— Когда? — спросил Ленин.
— Сегодня вечером… — прошептал Дзержинский.
— Я приеду…
Они расстались и пошли в разные стороны.
Тени старого Кремля смотрели полными отчаяния и немого страха глазами.
Поднялся морозный ветер.
Призраки развеялись, будто туман над болотами.
Появились другие призраки. Бледные, окровавленные, замученные тени людей, погибших на протяжении столетий в подземельях кремлевских палачей.
Они искривляли страшные лица, поднимали длинные руки к низко висящим, полным снега тучам, беззвучно смеялись, радовались бешеной радостью, ругались проклятиями и со стоном вздыхали:
— Месть за нас! Месть за нас!..
Эти стонущие тени становились в угрюмые хороводы. Они выли и плясали в клубах метели, поднимались все выше, играли с шелестящим на ветру красным полотнищем, протяжно смеялись и исчезали в завихрениях и снежных столбах усиливающейся пурги.
Ветер завывал и бросал сухим, морозным снегом в темные окна растянувшихся вдоль Большой Лубянки домов. На пустой улице нельзя было встретить ни одного прохожего, хотя стрелка на башенных часах приближалась к одиннадцати. Одинокий человек в выцветшем пальто, подняв высокий каракулевый воротник, вынырнул из-за угла пересекающей улицы. Он шел, глядя на искрящиеся под ногами снежные сугробы, вздымавшиеся и кружащие в вихре.
Из арки дома с разбитыми окнами и выщербленной пулями штукатуркой выскочили трое солдат и, окружив прохожего, грозно спросили:
— Куда идешь? Покажи документы!
Застигнутый прохожий поднял глаза, а солдаты окаменели, выпрямляясь и шепча:
— Товарищ Владимир Ильич Ленин!
Он доброжелательно улыбнулся и спросил:
— Покажите мне, где здесь здание «чека»!
— Вы стоите перед ним, товарищ, — ответил солдат перепуганным голосом.
Ленин окинул внимательным взглядом огромное здание с большими, до половины забитыми досками, темными слепыми окнами.
— Что за дьявол?! — проворчал он недовольным голосом. — Все спят там, что ли?..
Как будто отвечая ему, откуда-то из недр здания вырвался пыхтящий рокот автомобильного мотора. Со звуками машины соседствовали еще какие-то звуки. Потом все замолкло. Наступила глухая, беспокойная тишина.
— Что это было? — спросил Ленин, глядя на солдат. — «Чека» расстрелял приговоренных… — прошептал офицер. — На это время всегда заводят грузовик, чтобы заглушить пулеметные выстрелы, крики и стоны расстреливаемых…
Ничего больше не говоря, Ленин направился к воротам дома и позвонил.
Через секунду хриплый голос спросил:
— Кого это черти несут в такое время! Отойди от ворот, а то выстрелю…
— Председатель Совета народных комиссаров к товарищу Дзержинскому, — ответил Ленин.
Он услышал топот ног убегающего постового и пронзительный свист.
Прошло несколько минут, пока открылась калитка. Какой-то маленький, коренастый человек с испещренным оспой лицом осторожно, подозрительно выглянул и молча впустил Ленина.
Закрыв калитку, человек шел за ним и ворчал:
— Мы должны быть бдительными… К нам уже несколько раз приходили вооруженные люди, чтобы убить товарищей Дзержинского и Петерса… Поляки и латыши злятся на них… Они уже не вышли отсюда, но есть другие, присягнувшие отомстить. Вчера в университетском саду нашли товарища Багиса, повешенного неизвестными злодеями…
Ворча, он провел Ленина через двор.
В желтом свете керосиновых фонарей, слабо освещавших двор, возвышалась высокая, сплошная, потрескавшаяся и выщербленная стена, исчезавшая вверху во мгле метели. На остальной штукатурке виднелись кровавые подтеки и сосульки. Под стеной лежали неподвижные обнаженные тела, скорчившиеся, свернувшиеся, как куча тряпок. Над ними поднималось небольшое облачко пара. Рядом стоял большой, окрашенный черной краской грузовик.
Ленин остановился и обернулся на крадущегося сзади человека.
Ключник понял немой вопрос раскосых глаз и снова начал ворчать:
— Массовая продукция… иначе нельзя!
Ленин кивнул головой в сторону обнаженных трупов и спросил:
— Как вы поступите… с этим?
— Частично вывезем за город, где завтрашние смертники приготовят могилы для них и для себя. А часть заберут в больницы, чтобы врачи учились на них. Один ученый профессор часто сюда приходит и рассказывает, что наступили хорошие времена для науки, потому что трупов сколько захочешь! Никогда не знаешь, кому и чем угодишь!
Он рассмеялся писклявым голосом, заслонив широкой ладонью рот.
Они шли по лестнице на третий этаж. Везде были расставлены солдатские посты. Издалека доносились крики, стоны, плач; раздавались глухие звуки выстрелов.
Ленин шел выпрямившись, тяжело дыша; он чувствовал как его охватывает дрожь.
Они вошли в огромную приемную с уходящим вглубь здания коридором, в котором возле каждых дверей прохаживались китайские солдаты.
— Я доложу товарищу председателю «чека»… — сказал сидящий за письменным столом худой блондин с уставшими, покрасневшими глазами.
Когда он ушел, Ленин изо всех сил подавил охватывающее его волнение. Здесь было тихо. Только время от времени раздавались хриплые голоса китайцев и раздражительные, нетерпеливые звонки.
Чиновник долго не возвращался. Стоящие у дверей солдаты смотрели на незнакомого им человека загадочно и с пренебрежением. Они знали, что приходящие сюда по разным делам люди редко покидали здание. Они видели их входящими в приемную и почти никогда — выходящими.
На пытки можно было прийти этим путем, для пытаемых же — существовали другие выходы.
Ленин подумал:
— Мы создали государство в государстве. «Чека» может стать сильнее Совета народных комиссаров…