Бабуля целилась в меня из ружья. Но вместо того, чтобы испугаться, я почему-то улыбался.
У меня в голове не укладывался образ той, что угрожала мне. Все равно, что баба Галя с третьего этажа оделась бы в спортивную форму, гетры и бутсы, а затем пошла играть в футбол.
Нет. Этот эмпат точно не причинит мне вреда. Я это не только чувствую. Какой трус способен подстрелить человека? Точно не живущий в тени защитного символа на изнанке, вдали от цивилизации.
— Передай нож, — я протянул руку Элаизе. — Передай. Не стесняйся. Бабуля нас не тронет. Посмотри на нее. Божий одуванчик.
Принцесса горцев, косясь на магического эмпата, медленно достала нож из рюкзака и протянула мне.
— Стоять! — рявкнул тот, что присвоил чужое тело. — Я кому сказал!
Я подтянулся и перерезал веревку. Рухнул. Сильно ударился спиной. Но песок смягчил падение.
Затем раздался выстрел. Он был в воздух.
Я встал, отряхнулся и указал на сгнившую тушу, болтающегося на мачте недалеко от меня адского пса.
— Когда эта тварь попалась в твою ловушку, тебе не хватило смелости выйти за пределы круга и снять ее.
— С чего это ты решил? — огрызнулась бабуля.
— С того, что все эти ловушки существуют не для того, чтобы оберегать тебя от врагов. Для этого нужен этот Знак.
Взглядом я указал на огненный шар, нависший над старым фрегатом. Затем опустился на колено и рассмотрел мышеловку. Ее явно передвигали по песку туда и обратно множество раз. За линией тени разбросано еще несколько сломанных самодельных мышеловок.
— Я не знаю откуда ты берешь воду, но рацион питания у тебя такой себе, — я посмотрел на Элаизу. — Я не знал, что крысы могут существовать на изнанке.
— Одни из немногих тварей, которые переносят радиацию, — ответила девочка.
Тогда я поднялся на ноги и снова посмотрел на бабусю.
— Кажется этот адский пес зацепился челюстью за что-то наверху и именно поэтому ты не смог его снять. А выйти за пределы защитного Знака — это сильнее тебя.
Пауза. Капитан этого разрушенного корабля не знает, что ответить. Прикидывает.
— Чего вам надо? — сдался отшельник и опустил ружье. — Идите своей дорогой.
— Нам нужна помощь, — я поднял рюкзак с земли и сунул в него руку.
Дуло оружия вновь направилось в нашу сторону. Тогда я замедлился и аккуратно вытащил из сумки два завернутых в газету бутерброда с салом.
— Мы заплатим, — сказал я. — Готов поспорить, ты лет сто не ел нормальной еды.
Бабуся, стоящая на палубе, жадно всмотрелась в возможность нормально поесть. Тогда я снова завернул бутерброды в «Комсомольскую правду» и положил их на мышеловку.
— Мы отойдем. Можешь спуститься и забрать еду, — я толкнул Элаизу локтем в плечо, поднял руки и шепнул: — Делай как я.
Бабуля несколько секунд раздумывала, но голод взял свое. В конце концов она подняла свою клюку, медленно подошла к краю палубы, спустилась вниз по веревочной лестнице, прошла между обломков корабля. Все еще держа нас на мушке, она подошла к самой границе тени, и обратной стороной трости притянула к себе импровизированный поднос.
Еще стараясь контролировать себя, она медленно развернула смятый выпуск «Комсомольской правды» и принюхалась к запаху сала. Он подействовал на нее так, как любая еда действует на человека, который давно не ел. Бабуля сунула ружье под мышку и принялась уплетать бутерброды.
Ее пальцы тонули в сале, впивались в мякоть «Дарницкого», а почти беззубые челюсти старательно пережевывали угощение. Один из кусков лакомства упал на песок. Но бабуля не растерялась. Она подняла его, сделала попытку сдуть налипший песок, но, когда ничего не получилось, просто сунула лакомство в рот целиком.
— Сейчас я медленно достану из рюкзака бутылку воды, хорошо?
Бабуля не ответила. Но по выражению ее лица я понял, что она согласна.
