Замес не кинул. Через полчаса вывернул на аллею из ближайшего проулка и подобрался к нам — обстоятельно оседлавшим телегу. Еще на подходе раздвинул гематомную лыбу:
— Поди думали, не вернусь?
— Я и сейчас не уверен, — порадовал, изучая улицу. Ровное полотно без намеков на смерть и непотребство. Сухое и ржавое ничто.
— Командир. — Замес подтянулся и накинул немного серьезности. — Походил, посмотрел, перетер с нужными людьми. Все ровно, мутные ушли вглубь Базара.
— А как местные смотрят на то, что бегаешь туда-сюда? — соскочил на тротуар и немного повертелся, разгоняя подвижность.
— Так я сказал за команду. И Шпрота подтвердила, а она в авторитете. — Замес откровенно радовался удачной миссии. Помог группе, и в его мир пришел позитив. Я не против, а если за позитивом последует калибр 7.62 тоже приму. Но вроде обстановка в лагере столь же размеренна.
По старой привычке крутанул пальцем над головой — сворачиваемся и уходим. Крыса задрала голову, а Шест незамысловато озвучил:
— Че там?
Секунду думал. Я привыкаю к группе, что не есть плохо. Не кидаюсь, храню молчание. Пора приучать бойцов к приятному, выдохнуть, хмыкнуть и начать…
— Морды опустили. Вперед. — И зашагал первым. Попробуем Артель на зубок — что, с кем и за сколько.
На наше прибытие отреагировали скромно. Оглянулись, не прерывая дел, чуть замедлили шаг, кантуя бытовуху, у вагончиков на ящиках встрепенулся десяток парней — мол отметили и знаем. Дорогу заступил крепкий мужик за пятьдесят в поношенной форме ЧОП и пыльной куртке. Оружие не лапал, в позе легкое напряжение хозяина перед незапланированными гостями, которые хрен знает — то ли с подарками, то ли с пачкой говнеца.
— Поздорову, — кивнул старшой первым. — Про вас, значится, Замес толковал…
На взаимные оценки позволил выделить пару минут. Угрозы не чувствовалось, но на чуйке понимал — стрельба и махание предметами могут начаться на раз. Так что мы ровные, зубастые и пока дружелюбные… Аналогичные мысли посетили мужика, и он представился:
— Тесей. У Артели главных нет, но ко мне прислушиваются… Давно осел тут на ширме, встречаю, провожаю…
— Джимми, — протянул руку.
— Бля, парень у тебя глаза… не к ночи, сечешь?
— Тесей, все ровно, — приобщился Замес, выдвигаясь вперед. — Сказал же.
— За Шпроту спасибо, отлежится девка и на тропу — неожиданно буркнул мужчина и ощутимо выдохнул. — Телегу давайте в тот закуток. А мы пообщаемся. — Он вопросительно посмотрел. Я согласно кивнул. Люблю диалоги.
Пока двигались к теплушке, облагороженной легким постапокалиптическим декором, присмотрелся к подчищенной улице, вдоль которой натыканы самопальные строения. Задним фоном служили утрамбованные кучи мусора, оставляя небольшие тропки, что вели в переплетение развалин. А на переднем плане показная свобода и открытость. Фортификации не минимуме — обломки кирпичей, фанера, дряхлые палеты. Неказистый образ лагеря без претензий на блокпост. Действительно, скорее перевалочный пункт, сквозь который в урочище утекает мясо. Но здесь живут и живут обстоятельно. Пахнет грязью, потом и немного съестным…
Стоянка мне понравилась — в противовес крупным лагерям, набитым дерьмом, на которые нам везло. В сравнение отмечу еще поселение Муты на Эстакаде, не вызвавшее стойкое желание спалить все нахрен… Что сказать, зоны познаются нелегко. Хотя первая обжитая ширма — неплохая веха.
