— Что случилось, Жанна? — я стоял на пороге своей квартиры и испепелял взглядом бывшую одноклассницу.
Та замерла в исступлении. Смотрела на меня испуганными глазами. Либо потому что с ее отцом случилось что-то страшное, либо потому, что она не могла поверить, что перед ней тот самый Константин Ракицкий. А скорее всего и то, и другое.
Я присел, чтобы заглянуть девочке в мокрые глаза. Молчал. Не давил. Позволил пережить шок. Когда аристократка разглядела меня во взрослом парне и свыклась с этой мыслью я развел руки в стороны. Девочка бросилась мне на шею и крепко-крепко обняла. Я ответил.
С этажа выше спустилась на улицу старушка, которую я просил когда-то приглядывать за моей квартирой. Еще один полный сосед с одышкой с пятого этажа тоже прошел мимо. И никто из них не сказал ни слова. Все как будто понимали, что сейчас это лишнее.
— Папа попал в аварию, — шепнула девочка, как только ее дыхание восстановилось
Затем Клаус снова задохнулась в истерике.
Прошло еще некоторое время.
— Где он? — спросил я, когда понял, что аристократка успокоилась.
— В больнице. Сказали, что состояние тяжелое.
— Кто сказал?
— Позвонили на домашний. Из больницы. Рассказали. Спросили есть ли дома кто-нибудь взрослый.
— И что ты ответила?
— Солгала. Сказала, что есть и все передам.
— Клаус, — я схватил девочку за плечи, отодвинул от себя и посмотрел ей в глаза. — Так нельзя. За тобой должен кто-то приглядеть пока твой отец в больнице.
— Осталась только бабушка.
— И?
— Я не хочу, чтобы она приезжала.
— Иногда нужно делать то, что правильно, а не то, что хочешь, — поучительным тоном произнес я.
— Я так и сделала, — твердо ответила Жанна, глядя мне прямо в глаза. — Правильно было прийти к тебе. Чтобы не свихнуться в одном помещении с той, что бросила нас с отцом после смерти матери.
Можно продолжать спорить, но это не то, что нужно девочке сейчас. Я сдался.
— Ладно. Есть хочешь? — спросил я как будто мы пришли к какому-то компромиссу.
Жанна застыла на пару секунд, а потом робко кивнула.
— Заходи.
Я проводил аристократку на кухню и поставил перед ней порцию макарон с жареными котлетами.
Все это время мы не разговаривали. Слишком много я написал в том письме, слишком сильно девочку потрясло сегодняшнее событие. В таких случаях необходимо время на то, чтобы собраться с мыслями.
— Что еще сказали врачи? — я вернулся из комнаты и встал в дверном проеме, навалившись на косяк.
— Сначала ничего.
— Сначала?
— Да. Через некоторое время я перезвонила в больницу от имени своей тети. Тогда они посоветовали готовиться к худшему. Сейчас он в реанимации. За его жизнь борются, но если нет возможности нанять целителя…
Клаус не могла договорить. Я тут же перевел тему.
— Я постелил тебе. На кровати. Останься сегодня здесь. Я присмотрю за тобой.
— Спасибо, — Жанна кивнула, продолжая играться макарониной в своей тарелке.
Пища так и не была тронута.
— Ты куда-то собирался?
— Были небольшие планы, но они подождут.
Жанна отложила вилку в сторону.
— Почему ты не сказал?
— Не сказал что? — растерялся я, а догадавшись указал жестом сразу на все свое тело. — Что решил сделать с собой это?
— Я думала мы друзья.
— Мы друзья.
— Друзья обычно так не поступают.
— Все очень сложно, Жанна, — я разочарованно помотал головой. — Когда-нибудь ты поймешь.
Я сел за стол. Напротив девочки.
— Я поняла бы тебя в любом случае. Даже если бы была не согласна с таким поступком.
Я хотел ответить, но передумал. Что бы я сейчас не сказал она будет стоять на своем. Как и я.
Пауза. Долгая. Затянувшаяся. Длящаяся, кажется, целую вечность, хотя прошло не больше минуты.
