повернулась на звук моего голоса, и она смотрела прямо мне в глаза. Я почти задался вопросом, может ли она тоже видеть меня в темноте.
Она молчала, и мне захотелось протянуть руку и прикоснуться к ней. А потом мой рот начал двигаться. Я не мог остановить это.
— Это происходило медленно, а потом внезапно для меня, ты знаешь, — выпалил я, прислонившись спиной к каменной стене туннеля. — То, что я чувствую к тебе, глубоко укоренилось — неслыханно глубокое, синее чувство. Такое синее, что кажется черным. Как океан под океаном на вершине другого океана. Где ты не знаешь, какой путь — вверх или вниз. Ни отмелей, ни дна. Вот насколько глубоко, и это иногда пугает меня. Но тогда ты тоже там, и мы плывем вместе в этом глубоком месте. И там спокойно… тихо.
Я потерял себя в ее глазах и не осознавал, что остальная часть меня была парализована. Я прочистил горло.
— Это странно, когда мы вместе. Что-то вроде приятной боли.
Фэллон прошептала:
— Разве не в этом наш смысл?
Медленная улыбка изогнула ее губы, и она прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать ее.
— Джулиан, если ты продолжаешь думать, что кто-то другой должен спровоцировать тебя, чтобы вытащить что-то, ты никогда не сможешь ничего сделать сам.
Я открыл рот, затем закрыл его, когда она продолжила:
— Как тебе может понадобиться кто-то еще, чтобы открыть то, что уже внутри тебя? В этом нет никакого смысла.
— Я не знаю другого способа, — признался я. — Так было всегда.
— Я называю это чушью собачьей.
Моя бровь взлетела в воздух.
— Чушь собачья?
— Да, я видела, на что ты способен, и все же ты позволяешь всем контролировать тебя, — она наклонилась вперед, хлопнула ладонями и сказала:
— Хватит. Позволять. Им. Контролировать. Себя.
Я ухмыльнулся.
— Ты только что описала меня одним слогом?
Дверь со скрипом закрылась, и мы оба повернули головы на звук. Они были здесь. У нас было мало времени.
— Джулиан, — прошептала она, найдя мою руку в темноте. — Это уже внутри тебя. Это ты. Ты был единственным, кто смог вытащить себя оттуда. Ты каждый раз сражался с тьмой. Ты сам попал сюда. Ты карабкался и царапался, и ты намного сильнее, чем считаешь. Тебе никто не нужен. Это всегда был ты. Только ты. Ты можешь это сделать.
Я? Я думал обо всех ее словах. Я.
Я кивнул. Я оттолкнулся от стены. Я сделал глубокий вдох. Я обхватил обеими руками стальные прутья. Я почувствовал Фэллон рядом со мной. Я услышал шаги вдалеке. Оба наших сердцебиения пульсировали у меня в ушах. Слова Фэллон эхом отдавались в моей голове. И что-то было не так.
Тогда это имело смысл.
Это был не я.
Она ошибалась. Не я был тем, кто вытащил меня, это была она. Я боролся с тьмой только из-за нее. Она привела меня сюда. Она карабкалась и прокладывала себе путь внутри меня, делая меня сильнее, чем я когда-либо думал поверить. Мне действительно был нужен кто-то. Я нуждался в ней. Это всегда была она. Только она.
Мы могли бы это сделать. Вместе.
Я схватил ее за руку и притянул к себе, зажав ее между своих рук. Ее туфли упали на землю, я накрыл ее пальцы своими, и мы вместе ухватились за решетку.
Шаги приближались, и я крепко зажмурился. Внезапная боль от осознания того, что я могу потерять ее, пронзила мою кровь — агония, похожая на бушующий прилив, разбивающийся о мои кости. Мои кулаки сжались вокруг ее рук, и я сгорбился, прижимаясь к ее спине, моя голова рядом с ее головой, тренируя свои мысли на двух ударах сердца, которые становились одним.
Один сильный удар.
Каждый удар вибрировал в моем сердце и проходил через меня, как электрический ток. А потом нас окружил серебристый свет. Все происходило как в замедленной съемке. Так медленно, что время остановилось. Сердцебиение было тяжелым, твердым, протяжным, как басы. Пузырь вокруг нас запер нас в этом остановившемся времени.