Повертел головой, убедившись, что туземцы не рвут дистанцию — сидят и бродят ровно, там, где застали. Тесей неторопливо присел за синий пластиковый столик близ вагончика и щедро ткнул рукой напротив. Барские оттенки… Вот только на чем держатся? Напахнуло дымком и терпкой пряностью. Легкие сигналы адхар фонили со стороны сараев, знать у туземцев есть, что приберечь из «бижутерии». Из оружия зафиксировал сталь, да арбалеты, на задворках мелькнула пара луков … Лучшее доказательство отсутствия в округе агрессивных группировок. Сраный курорт для малой общности — собрались и держат ширму.
— Че башкой-то вертишь, бродяга? — с ехидцей спросил Тесей.
— Бродягой пришел, бродягой уйду, — ответил ровно и остановил взгляд на мужчине. Погонял мыслишку, что задерживаться смысл нет. Пустая трата времени.
— Конечно, — кивнул мужчина и покосился на автомат. — Конечно. Сам такой хотел, не потянул… Семь аэро, сечешь? Проше ногу отдать, ха… или жопу подставить. Ты не подумай, я не из таких…
— Кто предлагал? — насторожился. Ведь уже знаю…
— Торговцы. Когда еще ходил под церковниками. Сюда барыги не лезут, мелко для них, а там редко, да появлялись.
— Времена смутные, лихорадит зону, — Я погладил цевье. — Решили вот сменить обстановку, пощупать Базар за мягкое да откровенное.
— Удачи, че… Таких щупальщиков мотается, устал считать. — Мужик откровенно ласкал автомат глазенками. Подошла невзрачная женщина, принесла и бухнула посреди стола котелок с чаем. Сизый завиток пара пах недурственно. Выждал, пока Тесей накапает себе и отопьет. Следом и сам приобщился. — Люблю покрепче, — последовало за всасывающим звуком. — А сахара нет… Сахар тоже люблю.
Показной треп в ожидании вопросов и предложений. Тесей опытен и осторожен, вижу по морде бесхитростной и плоской. Но мне насрать… я честный пилигрим без амбиций.
— Телега хороша, — перевел тему мужик. — Смотрю, в пути изрядно прибарахлились?
Я осторожно отставил чашку, из которой едва лизнул, чуть наклонился вперед и спросил:
— Хочешь такую?
Тесей откинулся на куцую черную спинку стула и поморщился:
— Че ты резкий-то такой? Мля, прям яйца сжались…
Легким шорохом вокруг вагончика наметилось движенье. И стихло, едва Замес, немой статуей присутствовавший за моей спиной, поспешил вмешаться:
— Командир, тут намек на бартер… заведено, так.
— Чайка подкинешь? — спросил, смягчая слог. Лидер помассировал шею, взглядом дал понять, местным командос, что расчехляться не стоит, и зычно гаркнул:
— Ростов.
— А таки давно пора, — из-за вагончика вынырнул низенький плешивый экземпляр. Поморщил видный горбоносый носище и расплылся в улыбке: — Видел у вас пучок оружия… Запасец или дорого, как память?
— Замес, сходи с товарищем, скажи Шесту, что от лишнего железа можно избавиться. В приоритете продукты.
Барыгу и бойца снесло в секунду — утопали, поймав яркую волну коммерческого счастья. Если Замес ориентируется в теме — мне в плюс. Связи и подвязки, ниточки и ручейки, через которые можно приобщиться к новому. Тесей ожил, перестав гонять морщины на лбу:
— Лады. Рад, что договорились.
— Слышал, что кто-то искал длинного худого обращенного под гео?
— Так у вас одни коротыши, — улыбнулся мужик. — А те лихие ушли… и я бы на твоём месте обошел церковников. Вижу же, нет в тебе веры…
— За всех скажешь? — я оглянулся на любопытствующих.
Лидер враз помрачнел:
— Через ширму много, кто ходит. За своих отвечу, а кто пришлый, может уже и несет в клювике весть, кому следует… Ты помог Шпроте, я выразил признательность. Все.