Я это уже знал, но вот Жанна только сейчас начала понимать, что между нами образовалась целая пропасть. Что мы просто не можем продолжать дружеские отношения. Нам не о чем поговорить. Школа, в которой она до сих пор учится и бизнес, которым владею я — несовместимы. Даже Кипятка против которого мы втроем с Яблоньским дружили и который объединял нас — больше нет. Да и вообще это выглядит очень странно. Если я не собираюсь играть роль ее отца или брата.
— Теперь понимаешь? — наконец я прервал молчание.
Жанна неохотно кивнула.
— Можно я поживу у тебя, пока папа не поправится? — спросила она.
— Конечно. Квартира в твоем распоряжении.
Девочка встала и ушла в комнату. Я пробыл на кухне еще несколько минут, а когда пришел, она уже спала.
Тогда я укрыл ребенка одеялом, а сам закрылся в ванной. Открыл портал и прыгнул в него.
Планы поменялись. Санитар мог подождать. Прошлое моего отца тоже. А вот жизнь самого близкого человека для Клаус висела на волоске. Поэтому я решил заняться сперва этим. Ну и подвести черту в общении еще с одним человеком.
Целителей среди одаренных в Российской Империи катастрофически мало. Это одна из причин, по которой больницы все еще существуют в этом мире. А еще услуги одаренных, способных залечить раны, стоят баснословных денег. Не потому, что аристократы хотят заработать на этом. Хотя в действительности являются одними из богатейших кланов планеты. Но потому, что каждое такое чудесное исцеление имеет жестокий откат. То есть обычные раны даются одаренным легко. Но вот излечение предсмертного состояния больного может обернуться большими проблемами для здоровья самого целителя.
Поэтому в тяжелых случаях человек либо выкарабкивается сам, либо его ждет смерть. Никто из одаренных не горит желанием рисковать своей жизнью.
— Я знал, что найду тебя здесь, — произнес я вслух.
Портал за моей спиной закрылся.
Девочка, сидящая на краю крыши, вздрогнула и обернулась.
— Кто вы? — спросила она. — Не подходите ближе. У меня повсюду охрана. Я из влиятельного рода.
Но я не послушался. Потому что знал, что рядом никакой охраны нет.
Пройдя по питерской крыше, я остановился на самом краю и сел недалеко от девочки. Так, чтобы она перестала бояться, но и хорошо слышала меня.
— Меня зовут Константин Ракицкий, — проговорил я, поймав на ладонь пару капель накрапывающего дождя.
— Константин Ра… — девочка прервалась.
Я не смотрел на нее. Но мне стало ясно, что она едва вспомнила меня. Но главное, что вспомнила.
— Вы не можете быть Константином, — уверенно заявила Настя. — Он мой ровесник. Может быть не совсем, но…
— На новогоднем балу я открывал портал и показывал тебе светящийся планктон. Мы были на том пляже только вдвоем. Никто, кроме нас просто не может знать таких подробностей.
Девочка подозрительно смотрела на меня.
— Может быть ты умеешь читать мысли? Я слышала, что некоторые одарённые могут слышать предметы. Достаточно просто подержать в руках тот смокинг, который был надет на Ракицком в ту ночь и все увидеть.
— Упрямая, — хмыкнул я. — Прямо как тогда, когда в последний раз не послушала меня и пошла помочь тем людям, попавшим в аварию.
Я повернул голову к девочке. В тусклом свете луны я точно знал, что она разглядит во мне того одиннадцатилетнего мальчика.
— Костя? — сорвалось с ее губ.
Снова пауза. Девочке нужно время, чтобы все осознать.
— Если ты…это действительно он, — начала она. — Что с тобой произошло?
— Ничего плохого, — ответил я. — Это мой личный выбор. Просто теперь я взрослый.
Кажется, моя жена из прошлой жизни хотела еще что-то сказать, но передумала.
Прошло еще несколько минут.
— Что значит, что я упрямая как в последний раз, когда ты меня видел? — поинтересовалась Настя.
— Ты поверишь, если я скажу тебе, что однажды уже прожил жизнь?
Девочка приблизилась. Затем притронулась к ссадине на моей щеке, которая осталась после встречи с пожирателем душ. Зудеть перестало. Рана зажила.
— Я могу вылечить человека, едва прикоснувшись к нему. Как думаешь, верю ли я в реинкарнацию?
Я улыбнулся.
— Я имею в виду немного другое. Параллельные миры. Веришь ли ты, что где-то могут жить наши с тобой точные копии?