Сработала сила, и нас швырнуло вперед, на другую сторону.
Я опрокинул Фэллон на землю. Мне потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями. Я с ворчанием скатился с нее на спину. Мою ногу сотряс электрический спазм. Мои мысли были повсюду, и паника сжалась вокруг меня в тугой кулак. Фэллон.
Я вскочил на ноги и откинул прядь белых волос с ее лица.
— Фэллон, эй. Ты в порядке?
Я склонил голову набок, пытаясь собрать воедино то, что только что произошло. Стальные ворота были все еще целы, и мы были по другую сторону. Мы прошли сквозь стальные прутья. В этом не было никакого смысла.
— Фэллон?!
Она хватала ртом воздух, высвободила руки из-под себя и, моргнув, открыла глаза. Я помог ей подняться на ноги.
— Ты в порядке?
— Что случилось?
Я рассмеялся, все еще поражённый. Мы прошли сквозь стальные прутья.
— Я понятия не имею, но у нас нет времени выяснять это. Мы должны двигаться.
Я подхватил ее на руки, зная, что она не сможет бежать в платье, и пробежал остаток пути до комнаты Священного Моря.
На арочной деревянной двери был выгравирован кельтский символ троицы — три соединенных листа. Я осмотрел резьбу после того, как поставил ее на землю, открыл дверь. Мы проскользнули в маленькую комнату.
Справа от меня целая стена была сделана из стекла, по другую сторону стекла — запретные подземные источники.
— Что это за место? — прошептала Фэллон, проводя кончиками пальцев по стеклянной стене. Мерцающий голубой оттенок воды освещал ее бледные черты.
— Покои Священного Моря, — мне пришлось отвести от нее взгляд, осматривая комнату в поисках книг, — Есть старая легенда о цвете подземных источников. Запретная Девушка из Пещер, — начал я говорить, подходя к книжной полке.
— Запретная Девушка была женой для одного, любовницей для другого. Она использовала эти туннели, чтобы пробираться туда и обратно, чтобы повидаться со своим возлюбленным, который был врагом ее отца. История гласит, что она планировала сбежать с ним. Но когда ее отец узнал правду о ее неверности, он спрятал ее где-то в этих пещерах, стыдясь ее предательства. Некоторые говорят, что ее отец даже утопил ее в этих водах. Ее дух бродит по туннелям и источникам, по сей день ожидая, когда ее возлюбленный спасет ее. С тех пор эти воды были такого цвета. Некоторые говорят, что, когда ее возлюбленный вернется в туннели, чтобы спасти ее дух, ее перевоплощенная душа снова станет полной, и вода станет чистой.
— Это… действительно грустно. Как ее звали?
Я пожал плечами, на ощупь пробираясь к задней части книжной полки.
— В книгах никогда не упоминалось ее имя. Ее просто называли Запретной Девушкой. Об этом городе ходит много легенд. Некоторые из них правдивы, некоторые, я верю, держат нас в узде. Для ведьм, — мои пальцы нащупали трещину в стене, — невозможность перевоплотиться всей душой — это наш ад.
Мои парадные туфли скользили по скользкой и твердой земле, пока я искал опору, толкая книжную полку вдоль стены. Деревянный книжный шкаф заскрипел и застонал, медленно отодвигаясь в сторону. Фэллон подошла ко мне сзади.
— Я думаю, это то, что нужно.
Я снял со стены камни и передал их Фэллон. В кармане на стене лежали три недостающие книги. Я перевёл дыхание, чувствуя, как напряженные эмоции спиралью поднимаются по моей груди.
— Я не могу в это поверить.
Одну за другой я схватил книги и сложил их в охапку.
Книга Кантини. Книга Дэнверс. Книга Блэквелл.
«Каждый язычник до тебя пытался, и каждый язычник потерпел неудачу», — прозвучали слова Гуди.
Я с улыбкой прислонился спиной к стене и облегченно вздохнул.
Я встретился взглядом с Фэллон.
— Давай выбираться отсюда.