— Щедро, — согласился, возвращаясь к чаю. Чутка посижу и в путь. Артель уйдет в прошлое пустячной информацией, но сносной памятью. Пусть сношают Урочище, моя дорога иная. Допил, одобрительно кивнул и потопал к оставленной телеге. Тесей удалился в теплушку — знак оконченной беседы, мол вопросы заданы, ответы получены, и гости ровненько пошли нахер.
У колесницы застал остатки торгового акта. Шест что-то показывал на пальцах — с виду бреющий заход тактического истребителя. Крыса забралась на телегу и торчала там бдительным сусликом. Замес тяжело дышал, барыга улыбался, смотря как шустрые пареньки уносят арбалет, пяток копий и пару переточек режущего. Пригодилось, рассчитал верно… Торговец довольно покряхтел и торопливо уковылял за помощниками — во избежание вопросов со стороны командования. Я задумчиво хмыкнул — нас невзначай поимели или обострять не стоит? Замес стер показное недовольство с лица и доложил:
— Отдали тупо металлолом. В ответку пачка чая и коробка бич-пакетов.
— Командир, Замес реально зверь, — поддакнул Шест. — Использует аргументы и все такое…
Посмотрели на тощего. С легким недоумением. А ему индифферентно, мягко говоря. Подцепил рукояти и готов к маршу. Пора почтить Базар, но форсировать не стану. Ровно и уверенно достигну цели, а тех, кто против, упокою. Ведь где-то там Церковь, так положено…
За границей Ширмы никаких перемен. Искаженная улица метров через триста упиралась в перпендикулярный проспект, очерченный норами бетонных конструкций. Сигнал ячейки — четкий и ясный, стал ощутимо ближе, точно барьер сожрал излишек метража. Принято и одобрено… За спиной любопытные взгляды артельных… А вот над этим уже поработаю. Проторенная дорожка не для нас.
Присмотрел проулок, в чьих дебрях достаточно места для нашей бравой повозки. Уйдем на квартал, другой… Сменим пару раз вектор движения, бдительных местных вряд ли обманем, но осторожность продемонстрируем. Привычные шорохи в черных пустотах и видимая пустота — наше привычное все. Немного притормозил разбег Шеста. Спешить не будем, шаг вдумчивый и осторожный.
Колеса шуршат по обломкам, легкие облачка пара витают в такт дыханию… Крыса зябко поежилась и решительно запахнула куртку. Я еще разок выдохнул… Не показалось. Температура явственно упала, балансируя на грани дискомфорта. Покосился на сосредоточенного Замеса:
— Морозит?
Боец оторвался от изучения цокольного провала, занавешенного обрывками пленки, и выказал удивление:
— Кого?
— Почему температура упала? — спросил и не сорвался.
— Всегда так. Базар же… Яйца не звенят и ладно.
— По местности что?
— Неровная, — ответил Замес уверенно. Шест вроде как подавился воздухом.
— И ты даже не пошутил, — подвел я итог. Боец не готов, но в глазах тревога недопонимания, с которой можно разобраться. Желательно, не фатально. Потыкал рукой в разных направлениях: — Дорога знакома? Безопасна? Ответишь «да», сочту за издевательство и отдам Малюте.
— Малюта здесь, — зловеще хмыкнули за телегой.
— Не сразу понял, командир, — с облегчением озвучил Замес. — Хаживал, можно встретить сухих, но так, чисто попинать. Дома подчищены, если кто и позарится, то совсем бросовые, кандидаты в сухостой. Могут кинуться, если совсем еб… Пнешь такого, а он рыдать начинает. Бывает стремно…
— Доклад засчитан, — оборвал лирику. Показал рукой предпочтительное направление: — Идешь впереди.
— Сам хотел предложить. — Парень поддернул экипировку, перехватил копьецо и, прихрамывая, выдвинулся вперед. Держится бодрячком, но на изрядной доле волевых… Будем делать привал, забью в него лишнее био.