Девочка пожала плечами.
— Урок астрономии начинается с седьмого класса. Сложно сказать.
Все время забываю, что мои друзья это все-таки дети. Я и сам не задумывался о разных вселенных раньше, чем стал подростком.
— Хочешь расскажу? — спросил я, понимая, что, вызвав интерес у девочки, у меня будет больше шансов убедить ее помочь мне.
— Хочу, — тонким голосом ответила аристократка.
— Как думаешь, как я узнал о том, что ты здесь? — я развел руками, указывая сразу на все крыши, окружающих нас домов.
Настя снова пожала плечами.
— В прошлой жизни мы с тобой поженились. У нас была свадьба.
— Смешно, — девочка улыбнулась.
— Светящийся планктон — это явление, которое произвело на тебя ошеломляющее впечатление в…другой вселенной. А еще ты уже приводила меня на эту крышу и рассказывала, что, когда была маленькой всегда убегала из дома и приходила сюда. Каждый вечер. Смотрела на город и мечтала о том, что изобретешь лекарство от рака и люди больше не будут умирать. Я не знаю, как в этом мире это вяжется, но…
— Я никому не говорила этого, — перебила меня Настя.
Я молча посмотрел на нее.
— Все целители, которые когда-либо пытались вылечить рак, непременно умирали после попытки это сделать. Но я действительно хочу найти способ справиться с этим проклятьем.
— Значит теперь у тебя есть еще одна причина мне верить, — сказал я и сильнее укутался в пальто. Ветер пронизывал до костей.
Как же хорошо иметь дело с детьми. Ни Серый, ни Жендос, ни, вот теперь, Настя не ставят крест на моей истории после того, как я рассказываю им ее. Любой взрослый принял бы меня за сумасшедшего после первого упоминания про другой мир. А они слушают. Верят. И это одна из причин, по которой я сразу отправился сюда.
— Но я пришел не за тем, чтобы рассказать об этом, — признался я. — Мне нужна твоя помощь.
Аристократка с интересом посмотрела на меня. Она всегда готова на все лишь бы помочь.
— Отец моего очень хорошего друга попал в аварию. Сейчас он в тяжелом состоянии. Времени нет. И знакомых целителей тоже. Есть только один шанс спасти его. Поэтому я здесь, Настя, — я выдохнул паром на замерзшие ладони. — И хочу попросить тебя спасти человека.
Та отвела взгляд и посмотрела на десятки крыш перед собой.
— Я бы с радостью, — она замешкалась с ответом. — Но ты же знаешь, что это небезопасно. Я еще слишком слаба.
— Знаю, — прервал я ее. — У меня есть план.
— План?
Я достал из кармана монету. Покрутил ее в руках.
— Через портал мы прыгнем прямо в больницу. Санитары сами проводят нас до палаты. Потом я использую эту способность и когда пойму, что твоей жизни ничего не угрожает, ты сможешь исцелить человека.
Девочка забрала у меня из руки монету и посмотрела на профиль аристократа.
— Что это?
— Я коллекционер душ. Слышала о такой способности?
Девочка косо посмотрела на меня.
— Я могу быть проводником, целителем, кукловодом. Души, заточенные в этих монетах способны передавать мне свой дар.
— А у тебя нет такой же монеты с целителем?
— Нет. И времени на то, чтобы получить такую способность тоже.
— Как ты поймешь, что я в безопасности?
— Ты знаешь кто такие предвестники?
После этих слов девочка все поняла. Теперь она могла довериться мне.
Предвестники могут видеть то, что произойдет в следующую минуту. Ровно шестьдесят секунд. Ни больше, ни меньше. И план именно такой. Когда девочка будет иметь намерение излечить отца Клаус, со способностью предвестника я увижу, что произойдет в следующую минуту. И если она умрет — то остановлю процесс. Если нет — продолжаем. Все просто.
— Когда отправляемся? — Настя подняла на меня глаза.
— Прямо сейчас. Не против?
Девочка кивнула.
Тогда я открыл портал, и мы оказались в городской больнице номер три. Прямо у дверей реанимации. Как же хорошо, что в прошлой жизни по разным причинам я все-таки бывал тут. Теперь мы сэкономили благодаря этому уйму времени.
— Стойте! — крикнул санитар, когда мы шли по коридору.
Я развернулся. Снял с шеи крестик.