Полторашку из-под «Колокольчика» я сразу бросил под ноги эмпату. Та дернулась от неожиданности, но быстро сориентировалась, подняла бутылку и присосалась к ней.
— Хочешь, чтобы мы принесли еще? — спросил я.
Старуха замерла, а потом резко закивала.
— Мы принесем. Я умею открывать порталы. Одна нога здесь, другая там. Но сначала пообещай помочь нам.
— Чего надо? — спросил отшельник, все еще пережевывая не жующийся кусок сала.
— Мы ищем духа клона. Помоги найти его.
— Любого?
— Любого.
— Батон колбасы! — выпалил эмпат.
— Хорошо, — я кивнул.
— Вернее, два. Нет! Три батона!
— Мы принесем много еды, — остановил я нарастающую жадность собеседника. — Но сперва помоги найти одного из клонов. Если сделка выгорит, я готов стать твоим постоянным клиентом.
Бабуля внимательно посмотрела на меня. Она уже знала, что я коллекционер душ. И, вероятно, оценивала насколько часто я буду к ней наведываться. И очень скоро поняла, что я идеальный гость.
— Ладно, — согласилась она, достала изо рта не жующийся кусок сала, посмотрела на него и сунула обратно. — Мне нужно десять минут. Можете пока принести еще чего вкусного. Я все подготовлю.
Вот это другой разговор. Я предполагал, что у отшельника есть проблемы с поставками еды. Но не был уверен. Иначе бы взял сразу все.
Оставив Элаизу у корабля, я открыл портал и вернулся домой. Смахнул в рюкзак все продукты, которые оставались после вмешательства принцессы горцев в мою личную жизнь. Прикинул, где видел круглосуточные магазины. Ни один, в котором в эти времена можно купить нормальной еды, не вспомнил. Порадовался, что забил холодильник накануне и с трудом застегнул молнию на рюкзаке.
— Вот, — я вывалил продукты в ржавый железный таз.
Лазер подошел, потянул за веревку и затащил свой продуктовый набор за линию тени.
— Держи, — отшельник кинул мне камень, рассмотрев несколько упаковок масла, сосисок и сыра.
Я поднял зачарованный предмет. Обычный булыжник с нарисованным на нем Знаком.
— Активируй его касанием, — добавила бабуля, запихивая в рот сушеный банан. — А дальше просто иди по указанному пути.
Я прикоснулся к символу и от камня тут же возникла тонкая, светящаяся желтым, ленточка. Витиеватыми линиями она уходила в черную пустоту изнанки и, похоже, вела, прямо к духу клона.
Подумать только. В своем истинном мире, я только в сказках читал о чем-то подобном, а сейчас вижу своими глазами. Самое интересное, что тут сказки тоже есть. Только, кажется, они все основаны на реальных событиях.
Мы перекинулись еще парой слов с эмпатом и двинулись в ту сторону, куда нам указывал магический камень.
Идти пришлось несколько часов. За это время я успел подумать о том, что надо бы установить прочный контакт с бабулей. А еще лучше — переселить ее в более безопасное место. Если она сможет указывать мне на нужные души, то имея под рукой такого союзника, как Элаиза, я смогу завладеть абсолютно любой способностью в этом мире. А что еще надо для того, чтобы стать самым могущественным человеком на планете?
Духа приручить было не сложно. Едва девочка-призрак увидела, где заканчивается нить, ведущая нас все это время, она подняла руку и заставила фантом подойти к нам. Это был клоун. Но из прошлого столетия.
Человек с напудренным лицом и разукрашенными щеками встал в центр нарисованного на песке символа и очень скоро превратился в монету. Активировав нужный доспех, я поднял серебряник в воздух. Он взмыла на уровень моих глаз, завертелся и приземлился на ладонь.
— Профиль клоуна со способностью клона, — хмыкнул я и убрал монету в карман. — Пора возвращаться. Завтра тяжелый день.
— Завтра уже вторник, — осадила мое одушевление Элаиза. — Я давала время до понедельника.
— Я знаю.
— Решай, коллекционер. Решай скорее. У нас совсем нет времени.
Я кивнул, открыл портал и прыгнул прямо в гостиную своей квартиры.
— Клаус? — я прищурился, чтобы рассмотреть одноклассницу в темноте.