Спустя пару часов, шесть поворотов и смену нескольких улиц вышли на небольшую площадь. По центру локации высится срезанная стела, у основания которой размашисто начертано «Не проеб… вершину». Вокруг навалено плит, железа… а чуть дальше облезлыми пятнами красовались остатки танкового бронекорпуса. Технику расплескало взрывом, опознать модель не смог. С правого борта навалены подранные мешки с песком — желтоватая кашица короткими оползнями припорошила асфальт.
— Зовем «Фактом», — кивнул на стелу Замес. — Сам не бывал, только слышал. Место пустое, обшарили по самое не хочу, искали оружие. Не фортануло.
Я молча принял информацию. Шест и Крыса заинтересованно крутили головами. Я и сам присмотрелся к остаткам домов по периметру. Оспины, черные кляксы, следы попаданий… Лупили по верхам из крупного калибра — я бы поставил на попытку ликвидации подвижных воздушных целей, если судить по разбросу. Или просто безумно долбились в белый свет. По нервам скользнул знакомый огонек — память подсунула отголоски криков, дробные удары бронетехники, жирный дым…
Через десяток метров наткнулись на костяк. Желтые кости вытянулись по ниточке, точно ветром надуло. В черепе сквозная дыра… Хмыкнул, присел на корточки, осматривая рану. Края проплавлены — похоже на удар раскаленного прута. Что-то нехорошее играло на площади, стремное и непонятное…
— Командир? — насторожилась Крыса.
— Уходим.
Вопрос не задам — из принципа. Отсутствие очередного ответа, как серпом по нежному. Ближе к гипотетическому полудню услышали далекие воинственные крики, звон и скрежет. Развалины исказили звук, запутали… Кто-то с кем-то самоотверженно договаривался. Замес послушал минуту и махнул рукой — хрень. Вывод не понял, но за дальностью расстояния смел из оперативной развертки. Заветный сигнал усиливался, и функция неожиданно вышла на лидирующие позиции, окатывая зудом даже те органы, о которых не знал.
С застывшей кривой усмешкой, не на шутку озадачившей напарников, отдал приказ о привале. Обстоятельность, сука, и терпеливость. Вы нас за поводок, мы вас в позу… Храм моего тела пожрет и выпьет, одобрит хозяйственные действия бойцов, которые при виде моего оскала дивно как сработались. Решительно забил в себя кусок деревянного печенья, физически пресекая попытку гримасничать…
— Вода, — осторожно протянул бутылку Шест. — Зубы ломит…
— Ломит говоришь? — проскрежетал. Бойцы активнее заскребли ложками.
Костерок решили не палить, но по холодку протеин шел неохотно. Хотелось горячего, чтобы немного разогнать каменную стылость, давившую на мозги. Черное и серое, всратый колер; редкие цветные пятна, вроде куска желтого пакета меж щебня, лишь усугубляли. К хренам, на ход ноги думается чище — мысли обретают простоту и ясность. Шаг за шагом. Подопечные сорвались в марш почти с облегчением…
Целевой области достигли часа за три. На вопрос, почему никого не встретили, Замес коротко прокомментировал, что мы сильно отклонились от торных путей и прибыльных нычек, довеском у местных локаций не самая положительная репутация. Могут случиться проблемы — бытуют хреновые слухи и все сопутствующее, что передавали многозначительные шепотки у походных костров. Пока видел минимум — широкую площадку между сложившихся высотных домов, пару перекошенных будок, засыпанных обвалом, и остатки обширной дворовой инфраструктуры под обломками. Из интересного — съезд в подземный гараж. Сигнал ячейки, определенно там — на глубине…
— Наблюдаем. — Посыл принят верно. Группа поджалась, крепче взялась за оружие. Телегу приткнули под навесом из полегшего сектора гофрированного забора и отступили на небольшую возвышенность, ограниченную зубьями стен. Видимость метров на 100–150, дистанция из плохих — ни схлестнуться, ни свалить от потенциальной угрозы. Пока дотопаешь, потеряешь целостность полужопий, а то и в лицо прилетит… Хватит мыслей скверных. Я осторожно передвинул автомат.