— Что вы здесь делаете? В реанимацию вход воспрещен…
Но цепочка уже раскачивалась в моих руках. Под гипнозом медбрат сообщил нам, где лежит пациент по фамилии Клаус и проводил нас прямо до койки.
Я стоял над кроватью аристократа и безнадежно мотал головой.
Авария произошла жуткая. На отце Жанны нет живого места. Голова — один сплошной синяк. На обеих руках гипс. Беспрестанно работает аппарат искусственной вентиляции легких. Пульс быстрый. Человек держится из последних сил.
— Почему ты просто не загипнотизировал меня? — Настя сняла пуховик и повесила на стул. — Я ведь могла и отказаться.
— Я не стал бы заставлять тебя это делать против твоей воли, — честно признался я. — К тому же я знал, что ты не откажешься.
— Самоуверенно, — девочка растерла ледяные ладони, открыла портал и наполнилась Сил. — Только не дай мне умереть, ладно?
— Готова?
— Готова.
В следующее мгновение я поднес руку к Насте. Тут же прибор, показывающий пульс стал пищать медленнее. Это заставило меня в панике отдернуть ладонь.
— Что это? — растерялась целительница.
— Сердце не выдерживает, — я посмотрел на аппарат, который пищал длинным беспрерывным сигналом. — Клиническая смерть. Но мы еще можем успеть.
— Ты заглянул в будущее? — с надеждой в голосе поинтересовалась целительница.
Нет. Аппарат сбил меня. Я убрал руку и прервал прозрение. А сейчас слишком поздно. Каждая секунда на счету. Если прямо сейчас не помочь отцу Клаус, то утром одна маленькая девочка проснется сиротой.
— Костя? — испуганные глаза Насти смотрели на меня. — Я выживу? Говори.
А что, если именно сейчас я смотрю будущее? Что если у меня получилось заглянуть в него и теперь я все испорчу, если скажу нет? Второго шанса не будет. Черт.
Я изучал эту способность с Георгием Вольфовичем. И не нашел в ней ничего сложного. Вот только тогда человек не умирал и меня ждало несколько попыток.
— Да, — уверенно ответил я, хотя понятия не имел нахожусь в реальности или смотрю в будущее. — Действуй.
Тогда Настя кивнула и приложила руку к груди отца Жанны.
Голубое свечение разошлось по всему телу человека. Затем вспышка. Яркая. Слепящая.
Я закрыл глаза рукой, а когда убрал ладонь, то на больничной койке лежал совершенно здоровый на вид человек. Еще через пару секунд его сердце начало биться. Прибор снова отбивал пульс.
— Настя! — я кинулся к девочке, лежащей на полу. — Настя!
Искусственное дыхание. Массаж сердца.
— Нет! Настя! Борись!
Самое жестокое в жизни — видеть, как умирает близкий человек. Но еще хуже видеть, как он умирает дважды. Паршивее всего осознавать, что в оба раза ты был рядом и не смог ничего сделать.
Я продолжал оказывать первую помощь девочке, но надежды, что это всего лишь прозрение становилось все меньше. Ведь одна минута уже прошла, так ведь? Я должен был уже вернуться в реальность.
Все перемешалось в голове. Мне казалось, что я продумал план настолько точно, что ничего не могло пойти не так. Но прямо сейчас маленькая девочка умирала на моих руках, и я ничего не мог сделать.
— Ты заглянул в будущее? — Настя снова стояла передо мной.
Живая и невредимая. Отец моей подруги умирал на больничной койке. Длинный, пронзительный и непрерывный сигнал резал слух.
Я так и не смог узнать выживет ли аристократка. Поможет ли ей искусственное дыхание?
— Костя? — Настя коснулась моей руки. — Я выживу?
И что я могу сделать? Сказать ей правду и оставить человека умирать? Впустить врачей и понадеяться на то, что они смогут вытащить отца Клаус с того света? Солгать. Сказать, что увидел, как она выжила, а потом смотреть как один человек умер вместо другого? И совсем маленькая вероятность того, что мне удастся вытащить Настю.
Ни один из этих вариантов не может быть верным. Сейчас я должен принять решение, которое точно сломает судьбу одного из людей, окружающих меня. И мне придется вписаться в это. Или есть еще варианты? Думай, Костя, думай!