Аристократка сидела на диване, поджав ноги к груди и качалась из стороны в сторону.
— Это я убила его, — дрожащим голосом призналась она.
— Нет-нет, — я закрыл портал, подошел ближе и схватил девочку за плечи. — Ты не при чем.
— Я все вспомнила. Мы с Егором не дрались. Я просто освободилась, подняла его в воздух и выкинула из окна.
— То есть в него не вселялся дух?
— Не знаю, — Клаус уткнулась лицом в колени и зарыдала.
Все намного серьезнее, чем я предполагал. Даже если в Кипятка и вселялся кто-то, даже если он мог левитировать и драться, то Жанне от этого легче не станет. Девочка получила жуткую психологическую травму. И она точно признается в содеянном. На первом же допросе. Вот только что будет потом?
Нет. Я должен ей помочь. Хоть и знаю, что, если однажды правда вскроется — она никогда не простит мне.
— Я сейчас.
Выйдя из гостиной в свою комнату, я достал монету с гипнотизером. Еще раз осмыслил все, что собираюсь сделать. Еще раз глубоко вдохнул и сменил способность. Нашел в одном из ящиков письменного стола йо-йо и вернулся обратно.
— В жизни может произойти все, что угодно, — сказал я и включил только две лампочки на люстре из пяти. — И возможно когда-нибудь ты все узнаешь и возненавидишь меня за это. Но слова, которые я сейчас скажу, ты будешь помнить всегда.
— Что? — Жанна подняла на меня измученный взгляд.
— Я не могу позволить тебе страдать. И делаю это ради тебя. Прости.
Йо-йо раскачался в моей руке, а взгляд аристократки затупился.
Тогда я внушил ей все, что было необходимо. Что после уроков предложил ей переночевать у меня. Что мы отдежурили и вместе отправились домой. Что Кипяток заходил в кабинет русского языка только для того, чтобы снова съязвить. И ничего о метке смертника она отныне не знает.
Я постарался не пропустить ничего, зная, что завтра нас с Клаус первым делом вызовут на допрос. Затем отправил ее спать, а сам позвонил Нокиа и после важного разговора, улегся в гостиной.
Уроки в школе на следующий день отменили. Как раз из-за происшествия. По телевизору ничего не рассказывали, но те, кто учился в первую смену, успели, по крайней мере, подслушать основные версии случившегося.
Серый разбудил меня звонком в дверь. Возвращаясь домой, он решил зайти и сообщить, что милиционеры, приехавшие к школе, говорили что-то про самоубийство Парфенова. И что допрашивали охранника и тот сказал, что точно помнит, как парень на коляске уезжал из школы одним из последних. С еще одним мальчишкой и девчонкой. Как он оказался снова внутри — непонятно.
Новости от моего друга сулили только одно. Что нужно ждать гостей. Если охранник уже сказал, что мы с Клаус и Кипятком выходили из школы, мы на крючке. На нас начнут давить. А вспоминая методы, о которых мне рассказывал Троицкий и какую-нибудь сыворотку правды, которая в этом мире заставляет преступников честно отвечать на вопросы — надо брать инициативу в свои руки. Идти к директору самостоятельно. Строить из себя невинных детей, рассказать липовую версию и спать спокойно. Наверное, лучше так, чем ждать и потом изначально оказаться в позиции виновного, пытавшегося скрыть правду.
— Ракицкий? — сонная Клаус вышла из моей комнаты, пока мы с Серым еще говорили.
— Нас с Жендосом ты не зовешь на ночь, а ее позвал? — удивился бастард.
— Да. Долго рассказывать. Позвоню в выходные, и встретимся. Поболтаем.
Но мой друг ничего не ответил. Он махнул рукой и вышел из квартиры.
— Кажется, он расстроился, — заключила аристократка.
— Да. Я тут уже пару недель не могу найти время с ними встретиться. Обижается, — я закрыл дверь. — Но сейчас у нас есть дела важнее. Нужно дойти до Валентины Рудольфовны и признаться ей в том, что мы последними вчера видели Кипятка.
— Зачем? Что случилось?
— Пойдем перекусим, и я все расскажу.
За завтраком я обрисовал Жанне всю ситуацию и уже через полчаса мы сидели в опустевшей школе на скамейке у кабинета директора.