— Сухих чую… но стремно, — прошептал Шест.
— Съезд, — кивнул Замес.
Присмотрелся. А прав боец, зачет. С высоты видно, что по съезду разметаны кости — крошками уходят в темноту разбитых ворот. Немного лучевых, немного берцовых, скудные белесые пятна ребер… Среди серости каменного крошева намазано черным. Памятная дорожка, выложенная комитетом по встрече. Чувствовал — за черным молчаливым проломом есть некто жадный и голодный. Лежка удобная — заглублена, доступ ограничен… И термин послушно скользнул в осмысленное — берлога, где срут и жрут порядочных пилигримов.
А потом из мрака выбралось это. По первости решил, что лысая обезьяна. Тварь передвигалась на четырех опорных — неторопливо, почти вальяжно. Сложение плотное и рельефное, кожа бледная до синевы и обильно задрапирована грязью. Общие габариты немного настораживали — сознание вроде как поотвыкло от крупных объектов. Рожа мерзкая и такое впечатление, что накачена — прям играла анатомией при глухом ворчании.
Упырь с ленцой подобрал берцовую кость, несколько раз стукнул об асфальт и ухнул. Чистая, сука, зоология… Через секунду, что-то почуяв, тварь сорвалась в тяжелый галоп и скрылась за обломками. Хочешь ячейку, Джимми? Так без проблем — щенок ушел на прогулку… Коротким отсчетом привел мысли в порядок.
— Походу, Буча, — нарушил тяжелую паузу Замес. А на лице благородная бледность, подчеркнувшая черно-желтые кляксы гематом.
Я на секунду прикрыл глаза. И вновь, затем, и нахер.
— Подробности.
— Типа легенда, — охотно откликнулся новичок. — Видели на ходках по зоне. Народ авторитетный, ветер по языку не гоняют… Кличут по-разному — сухая смертушка, зональный пизд… Сам слышал от старика Шлеймана. Старый любил припасть на ухо если проставишь стаканчик. Ползал разок с мусорщиками, ну и увидел… Хорошо рассмотрел, пока срался. Лысая, говорит, крепкая дрянь. Артельные окрестили Бучей…
— Буча, — попробовала на голос Крыса.
— Учует, командир. Пока отвлеклась, но вернется и учует, — занервничал Шест.
— Слышу адхару. Жирную, — вгляделся в лица бойцов. Так и так решать проблему, пусть встанут на привычные рельсы. — Рискнете дрогнуть?
Вот и мотание головами. Я прикинул диспозицию. Вариант навскидку — загнать, обездвижить, а после попинать тушку всем доступным. Влить максимум за минимум времени. Охота, как есть… Но прежде интересовал опыт — боевое столкновение с превосходящим противником, что отлично расставляет акценты.
Осмотрел местность на предмет узкого прохода, в который можно завалить пару обломков. Катастрофа стайл… И таких не мало. Осталось только объяснить — наметить спасительную нить сквозь паникующий разум. Бойцы внимали с изрядным беспокойством… но моя вежливость и обходительность не оставили им выбора.
Тактическая развертка. Простая и туповатая… Старик Годри говорил — есть гвоздь, хреначь. Я спустился с насыпи и неторопливо подобрался к съезду в подземку. Вблизи следы кровавого пиршества распались на отдельные подсохшие фрагменты… Подобрал кость, взмахнул, приобщаясь к фауне. Ждать и ждать… Стол накрыт.
За развалами защелкало, буркнуло. Тварь выметнулась прыжком, взлохматив обломки.
— И че? — от души запулил костью. В ответ — глухое ворчание и влажное чмоканье. Выстрелил на три патрона по коленям. Рикошет. Такой вот незамысловатый высверк пули о бледные морщины сухого. Но попробовать стоило.
Картинка сорвалась. Упырь рванул к сладкому, сладкое постаралось покинуть застолье… Скорость тяжеловес набирал посредственно, я успел достигнуть разлома меж стеновых плит. Позади загрохотало, с треском лопнул камень… Газель Джимми, непринужденные прыжки. Хрен там, надсаженное тело видело обломки Эверестом.
Прыжок, вскользь по стене…
Рык и вонь — волной.
Щиколотку перехлестнула боль. Тварь припала к асфальту и вцепилась серыми кривыми пальцами, куда успела дотянуться. Меня рвануло в сторону, под боком захрустел щебень. Как щенка на поводке… Извернулся и узрел. Все же не обезьяна, хотя в раззявленной морде трудно опознать бывшего человека, разве только мелкое тату слезинки под правым глазом намекало, что когда-то…
Новый рывок, вспышка боли.
— Шест!
На остатках стены, что высилась слева, длинной тенью вскинулся тощий. Прохрипел нечленораздельно, но обнадеживающе, подналег… Часть стеновой плиты, присмотренная для такого дела, с хрустом завалилась вниз. Эффект, да, присутствовал — бетон накрыл задник упыря, немного подраспер арматурой… и треснул. Из черного рваного горла полился вой — скорее обиженный, нежели болезненный. Это ж сколько дурнины в ушлепке, нажрался гео по самую маковку… но хоть притормозило урода.
Додумывать не стал. Заскреб ногами, сопротивляясь боли, рвущей мышцы, и накинул пару выстрелов в беснующуюся сухую голову. Зря… Тварь пригнула черепушку, вот прям чувствовалась в ней продвинутая плесень, способная удивить. Визгливый рикошет плеснул досадой и злостью.
— Нисхожу! — Из туманных верхов сверзился Шест с верным колуном. Рухнул на плиту, чем повысил тональность яростного рева, и жахнул. А у меня, походу, сейчас ногу оторвут — по-простецки так, с влажным хрустом и щедрым разливом. Колун сорвало с сухой плоти и увело в сторону, тощий неловко рухнул набок… Ему тут же прилетело локтем, выбив сдавленный хрип.
Багор, заранее уложенный у бордюра, скользнул под ищущими пальцами. Весь сраный план, да… Думал уже не нащупаю — тело выло, тело страдало.
Уперся, вонзил, отводя алчущие челюсти. Как вагон толкать в один клюв — весело, шумно и бесперспективно. Тварь дернулась и упор закончился. Звякнул багор, отброшенный лапой. Раздался хруст и звон…
С воплем из прохода вынырнули Замес с Крысой, на разгоне вонзая копья. Далее наблюдал за полетом мелкой до разлома стены. Новичок удержался, вспоров коленями обломки…
— Отогни Шест! Голову отогни! — заорал подорвавшемуся тощему. Боец с ясно читаемым безумием на лице обхватил шею твари локтем и потянул назад, наполняя воздух привычной песней «Бля-а…».
Я воткнул пальцы в мутный глаз, что яростно пучился из орбиты. Знакомый жар развернулся из грудины, ошпарил предплечье. Вспыхнул рукав, привнося горькие нотки в общую вонь. Зашипела сухая плоть. Пальцы, полыхавшие алым с белым отливом, углубились в глазницу. Дальше, падла, дальше и глубже! Рыча, продвинул руку… Голова сухостоя расцвела багрянцем. Изнутри.
— Дай пощупаю, сука! — Выплеском силы вдавил ладонь до упора. Прочувствовал кости, жиденькое… И вроде палец сломал.
Конвульсия твари напоминала аттракцион с горками. Летали обломки плиты, парил Шест, мотался я, ушел к закату Замес…
Когда отголоски бури утихли, с удивлением осознал, что еще в сознании. Посмотрел на руку, голую по локоть; почерневшие огрызки рукава стильно обрамляли бицепс. С этим надо что-то делать…
— Командир? — прозвучало сбоку хриплое. Из-под камней высунулась голова Шеста, припорошенная пылью. Голова усиленно моргала.
— Замес, Крыса? — прокаркал осушенными связками.
— Замеса отрубило, — отозвался голос мелкой. — И меня, наверное…
— Жопу подняла, боец. Утаскивай прикорнувшего. Шест на сбор…
— Может наоборот? — промямлил костлявый.