— Домой хочу, — заныла Клаус. — Папа злится, что вчера я его не предупредила. Зачем мы вообще сюда пришли?
— Потому что мы последними видели живым Кипятка, Клаус, — ответил я раздраженно и обратил внимание на свое колено, которое беспрестанно дергалось от нервов.
— Что нового я могу им сказать? Я же помню, как мы выходили вместе с тобой из школы, потом на тебя напал Вовчик из параллельного класса. Я переждала за дверью, а когда драка закончилась вышла, и мы пошли к тебе.
— А что Кипяток? Остался там?
— Не знаю. Мне было не до него.
Мой гипноз на Клаус действовал отменно. Она помнила ровно то, что я хотел. И наше самовольное сотрудничество со следствием еще лучше убедит всех в нашем желании помочь. При таком раскладе никто и никогда не заподозрит нас в чем-то.
Дверь в кабинет директора открылась. Оттуда выглянула Мирослава Игоревна. Завуч сделала движение головой.
— Ракицкий, Клаус. Заходите.
Мы вошли в старый кабинет Глеба Ростиславовича. С тех пор, как я был здесь в последний раз почти ничего не изменилось. На столе стояла новая лампа, куча разбросанных прежде бумаг теперь прилежно сложена по стопкам. Маленькая фигурка стеклянного кота на столе, рядом с монитором компьютера. И фолиант. Книга о черной магии Кипятка.
— Здравствуйте, полковник, — я поздоровался со своим старым знакомым Троицким.
Тот кивнул в ответ. Он стоял у окна и перебирал свои четки, глядя на проезжающие мимо машины. За столом сидела Валентина Рудольфовна. Завуч стояла у двери.
— Очень интересно, Ракицкий, — прошипела директриса. — Как ты смог в очередной раз вляпаться в темное дело?
— Не уверен, что я имею отношение к нему, Валентина Рудольфовна, — ответил я. — Но как добросовестный гражданин, узнав о гибели своего бывшего одноклассника, я посчитал, что мы с Жанной должны вам сообщить, что видели Егора одними из последних.
— Да. Охранник сказал, что Парфенов уезжал из школы в компании рыжей девчонки и Ракицкого. Смотри насколько ты популярен. Даже охранники узнают тебя в лицо.
— Может это потому, что я всегда здороваюсь…
Всхлип Клаус прервал нас. Я повернул голову на одноклассницу и увидел лицо аристократки. Оно искривилось от множества эмоций. По ее щекам текли слезы.
Меня бросило в пот. Я не понимал, что происходит. Но именно так она выглядела вчера, когда я вернулся домой. Но гипноз ведь не мог просто так исчезнуть? Она же не могла все вспомнить?
— Что с тобой, Жанна? — я положил свою руку на руку одноклассницы.
— Это я убила Егора! — аристократка закрыла руками лицо и разрыдалась.
У меня земля ушла из-под ног. Мне казалось, что я сделал все правильно. Оградил маленькую девочку от мыслей о Кипятке. Что, сделав ход первым, я снимал с нас все подозрения. Но где-то оступился.
Я осмотрел всех присутствующих в зале.
Поймал встревоженный взгляд Троицкого. Полковник однажды усыпил меня. Не знаю, какой у него дар, но вряд ли все тут же начинают говорить правду. Да даже если начинают. Жанна не помнила этой правды.
Я перевел взгляд на директрису и понял все за долю секунды.
Я продумал все. Я знал, что наш с Клаус возраст введет следствие в заблуждение. Но не учел одного. Что наложенный гипноз — это такая же магия, как и любая другая активная или пассивная способность. И что рядом с директрисой он перестанет действовать.
Клаус рыдала справа от меня. Завуч с директором и полковником Троицким переглядывались друг с другом, а я вспоминал вчерашний день. Как Кипяток встретился в коридоре с Валентиной Рудольфовной, и его коляска вдруг перестала ехать. И перестала она ехать тоже из-за того, что магия не работала. А не потому, что сломалась. Черт!
— Что? — полковник Троицкий поставил стул рядом с Клаус и сел на него. — Что ты сказала?
— Это я убила Парфенова, — повторила девочка.