— Чего? Говоришь, такая вот, сука, вселенская несправедливость? — Картинка плыла, а во мне кипело.
— Мутит. Сделаю, — резанула девушка. Сбоку зашуршало.
Впечатление, что надо собраться по частям. Пристегнуть там, подвернуть тут… С опаской перевел взгляд на ногу. Штанина разодрана, выше щиколотки багрово-черная отметина до колена. На выдохе попробовал встать. И укоренился одноногой цаплей. Рядом пошатывало тощего — вроде целый, хоть и помятый.
— А гео жирное, — довольно осклабился Шест.
— Говорил же. — Я подобрал багор. С облегчением оперся. — Забирай и похромали.
В моем случае — поковыляли, а то и попрыгали. Заныли пальцы на руке. Не самый удачный бой, мягко говоря, — достаточно отожранный сухостой явил нашу неподготовленность. Но как бить того, кто выдерживает удары колуна в исполнении Шеста, что по убойности превосходит адский плевок шмалабоя. «Нужен калибр побольше, нужен…» — мысль нудно свербела, пока выбирался из закоулка.
Собрались у телеги, где пришедший в себя Замес мотал башкой и невнятно цедил проклятья. Бледная Крыса тряпочкой повисла на борту… Шест без напоминаний достал бутыли и забодяжил свежесобранный комок био. Типа, фреш от современности. Я таких крупных и не видел — точно помятая жаба. Крыса покосилась, выпучила глаза и зашлась в кашле:
— Да за такую… ваще жить можно… Продали бы…
— Крысе раствор не давай, — покивал. — Я за прибыль.
— Чего это… Мелкая возмущенно раздулась. Походу и о боли забыла. — Командир? Я же так… э-э… Замес, слово подскажи.
— Гипотетически она, командир. Гипотетически. — Мужчина пощупал затылок и поморщился. Любопытные слова знает человече, прям вне образа. Зафиксирую на всякий, обдумаю позже.
— Обрабатываем царапины и вниз.
Живительная влага, замешанная на адхаре, скользнула по пищеводу благословенным теплом. Выдули, в целом, литра три — с таким расходом ни одна аква не справится. Покивал отголоскам мысли и забил. Решу в порядке очереди. Сперва группу ждет подземный гараж, а там и тропа к ячейке, чья близость рвала функцию. Боль немного притупила зуд, но как же достало…
Бойцы настороженно ступили на съезд. Десяток метров грязного полотна, упиравшегося в разбитые ворота, откуда глядела тьма. Первым ехала телега, ведомая костлявым, по бокам, прилипнув к бортам, брели Крыса и Замес. Я подпрыгивал сзади, используя багор в качестве костыля. Боеспособность просто на загляденье — бойтесь твари, удавим морально. Войдем победителями…
Сумрак тяжело пах дерьмом и мертвечиной. Съезд за порогом неожиданно усилил наклон, заглубляя строение. Что-то нетипичное… Шест запыхтел, сдерживая повозку, двигался мелкими приставными. В сгустившейся тьме сквозило холодом. Спешить не будем… Луч фонарика оббежал почерневшие стены. Неприятный дизайн, подавляющий. И какого хрена так глубоко…
Ступили в горизонталь. Желтоватый луч света облаком рассеялся в длинном узковатом помещении. По обе стороны железные перекрытия боксов — почти все вскрыты, из части торчат кузовные части машин, точно хозяева покидали собственность в спешке, бросали нажитое и подрывались на выход. Холод воспринимался уже серьезно — до озноба. И пара фонариков подсознательно смотрелись чем-то кастрированным, недостаточным для довлеющей темноты. Хотелось выплеснуть яркое, разогнать мрак по углам…
Шест приткнул телегу у первого бокса и решительно взялся за шмалабой. Показательно. Крыса часто сглатывала, дергая арбалетом, Замес предпочел угрожать неясным теням сабелькой. Такая вот нехитрая тактика. А у меня одна рабочая нога, бл… Контроль и дыхание, Джимми, контроль и дыхание.
Потихоньку двинулись в осмотр. Гараж предстал типовым гаражом — вплоть до седьмого бокса. Пока ковылял, уже по раскрывшемуся рту мелкой понял — очередная радость. Подошел, осмотрелся… Нетипично, согласен. В помещении слабо подергивались сухие с оторванными руками, ногами — точно личинки, которые никогда не вылупятся. Бледное тощее дерьмо.
— Буча, — непонятно сказал Замес. Помолчал и добавил. — Сухие же вроде тупые…
— А запас на черный день сделал. — Я коротко ударил багром. Первая личинка содрогнулась и притерлась к стенке. — Добивает Крыса.
Мелкая зашипела рассерженной кошкой, яростно оглянулась:
— Малюта не дрогнет.
Пока шуршала агония, передвинулись к следующему отнорку. И новый сюрприз. Тела — четыре мужских трупа с различной степенью целостности. На одном желтая строительная каска. Замес сделал непонятный жест рукой — вроде салюта, но я бы не повторил. Выглядит специфически.
— Прораб, — покосился на меня парень. — Ушел с группой по наводке Теремка… Ушел за счастьем.
— Проверь на полезное. Шест, смотрим дальше.
А дальше ничего интересного. В дальнем торце нашел аккуратную пластиковую дверцу, за которой присутствовали крутые лестничные пролеты. Луч скользнул по пыльным ступеням и потерялся. В стылом воздухе разлилась тишина. Вот и цель — долгожданный спуск для невменяемой инсталляции. Двигай, двигай, двигай…
— Шест, загони колесницу в тот бокс, — ткнул пальцем в пустующее помещение слева.
Минут через десять собрались перед финишным нырком. Мяться не стал — махнул и потопали гуськом. Двигался первым — упорным одноногим пиратом. Ногу ломило чуть меньше, мог задеть ею ступень без белых вспышек на подкорке. Во славу био. Считай, почти не религиозен…
Тьма, спрессованная фонарями, ступени и шорохи… На четвертом пролете почувствовал близость барьера. Цель близка… Из небольшой пустой комнатки, куда спустились, уводил короткий коридор — все безликое, серое, пыльное. Зачем и для чего построили изначально непонятно. Но необходимое мне уже увидел — проход упирался в мутную пелену барьера, что заиграл желтоватой рябью под лучом.
— Ширма? — удивленно протянул Замес.
— Сюрприз. — Почти привычно подошел и уперся в преграду. Функция скрутила нервы, а следом распустился горячий цветок боли. Завезли новых ощущений, да без жадности — жри полной ложкой, от души. А мне что — лопал, давился, сотрясаясь в спазмах.
К раздавленному слуху пробился легкий шорох. А затем ширма отчетливо чмокнула, разворачиваясь зеленоватой дырой.
— Не взаимно, — прохрипел из принципа.
— Проводник, — Замес, как видно, подвязался на комментарии.
— А то, — вступила Крыса. Вступила гордо, при молчаливой поддержке довольного Шеста.
Я молча переместился за барьер — в тупичок на три метра. На потолке ровными штрихами тлели четыре плафона, дававшие минимум света. Глядя на них, немного подвис — почему вверху, почему четыре… бесконечный цикл, опустошавший мозг. Рядом открыл рот новичок — в глазах отчаянное желание потыкать в свет пальцем. А светит, надо сказать, крайне бледно, что не есть хорошо. Очнулся, кашлянул…
— Открывай. — На большую словесность не хватило. Устал.
Машинерия скрежетнула, загудела, просыпаясь от спячки. Стена со скрежетом поползла вверх, застряла, вновь поползла… Звук нарастал. Вот совсем не нравится — с техникой нелады даже на мой гуманитарный взгляд.
Грохнуло, лязгнуло. Из сумрака проема, подсвеченного розовым, напахнуло затхлым и гнилым.